ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В начале 1921 года эшелоны с латышскими стрелками начали прибывать в Латвию. Теперь на вагонах развевались не красные флаги, а — национальные латышские; на стенах вагонов были расклеены плакаты не с лозунгами: “Да здравствует пролетарская революция!”, “Смерть империалистам и буржуям” и т. д., как год тому назад, во время вторжения латышских стрл. полков в Прибалтику, — а “Да здравствует свободная Латвия!” и т. п.

Подъезжая к границе Латвии, стрелки начали срывать с фуражек красные звезды так же поспешно, как они срывали ненавистные погоны, когда в 1917 году проголосовали за большевиков. И, странное дело, представители латышского правительства и, отчасти, латышское население, встречали “героических стрелков” торжественными приветствиями, как будто бы своих фронтовых солдат. Все было забыто. Забыты не только их черные дела в России, но и то, что за полгода их хозяйничанья в 1919 году в Латвии, только в Курляндии и Лифляндии было расстреляно около 5000 человек, от эпидемий и голода вымерло 8540, а около 18000 были посажены в тюрьмы.

И позднее в независимой Латвии не прекращалась идеализация стрелков как народных героев. Известные литераторы посвятили им свои произведения. Один из популярнейших латышских писателей Александерс Грин (однофамилец русского писателя-романтика Александра Грина) посвятил стрелкам большой роман “Перелетные птицы”; не менее известный в Латвии поэт Я. Аку-ратис написал оду “Латышским стрелкам”:

/.../ И сраженный на Перекопе,
Ты как алый флаг упал,
Ты, кого в тайге забытой
Крыло смерти обняло...

/.../ Стрелок, твое имя шепчут
Латышские уста, латышские сердца,
И народу твое солнце,
Вечно светится в пути.

Поразительно, что многим бежавшим из Латвии во время вторжения в Прибалтику в 1944 году Красной армии, основанием которой послужили латышские стрелковые полки, продолжает “светить солнце стрелков” и латышские зарубежные публицисты по-прежнему занимаются их выгораживанием и идеализацией в своих статьях и книгах. Вот хотя бы уже знакомый читателю историк Э. Андерсонс. Восторгаясь военным искусством латышских стрелков, он пытается представить их борьбу на стороне большевиков, как явление положительное. Этот паралогизм не выдерживает критики. Видимо, его национальный эгоизм и ненависть к русским настолько сильны, что не позволяют ему замечать, что своим заявлением[71]: “Их победы в известной степени решили судьбу не только прибалтийских стран, но и судьбу всего мира” — он впадает в резкое противоречие с самим собой. Ибо, если латышские стрелки действительно повлияли на судьбу мира, то тем хуже для мира, так как их победы над антикоммунистическими силами были победами Зла, ибо результатом их было не только порабощение ленинскими последышами стран Восточной Европы, в том числе и Латвии, но и превращение России в арсенал мировой революции. Теперь на этот арсенал вынуждены работать и латыши, независимо от того, хотят они этого или нет.

Подобные Э. Андерсонсу латышские публицисты еще оправдывают стрелков тем, что они воевали на стороне большевиков, так как не хотели допустить опасного для независимости Латвии возрождения монархизма в России, забывая при этом, что Ленин предпринял попытку лишить независимости Латвии сразу же, как только она была провозглашена осенью 1918 года. Что касается белых армий, то они монархическими не были. Правда, среди белых офицеров и добровольцев было немало и монархистов, но не меньше — республиканцев и даже социалистов. Но, в общем-то, белых можно рассматривать, как непредрешенцев. Вожди Белого движения — Корнилов, Деникин, Юденич, Врангель — неоднократно декларировали, что они воюют за разогнанное Лениным Учредительное Собрание, которое после изгнания коммунистов решит, какой строй правления должен быть в России. Известно, что адм. Колчак всегда подчеркивал, что он по своим убеждениям монархист, но при этом добавлял, что если российский народ предпочтет республиканский строй, то он будет служить России так же верно, как он служил при царе.

