 Кто же из многих народов России больше всех испытал на себе крепостное иго? Ответ на этот вопрос далёкого прошлого истории нашего отечества содержится в секретном донесении графа Бенкендорфа, шефа корпуса жандармом. В этом документе, адресованном Николаю I, написано: «Во всей России только народ-победитель, русские крестьяне, находятся в состоянии рабства; все остальные: финны, татары, эсты, латыши, мордва, чуваши и другие – свободны». Можно по-разному относиться к этому донесению о крепостной зависимости крестьян, но не вызывает сомнений, что к шефу жандармов стекались достоверные сведения, и он наверняка знал, какие же народы России были скованы крепостными цепями.
Позднее о рабстве в России открыто говорил Константин Аксаков, известный русский публицист и историк. За несколько лет до отмены крепостного права, в 1855 году в обращении к Александру II он писал: «Образовалось иго государева над землей, и русская земля оказалась как бы завоёванною … Русский монарх получил значение деспота, а народ – значение раба-невольника на своей земле».
Законодательство Российской империи, защищавшее не одно столетие помещичьи интересы, привело к тому, что крепостные крестьяне, лишенные всяческих гражданских и человеческих прав, оказались в рабстве у своих помещиков. О крестьянской неволе высказывался выдающийся русский историк Василий Ключевский, профессор Московского университета. Характеризуя жизнь подневольных крестьян, он писал: «Закон всё больше обезличивал крепостного, стирая с него последние признаки правоспособного лица».
Крепостная Россия отображена в разных произведениях отечественной литературы и, в частности, в поэме «Мертвые души» великого русского писателя Николая Гоголя. Это выдающееся произведение, написанное с большим литературным мастерством, опубликовано примерно за два десятилетия до отмены крепостного права. В нём осуждаются пагубные пороки губернских чиновников и помещиков. Один из многих персонажей поэмы – помещик Плюшкин. С ним встречается и ведёт переговоры о покупке крепостных «мёртвых душ» Чичиков, главный герой поэмы. Их встрече предшествует описание разорённой деревни и полуразрушенной фамильной усадьбы Плюшкина: «Какую-то особую ветхость заметил он (то есть Чичиков) на всех деревянных строениях: бревно на избах было темно и старо; многие крыши сквозили как решето: на иных оставался только конёк вверху да жерди по сторонам в виде рёбер… Окна в избёнках были без стёкол, иные были заткнуты тряпкой или зипуном… Частями стал выказываться господский дом… Каким-то дряхлым инвалидом глядел сей странный замок, длинный, длинный непомерно… Стены дома ощеливали местами нагую штукатурную решётку… Из окон только два были открыты, прочие были заставлены ставнями или даже забиты досками… Зелёная плесень уже покрыла ограду и ворота. Некоторое оживление вносил в эту печальную картину «весёлый сад» – старый, заросший и заглохлый, уходивший за усадьбой куда-то в поле.
При появлении хозяина всего этого пришедшего в полный упадок имения Чичиков первоначально принимает его за старуху-ключницу – настолько диковинно, грязно и бедно был тот одет: Послушай, матушка, – сказал он, выходя из брички, – Что барин?...». Когда недоразумение разъяснилось, писатель подробно описывает внешность своего необычного героя: «Лицо его не представляло ничего особенного и выглядело как и у других худощавых стариков. Лишь подбородок выступал очень далеко вперёд, да привлекали внимание маленькие глазки, бегавшие как мыши из-под высоко поднятых бровей. Гораздо замечательнее был наряд его: никакими средствами и стараниями нельзя бы докопаться, из чего состряпан его халат: рукава и верхние полы до того засалились и залоснились, что походили на юфть, какая идёт на сапоги; позади вместо двух болтались четыре полы, из которых охлопьями лезла хлопчатая бумага. На шее тоже было повязано что-то такое, которого нельзя было разобрать: чулок ли, подвязка ли, или набрюшник, только никак не галстук».
В литературной критике сложилось вполне определенное восприятие этого необычного персонажа как некое воплощение скопидомства и жадности, одержавшие верх над образованным и неглупым человеком, превратив его в ходячее посмешище даже для собственных крестьян. В русском разговорном языке и в литературной традиции имя «Плюшкин» стало нарицательным для мелочных скупых людей, охваченных страстью к накопительству ненужных им, а подчас и совершенно бесполезных вещей.
Нарицательным стал и другой персонаж поэмы «Мертвые души» – помещик Манилов, образ которого с большим выразительным мастерством представлен в виде бездеятельного мечтателя. Мечтательное и в тоже время бездеятельное и безразличное отношение ко всему окружающему до сих пор называется маниловщиной.
