Церковно-приходская школа – народная школа России

Продолжение допетровской школы

Как уже было сказано, русская школа возникала и 7 веков существовала как церковная школа. Сергей Александрович Рачинский явился воссоздателем русской школы.

Уже в наши дни земляк и исследователь педагогического творчества Рачинского отметил: «Ориентируясь на славянофильские философские предпосылки, С.А. Рачинский утверждал, что истинно народное воспитание и обучение возможно лишь на религиозно-нравственной и национальной основе. Ему удалось создать такую школу в селе Татево Смоленской губернии, в деятельности которой были реализованы сформулированные им цели и задачи.

Эта школа по своему характеру и содержанию обучения во многом явилась продолжением той школы, построенной еще в допетровскую эпоху»[43].

Гениальность С.А.Рачинского проявилась в том, что он не просто почувствовал и понял потребность народа в такой школе, он создал ее практически, показал ее возможность. Существование Татевской школы вдохновляло друга, единомышленника и соратника Рачинского - выдающегося общественного и церковного деятеля России К.П. Победоносцева в великом деле народного просвещения и организации церковно-приходской школы.

Рачинский выступал против западной системы светского образования, оторванной от Церкви, которая внедрялась в русские школы, в том числе начальные земские, через Министерство Народного Просвещения. Сергей Александрович подчеркивал, что отход от православных традиций приведет не просто к снижению качества образования, но и к духовно-нравственной деградации подрастающих поколений.

Одно из проявлений этой деградации – пьянство и алкоголизм.

Они сильнее всего поражали именно безбожные страны Западной Европы. Россия никогда не была пьяной и не будет, указывал Рачинский, если не пойдет по пути разрушения русской духовной культуры.

Симфония церковной и светской деятельности в общественной жизни целиком отвечала народному идеалу. Как известно этот идеал был выражен в понятии триединства – Православие, Самодержавие, Народность. В Татевской школе по этому идеалу и строилось обучение крестьянских детей. Потому-то именно школа Рачинского была взята обер-прокурором за образец при возрождении церковно-приходских школ в России.

Школа добрых нравов и христианской жизни

Победоносцев также как и Рачинский считал: «Народная школа должна быть не только школой арифметики и грамматики, но, прежде всего, школой добрых нравов и христианской жизни». Обер-прокурор ратовал «за преобладание в русской школе церковного элемента, когда главным предметом является Закон Божий».

Одним из основных дел для Константина Петровича стало воссоздание системы церковно-приходских школ, в которых не было гнета идей западноевропейской педагогики. За образец Победоносцев взял Татевскую школу Рачинского.

Так скромный сельский учитель и Обер-прокурор Св. Синода поставили русскую народную школу на путь самобытного развития духовных, нравственных, умственных и художественных даров русского народа.

Начало этого пути – храм Божий. Цель пути – духовное преображение всей народной жизни заповедями Спасителя, в принципе немыслимое для материалистического запада

«Такого образования и воспитания, – писал Сергей Александрович, – не получал еще ни один народ мира.

Пусть получит его народ русский, который должен сказать свое жизненное слово прочим народам востока и запада, ждущим нового откровения. И, без сомнения, он скажет его, если просвещение русского народа произойдет в строго-христианском духе».

Основным документом, которым регулировалась система православного просвещения народа были «Правила о церковно-приходских школах», разработанные К.П. Победоносцевым, во многом на основании педагогических разработок Рачинского. На докладе, приложенном к этим правилам, Государь начертал: «Надеюсь, что приходское духовенство окажется достойным своего высокого призвания в этом важном деле».

Формально дело выглядело так. В 1882 году при Святейшем Синоде была создана комиссия, на которую была возложена задача «всесторонней разработки и ближайшего обсуждения вопроса об обеспечении за духовенством участия в деле народного образования, а также об изыскании источников для оказания поддержки в этом деле». К 1884 году комиссия разработала «Положение о Церковно-приходских школах», которое было утверждено Государем Императором Александром III 13 июня 1884 года.

«Положение» выводили церковно-приходские школы из подчинения Министерства Народного Просвещения. Педагогический опыт Татевской народной школы стал успешно внедряться по всей империи. Церковно-приходские школы открывались приходскими священниками или, с их согласия, другими членами причтов.