И как можно считать Белую армию монархической, если в ней строго запрещалось исполнять гимн “Боже, царя храни”. Были отменены и обращения солдат к офицерам: “ваше благородие”, “ваше высокоблагородие”, и заменены демократическими: “господин поручик”, “господин полковник”.

Но если даже допустить, что белогвардейцы все же воевали за царя, а потому латышские стрелки и выступили против них, то чем тогда объяснить, что стрелки воевали далеко не только против Белой армии? Так же ожесточенно они подавляли восстания социал-революционеров, вооруженные выступления анархистов, крестьянские восстания и восстание ижевско-воткинских рабочих. Воевали они и с Народной армией — учредиловцами. Мало того они воевали с поляками, с финнами, с англичанами, с чехословаками, с эстонцами и, наконец, даже со своими соотечественниками — национальными латышами. Неужели все эти социалисты и анархисты, финны, поляки, чехи, эстонцы и латышские национальные части тоже воевали с большевиками, чтобы восстановить в России монархию? Нет, латышские стрелки воевали против всех, кто только осмелился выступить против советской власти, против Ленина с его большевистской бандой.

Какая же после всего этого цена заявлениям, что, мол, латышские стрелки своей борьбой “косвенно укрепляли независимость Латвии”. Однако Э. Андерсонс далеко не одинок в своем подходе к делам стрелков. С таким же цинизмом пишут и зарубежные латышские публицисты Янис Гольдманис и Едвин Меднис в изданной ими в Западной Германии книге “Латышские стрелки в вечном свете”.[72]

“Стрелки были истинными сыновьями латышского народа. Такими они остались, пройдя широкую Россию. Как таковые они приняли участие в освобождении Латвии и позднее в борьбе легионеров[72a]. Последние стрелки боролись и пали уже со своими сыновьями”.

Итак, получается, что латышские стрелки под красными знаменами с выведенными на них лозунгами: “Да здравствует власть Советов!”, “Да здравствует мировая революция!” и т. д., с коммунистическими эмблемами — красными звездами — на фуражках, выполняя приказы советского правительства в Москве, в 1917—1920 гг. воевали за... независимость Латвии. Какой абсурд! Тогда за что воевали весной 1919 года в Курляндии против красных латышских стрелков национальный латышский батальон Калпака, латышские студенческие отряды и позднее — национальные латышские войска ген. Балодиса? Выходит, если верить латышским историкам, все они ошибались, воюя против стрелков, ибо они, видите ли, “были истинными сыновьями латышского народа”.

Такой же абсурд и болезненная фантазия — заявление о том, что стрелки уже со своими сыновьями “приняли участие в борьбе легионеров”. И во 2-й мировой войне латышские стрелки с сыновьями воевали в Красной армии, и опять в своей Латышской стрелковой дивизии (201-й), которая заново была сформирована в августе 1941 года вблизи г. Нижнего-Новгорода (Горького) из бежавших при наступлении Германской армии на Латвию латышских коммунистов, милиционеров — сыновей старых латышских стрелков. Повторился 1919 год. Вначале в Латышской стрелковой дивизии было 1100 партийных коммунистов и 1000 комсомольцев. Дивизия насчитывала около 10000 стрелков. За стойкость и отвагу в боях за советскую родину дивизия получила почетное наименование — Латышская стрелковая гвардейская дивизия. Командовали дивизией: генерал-майор Я. Вейкинс, позднее— Д. Бранткалис.

В июне 1944 года была сформирована в Гороховецком лагере (у г. Горького) еще одна латышская дивизия — 308-я Краснознаменная латышская стрелковая дивизия — около 7300 стрелков. Командовал ею генерал-майор В. Дамбергс, а позднее — полковник М. Калниньш. Вот в этих латышских красных частях воевали сыновья стрелков, а их папаши, как, к примеру, награжденный четырежды орденом Красного Знамени старый стрелок В. Дамбергс (начальник 308-й латышской дивизии), ими командовали.

