Сверженные им (Колчаком - прим. ред.) социалисты-революционеры не могли забыть своего поражения и развернули в народных массах оживленную деятельность, с конечной целью свергнуть установленный Верховным Правителем порядок. Они старались достичь своей цели сильной пропагандой в среде низших слоев населения, которое еще не знало темных сторон большевизма и вместе с чехами, против своей воли задержанными в белом тылу, подготовляли крушение белого фронта. В таком исключительно тяжелом положении должен был адмирал Колчак продолжать святое дело освобождения России от коммунистов.
Оставшиеся на фронте русские добровольцы к этому времени были усилены введением всеобщей воинской повинности населения и потому, несмотря на предательство чехов, им удалось в течение всей зимы 1918-1919 гг. удержать в своих руках горные проходы на Уральском хребте. В тылу шла лихорадочная работа по созданию новых формирований, чтобы поддержать фронт, выдерживавший натиск большевиков. После бесконечных трудностей были созданы три армии. Армия была снабжена слабо, при страшных холодах Сибири не хватало теплой одежды, был большой недостаток в ружьях и патронах. Чехи не отдавали своей добычи. Представители Антанты не имели возможности ускорить свои поставки, за которые адмирал Колчак платил им из золотого запаса, захваченного в Казани. В глубине и в тишине социалисты подрывали вновь построенное государственное здание, в угоду близким им по убеждению большевикам.
Весной 1919 года белые армии, предупреждая возможность большевистского натиска, — сами перешли в наступление.
Снова был занят ряд ранее оставленных городов. Население встречало армии адмирала Колчака с твердой верой в создавшуюся легенду, что «он идет для освобождения России с духовенством в полном облачении, с хоругвями и с пением «Христос Воскресе»... Народ крестился и ожидал освобождения... Но сама армия, которая прошла при наступлении путь в 500 верст, имела разорванные полушубки, одетые почти что на голое тело, в рваных валенках на ногах, при полном отсутствии белья и не имея возможности вымыться... она нуждалась в подкреплениях новыми частями... а их не было!
И несмотря на это, к Пасхе 1919 года казалось, что поставленная цель будет достигнута. Верховный Правитель объехал весь фронт, все слои населения встречали его, как спасителя, в деревнях крестьяне повсюду встречали его благодарственными молебнами и подносили ему скромную хлеб-соль. Оборванная армия героически исполняла свой долг. С юга пришло известие о добровольном подчинении Верховному Правителю главы военных сил на юге — генерала Деникина. Союзные интервенты изменили свое обращение с русскими, но все еще задерживали официальное признание их правительствами власти адмирала Колчака, так как добивались получить от адмирала «либеральную и демократическую» декларацию, которая могла бы удовлетворить «западные демократии». Уже обсуждалось движение победоносных армий на юго-восток для соединения с армией южного фронта.
Но и красные не оставались пассивными. Они бросили в тыл белых миллионы рублей на пропаганду; их лучшими помощниками были социалисты, которые мстили за отобранную от них власть, они напрягали все силы, они бросали на фронт свежие части, они мобилизовали всю партию. Наступление красных началось. Адмирал Колчак сам отправился на фронт, чтобы вдохнуть в усталых бойцов новые силы. Все было напрасно — сил не хватало. Белые армии дошли до предела своих сил, началось отступление... Разрушенный красной пропагандой тыл армии начал сдавать.
В конце мая 1919 г. началось отступление, которое безостановочно развивалось и продолжалось до начала 1920 г., то есть до того времени, когда прекратили свое существование остальные фронты белой борьбы и, в конечном счете, привело к крушению Восточного фронта... Время от времени части армий переходили в наступление, но это не могло ничего изменить в общем положении — силы сдавали и не было никакой возможности их восстановить. В тылу были восстания. Разрушительная работа социалистов, которые не были окончательно уничтожены, обнаружила свои следы. В ноябре пал Омск, оставленный правительством адмирала Колчака. Чехи, как и прежде «охраняли» железнодорожную линию. Их тогдашняя деятельность может быть правильно охарактеризована популярной тогда в армии песенкой, в которой были слова: «Наши с нашими воюют, чехи сахаром торгуют...»
Все надежды до крайнего изнеможения усталого фронта были направлены на успехи южной армии генерала Деникина, которая к этому времени находилась в полном отступлении! Таким образом, наступала неизбежная катастрофа, которая на Восточном фронте присутствием чехов и их, и социалистов предательством была доведена до крайних пределов... Эти два фактора довели пути русских верных на Восточном те до ужасающих трудностей и страданий.
