 Оплотом власти на Макеевщине был комендант Макеевского района есаул Василий Михайлович Чернецов. В 1917 году ему было 27 лет. Участвовал в Первой мировой войне. 31 августа 1916 год он был награжден Георгиевским оружием "за то, что будучи в чине сотника, в бою 24 января 1916 года у деревне Гривнек, командуя сотней партизан и получив приказание атаковать сильно укрепленную позицию, невзирая на губительный огонь, преодолев с большим трудом проволочные заграждения, с криком "ура" ворвался в немецкие окопы, где, работая штыками, ручными гранатами и в рукопашную. Быстро покончил с ротой противника, которая большей частью была переколота и только небольшой части удалось бежать, а 12 человек взяты в плен". По ранению в начале 1917 года с фронта был переведен в Макеевский горный район комендантом.
На Ясиновский рудник "большевицкая зараза" проникла в конце 1916 года. Когда из Горловки прибыло несколько профессиональных борцов с самодержавием. С Сестрорецкого оружейного завода сюда привезли 60 винтовок и несколько револьверов. Большевики так укрепились на Ясиновском руднике, что его "шутя стали называть вторым Кронштадтом". Была уже осень, а жалованья не платили рабочим с августа. Управляющий рудником Оловягин объяснял это тем, что денег не присылает правление предприятия, находящееся в Петрограде. За деньгами в столицу выехало несколько рабочих, но вернулась ни с чем: "в Питере только что произошел Октябрьский переворот". Зато в декабре на станцию Никитовка прибыло несколько вагонов с оружием для рабочих. Через несколько дней на Ясиновку привезли 500 винтовок и один пулемет. Оловягин, чуя неладное, стал просить военное начальство присылать казаков для поддержания порядка, в устрашение толпе. Очередной приезд закончился абсолютным перекрашиванием политических взглядов казаков: они заметно покраснели. По приезду в казармы Чернецов тут же всех казаков арестовал "за большевизм". Присланных новых казаков встречали с хлебом-солью, накормили и "со знаменами и музыкой провожали обратно". Зачинщиков беспорядков не удалось арестовать: немедленно собралась толпа до шести тысяч. Хотя подоспевший Чернецов и разогнал Совет, но депутация рабочих всего Макеевского горного района пригрозила затопить шахты, что и заставило казаков покинуть рудник. Председатель Объединенного правительства Донской области генерал М. П. Богаевский на III большом войсковом круге сказал: "25 октября мы объявили военное положение в Макеевском районе. Это вызвало там большое волнение, но затем все успокоилось, когда рабочие увидели, что мы на их свободу не покушаемся. Не надо забывать, что наш угольный район - самый важный теперь в России. Между тем, рабочая масса толкалась там на эксцессы людьми, которым место на скамье подсудимых. Рабочие в угольном районе еще с самого начала революции вооружались всеми возможными способами. Если казаки удержались в Макеевке, то это потому, что они не вмешивались в местную общественную жизнь". Отряд Чернецова, насчитывавший немногим более сотни человек, совершил успокоительный рейд по всем рудникам.
И все-таки Красная гвардия первой начала боевые действия: вначале был захвачен санитарный поезд, идущий с фронта на Дон, затем Ясиновский отряд перебрасывают на станцию Лозовая, где начали разоружать казачьи эшелоны, идущие с фронта. 24 декабря соединенный красногвардейский отряд получил приказ занять Ясиновский рудник. 31 декабря, неся потери под пулеметным огнем возле шахты №7, донцы захватили Ясиновку. Пулеметчиком, нанесшим ощутимые потери казакам, был австрийский военнопленный. Он и еще 50 австрийский военнопленных тут же были расстреляны из пулемета. Всех жителей согнали на площади и, отделив крестьян от рабочих, в основном по одежде, последних расстреляли. Всего вместе с пленными было расстреляно 118 человек. Это правда, рассказанная через 10 лет после происшедших событий, в советской литературе.