К сожалению, правы все же не национальные латышские историки, а советские, например, О. Пуче и О. Страумите, отметившие в книге ,.Латышские стрелки”[73]:

“Латышские красные стрелки вписали яркую страницу в историю нашей страны. Верные идеям В. Ленина, воспитанные коммунистической партией они несли знамя пролетарского интернационализма и самопожертвенно боролись за советскую власть”.

Правда, эта страница истории Латвии не только не была яркой, но оказалась весьма темной — здесь Пауче и Страумите врут без стеснения, но в остальном они правы.

Стремясь обелить стрелков, некоторые латышские национальные авторы пытаются представить их честными и порядочными воинами. Так, например, латышский дипломат Я. Сескис в своей книге “Возникновение Латвийского государства”[74], ссылаясь на высказывания иностранных дипломатов, утверждает, что латышские стрелки в России вели себя корректно и были замечательными солдатами. Иностранным дипломатам мы поверим. Охраняющие посольства в Москве латышские часовые знали, как себя вести с иностранными дипломатами, даже и с арестованными, например, с посаженным на Лубянку английским дипломатом Локкартом, который лестно отозвался о латышской чекистской охране. Но так ли вели себя стрелки в отношении не иностранцев. Вот, что пишет русский публицист Ю. Серчинский[75]:

“В 1918 г. не было губернии, где бы не вспыхнуло несколько восстаний и где бы не появлялись латышские карательные отряды, оставлявшие после себя долгую кошмарную память”.

Ю. Серчинский русский, ему можно и не поверить. Но посмотрим, что пишут сами латыши. Известный уже читателю латышский публицист и большой апологет стрелков Я. Пориетис сообщает[76]:

“Хочу закончить выдержки из воспоминаний латышских стрелков, напечатанных журналистом К. Мерцс-Лапиньшем, эпизодами из жизни латышских стрелков в России. К. Мерцс-Лапиньш пишет:

“Октябрьские дни 1917 г. Новгород. Враждебный большевистскому перевороту в Петрограде русский город. Многие не верят. Многие — интеллигенты — открыто осуждают “демократический раскол”, который проводят коммунисты. На углах улиц группы людей. Спорят, обсуждают, говорят. Говорят много, без конца. Губы обсыхают, голоса хрипнут:

,,Нельзя заключать мир без союзников... Воевать до победного конца... Только держаться вместе... Не раскалывать демократию... Не поддаваться большевистской демагогии,..”

Говорунам не дали закончить. Латышские стрелки из частей Фго и 6-го полков вошли в город. Фуражки заломлены на затылок. Воротники защитного цвета гимнастерок открыты и подворочены внутрь. Повешенные на плечах винтовки — дулом вниз. Закоптелые на позициях котелки бренчат о заткнутые за ремень ручные гранаты. Весь город задрожал от безмерно громкой латышской песни...

Не спрашивают, что их здесь ждет. Ясное дело: вся Россия уже знает о их победах на фронте. Простые жители Новгорода своим дурацким рассудком принимают эти победы, как дикие ужасные дела. Ходит народная легенда, как когда-то про казаков.

,,Господь Спаситель, латыши идут. Бегите, спасайтесь!”

Умолкла в городе песня. Изчезли группы горожан на углах улиц. Закрываются ворота. Бабы прячутся с детьми на печках. Мужчины молятся у икон, другие всматриваются через щели в ставнях. Чисто случайно, где-то на дворе щелкнул выстрел. Командир взвода дал короткий приказ. В одно мгновение группа разделилась на две части: каждая — по сторонам улицы. Таясь вдоль заборов дворов, группа в 40 человек стремительно продвигается вперед. Где заметят группу людей — гранату. Как оглушительные удары разрываются “еловые шишки” (овальной формы, со щербатой поверхностью английские гранаты. Русские называли их “лимонками”.) А меж ними “бутылки” (немецкие гранаты с деревянной ручкой, похожие на бутылки). “Шишек” полные карманы, а “бутылки” заткнуты за ремень. Потянул кольцо, вытащил капсюль и давай — “Трах-ра-рах”!, звучит в воздухе. “Покажем вам пекло, темные души!” —ругаются стрелки. А за закрытыми ставнями мечут кресты у икон и пропитанные махоркой бороды шепчут без остановки: “Господь Спаситель, нечистый вторгнулся в Твой мир”,

