 Украина, от начала и до конца, суть сепаратистское образование, начало которому в девятнадцатом веке положили польские паны, желавшие вернуть себе контроль над утерянными русскими колониями, через обращение русских людей, лишённых исторической памяти, в своих холопов. С этой целью польскими историками был введён в оборот термин «украинцы», которых они вывели из измысленных ими укров – ордынцев, якобы пришедших из-за Волги и виртуально расселённых этими же историками на древних землях Галицкой Руси. Позже этот польский проект поддержали австрийцы, желавшие закрепить за собой русские колонии. С приходом к власти масонского Временного правительства их «досточтимый брат», прежде осуждённый к ссылке как государственный преступник, профессор Грушевский, начинает вести переговоры о создании на территории России сепаратистского украинского государства. После прихода к власти большевиков Грушевский и компания, объявляют о создании Украинской Народной Республики (УНР). В состав этой Республики вошли Киевщина, Черниговщина, Волынь, Подолье, Полтавщина, Харьковщина, Екатеринославщина, Херсонщина и Таврия, кроме Крыма. На современный Донбасс первые украинские сепаратисты, как мы видим, тоже не претендовали, он, в их сознании, был ещё русским. В дальнейшем, в ходе Первой мировой и гражданской войн, будет объявлено ещё много всевозможных украинских сепаратистских образований, пока большевики – красные террористы, яростные ненавистники исторической России – не поделят её на три части, искусственно образовав на её территории Украинскую и Белорусскую Советские Республики, насильно заставив проживавшее на её территориях население изучать чуждый им язык, включая в эти новообразования всё новые и новые исторически русские территории. Поэтому сегодняшняя Украина – это сепаратистское образование на историческом теле России, население которой, давно позабыв, что оно русское, превратилось-таки в польских холопов, не покладая рук, работающих на интересы своих хозяев. Чтобы не быть голословными, мы и постараемся более подробно и обстоятельно рассмотреть эту историю, приведшую русский народ к многочисленным трагедиям.
***
«Уничтожение России – это предварительное условие сильной Украины». «Задача наших организаций заключается не столько в том, чтобы добыть независимость, сколько в том, чтобы добить Россию в том виде, в каком она существует сейчас» (Украинская национальная ассамблея (УНА) программные тезисы). (Сергей Родин «Отрекаясь от Русского имени»)
Как видим, программные установки украинских националистов никак не вписываются в сложившееся общее заблуждение, о том, что украинцы – это братский народ.
Для тех, кто не зная истории, думает, что записав кого-то в братский народ, он обеспечивает себе этим безопасность и взаимную дружбу, необходимо напомнить, к каким последствиям могут привести подобные заблуждения. Вплоть до 22 июня 1941 года Адольф Гитлер считался лучшим другом СССР, а накануне войны, когда население страны не на шутку обеспокоилось возможным её начале, товарищ Молотов выступил со своими заверениями населению и осуждением паникёров. Цену этим заверениям, мы хорошо знаем. А ведь в своей работе «Майн Кампф» Гитлер ничуть не скрывал своих намерений, как не скрывают их и украинские националисты. И это касается не только ярых националистов, и простые обыватели не скрывают своих намерений, не отягощая себя братскими чувствами.
«Во дворе дома, где живёт Л. Свадеба, детишки уже подсчитывают, в каких квартирах живут русские. На вопрос: «Зачем вы делаете это?» – они с искренней непосредственностью поясняют: «Считаем, сколько квартир у нас освободится, если всех русских выгнать туда, в Россию». (Сергей Родин «Отрекаясь от Русского имени»)
Прежде чем перейти к истории появления на русской земле «украинцев», хотелось бы обратиться к тем, кто думает, что на Донбассе идёт гражданская война и, что, отдав Донбасс в руки киевских самозванцев – ставленников Запада, они обретут в своём доме мир и покой. Они глубоко ошибаются. В случае сдачи Донбасса эта война придёт и в наш дом. Нет никакой гражданской войны украинцев с украинцами, есть веками не прекращающаяся война Запада с Россией, в данном случае с теми, кто, не желая продавать свой русский род, свою веру и свою землю за чечевичную похлёбку европейских ценностей, встал на защиту своего Русского Имени. И предательство нам не поможет, своих планов Запад никогда не отменит.
Особенно удивляют называющие себя православными, им не известны кровавые трагедии, в ходе которых «украинским братским» народом уничтожены Львовская, Ивано-Франковская и Тернопольская епархии, захвачено более тысячи православных храмов. А сколько православных храмов украинская армия сознательно и целенаправленно уничтожила на земле Донбасса? Не обманывайте себя, с нами ведётся многовековая война на физическое уничтожение и духовное закабаление, и Запад меняет лишь свои маски, но не цели.
