Родился будущий художник, названный при рождении Николаем, в семье Каразиных 27 ноября 1842 года в Ново-Борисоглебской слободе Богодуховского уезда Харьковской губернии. Незадолго до рождения внука скончался его дед, Василий Назарович Каразин, известный тем, что был основателем Харьковского университета. Семья Каразиных имела греческие корни. Григорий Караджи, архиепископ Софии – один из представителей этого рода. В царствование Петра I семейство Караджи перебралось в Россию. В дальнейшем выходцы из Греции предпочитали духовной карьере – военную. Сын Григория Александр при поступлении на военную службу в соответствующие документы был записан с суффиксом «-ин», более привычным для русского слуха. Так Караджи стали Каразиными.

Следующий представитель рода Назар Александрович Каразин удостоился внимания императрицы Екатерины II. В 1767 г., когда отношения между Россией и Оттоманской Портой балансировали на грани войны, которая, впрочем, вскоре и началась, Назара Каразина отправили в Турцию с разведывательной миссией – добыть информацию о вражеских укреплениях, в первую очередь крепостей. Он являлся к тому времени опытным в инженерном деле офицером, имел соответствующие для этого знания. Во время исполнения задания в Адрианополе Назар Каразин был арестован турками, и его ждала жестокая казнь как шпиона вражеского государства. Однако разведчику удалось благополучно бежать. Впоследствии Назар Каразин принял активное участие в русско-турецкой войне 1768–1774 гг., командуя отрядом арнаутов. За заслуги императрица Екатерина II пожаловала ему чин полковника и земельные наделы в Харьковской и Московской губерниях.

Сын Назара Каразина Василий Назарович, как и его предки, также избрал военную карьеру, был зачислен в кирасиры. Позже продолжил службу в Лейб-гвардии Семеновском полку, одновременно учась в Горном кадетском корпусе. Получил хорошее и разностороннее образование. Вскоре после внезапного воцарения молодого императора Александра I, занявшего трон после шитого белыми нитками дворцового переворота, Василий Назарович пробрался в кабинет царя и оставил на его столе большое анонимное письмо, где подробно излагал собственные взгляды на необходимость либеральных преобразований в Российской империи. Александру без особого труда удалось разыскать автора самодеятельного политического трактата, и впоследствии между ним и Василием Каразиным установились довольно теплые отношения. Император имел слабость к либерализму, однако больше предпочитал теоретизировать в кружке доверенных приближенных, нежели осуществлять масштабные практические преобразования.

К заслугам Василия Каразина можно отнести инициативу создания Харьковского университета, пятого в Российской империи, поддержку идеи Министерства просвещения и работу в нем. Впоследствии, однако, интерес императора к Каразину остыл – европейские дела и надвигающаяся война с Наполеоном заслонили игры в либерализм. За острую критику властей Василий Каразин в 1820–1821 гг. находился под стражей в Шлиссельбургской крепости. Затем жил в своем имении, где тоже не сидел без дела: у него была метеорологическая станция, химическая лаборатория и опытное поле. Умер незадолго до рождения своего внука, достойного продолжателя рода Каразиных.

Солдат и художник

Выбор жизненного пути у мальчика был традиционным – военная карьера. До 10-летнего возраста проживал в подмосковном имении семьи Анашкине. Позже был определен на учебу во 2-й Московский кадетский корпус, который и окончил в 1862 г. Молодой человек получил назначение в Казанский драгунский полк. Традиционное для большинства молодежи желание – поучаствовать в настоящем деле – было скоро исполнено. В 1863 г. в Польше поднимается восстание. Этот западный регион империи традиционно не отличался спокойствием, хоть до поры до времени и не являлся полноценной горячей точкой, как, например, Кавказ. Однако именно риск очередного восстания вынуждал русское командование держать крупные контингенты войск в Польше даже в самые критические моменты обороны Севастополя.