К вечеру "нечистый" уже обошел все улицы. Хотя еще до полуночи по темным переулкам разрываются “бутылки” и шальные пули то там, то здесь разбивают стекла в окнах, но город замер. Умер он и никому не придет в голову оказать сопротивление. О, такая шутка стрелкам только нужна. Повеселить душу. Прилечь на улице и пострелять. “Давай только сюда!”

Так в Новгороде. И в Петрограде. Только немного серьезнее в Москве. И в Ярославле — тоже, и в Казани — тоже. “Давай сюда!”

И победили большевики. Извините, победили закаленные в Тирельских болотах стрелки. Сотни “шишек” — как плевок в глаза одному сонному русскому городу”.

Пострелять в окна мирных жителей, забросать “шишками” их дворы. Это называлось у стрелков: “Повеселить душу — давай только сюда!”. И это типично бандитское поведение латышских стрелков, как мы видим, весьма импонирует латышским публицистам и историкам.

Не многим лучше вели себя стрелки и на своей родине Латвии во время их вторжения в Прибалтику в 1919 году. Наиболее объективный латышский историк д-р Н. Виксниньш в своем изданном на латышском языке труде “Латышская история в новом свете” пишет[77]:

“Правительство (национальное латышское. — Н. Н.) разослало воззвание латышским стрелкам, призывая их переходить на сторону правительства. На самом же деле, картина была поистине трагической. Латышское население бежало от своих же латышских стрелков”.

Нужно полагать, что вопрос: почему латыши бежали от своих латышских стрелков — будет лишним. И после всех этих свидетельств латышский зарубежный публицист Якобе Дукс в своей книге “Большие обманные и уничтожающие пути латышского народа в 1915-1940 гг.”[78] заверяет:

“Против мирных жителей в Гражданской войне и во время революции стрелки держались, как хорошо дисциплинированная военная сила, что в то время в России было редко, как на красной, так и на белой стороне. А после войны латыши в России пользовались, как никто, необыкновенной ценой. Они это знали, были горды и ходили с поднятыми головами”.

В то, что латышские стрелки ходили с поднятыми головами и весьма ценились, мы поверим. Но ценились-то они только коммунистами и чекистами. Что касается населения, то оно рассматривало латышских стрелков не иначе, как верных ленинских прислужников, палачей и подавителей свободы. Эта оценка сохраняется и по сегодняшний день... и не только среди русских, но и среди многих других, в том числе и у некоторых латышей, не ослепленных шовинизмом, как Э. Андерсонс, Я. Дукс и д-р Латышка. Г-жа Дагмара Страутинь послала в редакцию зарубежной латышской газеты “LAIKS” письмо[79]:

Этими короткими, несложными фразами г-жа Страутинь дает исчерпывающий анализ действиям латышских стрелков — ,,И такая у нас слава...” Все остальное, сказанное в их оправдание их апологетами, будут только слова.

У читателя, прочитавшего мое повествование о латышских стрелках, может создаться представление, что русские антикоммунистические армии уничтожили около 50 тысяч красных латышей. Но это будет поверхностное, ложное представление. Ясно, что если бы сражающихся красных латышей было не 50 тысяч, а даже в 5 раз больше, но они бы воевали только, так сказать, один-на-один с русскими белогвардейцами, то латыши были бы разгромлены и уничтожены уже в 1919 году. Но дело в том, что всегда рядом с ними, плечом к плечу, или за ними, сражались другие русские и интернациональные красные части. Военные действия — стремительные атаки, затяжные бои, обходы с флангов и т. д. — одного латышского полка поддерживало примерно 5 или больше других красных полков; одну латышскую бригаду — 5 других советских бригад; Латышскую дивизию — 10 (а то и больше, как в боях против армии ген. Врангеля) других советских дивизий. Так было всегда за исключением попытки захватить Латвию в 1919 году, где русские красноармейские части не играли никакой роли. Но неопровержим факт — латышские стрелковые полки из всех советских частей были всегда самыми ударными и боеспособными; и, что самое главное, — самыми верными большевиками. Они были военной элитой большевистских войск, как, скажем, у Наполеона— его гвардия или у Гитлера — бронетанковые войска СС.