«Планируется, что ещё до начала конфликта на территории России будут сосредоточены «50-100 опорных пунктов террора». Для этого до начала боевых действий в Россию будут засланы «250-500 морально выдержанных и подготовленных бойцов». Предполагаются «химическая атака в метро, на рынках, железнодорожных вокзалах, в больницах, магазинах». Будут заложены заряды взрывчатки «в многоэтажных жилых домах, подземных строениях, троллейбусах». (Сергей Родин «Отрекаясь от Русского имени»)
Это выдержка из программы УНСО, которая теперь успешно включена в состав ВСУ и во власть которой, живущие в России фантазёры предполагают сдать русских людей на Украине, мечтая взамен приобрести себе покой; ну да, разве что на кладбище – вечный.
****
При русской Императрице Екатерине II после возвращения в состав России её исконных земель, оккупированных Польшей, польская шляхта, желая вернуть себе утерянное и оправдывая свои притязания на русские земли и на русских рабов, затеяла политику лжи. Польский историк граф Ян Потоцкий (1761–1815) в своих сочинениях впервые применил термин «украинцы», которые будто бы происходят от древнерусских племён, перечисленных в «Повести временных лет»: полян, древлян, волынян и бужан, выведя на страницы своих сочинений нигде и никем не упоминаемых «укров». В помощь Потоцкому явился ещё один польский пан, граф Фаддей Чацкий (1765–1813), издавший в 1801 г. свой псевдонаучный труд «О названии “Украина” и зарождении казачества», где доказывал то, что «украинцы» произошли от укров, особой орды, пришедшей на место «Украины» в VII в. из-за Волги.
Но как объяснить тот факт, что мадьяры, пришедшие из-за той же Волги, как и их далёкие мордовские предки, говорят на одном угро-финском наречии, а ордынцы-укры куда-то потеряли свой язык и изъясняются на ополяченном русском? Как объяснить, что всё современное развитие языка укров заключается исключительно в новых заимствованиях польского, хотя, в отличие от XVII века, они под польским владычеством и не пребывают? А может, пребывают, только под тайным, невидимым?
«Буквально ежедневно украинские средства массовой информации вместо привычных, укоренившихся слов преподносят нам новые, якобы исконно украинские: «спортовець» вместо спортсмен, «полициянт» вместо полiцейский, «агенцiя» вместо агентство, «наклад» вместо тираж, «уболiвати» вместо спортивного болiти – всего и не перечислить! Разумеется, все эти «украинские» слова взяты непосредственно из польского языка: sportowjec, policiant, agencia, naklad, uboliwac… Есть, правда, отдельные случаи, когда и хочется убрать какое-нибудь уж больно «по-москальски» звучащее слово, но и соответствующее польское не подходит. Вот два характерных примера. Для замены дерусификаторами «неправильного» слова аэропорт польское явно не подходит, так как звучит так же: aeroport. Пришлось выдумывать совершенно новое, небывалое слово «лэтовище». Или вот для украинской эстрады ранее общепринятое обозначение вокально-инструментального ансамбля словом «группа» (по-украински «группа») для дерусификаторов оказалось неприемлемым. Но и польское аналогичное слово звучит слишком уж «по-москальски» - «grupa». И вновь пришлось обходиться собственными ресурсами: применить скотоводческий термин «гурт» (стадо). Пусть, мол, новый термин и ассоциируется со стадом баранов, лишь бы он не был похож на русский». (Сергей Родин «Отрекаясь от Русского имени»)
Спрашивается, как можно называть себя нацией, не имея собственного языка?
В это же время появляется ещё одно произведение, по мнению исследователей написанное в конце XVIII века неизвестным автором, но явно принадлежащее перу польского пана русского происхождения: «История Русов», которое в 1846 году было опубликовано в России. Укро- ордынцы считают его шедевром украинской историографии, и их ничуть не смущает тот факт, что: «История Русов» тем не менее, не только не знает никаких «украинцев», но и категорически отвергает само название «Украина»! В его использовании автор «Истории Русов» справедливо усматривал слепое подражание «безстыдным и злобным польским и литовским баснословцам», коими намеренно, «выводится на сцену из древней Руси или нынешней Малороссии новая некая земля при Днепре, названная… Украиною». Так что даже те, кого «самостийники» превозносят в качестве «своих», совершенно чётко указывали, кто именно инициировал присвоение Древней Руси или нынешней Малороссии названия «Украина». (Сергей Родин, «Поводыри украинского сепаратизма»)
Не смущает укро-ордынцев и тот факт, что «История Русов» написана на русском языке, а на мову её перевели только в 1959 году в Нью-Йорке. Просто в момент написания «Истории Русов» никто из образованных шляхтичей ни о каком украинском языке и не помышлял, его на тот момент ещё не существовало; М. С. Грушевский и его сороботники изобретут его только в 1890-х годах. Малороссийским русско-польским наречием пользовались лишь необразованные холопы, каковым был возносимый укро-ордынцами их кумир Тарас Шевченко, да и тот, например свой «Дневник», писал по-русски.