В мае 1856 г., вскоре после окончания Крымской войны, Александр II посетил Варшаву, где встретился с представителями дворянства и духовенства. Речь императора была миролюбивой, однако он несколько раз предостерег поляков от несбыточных надежд о независимости, которую нельзя ни осуществить, ни удержать. Паны кивали, но держали в уме соответствующие выводы. Желание непременно возродить Речь Посполитую, да еще и в границах 1772 г., было гораздо более действенным, нежели довольно умеренная политика Петербурга в отношении своих польских территорий. Новый губернатор Михаил Горчаков, сменивший жесткого Паскевича, был мягок в своих поступках и не ленился нередко ходатайствовать о своих подопечных императору – мол, сильно их прижали, и надо бы добавить свобод и вольностей. Однако польская сторона воспринимала взвешенную и умеренную политику России в их отношении как проявление слабости. Идеи вооруженного мятежа были наиболее популярны в дворянской и мещанской среде, причем цели нового восстания были традиционны – реставрация Речи Посполитой. Обстановка накалялась: росло количество выступлений в городах, в Польшу были введены дополнительные войска.

В 1862 г., в тот год, когда Каразин начал свою службу в Казанском полку, в Царстве Польском в качестве попытки разрядки ситуации, была проведена широкая амнистия в первую очередь политических заключенных. В ответ были совершены покушения на губернатора, генерал-адъютанта Александра Николаевича Лидерса и Великого князя Константина Николаевича. Ситуация продолжала скатываться к глубокому кризису, который в январе 1863 г. вылился в вооруженное восстание. Повод к нему нашелся в виде рекрутского набора, куда планировалось забрать большое количество участников уличных беспорядков. Польша загорелась – ответные меры были приняты незамедлительно. На территории Царства Польского было введено военное положение, и в дополнение к шести пехотным и трем кавалерийским дивизиям Варшавского военного округа туда были срочным порядком переброшены дополнительные силы. В их числе и находился Казанский драгунский полк, где к тому времени проходил службу Николай Каразин.

В отличие от восстания 1830–1831 гг., когда русским войскам приходилось иметь дело с частями регулярной армии Царства Польского, ход нынешних боевых действий больше напоминал крупномасштабную партизанскую войну. Польские повстанцы действовали крупными отрядами от нескольких сот до нескольких тысяч человек, лишь эпизодически координируя свои действия. Большинство сельского населения не поддержало выступление, и основное ядро повстанцев составляли горожане, мелкая шляхта и католическое духовенство.

Действия России в Царстве Польском, являющиеся внутренним делом империи, вызвали резкое и нездоровое оживление среди «западных партнеров». Уже в конце февраля британский посол в Петербурге лорд Фрэнсис Нейпир вручил далекую от дипломатической вежливости ноту, выражающую даже не озабоченность, а крайнее раздражение политикой Александра II. Складывалось впечатление, что русского императора воспринимали в Лондоне как некоего мелкого вождя, которому следовало дать указания, как правильно управлять собственным племенем. Как бы разговаривали с русским послом в Англии, если бы он в Министерстве иностранных дел начал давать указания, как правильно управлять Индией, и какие законы надо принять в Австралии? Ропот в европейских столицах нарастал – к дипломатическому обстрелу ведомства Горчакова охотно подключились Париж и Вена. Папа Римский Пий IX написал царю письмо, сетуя на «гонения» против католического духовенства, и просил для поляков уступок. Подтянулись мелкие игроки – с просьбами заключить перемирие с повстанцами и прекратить кровопролитие выступили Испания, Швеция, Нидерланды и Турция. Удивительно, что когда просвещенная Англия без устали и каких-либо сантиментов проливала потоки крови в Индии, ни у кого почему-то не возникло и мысли созвать хоть какую-нибудь конференцию.