Армия отступала на восток, при чем естественно, при бедности дорогами Сибири, придерживалась железнодорожного пути. А железнодорожная линия была плотно закрыта «охраняющими» ее чехами. Поезда Верховного Правителя, вагоны с женщинами, детьми и стариками, которые должны были спасаться от красных банд, — не могли пробиться на восток, так как дорога была забита чехами. Таким образом, создавалась колоссальная пробка, пробить которую несчастные русские не имели никакой возможности, и они попали между молотом, т. е. Красной армией и наковальней — чешскими легионами. По сторонам дороги развертывалась деятельность социалистов, которые в полном согласии с чехами организовывали непрестанные восстания.
Адмирал Колчак стоял перед неразрешимой задачей: каким образом мог бы он понудить чехов, либо пропустить отступающую армию, либо ускорить их уход на Владивосток, чтобы оттуда направить морем в новосозданную Версальскими победителями Чехословацкую республику?
В сущности говоря, целью чехов было тоже достигнуть Владивостока и погрузиться на суда... но при единстве идей являлась одна трудность: чешская добыча, награбленное ими достояние русского народа, забранное чехами с собой и которое белое правительство, естественно, должно было охранять от расхищения... Именно этим награбленным имуществом были наполнены 20.000 вагонов, не занятых, как это само собой понятно, 50.000 чешских легионеров.
Добыча была удивительной не только своим количеством, но и своим разнообразием. Чего только не имели чехи! Их склады ломились не только от массы русского обмундирования, оружия, материй, продовольствия и кож. Не удовлетворившись захватом государственных складов, чехи брали все, что попадалось им в руки, не взирая на то, кому данное имущество принадлежало. Металлы, все виды сырья, дорогие машины, породистые лошади — были объявлены чехами военной добычей. Одних только медицинских средств тащили с собой чехи более, чем на 3.000.000 золотых рублей. Резины на 40 миллионов рублей, в окрестностях Тюмени была награблена масса меди и т. д. Чехи не постыдились объявить военной добычей даже библиотеку и лаборатории Пермского университета. Точный учет стоимости награбленного был совершенно невозможен. По самому скромнейшему подсчету обошлась эта своеобразная «контрибуция» русскому народу во много сотен миллионов рублей. Часть этой добычи открыто продавалась, другая часть была погружена и предназначена для транспортирования в Чехию. Знаменитый «гений» чешских торговцев расцвел в Сибири пышным цветом. Во всяком случае этот вид торговли подходит очень близко к понятию об открытом грабеже, но чехи, как народ практичный, не были склонны считаться с подобного рода «предрассудками». Вдоль этих обильных складов на колесах шла своим тернистым путем Белая армия раздетых, верных своей родине русских... они шли пешком и на санях, теряли своих командиров, своих родных и друзей, оставляя их замерзшими вдоль дороги. Адмирал Колчак наконец решил положить конец этому возмутительному образу действий чехов и приказал принять ряд мер, чтобы задержать их поезда за Байкалом в том случае, если они не поймут своей обязанности восстановить нормальное движение на железнодорожной линии. И он отдал еще второе приказание, и это было решающим — он приказал учредить комиссию (в которой должны были принять участие иностранные представители), и возложил на нее контроль всего того имущества, которое чехи должны были привезти с собою в своих бесчисленных вагонах во Владивосток. Это решение было смертным приговором, который адмирал подписал не только для себя, но и для всего белого движения в Сибири. Чтобы сохранить все награбленное, чехи были вынуждены свергнуть ненавистное им правительство, хотя бы во имя сохранения ими добычи. Для того, чтобы этого достичь, они сделали все. Забегая вперед, надо отметить, что первым распоряжением красных, захвативших у белых Иркутск, была телеграмма таможенному управлению во Владивосток: «без препятствий и без всякой проверки пропустить для погрузки на пароходы все, что чехи пожелают взять с собою, как признание их заслуг перед Россией». Это и была плата за их очередное предательство.
Белые армии отступали на восток, красные продолжали свое преследование. Далеко растянулись санитарные поезда с ранеными и поезда с беженцами. Много беззащитных стариков, женщин и детей было уничтожено красными, когда они настигали поезда, не имевшие никакой возможности пробить чешскую пробку. Еще более людей замерзало в неотапливаемых вагонах, умирало от простуды или же делалось жертвой неистовавшего при таких обстоятельствах тифа. На железнодорожной линии стояли настоящие поезда смерти — сытые чехи ехали медленно и осторожно на восток — они никого не брали в свои вагоны и никого не пропускали вперед... царило неописуемое отчаяние, виновниками которого были, главным образом, чехи.
Так предали они белое дело. Точно также предали они ненавистного и страшного для них Верховного Правителя — адмирала Колчака.