Ведь мало кто теперь знает, что до 1597 года всё делопроизводство в официальных документах в Великом княжестве Литовском велось на русском языке, поскольку территория Литовского княжества сформировалась за счёт русских земель ослабевшей Киевской Руси и большинство его населения составляли русские. Поэтому и неудивительно, что образованный шляхтич пишет на русском языке. Но чем же тогда укро-ордынцев так привлекает написанная шляхтичем история? Ответ простой: лживостью и русофобией, которая роднит всех украинствующих мазепинцев. Желающие более подробно ознакомиться со лживостью данного произведения польской шляхетской мысли могут обратиться к труду Сергея Родина, для нас же важно уяснить, что там где укро-ордынцы, там ложь, а также, что там где ложь, там укро-ордынцы. Для убедительности данного утверждения малый пример из этой исторической фантастики нам всё-таки придётся привести.
«Вступление шведов в Малороссию нимало не похоже было на нашествие неприятельское, и ничего оно в себе враждебного не имело, а проходили они селения обывательские и пашни их как друзья и скромные путешественники (!), не касаясь ничьей собственности и не делая вовсе всех тех озорничеств, своевольств и всех родов бесчинств, каковы своими войсками обыкновенно в деревнях делают под титулом: «Я слуга Царский! Я служу Богу и государю за весь мир христианский! Куры и гуси, молодицы и девки нам принадлежат по праву воина и приказу его благородия!» Шведы, напротив, ничего у обывателей не вымогали и насильно не брали, но где их находили, покапали у них добровольным торгом и за наличные деньги. Каждый швед выучен был от начальства своего говорить по-русски сии слова к народу: «Не бойтесь! Мы ваши, а вы наши!»
Годом ранее те же шведы «расхаживали по Польше и делали свои добычи, грабя монастыри и церкви, а паче русские и униатские, которые удерживали ещё вид русских: они в месте с другими сокровищами церковными обдирали иконы, отнимали потиры и всякую утварь, не оставляя ничего, что только имело цену». Одним словом, вели себя как нормальные, обычные оккупанты. И вдруг, вступив в Малороссию, странным образом преобразились в «скромных путешественников» Что за наваждение?» (Сергей Родин, «Отрекаясь от Русского имени»)
Тут надо ещё заметить, что «каждый швед был выучен от начальства говорить по-русски». А почему спрашивается не по-украински, если они, по утверждению укро-ордынцев, пребывали на украинской территории?
Укро-ордынцы, желая пополнить свои ряды, прибегают к ещё одной лжи, о страшном крепостном праве, которое принесло с собой воссоединение Великой и Малой России, при этом тщательно скрывают реальную картину безправного положения русского крестьянства под польским владычеством.
«Все историки, исследовавшие польское крепостное право, единодушно отмечают его жестокость и безчеловечное отношение к крестьянам: «В либеральнейшей польской республике жизнь холопа оценивалась в последние времена 3 р. 25 коп. Можно было убить холопа и заплатить 3 р. 25 коп. – больше ничего, т.е. жизнь холопа ценилась так низко, как нигде не ценилась жизнь негра, обращённого в рабочий скот, так низко, что собака часто стоила дороже».
Крестьянам запрещалось разводить рогатый скот, овец и другой мелкий скот сверх означенного числа, ткать по своему усмотрению и белить полотно.
Не умея или ленясь управлять лично имениями, паны отдавали как родовые, так и коронные, им пожалованные в пожизненное владение маетности на аренды, обыкновенно жидам, а сами или жили и виселились в своих палацах (дворцах), или уезжали за границу и там выказывали перед иноземцами блеск польской аристократии… Жид, принимая в аренду имение, получал от владельца право судить крестьян, брать с них денежные пени и казнить смертью.
Полную беззащитность польских крестьян перед жестокостью их владельцев отмечал и С.М. Соловьёв: «Помещики и управляющие их ещё в 1557 году получили право казнить своих слуг и крестьян смертью; мало того: отдавая имения свои в аренду жидам, давали им право брать себе все доходы, судить крестьян без апелляции, наказывать виновных и непослушных, по мере вины, даже смертию».