К лету 1863 г. ситуация стала приобретать угрозу общеевропейской войны – лишь Пруссия с пониманием относилась к подавлению польского мятежа. Дипломатический язык Англии, Франции и Австрии стал более резок и требователен. Ноты, вручаемые Горчакову, все больше походили на плохо завуалированные ультиматумы. Канцлер писал большие, развернутые ответы, подробно описывая позицию Петербурга по данному вопросу. Польские повстанцы терпели поражение за поражением, исход выступления уже не вызывал сомнений, однако напряженность в отношениях с западными странами росла. Там пока не подозревали о мощном козыре, который должен был предъявить Александр II в критический момент. Еще в начале 1863 г. глава Морского министерства адмирал Николай Карлович Краббе предложил императору выслать к берегам Америки и, если потребуется, в другие регионы крейсерские эскадры. В Североамериканских штатах шла Гражданская война, где англичане и французы первоначально явно сочувствовали конфедератам. По замыслу Краббе, в случае начала боевых действий русские корабли должны были выйти на атлантические и тихоокеанские коммуникации, всячески вредя английской и французской морской торговле и нарушая коммуникации. Атлантической эскадрой должен был командовать контр-адмирал Степан Степанович Лесовский, а тихоокеанской – контр-адмирал Андрей Александрович Попов.

В обстановке строгой секретности оба соединения двинулись к берегам Америки, причем часть кораблей шла порознь. Готовящиеся к войне против России просвещенные мореплаватели ничего не заметили и в конце сентября – начале октября 1863 г. прибыли в Сан-Франциско и Нью-Йорк. Появление русских кораблей в ключевых портах американского побережья было встречено мрачной сенсацией на лондонских биржах и в деловых кругах. Дипломатическая нота, содержавшая уже прямые угрозы в адрес России, была задержана англичанами на полпути – в Берлине. Почуяв неладное, быстро ушла в тень Австрия, не желая мериться силами с могучим противником. Оставшись фактически в одиночестве, Наполеон III помахал воинственно дядюшкиной шпагой, да и вложил ее в ножны – дорогостоящая Мексиканская экспедиция и нарастающий внутренний кризис делали ее в этих условиях слишком тяжелой.

Войны в этот раз удалось избежать – к 1864 г. восстание в Польше было подавлено. За боевые действия и отличие в сражениях у Волчьего Поста и Порицка в составе Казанского драгунского полка Николай Николаевич Каразин был награжден своей первой наградой – орденом Анны 4-й степени с надписью «За храбрость». С детства имеющий склонность к рисованию и испытывающий тягу к этому виду искусства, молодой человек принял решение заняться живописью более организованно и основательно. В 1865 г. после окончательной стабилизации обстановки в Польше он выходит в отставку в звании штабс-капитана и поступает на учебу в Императорскую академию художеств. В октябре этого года он был зачислен в ее ряды как вольноопределяющийся.

Каразин постигает науку живописи под руководством заслуженного мастера батального жанра Богдана Павловича Виллевальде. Дело в том, что из всего многообразия жанров в изобразительном искусстве Каразина изначально привлекала баталистика. Теперь же, после польской кампании, у него хватало впечатлений и переживаний от увиденного воочию. Богдан Виллевальде, сын баварского эмигранта, удостоенный в 1859 г. высокого звания профессора, начинал свою карьеру художника у знаменитого Карла Брюллова. Впоследствии оттачивал мастерство за границей – в Германии. Был знаменит на момент ученичества Каразина своим циклом масштабных работ, посвященных периоду Наполеоновских войн: например, впечатляющими по размеру и размаху полотнами, отображающими крупнейшие сражения кампаний 1813–1814 гг. («Кульм», «Лейпциг», «Перед Парижем»). Учиться у такого признанного мастера было престижно и полезно.

Однако через год учебы у Каразина возник достаточно серьезный конфликт с ректорами Академии. Его курс получил задание написать сюжет на библейскую тему, в частности «Посещение Авраама тремя ангелами». Каразин изобразил эту сцену со своей точки зрения, довольно просто и без лишнего пафоса: возле палатки за столом с Авраамом сидят трое странников, а его жена Сара прислуживает им. Академическое жюри высказало замечание, что автор изобразил ангелов без крыльев. На что Каразин написал на рисунке: «Потому что считал Авраама догадливее академиков, и что если бы он увидел ангелов с крыльями, то тотчас же догадался бы, кто они такие». Произошел скандал, и молодого человека исключили из Академии художеств в 24 часа. Так что карьеру художника пришлось отложить, и Николай Николаевич принимает решение вновь вернуться в ряды императорской армии. Россия вела активную политику в Средней Азии, Восток манил к себе экзотикой и неизвестностью. Древние города, архаичные феодальные ханства, пестрый и колоритный быт местного населения. И, увы, неизменным фоном этой живописной обстановки была война. В 1867 г. Каразин возвращается в армию. В чине поручика его определяют в 5-й линейный туркестанский батальон, и он отбывает к месту службы – в Среднюю Азию.