Было не мало случаев, когда не только красноармейские роты, но даже целые полки (например, под Петроградом в 1919 году Семеновский полк и Кавалерийский полк Булак-Булаховича) переходили на сторону белых. Даже среди “красы и гордости революции” — матросов — были случаи, когда они изменяли большевикам и поворачивали против них оружие (во время восстаний в Москве и Ярославле; при наступлении на Казань несколько судов советской Волжской флотилии с экипажами балтийских матросов примкнули к войскам ген. Капп ел я; и, наконец, поголовно восстали в Кронштадте). Но не было зарегистрировано ни одного случая, чтобы хотя бы одна красная латышская рота, или хотя бы взвод, изменили Ленину или отказались идти в бой. Всегда, все они, до одного человека, бились до последнего вздоха. В плен, за самым ничтожным исключением, никогда не сдавались. И потому не исключается, как уже было отмечено во “Введении”, и как отметил сам Ленин, что без латышских стрелков большевики вряд ли вышли бы победителями. Во всяком случае, два раза — во второй половине 1918 года на Восточном фронте и осенью 1919 года в районе Орла-Курска — они сыграли решающую роль.

В заключение я считаю нужным сказать, что, приступая к повествованию о революционной и военной деятельности латышских стрелков и красных латышских полководцев, я не имел намерения свалить вину за их неблагородные действия на латышский народ, тем более, что за это поплатилась не только Россия, но через 20 лет и сама Латвия. И русские не должны забывать, что такие светлые и героические личности латышской национальности, как ген. Гоппер, полк. Бредис, полк. Больштейне; замученные в подвалах Чека в 1941 году, поручики Рубис, Пупа и др.; как и группа латышских офицеров, возглавляемая капитаном Скраббе, принявшая участие в Ярославском восстании, отдали свои жизни не только за свою родину — Латвию, но и за свободу России.