Но особенно тяжко пришлось русским крестьянам, ибо они оказались сразу под двойным польско-еврейским игом. Экономическое угнетение усугубилось этническим и религиозным… Ненависть к «схизматикам» лишало «шляхетское рыцарство» не только чувства справедливости, но и элементарной человечности» (Сергей Родин, «Отрекаясь от Русского имени»)
«Поземельные отношения, сложившиеся в Польше уже в XV столетии, в России стали формироваться лишь три века спустя, во второй половине XVIII.
Кроме того, Русская власть накладывала на помещиков определённые обязательства по отношению к зависимым от них крестьянам и сурово преследовала за жестокое обращение с ними: «Так, в 1762 году помещик Нестеров сослан в Сибирь на поселение за жестокие побои, причинившие смерть дворовому человеку. В 1841 году взято в опеку имение Чулковых, с высылкой отца семьи и воспрещением жительства в имении всем дворянам Чулковым».
Когда при Павле I некий помещик незаконно отнял часть земли у своих крестьян, те пожаловались Императору. Перепуганный барин стал просить у них прощения и получил его. Принимая его потом, Павел I сказал: «Помни впредь, что крестьяне тебе не рабы, а такие же мои подданные, как и ты. Тебе же только вверена забота о них, и ты ответственен предо мною за них, как я за Россию пред Богом».
Интересно отметить, что в Польше право шляхтичей убивать своих крепостных было отменено лишь в 1768 году, и то…под давлением России». (Сергей Родин, «Отрекаясь от Русского имени»)
Ещё одна ложь, к которой прибегают укро-ордынцы, это их крокодиловы слёзы о том унижении, которое им доставляет наименование малороссы. Этот трюк так же рассчитан на не знание истории и завышенное самомнение. Деление на Великую и Малую Русь произошло первоначально в канцелярской переписке Константинопольской Патриархии, после того, как единая Русская Митрополия, под ударами татаро-монгол, территориально разделилась на две неравные части, но духовное управление, на всей территории проживания русских людей, осуществлялось по-прежнему единым Митрополитом Всея Руси. Границы Малой Руси, по мере оккупации исторической России западными её соседями, которые как хищники воспользовались её бедственным положением и вместо обещанной помощи принялись её грабить, постоянно расширялись на восток. И если первоначально Малая Русь как административная единица Константинопольской Митрополии находилась в границах Галицкой Червонной Руси, то уже с 1362 года, после взятия Киева великим князем литовским Ольгердом, её границы расширяются до правобережья Днепра. В этом названии не может быть ничего обидного, поскольку оно не национально-географическое, а епархиально-административное. Понятие национальное, ему в XIX веке придали сами же укро-ордынцы, и они же, ломают из себя комедию обиженных.
Но поляки в своей ненависти к России не были одиноки. По мере развития сети масонства в России, у них появляется достаточно помощников и в среде русской интеллигенции, тайно служившей врагам своего Отечества. Иначе украинофилы-мазепинцы не смогли бы печатать свои лживые исторические труды в самой России и устраивать антирусские украинские партии. «Украинство» – это один из инструментов церкви антихриста в её борьбе с Апостольской Церковью. Принимающий печать «украинства» принимает печать антихриста, перестаёт быть православным законным наследником крещения Руси, вычёркивается из Книги Жизни, лишает себя жизни вечной. Отсюда озлобление, ненависть ко всему, что несёт в себе истину, упорное стояние во лжи, доходящее до состояния одержимости. Фактически самоубийство.
***
Один из активных фальсификаторов Русской истории, профессор Киевского университета Н. И. Костомаров (1817–1885), будучи сторонником культурно-национальной автономии, в 1846 году образовывает Кирилло-Мефодиевское общество. Общество, в духе декабристов, провозглашало федеративное устройство России и автономию Малороссии. Ввиду своей революционной направленности и пропаганде сепаратизма в 1847 году было закрыто. Сам Костомаров был сослан в Саратов, где пребывал до 1855 года. Вместе с ним, как член общества, был сослан в Тулу писатель и публицист П. А. Кулиш (1819–1897), который по ходатайству друзей и родственников в 1850-м году возвращается в Санкт-Петербург, где основывает малороссийскую типографию, и с 1861-го по1862-й год издаёт малороссийский журнал «Основа», который, за неимением подписчиков, вскоре прекратил своё существование. К каждому номеру приходилось прилагать объяснения неудобопонятных южнорусских слов, в равной степени незнакомых как малороссам, так и великороссам. Кулиш проводит реформу малороссийского правописания и в 1857 году издаёт малороссийский букварь «Грамматика». Его малороссийский фонетический алфавит получил наименование «кулешовка» и, к сожалению, создание его имело плачевные последствия, о чём сокрушался и сам автор.