В Туркестане

Средняя Азия считалась в русской армии чрезвычайно трудным местом службы в силу удаленности от центров государства, особенности местных неблагоприятных условий, включающих жаркий климат и непростые отношения с местным населением. Однако все эти препоны не остановили храброго и талантливого человека.

К моменту приезда Каразина Средняя Азия была одним из сосредоточений русской политики. В 1867 г. было образовано Туркестанское генерал-губернаторство, во главе которого в том же году стал деятельный и энергичный генерал-адъютант Константин Петрович Кауфман. Растревоженные активным проникновением в Центральную Азию, местные ханства не без помощи и советов островных «западных партнеров» предпринимали различные враждебные действия против русских территорий – частыми были набеги и стычки. После занятия в 1865 г. Ташкента бухарский эмир отправил в Петербург посольство с требованием очистить этот город и вместе с ним еще и Чимкент, в противном случае бухарцы угрожали объявлением джихада.

Русское военное командование в лице генерала Николая Андреевича Крыжановского, наделенного широкими полномочиями, решило разобраться на месте, не выходя на столичный уровень. Тем более, Ташкент никто оставлять не собирался. Бухарский посол был задержан в Казалинске, а к эмиру Музаффаруддину была направлена дипломатическая миссия во главе с чиновником министерства иностранных дел Струве. Бухарский правитель фактически взял посланников в заложники и стал требовать пропустить своего представителя в Петербург. В ответ на это была предпринята военная экспедиция против важного в стратегическом отношении города Джизака. 11 сентября 1866 г. двухтысячный отряд генерала Дмитрия Ильича Романовского осадил этот хорошо укрепленный город и через 7 дней в результате очень кровопролитного штурма овладел Джизаком. Музаффар был вынужден пойти на переговоры и отправить своих послов в Оренбург. Переговоры затянулись, и как раз в это время и было образовано Туркестанское генерал-губернаторство, во главе которого был назначен Константин Петрович Кауфман.

В 1867 г., когда Николай Каразин прибыл в Туркестан, между Россией и Бухарой был, наконец, подписан мирный трактат. Но обстановки это не разрядило – разбойничьи шайки бухарцев совершали регулярные нападения, грабили караваны, совершали налеты на русские военные посты. Кауфман направил Музаффаруддину вежливое письмо с просьбой разобраться в поведении собственных подданных и принять меры. Эмир начал откровенно тянуть время, потом прибыл его посланник, который не мог сказать ничего конкретного, кроме витиеватых восточных речей. Нападения на русские территории продолжались, а в начале 1868 г. Музаффару надоела игра в доброго соседа – он официально объявил России войну. Это была первая военная кампания, в которой принял участие Николай Николаевич Каразин в Туркестане. К этому времени там оказалось уже достаточно большое количество незаурядных людей. По личному приглашению Кауфмана в Среднюю Азию приехал уже известный русский художник В. В. Верещагин, которому приходилось одинаково часто держать в руках и кисть, и оружие. Был тут и пока что штаб-ротмистр Михаил Скобелев, будущий герой русско-турецкой войны 1877–1878 гг.

Четырехтысячный отряд при 16 орудиях под непосредственным командованием Кауфмана во второй половине апреля 1868 г. выступил из Ташкента по направлению к Самарканду с целью отбить его у бухарцев. 1-го мая отряд Кауфмана был уже на подступах к одному из самых древнейших городов Средней Азии. Под плотным огнем неприятеля русская пехота форсировала реку Зарафшан и ударила в штыки. Противник бросился отступать, оставив солдатам Кауфмана всю свою артиллерию. В числе отличившихся были и воины 5-го линейного туркестанского батальона, и среди них Николай Каразин. 2-го мая Самарканд поспешил открыть ворота победителям и был занят без боя.