01. J. Porietis, “Strelnieku Legendaras Gaitas”. Lincoln, Nebr. USA, 1968, cc. 451-452.
01a. 10 латышских полков было в начале 1918 г.; позднее, в ходе гражданской войны, было сформировано еще 7 стрл. и 2 конных лат. полка — всего 19.
02. Andres Kung, “Kas Notiek Baltija”. GRAMATU DRAUGS, Sweden, 1974, c. 114.
03. Latvijas PSR. Maza Enciklopedija. Riga, 1968 (Latvijas revoluc. strln.), c. 253.
04. Edgars Andersons, “Latvijas Verture 1914—1920”. Stickholm, c. 86.
05. C. Grimm, “Jahre deutscher Entscheidung im Baltikum 1918— 1919”. Essen, 1939, c.44.
06. J. Seskis, “Latvijas valsts izcelsanas”. Riga, Latvija, 1938, c. 103.
06a. В дореволюционной России в Риге и др. городах выходило латышских газет не меньше, чем в независимой Латвии, что категорически опровергает утверждение некоторых латышских политиков, что российское правительство латышский язык преследовало.
07. Великая Октябрьская социалистическая революция, БСЭ. Москва, 1977, с. 290.
08. J. Porietis, “Strelnieku Legendaras Gaitas”. Lincoln, Nebr. USA, 1968, c. 344.
09. Latvijas PSR, Maza Enciklopedija, Riga, 1968, c. 251.
10. J. Porietis, “Strelnieku Legendaras Gaitas”. Lincoln, Nebr. USA, 1968,c.420.
11. Pavils Klans, “Karsta Dzels”. GRAMATU DRAUGS, Sweden, c. 12.
12. Stanley W. Page, “The Formation of the Baltic States”. Harvard University Press, Cambridge, 1959, c. 85.
13. Latvijas PSR, Maza Enciklopedija, Riga, 1968, c. 251.
14. И. И. Вациетис, “Моя жизнь и мои воспоминания”. Журнал “Даугава”, Рига, 1980. №№ 3, 4, 5.
15. Там же.
16. Газета “Правда” № 73,16.4.1918.
17. Ген. К. Гоппер, “Четыре катастрофы”. RITI, Riga, Latvija. с. 25.
18. С. Пушкарев, “Тайный союз Ленина с Вильгельмом”. “Новое Русское Слово” от 24 января 1962 г.
19. “Latvijas strielnieku vesture” (Т. 1, d. 2). “PROMETEJSS”, 1928.
20. “Красная Книга ВЧК”. Москва. Сс. 146 и 147.
21. Там же, с. 178.
21a. Не включая латышские части, Московский гарнизон насчитывал 14 тысяч бойцов и командиров.
22. J. Porietis, “Strielnieku Legendaras Gaitas”. Lincoln, Nebr. USA, 1962, c. 374.
23. “Солдаты революции” — брошюра. Издана “Музеем революции” в Риге, 1970 г.
24. J. Porietis, “Strelnieku Legendaras Gaitas”, Lincoln, Nebr., USA 1962,c. 394.
24a. В 1919 г. Мангулс прибыл со своим полком в Латвию. Во время наступления латышских национальных войск Мангулс перешел на их сторону и остался в Латвии. Здесь его даже не упрекнули ни за добросовестную службу у большевиков, ни за учиненную расправу над населением Воткинска.
24-b. В декабре эти сильно поредевшие в боях латышские роты были переведены в Латышскую дивизию.
24c. В начале 1920 г. орденоносец В. Азии прибыл на Кавказский фронт добивать отступившие на Кубань части Белой армии ген. Деникина. 17 февраля он был взят белогвардейцами в плен, опознан и расстрелян за учиненную им расправу над населением Ижевска.
25. Ген. К. Гоппер, “Четыре катастрофы”. RITI, Riga, Latvija.c. 76. После подавления Ярославского восстания полковнику Гопперу удалось пробраться на Урал, где он вступил в Народную армию. Адм. Колчак произвел его в генералы и назначил начальником штаба 2-го Яицкого корпуса. В независимой Латвии ген. Гоппер был комендантом Риги. Летом 1940 г. был арестован и замучен в Рижском НКВД.
26. Сборник воспоминаний “Симбирская губерния в 1918— 1920 гг.”. Ульяновское книжное издательство”, 1958.
27. A. Kronkalns, “Kauja pie Arsenalovo”, “Latvijas Revolju-cionarais Strelnieks” (T. 2.), “PROMETEJS, 1935.