В них преподавали Закон Божий, Священную историю и краткий курс катехизиса, объясняли Богослужение, обучали молитвам. Кроме этого ученики обучались церковному пению, чтению церковной и гражданской печати, письму, а также усваивали навыки арифметических действий. В школах двухклассных, рассчитанных на четыре года обучения, преподавали сверх того начальные сведения из истории Русской Православной Церкви и Отечества.

Из этих школ, по мысли Победоносцева и Рачинского должны были выйти и будущие священнослужители, устойчивые к заразе семинарского латинско-протестантского духа. Судя по всему, они и вышли. Количество новомучеников за Христа из духовенства от безбожной власти убиенных, убедительное тому свидетельство.

Создание Победоносцевым национальной школы в России придало силы его другу из сельской глубинки России на дальнейшие труды народного просвещения и вызвало его горячее одобрение:

«Смелый Ваш эксперимент с восстановлением церковной школы, при всех недостатках, всё-таки обнаружил в среде сельского духовенства такой запас новых сил, на какой не могли рассчитывать и крайние оптимисты, и именно эти силы нам нужны в настоящий момент повального безумия в среде образованных мирян».

Церковно-приходская школа и современная средняя

Церковно-приходские школы нового образца, как и Татевская школа Рачинского, взятая за образец, ставили своей задачей не просто научить детей читать, писать и считать, но дать им «классическое образование в сельском варианте». Целью было как приобщение к сознательной духовной жизни в Православной церкви, так «и начало развития интеллектуальных и эстетических способностей, характерных для более высокого типа образования.

Характерно, например, отношение к изучению церковно-славянского языка, в котором видели не только язык господствующей Церкви, но и возможность войти в традиционный культурный мир и уникальное средство развития формальных способностей ума, аналогичное тому, которое латынь и греческий играли в гимназическом образовании.

Народное образование в церковно-приходских школах несло в себе поэтому также и элементы фундаментального образования.

Не случайно известный российский математик академик В.И. Арнольд, оценивая новый проект реформы российского образования в начале XXI века, отметил, что во многих отношениях современная «модернизируемая» школа предъявляет меньшие интеллектуальные требования, чем четырехлетняя (двухклассная) дореволюционная церковно-приходская школа[44]«[45].

Со своей стороны, автор, на основании опыта преподавательской деятельности, может констатировать, − значительно меньшие требования.

Ниже мы увидим, что даже курс советской средней школы, на порядок превышавшей по качеству образования современную эрэфовскую, «наиболее полно соответствует так называемым «высшим начальным училищам»« по закону 1912 года. Лишь некоторые лучшие советские школы и только по отдельным предметам, например, по геометрии, изучавшейся по дореволюционному учебнику Киселева, достигали уровня гимназий»[46]. Что уж говорить про нынешние.

Расцвет

Вплоть до Февральского переворота стремительно росли церковно-приходские школы по всей России, не исключая самых глухих сел.

Динамика была такова. Если в 1880 году по стране насчитывалось всего 273 церковно-приходских школы с 13 035 учащимися, то после введения «Положения» и выделения государственных средств на их содержание, число их стало быстро расти.

После публикации Положения к концу 1884 года имелось 5 517 школ с 137 313 учениками, то к 1902 году их было уже 43 696 с 1 782 882 учениками[47], а на 1 января 1905 года – 43 893 школы с 1 923 698 учениками»[48].

На этот год церковно-приходские школы составили чуть меньше половины всех начальных школ в стране. В дальнейшем, не смотря на рост числа учеников, число церковно-приходских школ несколько уменьшилось. Частично благодаря их укрупнению за счет постройки новых больших и красивых зданий для них по программе «школьных сетей» Императора Николая II.

В 1913 году в 37 590 церковно-приходских школах обучалось 2 010 191 учеников, из них 1 291 920 мальчиков и 718 270 девочек. На 1 сентября 1913 года в России существовало 74 епархиальных женских училища с 28 671 ученицей и 13 женских училищ духовного ведомства с 2 177 ученицами.

Но и в начальных училищах Министерства Народного Просвещения, благодаря последовательной политике Императора, удалось в значительной мере усилить православную компоненту в образовании. Советский статистик Адольф Григорьевич Рашин в 1956 году писал, что «после революции 1905 года понизился удельный вес учащихся в церковно-приходских школах в общей массе учащихся начальных школ. Но в эти же годы реакционная политика правительства, в частности чистка учителей в министерских школах, приводила к тому, что отличия между церковно-приходскими и министерскими школами нередко стирались»[49].