Адмирал, который также следовал на восток, отказался оставить поезд и уйти с своим окружением в Китай. К сожалению, он доверился чести французского генерала Жанена, главнокомандующего всеми иностранными войсками, которые находились в Сибири. Уже на полпути было уменьшено количество поездов, которые были предоставлены адмиралу, его штабу и запасам (которые тоже частично были ограблены чешскими «охранителями»). Число поездов было ограничено двумя. 18-го ноября, по прибытии на станцию Нижнеудинск, адмирал получил телеграмму от генерала Жанена, в которой последний предлагал Верховному Правителю перейти в один вагон и довериться чешской охране. В качестве «гарантии», на окнах вагона, который был предоставлен в распоряжение Верховного Правителя, по приказанию генерала Жанена было повешено пять флагов: Английский, Японский, Соединенных Штатов Северной Америки, Чешский и Французский. Но эта многообещающая «охрана» не спасла ни жизни адмирала, ни... чести его «союзников». Когда поезд, к которому был прицеплен вагон адмирала, прибыл в Иркутск, к нему явился чешский офицер и сообщил ему, что чехи решили выдать его новому «революционному» правительству, образовавшемуся в городе Иркутске.
«Почему?» — спокойно спросил адмирал, пристально смотря на предателя.
«Революционное правительство Иркутска поставило вашу выдачу условием предоставления свободного пути для всех чешских поездов, следующих через Иркутск. Я получил приказ нашего генерала Сырового о вашей выдаче» — отвечал последний.
«Но генерал Жанен гарантировал мне свободное следование? A эти флаги...» — указал адмирал на пять флагов на окнах вагона. «Значит союзники меня предали!» — вырвалось у него.
Несколько часов спустя Верховный Правитель России, официально признанный своими «союзниками», был передан полубольшевистскому революционному правительству Иркутска. Оно было свержено несколькими днями позже и тогда плененный попал вместе с своим премьер-министром Пепеляевым в руки своих заклятых врагов-коммунистов. Голова адмирала Колчака была в руках чехов залогом и этот залог они использовали при первой же возможности.... В противобольшевистской литературе имеется на это прямое указание. И не только это — иркутское правительство не знало, что ему делать с попавшим в его руки адмиралом — чехи не упустили возможности помочь им в этом их трудном положении: они, к удивлению самих большевиков, дали им возможность, (предоставив принадлежащую чехам телеграфную линию), передать революционному комитету в Иркутске приказ расстрелять адмирала... Это последнее предательство спасало их имущество и освобождало его от всякого контроля со стороны адмирала...
Большевики не дали себе труда даже инсценировать какую-либо тень суда — 7-го февраля 1920 года адмирал Колчак1 и его министр Пепеляев были расстреляны во дворе иркутской тюрьмы. Есть сведения, что адмирал был настолько спокоен, что красноармейцы, смущенные его мужественным поведением, отказались стрелять. Тогда он с сам подал команду произвести залп, который положил конец его благородной жизни.
Чехи же увезли с собою вполне ими заслуженные серебряники для того, чтобы положить прочную основу для «Банка чешских легионеров», который их обогатил и по сей день стоит в Праге на прочной финансовой базе... Заключается она в цене крови адмирала Колчака и всех тех, кто погиб в дни страшного сибирского отхода, происходившего во время суровой зимы 1919-1920 гг., при сибирском холоде, более, чем в 40 градусов мороза по Реомюру.
Трудности характеризуются судьбой генерала Каппеля, одного из ближайших сотрудников адмирала Колчака, главнокомандующего армиями восточного фронта. Он умер во время похода от того, что отморозил себе ноги, от чего не смогли его охранить верные ему солдаты!
Армия, неся тяжелые потери, как в боях с красными, так еще больше в борьбе с суровой природой, медленно отходила на восток; время от времени она останавливалась и наносила сильные удары красным. Чехи отходили впереди всех, грабя население и буквально уничтожая военнопленных венгров и немцев — своих прежних боевых товарищей, имевших несчастье встретиться с ними на их «победоносном» пути. Тяжело пострадавшая Россия избавилась наконец от них в конце мая 1920 года.
Пути верных привели измученные белые войска к дальневосточной границе России. Это и было, в сущности говоря, ликвидацией белого восточного фронта. Еще в течение полутора лет пытались остатки белых армий установить нормальный порядок в занятых ими областях. Делались попытки образовать новое правительство, создавались новые войсковые части, — погибших вождей сменяли новые. Но все это носило уже местный характер и может быть только отчасти причислено к Белому движению в России, которое ставило себе целью свержение коммунистической власти в центре страны. Удаление дальневосточной границы не давало даже и при успехе делаемых попыток надежды, что это как-нибудь повлияет на центральную власть России, захватившую страну — в лучшем случае, это могло иметь местное и при том, в виду внутренне русского и международного положения, только значение временное. В силу этого и пути верных на Восточном фронте пришли к тому, что и им пришлось покинуть родную страну и рассеяться по Манчжурии, Китаю, Японии и другим государствам восточной Азии, где в тяжелой тоске по родине они должны были зарабатывать горький хлеб изгнания.