28. Там же.
29. Центральный государственный архив Советской армии (в дальнейшем ЦГАСА), ф. 106, оп. 3, д. 45, л. 7. Телеграфный бланк.
30. ЦГАСА, ф. 106, on. 3, д. 15, л. 107. Заверенная копия телеграммы.
31. ЦГАСА, ф. 106, оп. 3, д. 15, л. 207. Заверенная копия телеграммы.
32. J. Vacietis, “Cinas ар Kazanu”, “Latvijas strelnieku vesture”, Т. l, d. 2.
32a. Другой комиссар Янис Петерсонс был убит в Ярославском восстании.
33. J. Porietis, “Strelnieku Legendaras Gaitas”, Lincoln, Nebr. USA. 1962, c. 403.
34. J. Vacietis, “Cinas ap Kazanu”, “Latvijas strelnieku vesture”, T. 1, d. 2.
35. Ленин В. И. Полное собрание сочинений, Т. 37, с. 127.
36. Партархив ЦК КПП, ф. 45, оп. 2, д. 281, лл. 7, 8.
37. “LatvieSu strelnieku cina par pod. Latviju 1919”, “ZINAT-NE” Riga, 1969.
37a. Я. Балодис, уже в чине генерала, в независимой Латвии был военным министром. В 1940 г. был отправлен на Архипелаг ГУЛаг.
38. Центральный Государственный Архив Октябрьской Революции, ф. 1235, оп. 94, д. 573, л. 127. Телеграфная лента.
39. N. Viksnins, “Latvijas vesture jauna gaisma”, “KROLL”, Oaktark, 1968, USA.
40. ЦГА Латвийской ССР, ф. 5434, on. 1, д. 197, л. 23 об. Типогр. оттиск.
40a. В пропорциональном отношении население Латвии составляло: 76% — латыши, 12% — русские (великороссы и белорусы), 4,8% —евреи, 4,2% —немцы, 2% —поляки и 1% другие.
41. ЦГАСА, ф. 6, оп. 4, д. 59, лл. 280, 318.
42. “Латышские стрелки в борьбе за Советскую Латвию”, Академия наук Латвийской ССР, Рига, 1962 г., с. 220.
42a. Собственно, обозначение “белые”, в противовес “красным”, впервые было присвоено финским отрядам, которые в 1918 г. разгромили вооруженное выступление красных финнов, пытавшихся установить в Финляндии коммунистический режим. Отсюда и — “белофинны”. Возможно, по цвету финского флага — белого с синим крестом. Позднее обозначение “белые” было перенесено и на русские антикоммунистические войска.
43. Georg von Rauch, “Geschichte der Baltischen Staaten”, Kohlhammer Verlag, Stuttgart, 1970, c. 56.
44. “Латышские стрелки в борьбе за советскую власть”, Издательство Академии Наук Латвийской ССР, Рига, 1962 г., с. 269, 270 и 271.
45. A. Klans, “Karsta Dzels”, “GRAMATU DRAUGS”, 1968, с. 320.
46. ЦГА Латвийской ССР, ф. 6033, оп.. 1, д. 240, л. 3.
47. A. Silde, “Latvijas vesture 1914-1940”, Stockholm, 1976, с. 295.
49. “Латышские стрелки в борьбе за советскую власть”, Издательство Академии Наук Латвийской СССР”, Рига, 1962, ее. 275-278.
50. “Latvijas strelnieku vesture”, 2 Set., 2 d., с. 288, 289.
50a. После перемирия, 2 февраля 1920 г., в г. Тарту (Юрьев) Эстония заключила с РСФСР мир, по которому эстонское правительство обязалось ликвидировать союзное ему Русское Северо-Западное правительство и не допускать на своей территории антисоветских организаций.
50-b. Еще летом были освобождены большая часть правобережной Украины и Крым.
51. J. Mackiewicz, “Zwvciestwo Prowokaciji”, Miinchen, 1962.
51a. Мархалевский — польский подпольщик-коммунист, близко знакомый с Пилсудским по совместной революционной деятельности в России.
52. ЦГАСА, ф. 1574, on. 1, д. 204, л. 278.
53. E. Andersons, “Latvijas Vesture 1914—1920”, Stockholm, cc. 587—589.
53a. К этому времени в Латышской дивизии было два 5-х попка: 5-й лат. сгрл. полк и 5-й Особый лат. полк, который в это время воевал под Петроградом.
54. “Latvijas revolucionarais strelnieks”, T. 1, “PROMETEJS”, 1934.
55. Партархив ЦК КПЛ, ф. 31, on. 1, д. 53, л. 5. Подлинник.