В поэме «Мертвые души» высмеиваются человеческие пороки, которые во многом обнажало крепостное право. Однако в их власти оказалась далеко не все люди, богатые и бедные, на земле российской. Были, конечно же, и помещики подобные Плюшкину, владевшие захудалыми деревеньками с покосившимися ветхими хатами. Были и разваливавшиеся имения, владельцы которых не содержали их в должном порядке и вовсе не потому, что у них не было средств, а потому что лень и праздность одолевали их.
На бескрайних российских просторах всё же было великое множество утопающих в зелени благоустроенных деревень с ухоженными огородами и добротными крестьянскими избами, срубленными мастерски топором да долотом. Посмотришь на такую избу с резными узорчатыми наличниками и цветистым палисадником под окнами – глаз радуется. А внутри избы всегда выметено, чистота и порядок – всё лежит на своих местах.
Большинство же помещичьих имений было образцовым. Господские дома, как правило, не разрушалось и своим незатейливым архитектурным обликом выделялось среди крестьянских изб, внешне похожих друг на друга. Многие помещики-господа видели в крестьянине ближнего своего, а вовсе не бесправного раба, и всячески способствовали облегчить его труд на земле. Они открывали школы, строили мельницы, дороги и мосты. Некоторые из них были милосердны и занимались благотворительностью. Они любили своих крестьян и стремились сделать всё зависящее от них, чтобы крестьянам жилось лучше. В этой связи Гоголь неслучайно в своей поэме выводит яркими сочными красками светлый образ России в виде стремительной тройки лошадей, «которой дают дорогу другие народы и государства». Такие слова оказались пророческими – в первом десятилетии до октябрьского переворота 1917 года Россия в своём развитии обогнала многие страны мира.
Но всё же гораздо раньше, в первой половине XIX развитие крестьянской России сдерживало крепостничество. В то время не только открыто говорили о тяжелой крестьянской подневольной жизни, но и всё чаще стали проявляться недовольства крепостных крестьян, нередко выливавшиеся в волнения и особенно усугубившиеся во время Крымской войны, начавшейся в 1853 году и длившейся три года. Потому правители государства Российского вынуждены были идти навстречу крестьянам и принимать меры по ограничению крепостного права.
Первый шаг в освобождении крепостных сделал император Павел I ещё задолго до отмены крепостного права. В 1797 году в апреле в день празднования своей коронации, совпавший с первым днём Пасхи, он подписал Манифест о трехдневной барщине. Этот документ впервые за долгое время ограничивал использование крестьянского труда в пользу двора, государства и помещиков тремя днями в течение каждой недели и запрещал принуждать крестьян к работе в воскресные и праздничные дни, оставляя их для отдыха и посещения церкви. Манифест специально оговаривал, что в оставшиеся три дня крестьяне могли работать на себя, а не на барина, что в значительной степени освобождало их от подневольного труда и способствовало развитию и укреплению своих хозяйств.
Следующий шаг в раскрепощении крестьян сделал Российский император Александр I, подписав в 1803 году указ об отпуске помещиками своих крестьян на волю при обоюдном согласии. Этот документ, широко известный как указ о вольных хлебопашцах, давал право помещикам освобождать крепостных крестьян как поодиночке, так и целыми селениями с их земельными наделами.
За свою волю, или освобождение крестьяне обязаны были платить выкуп либо исполнять те или иные повинности. Если же оговорённые в соглашении обязательства не выполнялись, крестьян вынужден был вернуться к помещику. В то же время ничто не мешало владельцу-помещику отпустить крестьян безвозмездно – всё определялось тем, насколько они могли договориться. Крестьяне, получившие так или иначе волю, назывались свободными, или вольными хлебопашцами.
В указе о вольных хлебопашцах впервые прописывалась возможность освобождения крестьян с землёй за выкуп, если он был оговорён в договоре. Это положение легло потом в основу предстоящей реформы 1861 года. По всей видимости, Александр I возлагал на указ большие надежды. Однако его надежды не оправдались – согласно ежегодно поступающим сведениям, подавляющее большинство помещиков не торопилось давать волю своим крестьянам, теряя при этом почти неограниченную власть над ними. Проходили десятилетия, и за всё время действия указа в Российской империи было освобождено от крепостной зависимости всего лишь около 1,5 процента крестьян.
В 1816–1819 годах крепостное право было отменено в прибалтийских губерниях Российской империи: Эстляндии, Курляндии, Лифляндии и на острове Эзель.