Получив сведения, что у селения Кара-Тюбе скапливаются разношерстные силы противника, Кауфман направил против них отряд полковника Николая Константиновича Абрамова. В отряд наряду другими частями входил и 5-й линейный туркестанский батальон. По пути следования Абрамов 12 мая 1868 г. после ожесточенного боя занял представляющий определенную угрозу русским коммуникациям небольшой городок Ургут, однако у Кара-Тюбе встретил ожесточенное сопротивление, – столкнувшись с недостатком припасов, отряд полковника Абрамова был вынужден вернуться в Самарканд.

Кауфман, видя, что эмир еще не достиг договороспособной кондиции, был полон решимости продолжить кампанию. Оставив в городе небольшой гарнизон в 600 человек при двух орудиях, генерал поспешил двинуться к Зерабулакским высотам, где, по данным разведки, находились многотысячные силы бухарцев. В поход двинулись около 2 тыс. пехотинцев, 300 казаков, располагавших 14 пушками и ракетными станками. В ночь на 2 июня 1868 г. русский отряд еще до восхода солнца подошел к Зерабулакским высотам. У их подножия расположилась густыми массами бухарская пехота, а на возвышенности артиллерия из 14 орудий и конница.

Бой начался в 4 часа утра. Командир русского авангарда полковник Кубанского казачьего войска Александр Васильевич Пистолькорс начал атаку вражеского левого фланга. Русская артиллерия ударила картечью, нанося плотным порядкам бухарцев чувствительный урон. Очень скоро они побежали, однако, когда неприятель вышел из зоны поражения картечного выстрела, он смог сформировать подобие строя и начал отступать организованно. Но теперь на солдат эмира бросились уже казаки. На правом фланге русский батальон был окружен превосходящими силами бухарцев – с фронта наседала пехота, а конница зашла с тыла. Однако слаженной штыковой атакой солдатам удалось прорваться из ловушки, потеряв не более двух десятков ранеными. К 10 утра армия эмира была обращена в бегство – трофеями победителей стала вся артиллерия и большое количество боеприпасов.

Николай Николаевич Каразин особо отличился в сражении на Зерабулакских высотах и был отмечен самим Кауфманом. В жаркой рукопашной схватке сабля Каразина, под командой которого был полубатальон, сломалась. Отметив его храбрость и заметив в руке своего подчиненного только эфес, Кауфман пообещал прислать офицеру новое оружие взамен испорченного. Вскоре после сражения Николай Николаевич Каразин был награжден золотым оружием с надписью «За храбрость». Кроме того, он получил орден Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантами, чин штабс-капитана и денежную премию.

Пока отряд Кауфмана громил бухарскую армию, у него в тылу в Самарканде вспыхнул бунт, и небольшой русский гарнизон неделю находился в осаде. Коллега Каразина по увлечению, художник В. В. Верещагин принял непосредственное участие в обороне цитадели города. Своевременный подход войск Кауфмана помог усмирить и рассеять восставших. Вскоре, лишенный практически всех возможностей для сопротивления, Музаффаруддин запросил мира. После Бухарской кампании Каразин был переведен в 4-й Туркестанский батальон и вышел в отставку. Давали о себе знать ранения, полученные в Средней Азии, особенно ранение легкого. Он возвращается в Петербург.

Художник и литератор

Во время своей службы в Туркестане Каразин много и увлеченно рисует, стараясь запечатлеть людей и события. Темпераментный, с живым характером, он часто использовал акварель или просто карандаш для своих путевых и служебных зарисовок. Судьба свела его в Средней Азии с другим русским художником, Верещагиным, уже к тому времени известным, и это знакомство произвело на Николая Николаевича большое впечатление. Тема завоевания Средней Азии была на слуху у общества, и все, что было связано с ней, вызывало интерес. Первые рисунки Каразина, изображавшие туркестанский колорит, были опубликованы в 1871 г. в еженедельном журнале «Всемирная Иллюстрация». Его талант рисовальщика был сразу оценен и отмечен. Каразин становится первым иллюстратором книг Ф. М. Достоевского. Иллюстрировал он и произведения А. С. Пушкина и Л. Н. Толстого, Н. А. Некрасова и Н. В. Гоголя и издаваемого в России Жюля Верна.