Так что, народная школа, созданная дружными усилиями двух великих русских людей Константина Петровича Победоносцева и Сергея Александровича Рачинского, при неуклонной поддержке императоров Александра III и Николая II, просвещала русский народ вплоть до Февраля 1917 года.

Народная поддержка

Церковно-приходская школа, созданная по образцу Татевской народной школы, пришлась по сердцу русскому народу. Прямым следствием этого была щедрая поддержка ее народными, местными средствами.

«История существования церковно-приходских школ за 27 лет (с 1884 по 1910) показала, что духовенство сумело организовать и прочно поставить на ноги образовательный и воспитательный процесс в церковно-приходских школах в значительной степени именно на местные средства − свыше 123 млн. руб. Причем средств этих с каждым годом поступало все больше и больше.

По данным за 1910 год, духовное ведомство имело местных средств по церковным школам всех типов до 8 500 000 руб., т.е. в среднем на одну школу около 250 руб. и на одного учащего свыше 200 руб.

По сравнению с предыдущим 1909 годом местных средств поступило на 914 389 руб. больше. Несомненно, что момент, в который поднимался вопрос об уничтожении ЦПШ[50], был крайне неблагоприятен для серьезных мероприятий по обеспечению названных школ местными средствами[51].

7 июня 1912 года Государственной думой был принят законопроект, в котором были предусмотрены денежные средства выдачи вознаграждений и периодических прибавок учителям и учительницам ЦПШ, а также вознаграждения законоучителям и обучающим Закону Божьему. Были предусмотрены кредиты на оборудование и ремонт зданий, а также на строительные надобности и покупку зданий для ЦПШ[52].

В целом положение церковно-приходских школ оставалось неизменным до Февральской революции»[53].

Гибель русского народного образования

Революция 1917 года уничтожила легальное православное образование в России.

Характерно, что народное православное образование уничтожило уже благоверное Временное правительство, за которое усердно молились многие из клира бывшей православной империи. Именно оно отняло у Церкви и национализировало все принадлежащие ей общеобразовательные школы, оставив ей пока семинарии и епархиальные училища[54].

О деятельности благоверного правительства в отношении продвинутого отечественного образования у нас еще будет случай поговорить. Но думается, общая линия вырисовывается уже сейчас достаточно отчетливо.

Большевички уже добивали, что осталось.

Так называемое Советское Правительство в декабре 1917 года издало Декрет о передаче всех церковных школ в Комиссариат просвещения, т.е. лишило уже окончательно Церковь всех училищ, семинарий, академий и всего связанного с ними имущества.

В январе 1918 года публикуется Декрет об отделении Церкви от государства и школы от Церкви. Этим декретом запрещалось преподавание религиозных вероучений во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях, где преподаются общеобразовательные предметы.

Отныне граждане могли обучать и обучаться религии только частным образом, причем понятие «гражданин» распространялось лишь на взрослых людей[55]. На четверть века всякое легальное православное образование в России прекратилось. Народное же православное образование и близко не восстановлено по сей день.

Императорское благоволение

По милости Божией ни Константину Петровичу, ни Сергею Александровичу, не довелось увидеть крушение дел своей жизни. Хотя о многом они могли догадываться, но настолько могучей и цветущей была Российская Империя, что представить то, что произошло в 1917 году, было трудно.

Это трудно представить даже сейчас, уже зная все.

На закате жизни многолетние труды Сергея Александровича были отмечены с высоты престола. В день своего рождения 2 мая 1899 года, он, как пишет современник «был утешен Высочайшим рескриптом Государя Императора».

Приведем текст этого документа:

«Высочайший рескрипт,

данный на имя почетного попечителя церковно-приходских школ четвертого благочинского округа Бельского уезда, Смоленской епархии Сергея Рачинского.

«Сергей Александрович.

Обширное образование ваше и опытность, приобретенные на государственной службе в Московском университете, посвятили вы с ранних лет делу просвещения посреди населения, наиболее в нем нуждающегося.

Поселясь безвыездно в отдаленном родном имении, вы явили для всего благородного сословия живой пример деятельности, соответствующей государственному и народному его призванию.