В письме Якову Головацкому из Варшавы 16 октября 1866 года Кулиш писал:
«Вам известно, что правописание, прозванное у нас в Галиции «кулишивкою», изобретено мною в то время, когда все в России были заняты распространением грамотности в простом народе. С целью облегчить науку грамоты для людей, которым некогда долго учиться, я придумал упрощенное правописание. Но из него теперь делают политическое знамя. Полякам приятно, что не все русские пишут одинаково по-русски; они в последнее время особенно принялись хвалить мою выдумку: они основывают на ней свои вздорные планы и потому готовы льстить даже такому своему противнику, как я… Теперь берет меня охота написать новое заявление в том же роде по поводу превозносимой ими «кулишивки». Видя это знамя в неприятельских руках, я первый на него ударю и отрекусь от своего правописания во имя русского единства».
Именно в это время в Польше ведётся работа по подготовке восстания с целью возрождения в границах первого раздела Польши до 1772 года, с отторжением от России Правобережной Малороссии, Волыни и Подолии.
В австрийской Галиции, где поляки занимали господствующее положение, была предпринята попытка перевода галицко-русской письменности на латинский алфавит. На что русское правительство предпринимает ответные охранительные меры. В 1859 г. было сделано распоряжение по цензурному ведомству, чтобы «сочинения на малороссийском наречии, писанные собственно для распространения их между простым народом, печатались не иначе, как русскими буквами, и чтобы подобные народные книги, напечатанные за границею польским шрифтом, не были допускаемы ко ввозу в Россию».
14 июня 1862 г. были обнародованы «Временные правила по цензуре»: «Ввиду нынешних усилий польской пропаганды к распространению польско-национального влияния на менее образованные классы населения западного края Империи и к возбуждению в них вражды против правительства, цензура должна с особенным вниманием рассматривать сочинения и статьи, в которых развивают такое влияние, и вникать как в сущность их, так и в наружную форму… и не дозволять применения польского алфавита к русскому языку или печатать русские или малороссийские статьи и сочинения латинско-польскими буквами, тем более что и ввоз из-за границы сочинений на малороссийском наречии, напечатанных польскими буквами, положительно запрещен».
22 января 1863 года в Польше вспыхнуло шляхетское восстание, продолжавшееся до осени 1864 года. Это серьёзно повлияло на отношение в России к деятельности украинофилов, так, редактор газеты «Московские Ведомости» М.Н. Катков, писал:
«Года два или три тому назад вдруг почему-то разыгралось украинофильство... Оно разыгралось именно в ту самую пору, когда принялась действовать иезуитская интрига по правилам известного польского катехизиса.
... Но не пора ли этим украйнофилам понять, что они делают нечистое дело, что они служат орудием самой враждебной и темной интриги, что их обманывают, что их дурачат?»
Издававшийся в Киеве историко-литературный журнал «Вестник Юго-Западной и Западной России» в 1862 году писал:
«...Старинным благожелателям России хотелось бы во что бы то ни стало ослабить ее могущество, поразить и втянуть в свои сети южную и юго-западную Русь, и вот снова искусно пускается в ход мысль между нами, малороссиянами, проникнутая, по-видимому, самым бескорыстным ей желанием добра: к чему единство с Россиею? Как будто вы не можете употреблять только свой малороссийский язык и образовать самостоятельное государство? Самая коварная злоба в этих змеиных нашептываниях так очевидна, что при малейшей доле проницательности можно бы понять ее, потому что к чему же иному они вели бы, как не к взаимному поражению сил самой же России, а затем к окончательному ослаблению и поражению и южной Руси как вполне бессильной без связи с целою русскою землею? И однако же некоторые пустые головы, сами не зная того, кем они втянуты в сети, готовы вторить об отдельности южной Руси, издеваться над образованнейшим из всех славянских языков – языком русским, восставать против церкви и духовенства, т.е. сами же готовы подкапывать под собою те крепкие основы, на которых стоят и без которых они неминуемо должны рухнуть к неописанному удовольствию своих же гг. благожелателей и сделаться их же жертвою. Итак, не книги, не книги малороссийские, а эти слепые усилия навязать нам вражду к великорусскому племени, к церкви, к духовенству, к правительству, т.е., к тем элементам, без которых наш народ не избег бы снова латино-польского ига, заставляют нас же, малороссов, негодовать на некоторых любителей малорусского языка, сознательно или даже и бессознательно превращающихся в сильное орудие давних врагов южной Руси».
Летом 1863 года российское правительство отреагировало на угрозу украинского сепаратизма Валуевским циркуляром.
Петр Александрович Валуев (1815–1890) с 1861 по1868 г. министр внутренних дел.