А вот что писалось о Чернецове своими через полгода после его гибели в августе 1918 года: "На третьем [войсковом] круге он докладывал о своем первом походе на рудники. Разоружал тысячи рабочих, появлялся всюду, где пахло порохом и нигде не пролил ни одной капли крови. Даже гласные демократических дум городов угольного района, приезжавшие с жалобами на есаула, не могли указать на насилия и зверства есаула и его партизан. Есаул признавался: - Был такой грех, казаки красный флаг порвали себе на лампасы. Был и такой грех, сало съели голодные партизаны, когда узнали, что сало адресовано большевикам в Горловку. Старики аплодировали есаулу: - Бескровный завоеватель. … Был есаул в то время плетью казачества, которая устрашала, но не секла". "Ужас перед Чернецовым был велик безгранично; его именем матери пугали детей. Однажды на одном из митингов Чернецова арестовали; тесным кольцом сдавила враждебная толпа его автомобиль. Чернецов вынул часы и заявил: - Через 10 минут здесь будет моя сотня… Задерживать меня не советую…
Знали буйные, что такое сотня Чернецова … Многие рабочие искренне верили, что Чернецов со своею сотнею, если захочет, то зайдет с краю и загонит в Азовское море население всех рудников. Арест не состоялся", 21 января 1918 года, произведенный в полковники, В. М. Чернецов был предательски убит казачьим старшиной Н. Голубовым, перешедшим на сторону Донского ревкома. (Этот эпизод описан в романе М. Шолохова "Тихий Дон").
В начале 1917 года, будучи ранен, Чернецов покидает фронт и эвакуируется на Дон для лечения. На фронте он уже больше не был. После выздоровления он едет на Макеевские рудники, получив должность коменданта рудничного района.
Здесь его застает развал, начавшийся среди рабочих рудников, и его дальнейшее развитие, приведшее рабочих к большевизму. Чернецов принял в отношении последних определенную линию поведения; он не стал на путь угодничества масс и искания у нее или у избираемых ею комитетов поддержки. Для него сразу стал ясен тот уклон, по которому пойдут рабочие и который по своей природе исключал всякую возможность с их стороны не только поддержки, но и признания какой бы то ни было военной власти. Основ для порядка в организованных рабочих комитетах Чернецов не видел и единственной спорой для власти и сберегаемого ею спокойствия, и нормального течения рудничной жизни считал ту сотню казаков, которая имелась в его распоряжении. Он не препятствовал организации и деятельности комитетов рабочих, поскольку она носила экономический и политический, - в чистом виде, -характер и не допускал лишь одного - попыток военной организации и вооруженного выступления рабочих. Но и такая деятельность Чернецова, которая, конечно, вызывала недовольство рабочих, но в результате своем была лишь надежной опорой порядка на рудниках, была осуждена ростовской и новочеркасской «демократией». Войсковое Правительство под давлением некоторых членов пошло на уступки и в середине ноября отозвало Чернецова с рудников.
В последних числах ноября разразилось ростовское восстание большевиков, воочию убедившее всех, в том числе и Войсковое Правительство в ненадежности казачьих частей и в необходимости создания свежих здоровых сил. Ко времени ростовского восстания получились сведения о неблагополучии и на рудниках, грозившее повсеместным выступлением рабочих. Места сомнению и колебаниям не оставалось. Борьба разразилась. Дону угрожала непосредственная опасность захвата власти анархическим элементом.
Чернецов стал собирать живые силы для борьбы. Собрав около 250 человек, большинство которых составляли офицеры и молодежь высших и средних учебных заведений, он был отправлен 3-го декабря в г. Александровск-Грушевский (ныне г. Шахты), где к тому времени организовался военно-революционный штаб вооружившихся рабочих.
Из Александровска-Грушевского пришла лаконическая телеграмма: «Город взят без сопротивления. Кровопролития пока не было».
Парамоновские рудники - главный очаг вооружившихся рабочих Грушевского района, ловким обходным маневром были заняты также без боя. Неожиданность нападения Чернецова была так велика, что рабочие-красногвардейцы, приготовившиеся к надежной встрече, обратились в паническое бегство. Из Александровска-Грушевского отряду, вследствие полученного приказания, пришлось спешно выехать в Макеевский район. Борьба носила тот же характер, так же обошлось без потерь с той и с другой стороны, и к 12 декабря почти весь рудничный район был очищен от красной гвардии. Чернецов стал окружаться ореолом славного партизанского вождя, бескровно подавившего восстание.