Труды ваши по устройству школьного обучения и воспитания крестьянских детей в нераздельной связи с церковью и приходом послужили образованию уже нескольких поколений в духе истинного просвещения, отвечающем духовным потребностям народа.

Школы, вами основанные и руководимые, состоя в числе церковно-приходских, стали питомниками в том же духе воспитанных деятелей, училищем труда, христианских добрых нравов и живым образцом для всех подобных учреждений.

Близкая сердцу Моему забота о народном образовании, коему вы достойно служите, побуждает Меня изъявить вам искреннюю Мою признательность.

Пребываю к вам благосклонный

Николай

Царское село.

2 мая 1899 года»

Вместе с рескриптом Рачинскому была пожалована пенсия в 3 000 рублей, о которой он шутливо говорил своим ученикам, что отныне его жизнь стала драгоценной. Впрочем, как прежде свое состояние он тратил всю ее на школы и учеников. До своего последнего часа.

Не хлебом единым…

Признание его заслуги с высоты Престола обрадовало и ободрило Рачинского и дало ему силы продолжать труды, несмотря на то, что последние годы, начиная с 1896 года он стал резко слабеть. Несмотря на его сравнительно небольшой возраст, его все чаще именовали старцем, с каким-нибудь почтительным эпитетом. Он даже вынужден был оставить любимое преподавание и любимую каморку в школе, и переехать в огромный родительский дом, который он до конца содержал в образцовом порядке, что даже удивляло, например его племянницу Ксению Баратынскую. Так не сочетались в ее глазах роскошные комнаты с семейными портретами с аскетическим образом жизни их владельца, который и бывал в них только с гостями.

Но Сергей Александрович, считал своим христианским долгом поддерживать красоту, доставшуюся ему от предков. Красота это служила не только ему, но России.

Тем не менее, посильные труды, несмотря на слабость, он продолжал, не теряя бодрости духа. Сергей Александрович любил повторять, что духовный хлеб наш насущный есть «…доброе и бодрое делание в какой-нибудь области, общественной или практической.

Бодрость же и радость и мир на трудном поприще добра невозможны тому, кто… не сознает себя членом вечного целого, того града Божия, в коем есть место, и смысл, и похвала всякому самому малому подвигу, ободрение всякой немощи».

Несмотря на быстрое и резкое падение сил, кончины Сергея Александровича все-таки никто не ждал. Вечером 1 мая, после обычно проведенного дня, он почувствовал боль в ноге. Это был признак закупорки вен. Однако никто не усмотрел близкой опасности.

Утром 2/15 мая 1902 года, в день Св. Бориса и Глеба, в 69-ю годовщину своего рождения, он встал, как обычно, рано, а в девять часов утра, выпив кофе, прилег, как это часто в последнее время бывало, отдохнуть с газетой в руках, заснул и более не просыпался.

Давний друг Сергея Александровича Рачинского граф Сергей Шереметьев писал:

«2-го мая 1902 скончался в с[еле] Татеве С.А. Рачинский. Две тяжелые утраты, одна за другой на расстоянии месяца!».

Первая тяжелая утрата для всего русского народа, о которой говорит граф, – это злодейское убийство министра внутренних дел Дмитрия Сергеевича Сипягина 2 апреля 1902 года.

Последние слова раненого министра запомнились многим его современникам:

«Тяжело умирать только неверующим. Бог видит, что я никому не желал зла».

«Всего за несколько дней перед его кончиной, – отметил граф С. Шереметьев о Рачинском, – мною были получены следующие строки Сергея Александровича по поводу событий 2-го апреля:

«Можете себе представить, какое горе за Россию… какой жгучий стыд возбудило у нас, как и везде, ужасное событие 2-го апреля! Язык немеет перед подобными ужасами…

Только и отдыхаешь в мире церковном и школьном. Никогда в наших краях церкви и школы не были так переполнены, как прошедшей зимой…

Справился с тремя экзаменами. Как-то дальше Бог поможет? Я очень болен и слаб…».

Это письмо Рачинского, написанное им 23 апреля 1902 года, было одно из последних.

Неоднократно в жизни своей повторял неутомимый труженик слова из Священного Писания:

«Не хлебом единым жив будет человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих» (Мф. 4: 4).

Именно эти слова написаны на памятнике Сергею Александровичу Рачинскому, похороненному на Татевском кладбище.