Вот его полный текст:
«Давно уже идут споры в нашей печати о возможности существования самостоятельной малороссийской литературы. Поводом к этим спорам служили произведения некоторых писателей, отличавшихся более или менее замечательным талантом или своею оригинальностью. В последнее время вопрос о малороссийской литературе получил иной характер, вследствие обстоятельств чисто политических, не имеющих никакого отношения к интересам собственно литературным. Прежние произведения на малороссийском языке имели в виду лишь образованные классы Южной России, ныне же приверженцы малороссийской народности обратили свои виды на массу непросвещенную, и те из них, которые стремятся к осуществлению своих политических замыслов, принялись, под предлогом распространения грамотности и просвещения, за издание книг для первоначального чтения, букварей, грамматик, географий и т.п. В числе подобных деятелей находилось множество лиц, о преступных действиях которых производилось следственное дело в особой комиссии.
В С.-Петербурге даже собираются пожертвования для издания дешевых книг на южно-русском наречии. Многие из этих книг поступили уже на рассмотрение в С.-Петербургский цензурный комитет. Не малое число таких же книг представляется и в киевский цензурный комитет. Сей последний в особенности затрудняется пропуском упомянутых изданий, имея в виду следующие обстоятельства: обучение во всех без изъятия училищах производится на общерусском языке и употребление в училищах малороссийского языка нигде не допущено; самый вопрос о пользе и возможности употребления в школах этого наречия не только не решен, но даже возбуждение этого вопроса принято большинством малороссиян с негодованием, часто высказывающимся в печати. Они весьма основательно доказывают, что никакого особенного малороссийского языка не было, нет и быть не может, и что наречие их, употребляемое простонародием, есть тот же русский язык, только испорченный влиянием на него Польши; что общерусский язык так же понятен для малороссов, как и для великороссиян, и даже гораздо понятнее, чем теперь сочиняемый для них некоторыми малороссами и в особенности поляками, так называемый, украинский язык. Лиц того кружка, который усиливается доказать противное, большинство самих малороссов упрекает в сепаратистских замыслах, враждебных к России и гибельных для Малороссии.
Явление это тем более прискорбно и заслуживает внимания, что оно совпадает с политическими замыслами поляков и едва ли не им обязано своим происхождением, судя по рукописям, поступившим в цензуру, и по тому, что большая часть малороссийских сочинений действительно поступает от поляков. Наконец, и киевский генерал-губернатор находит опасным и вредным выпуск в свет рассматриваемого ныне духовною цензурою перевода на малороссийский язык Нового Завета.
Принимая во внимание, с одной стороны, настоящее тревожное положение общества, волнуемого политическими событиями, а с другой стороны имея в виду, что вопрос об обучении грамотности на местных наречиях не получил еще окончательного разрешения в законодательном порядке, министр внутренних дел признал необходимым, впредь до соглашения с министром народного просвещения, обер-прокурором Св.Синода и шефом жандармов относительно печатания книг на малороссийском языке, сделать по цензурному ведомству распоряжение, чтобы к печати дозволялись только такие произведения на этом языке, которые принадлежат к области изящной литературы; пропуском же книг на малороссийском языке как духовного содержания, так учебных и вообще назначаемых для первоначального чтения народа, приостановиться. О распоряжении этом было повергаемо на Высочайшее Государя Императора воззрение и Его Величеству благоугодно было удостоить оное монаршего одобрения».
После поражения польского восстания многие его участники скрывались в Галиции и там, под покровительством Австро-Венгрии, развернули свою активную украинофильскую деятельность. Фактически все проповедники самостийности Малороссии оказались на содержании польских, немецких и австрийских спецслужб, и вся их проповедь работала против населения тех областей, за самостийность которых они ратовали; под видом свободы, они им готовили новое порабощение. Перековывая русских людей в украинцев, они делали их изгоями на своей родине, превращая их в инструмент, который работая на самоуничтожение, добровольно отдавался в руки своих врагов. Не зря всех этих проповедников и их последователей именовали «мазепинцами».
Одним из таких мазепинцев, внёсших свой вклад в украинизацию русского населения Малоросии, был М.П. Драгоманов (1841–1895). С 1859-го по 1863 г. учился в Киевском университете, с 1865 г. штатный доцент.