Важный и решительный шаг в освобождении крестьян сделал Всероссийский император Александр II, подписав 19 февраля 1861 года Манифест «О всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей». Этот важнейший государственный документ вошёл в историю как Манифест об отмене крепостного права. В связи с отменой крепостного права на русской земле императора Александра II называли Освободителем. Освободителем называли его и болгары в честь своего освобождения от турецкого ига.
Манифест об отмене крепостного права впервые был оглашён в Прощеное воскресенье во всех российских православных храмах и церквах. При этом с трепетом и радостью произносились слова: «Дворянство добровольно отказалось от права на личность крепостных людей ...». Манифест заканчивается словами: «Осени себя крестным знамением, православный народ, и призови с нами Божие благословение на твой свободный труд, залог твоего домашнего благополучия и блага общественного».
До отмены крепостного права подавляющее большинство крестьян России не имело фамилий, и только после освобождения от крепостной зависимости вольные крестьяне наравне с другими гражданами получили право носить фамилию вместе с именем и отчеством.
Крепостная зависимость в России была упразднена одним росчерком пера Александра II, царя-освободителя, а несколько позднее в «демократических» Соединенных Штатах Америки освобождение от совершенно бесправного рабства не обошлось без четырехлетней кровопролитной войны с великим множеством жертв.
С отменой крепостного права земля постепенно переходила в общинное владение крестьян. Часть её подлежала выкупу у помещиков в течение 49 лет при круговой поруке общины, а позднее, в 1905 году выкупные платежи за землю были отменены.
Крепостные крестьяне провозглашались свободными, но в реальной жизни они не становились свободными от труда на земле, им не принадлежавшей. В то же время они были заинтересованными в расширении своих наделов земли и в укрупнении хозяйств. И у них появился стимул добросовестно работать на земле.
После отмены крепостного права помещики оставались в своих поместьях. Их никто не изгонял под прицелом винтовки, как это случилось после октябрьского переворота 1917 года. Однако они вынуждены были повернуться лицом к крестьянам, чтобы не оказаться у разбитого корыта – без своей земли и без имений.
Россия постепенно освобождалась от крепостной зависимости, и в течение нескольких десятилетий по многим показателям развития сельского хозяйства и некоторых отраслей промышленности она вышла на первое место в мире. К 1913 году великая крестьянская Россия оказалась лидером по производству и экспорту основных продовольственных и непродовольственных товаров. Российское население богатело и приумножалось. Сбылись гоголевские пророчества.
Однако всего лишь через несколько лет на великую Россию свалились «великие потрясения», о которых предупреждали многие здравомыслящие дальновидные люди. Для предотвращения таких потрясений очень многое сделал Пётр Столыпин, глава правительства Российской империи, стремившийся направить всю силу власти на укрепление государственности. Однако зверское убийство этого достойного благочестивого человека Мордехаем Богровым не позволило довести его мирные спасительные реформы до завершения, и революционная смута нарастала...
Совершился сначала февральский переворот 1917 года, а потом и октябрьский того же года, и власть захватили самозваные большевики без царя в голове, попиравшие внутренний нравственный закон, спасающий любого человека от зла, ненависти и духовного растления. Затем развязалась кровопролитная братоубийственная война. А спустя несколько лет на крестьянскую Россию обрушилась ещё одна очередная беда – бандитское раскулачивание и принудительная сплошная коллективизация. Кровавыми жертвами всех этих чудовищных трагических событий на земле российской стали десятки миллионов безвинных людей, в том числе и подавляющее большинство крестьян. Великое множество вчерашних крестьян, изможденных неволей, томилось в тюрьмах, лагерях и ссылках. Оставшиеся же якобы на свободе крестьяне оказались прикованными намертво к чужой земле только не крепостными, а колхозными цепями. Работая в поте лица и пройдя все круги рукотворного земного ада, они испытали на себе все муки не ведомого ранее рабства. Деревни стали постепенно вымирать, а вместе с ними стала вымирать русская нация и сокращаться население страны. И такой трагический процесс, мучительный для русского и братских народов, растянулся на долгие десятилетия. А великая Россия с богатейшими природными ресурсами и плодородными землями, которая до октябрьского переворота развивалась и процветала, население которой богатело и приумножалось и которая продавала продовольствие за границу, превратилась в бедное государство, не способное обеспечить даже свое население самым необходимым – хлебом насущным.
Библиографические ссылки
Карпенков С.Х. Незабытое прошлое. М.: Директ-Медиа, 2015. – 483 с.
Карпенков С.Х. Воробьёвы кручи. М.: Директ-Медиа, 2015. – 443 с.
Карпенков С.Х. Экология: учебник в 2-х кн. Кн. 1 – 431 с. Кн. 2 – 521 с. М.: Директ-Медиа, 2017.
Карпенков Степан Харланович | 