13 декабря Круг приветствовал Чернецова, сделавшего доклад о своей «военной прогулке» по рудникам. Чернецов был знаком Кругу. Состоя его членом, он в своих выступлениях всегда говорил о необходимости принятия решительных мер против большевистского движения и организации надежной военной силы для борьбы, которая, несомненно, рано или поздно настанет. Его голос на Круге всегда звучал искренно и призывно, временами, как казалось некоторым, даже воинственно.
Ростовские события подтвердили опасения и предупреждения Чернецова. Его «прогулка» убедила и... успокоила на счет принятых им мер в отношении вос¬ставших. Крови не пролилось.
После возвращения из Макеевских рудников Чернецов производит некоторое переформирование своего отряда и приблизительно 20 декабря отправляется на станцию «Щетово», северо-донецкой ж. дороги, где ему было приказано вести охрану границ области со стороны «Дебальцево». Этот период в боевой деятельности Чернецова носил сравнительно пассивный характер. Только 27 числа произошел короткий бой на станции «Дебальцево», окончившийся полным поражением красногвардейцев, захватом почти всех комиссаров большевистских эшелонов, стоявших на станции, и овладением последней.
4-5 января Чернецов со своим отрядом отзывается в Новочеркасск и получает задачу поддерживать порядок в городе и служить его надежной защитой.
Но в десятых числах января разыгрываются события в станице Каменской. Возникает военно-революционный комитет Подтелкова, захватывает окружную власть и объявляет себя революционным правительством всей области. Чернецов посылается для ликвидации восстания.
Это был последний поход партизанского атамана. Вместе с тем это был наиболее величественный период боевой деятельности Чернецова. 14 января Чернецов прибывает на станцию «Зверево», пройдя без боев и всякого сопротивления Александровск-Грушевский, Супин, Горную. Следующая станция «Замчалово» занимается также почти беспрепятственно, ибо находившийся там большевистский гарнизон разбежался при приближении эшелонов партизан. При занятии Лихой было сделано всего два орудийных выстрела. Стоявшие на этой станции мятежные казаки также разбежались от первой разорвавшейся шрапнели.
Более или менее серьезный, хотя и короткий, бой произошел у станции «Северный Донец», и 17-го утром Чернецов прибывает в станицу Каменскую. После «Северного Донца» красногвардейцы и восставшие казаки не посмели оказать сопротивление у Каменской. 18 января происходит, по обыкновению, удачный бой у станции «Лихой», куда прибыли красногвардейские силы со стороны «Дебальцево». 19-го у Каменской со стороны станции «Глубокой» и на 20-е назначается наступление на «Глубокую», которое оказалось лебединой боевой песней Чернецова.
Молодой ростовский поэт А Громов, дебютировавший в прошлом году интересной тетрадкой стихов, посвятил есаулу В.М. Чернецову стихотворение, которое и было напечатано в «Вольном Доне» уже после смерти первого донского партизана. Стихотворение понравилось чернецовцам и не раз они певали его, вспоминая своего вождя. Стихи далеки от совершенства, но в них много чувства и преклонения пред В.М. Чернецовым, наполнившим юношеские умы и сердца.
Над безмолвьем уснувшего Дона,
Над простором родимых полей
Слышен отзвук далекого стона,
Слышен лязг беспощадный степей!
То не пламя пылает заката,
Не рыбак свою песню поет...
В дикой злобности брат встал на брата,
Стон замученных к мести зовет.
Враг идет многолик, безобразен,
Наступает со всех он концов,
Но проснулся донской Степан Разин,
Сын степей, есаул Чернецов.
И ударил на вражьи он орды, -
Только дым заклубился вдали...
Так восстал Дон свободный и гордый
Для спасенья родимой земли.
Так восстань, брат любимый и старший,
И Кубань, и Урал за тобой
Все пойдут в зачарованном марше
На последний решительный бой».
Евгений Овчинников
|