56. “Latvijas revolucionarais strelnieks, Т. 1, “PROMETEJS”, 1934.
57. ЦГАСА, ф. 1574, on. 1, д. 725, лл. 2, 8.
57a. Во время 2-й мир. войны все повторилось. Придерживаясь незыблемого правила — “Враг моего врага — мой враг”, британское правительство предложило югославскому союзнику ген. Михайловичу войти в коалицию с коммунистом Тито, а когда Михаилович отказался, то прервало с ним сношения. После капитуляции Германии, когда англичанам Польская армия ген. Андерса была больше не нужна, аналогичное предложение было сделано и находящемуся в Лондоне законному польскому правительству: войти в коалицию с советской марионеткой — коммунистическим польским правительством. Получив отказ, англичане лишили национальное правительство всех дипломатических статусов.
58. “Таврический Голос”, 13 апр./31 марта ст. ст. 1920 г.
59. “История гражданской войны в СССР”. Т. 5, с. 99.
59a. 8 марта 1920 г. советская Эстонская дивизия и 8-я сов. кавалерийская дивизия были брошены на прорыв оборонительной линии на Перекопском перешейке. Во время штурма белогвардейских позиций Эстонская дивизия почти полностью была уничтожена. Из 6-ти тысячного состава осталось в живых около 1500 эстонских бойцов. Дивизия была расформирована, часть эстонцев вернулась в Эстонию; другая часть была включена в разные советские части, в том числе и в Латышскую дивизию.
60. ЦГАСА, ф. 1574, оп. 1, д. 6, л. 6.
61. “Белое дело”, Т. 6, Берлин, 1928, с. 94.
62. КПСС в резолюциях, Т. 2, ч. 2, с. 187.
63. ЦГАСА, ф. 1574, оп. 1, д. 6, л. 6.
64. Ленин В, И. Полное собрание сочинений, Т. 41, с. 359.
65. Я. Крастынь, “История латышских стрелков”, издательство “ЗИНАТНЕ”, Рига, 1972, с. 629.
66. Там же, с. 680.
67. Партархив ЦК КПЛ, ф. 45, оп. 3, д. 87, л. 148.
68. E. Andersons, “Latvijas Vesture 1914-1920”, Stkh. с. 592.
68a. О. ген. К. Гоппере упоминалось выше. Полковник царской службы Бангерский/с/ был произведен в генералы адм. Колчаком и назначен начальником 7-й дивизии, позднее — командовал 12-й. Во время 2-й мир. войны был генерал-инспектором Латышского легиона, сражавшегося на стороне немцев.
69. В. Якобсонс и Т. Иллеш, “Латышские стрелки (пер. с латышского), Министерство обороны СССР, 1960, с. 8.
70. “LAIKS”, 15 julija 1978, New York, USA.
71. См. в Введении пометку 4/.
72. -Janis Goldmanis un Edvin Mednis, Latvisu strelnieku muzibas gaisma”, “STRELNIEKS”, 1953, DDR, c. 7.
72a. Латышский легион СС (две дивизии) во время 2-й мировой войны. Легион всецело находился в подчинении германскому командованию и в его части были вкраплены немецкие офицеры. Латышская воинская форма была запрещена и латышские легионеры носили форму германских СС-овских войск.
73. O. Puce, O. Straumite, Latvisu Strelnieki”, LPSR, Valet Biblioteka, Riga, 1972, c.7.
74. J. Seskis, “Latvijas valst izcellanas”, Riga, 1938, c. 157.
75. Ю. Серчинский, статья “Большевики и латыши”, газета “Новое Русское Слово” от 14 июня 1972 г., Нью-Йорк, США.
76. J. Porietis, “Strelnieku Legendaras Gaitas”, Lincoln, Nebr. USA, 1962.C. 488—490.
77. N. Viksnins', “Latvijas vesture jauna gaisma”, “KROLL”, Oaltark, USA, 196? , c. 357.
78. Jakobs Duks, “Latvisu tauta lielo maldu un iznicibas, celos”, Roven Printing Inc., 1974, Grant Haven, Michigan, USA, c. 103.
79. “LAIKS”, 12 novembri 1958, New York, USA.

Н.А. Нефедов
Из серии «ИСТОРИЯ ОСВОБОДИТЕЛЬНОЙ БОРЬБЫ»
Журнал «Вече», №№ 4, 5 и 6, 1982 год.

http://rusidea.org/?a=32004