На рубеже 1850–60 годов на территории Малороссии возникают полулегальные кружки малороссийской интеллигенции, увлекавшейся изучением малороссийского фольклора, печатанием брошюр на малороссийском наречии, распространением произведений Шевченко, переводом на малороссийское наречие произведений Пушкина, Гоголя, Лермонтова, Крылова и др. Организовывались воскресные школы с обучением на малороссийском языке. Это движение получило название «Громады». Громадовцы ходили по сёлам и распространяли книги на малороссийском языке, а также подпольные народнические издания и политические прокламации, проповедовали самостоятельное политическое существование Малороссии. Среди членов громады со временем произошло разделение, на умеренно-либеральных и прогрессивно- радикальных; но это уже позже, когда будучи в изгнании, Драгоманов возглавит радикальное течение в Галицкой Руси. А в начале шестидесятых, доцент Драгоманов становиться активным деятелем киевской «Громады». В 1875 году профессор истории М.П. Драгоманов, как политически неблагонадёжный, был отстранён от занимаемых должностей. Чтобы не быть сосланным, он эмигрирует в Вену, где организует центр научно-политической мысли и выпуск украинской газеты. В 1876 году перемещается в Швейцарию, отстойник всех политических врагов России, где начинает выпускать общественно-политический сборник, а затем журнал «Громада» революционного социал-демократического направления. Продолжатель дела Драгоманова, глава Украинской партии социалистов-федералистов Сергей Ефремов, называл его «апостолом правды и науки», но будучи проповедником лжи, он был не более чем апостол сатанин. И вот на этом основании и строится вся украинизация, вся история которой сводится к борьбе с исторической Россией и Москвой как третьим Римом, и все «щирые украинцы» – не более чем слуги антихристовы.
Польско-австрийская политика превращает Галицкую Русь, в центр политического украинофильства, главенствующую роль в котором занимают поляки. Польский граф Агенор Глуховский (1812–1876) – министр внутренних дел Австрийской империи (1859–1861) и наместник Галиции в 1849–1859, 1866–1868 и 1871–1875 годах. На этом посту с1888-го по1895 год его сменяет польский граф Бадени (1846–1909). Под покровительством этих высокопоставленных лиц развернули свою активную антирусскую деятельность перебравшиеся в Галицию участники польского восстания 1863 года. Поляки же руководствовались своим старым девизом «Puscic rusina па rusina» («Пустить русина на русина»). С 1869 года польский язык в Галиции приобретает статус официального (Landessprache), чего нельзя было сказать о русском, который начинает подвергаться притеснениям. Вот тут-то, под польско- австрийским покровительством и развернули открыто свою деятельность мазепинцы, распространяя свою печатную продукцию и убеждая русских людей, что они не русские, а украинцы.
Русское правительство, обеспокоенное подрывной деятельностью европейских государств и их платных агентов-украинофилов, создаёт специальную комиссию, в результате которой был подготовлен указ, подписанный императором Александром II 18 (30) мая 1876 г. в немецком курортном городке Эмсе, почему он и получил наименование Эмский.
Содержание его таково:
«1) Не допускать ввоза в пределы Империи, без особого на то разрешения
Главного Управления по делам печати, каких бы то ни было книг и брошюр, издаваемых за границей на малороссийском наречии.
2) Печатание и издание в Империи оригинальных произведений и переводов на том же наречии воспретить, за исключением лишь: а) исторических документов и памятников и б) произведений изящной словесности, но с тем, чтобы при печатании исторических памятников безусловно удерживалось правописание подлинника; в произведениях же изящной словесности не было допускаемо никаких отступлений от общепринятого русского правописания, и чтобы разрешение на напечатание произведений изящной словесности давалось не иначе, как по рассмотрении рукописей в Главном Управлении по делам печати.
3) Воспретить также различные сценические представления и чтения на малороссийском наречии, а равно и печатание на таковом же текстов к музыкальным нотам».
Валуевский циркуляр и Эмский указ не являлись чем-то исключительным в тогдашней Европе как пытаются нас убеждать мазепинцы, рисуя обывателю страшные картины Царской России.
Галицко-русский литератор О. А. Мончаловский писал в 1900 г.: «Въ Россiи малороссы и великороссы уравнены во всехъ правахъ и обязанностяхъ, какъ "ровные съ ровными" и "вольные съ вольными". Если русское правительство издало законъ отъ 18 мая 1876 г., воспрещающiй изданiе ученыхъ сочиненiй и учебниковъ на малорусскомъ наречiи, — "вiрши", беллетристическiя и драматическiя "творы" любители могутъ производить сколько угодно – то в той цели, чтобы не допустить до такого сепаратизма, котораго представителями являются нынешнiе украинофилы "третьей формацiи", настоящее "мазепинцы". Германiя – конституцюнная страна, но несколько летъ тому назадъ германское правительство запретило печатать немецкия книжки фонетикою, дабы не допустить до литературнаго и национальнаго раскола среди немцевъ, а в прошломъ году генеральное собранiе всех актеровъ изъ всей Германии приняло решение — не употреблять на cцeнe немецкихъ простонародныхъ говоровъ. [...] Следовало бы имъ ["украинцам"] въ виду того подумать, почему немцы не пишут ученыхъ сочинений на многочисленныхъ немецкихъ наречияхъ, почему германское правительство не позволяет печатать немецкихъ книжекъ фонетикою, почему немецкие актеры постановили говорить на сцене только литературным языкомъ?»