Художник, кроме всего прочего, стал фактическим создателем первых в России почтовых открыток, изданных обществом Святой Екатерины. Способность Каразина быстро и ясно делать зарисовки с натуры, а также его хорошее знакомство со Средней Азией вызвала предложение от Русского географического общества принять участие в Амударьинской (1874) и Самарской (1879) научных экспедициях. За иллюстрационную работу, проделанную в этих походах, Каразин был удостоен высших наград на географических выставках Лондона и Парижа. В 1879 г. его избирают членом Императорского Русского Географического Общества.

Однако до этого события Каразину вновь пришлось побывать на войне – теперь уже в качестве военного корреспондента. В июле 1875 г. против господства Османской империи восстало христианское население Герцеговины. Их активно поддержали Сербия, которая с 1817 г. имела статус автономии, и Черногория. В июле 1876 г. под девизом «Отомстим за Косово» они объявили войну Турции. Армии обеих стороны был плохо подготовлены к боевым действиям, однако Сербии помогала Россия. Многие русские сражались добровольцами в сербской армии, главнокомандующим которой был отличившийся в Туркестане генерал Михаил Григорьевич Черняев. События на Балканах вызвали резонанс в русском обществе – их ход и подробности широко освещались в прессе. Николай Николаевич Каразин отправился в Сербию в качестве военного корреспондента и иллюстратора.

Османская империя смогла сосредоточить большое количество войск на Балканах и нанесла сербам чувствительное поражение при Алексинаце. Чтобы не дать туркам возможности развить свой успех, Александр II предъявил Стамбулу ультиматум: немедленное прекращение огня, в противном случае русская армия в Бессарабии перейдет границу. Османская империя была вынуждена принять ультиматум, и боевые действия временно прекратились. Однако этот и другие факторы вскоре привели к очередной русско-турецкой войне 1877–1878 гг.

И вновь Николай Каразин на войне – делает зарисовки прямо с передовой для ведущих русских газет и журналов. Его работы публикуются и в иностранных изданиях. После завершения боевых действий художник возвращается в Россию, где вскоре принял участие в научной экспедиции 1879 года. А в 1880 г. по Высочайшему повелению Каразину суждено было вновь увидеть Туркестан. Ему поручено создать серию работ, посвященных периоду завоевания Средней Азии. Из-под кисти художника вышли такие масштабные батальные полотна, как «Взятие Махрама», «Зерабулак», «Взятие Ташкента», «Хивинский поход 1873 г. Через мертвые пески к колодцам Адам-Крылган». И все же работа маслом не являлась для Каразина приоритетной. Больше всего он предпочитал работать карандашом и акварелью, за что считался в России лучшим художником-акварелистом.

В 1902 г. инженер Петр Балинский, один из инициаторов отечественного метростроения, и специалист по строительству крупных железнодорожных мостов Евгений Кнорре предложили глубоко проработанный проект создания в Москве «городских железных дорог большой скорости внеуличного движения». Иллюстрации к нему выполнил Николай Каразин. По ряду причин этот проект так и не был реализован. В 1907 г. Николая Николаевича избирают членом Академии художеств.

С определенного времени Каразин занимается еще и литературной деятельностью. Общий объем его произведений составляет более 25 томов. Печатать его начинают с 1880 г. в журнале «Дело». В большинстве случаев это повести и рассказы, посвященные Средней Азии. Одним из крупнейших произведений автора является роман «В пороховом дыму», посвященный войне на Балканах. В 1904–1907 гг. издается полное собрание сочинений. С весны 1907 г. Каразин проживает в Гатчине – здоровье его ухудшается из-за болезни сердца и легких, и по настоянию врачей он оставил свою дачу в Лигове в пользу более сухого гатчинского воздуха. Скончался Николай Николаевич Каразин 19 декабря 1908 г. и похоронен с воинскими почестями на кладбище Александро-Невской лавры. Всю свою жизнь он прожил, как сам выражался, «солдатом-художником».