В Германии не стали развивать местные диалекты в самостоятельные языки, ибо немцы понимали необходимость единого литературного языка как фактора, объединяющего всю страну; и это при том, что диалекты немецкого языка обладали значительно большими различиями, чем диалекты языка русского, на основе которых впоследствии все-таки создали три отдельных языка. Как отмечено в «Большой Советской Энциклопедии» (2-е издание) в статье «Диалект»: «Например, такие современные языки как русский, украинский, белорусский по своему грамматическому строю и основному словарному фонду значительно ближе друг к другу, чем, например, диалекты немецкого языка, и тем не менее первые образуют разные языки, а вторые остаются диалектами одного языка».
Подобные же меры практиковались в XIX в. и во Франции по отношению к местным провинциальным диалектам, несмотря на то, что, к примеру, на провансальском диалекте имелась своя литература, на нем писал талантливый поэт Мистраль. М.Драгоманов, подробно рассказав в своей работе «Чудацькi думки» о французском опыте в языковой сфере, обращался к украинофилам Галиции и России: «Ми росказали подрiбнiйше про стан недержавних мов в свiтi францускому, бо це piч цiкава, а також через те, що наша громада на диво мало зна цю справу. Примiр тому не тiлько д.Баштовий з его статьою в "Дiлi", а навiть земцi украйнофiли, котpi в 1880 р. в чернiгiвскiй земскiй губернскiй радi промовляли за тим, що б украйiнску мову допусти в школу i покликувались на примiр Провансу й Бретанi!! Признаюсь, що я прожив тодi тiлька тижнiв з холодом коло серця, чекаючи, як такi аргумента перекине який катковець показом на те, що во Францii нi в однiй радi навiть нiхто не писне про те, що б у школу пущено було яку мову, окрiм державноi француской».
«Мы рассказали подробнее о состоянии негосударственных языков в мире французском, потому что это вещь интересная, а также потому, что наше общество удивительно мало знает это дело. Пример тому не только г.Баштовый с его статьей в "Деле", а даже земцы-украинофилы, которые в 1880 г. в черниговском земском губернском совете выступали за то, чтобы украинский язык допустить в школу, и ссылались на пример Прованса и Бретани!! Признаюсь, что я прожил тогда несколько недель с холодом у сердца, ожидая, что такие аргументы опрокинет какой-нибудь катковец, указывая на то, что во Франции ни в одном совете даже никто не пискнет о том, чтобы в школу допустить какой-либо язык, кроме государственного французского». (Леонид Соколов Вестник Юго-Западной Руси №1, 2006 г.)
А почему не пискнет? Да потому, что там, после давно уже прошедших революционных потрясений, уничтоживших христианские монархии и установивших демократический режим власти антихриста, нет надобности в смутьянах; они свои роли там давно уже отыграли, а за обладание Россией продолжается не шуточная война, против неё брошены все силы сатанинские желающие разодрать её на части. Только ничего не получиться – Хитон не швейный. Нам, конечно, нелегко оттого, что нас рвут на части, но ничего, мы с Божией помощью вытерпим, мы устоим.
Но вот что удивительно, что те же украинофилы, все свои научные труды пишут на общерусском языке. Писал свои труды на русском языке и «дедушка украинского национализма» профессор истории Михаил Грушевский (1866–1934), возможно, подцепивший вирус украинства от своего отца, который был учителем в греко-униатской гимназии. Переходившие в униатство, отказываясь от веры своих предков, закономерно отказывались и от своего русского имени, и называли себя украинцами, т.е. людьми, перешедшими на службу другому отцу. В дореволюционной России в паспорте указывалась принадлежность к вероисповеданию, а не национальность, и имя украинец, являлось синонимом латинянина, и не просто латинянина, а человека перешедшего в латинство из православия.
О единстве русского народа писали учёные исследователи в начале двадцатого века.
«Если мы сравним русский народ в нынешнем его состоянии с другими народами Европы, мы будем поражены его однообразием. Немца, например, в разных местах немецкой территории (в Германии, Австрии и Швейцарии), несмотря на все усилия превосходной немецкой школы, остаются при своих говорах, и немец из-под Гамбурга не понимает немца из Вестфалии, а немец из Вестфалии не понимает немца под Цюрихом или под Веной. То же можно сказать и об испанцах и итальянцах, несмотря на то, что размеры испанской и итальянской территории не идут ни в какое сравнение с размерами территории русской». ( Академик А.И. Соболевский. «Русский народ как этнографическое целое»)
Разве сочинявший на языке своей деревни парубок Тарас, прибыв в столицу Российской Империи, нуждался в переводчиках? Ему даже свой дневник удобней было вести по-русски. |
