2017-й год богат на памятные даты. В основном трагические - сто лет, как не стало... И в череде этих печальных воспоминаний как нерукотворный памятник героизму и преданности русского воина возвышается столетний юбилей боя под Мшанами, в котором Петровская бригада в составе Лейб-гвардии Преображенского и Семёновского полков в последний раз сражалась и побеждала.

А началось всё 29-го июня[1] 1917 г., когда русские войска Юго-западного фронта начали так называемое «наступление Керенского». В ответ 19-го июля последовало мощнейшее контрнаступление германских войск, вмиг превратившее русскую армию в бегущую толпу.

Вот как в своём дневнике в эти трагические дни описывал ситуацию в 11-й армии, принявшей на себя главный удар немцев, командующий соседней 7-й армией генерал-лейтенант В. И. Селивачёв (прапрадед автора статьи): «6-я Гренадерская дивизия попросту бросила свои позиции, и немцы, заняв их, стали давить на соседей, которые (17-й корпус) побежали; 49-й корпус, которому приказано было помочь, собрал митинги, "насколько необходима такая помощь", и когда некоторые полки решили, что помочь надо, была уже ночь, и помощь опоздала. [...] Солдаты толпами неслись по шоссе, кричали: "Немецкая кавалерия!", рубили постромки повозок, грабили наложенное в них добро, разбивали бронированный автомобиль за то, что он заставляет их держаться на позиции, убивали офицеров, убеждавших их не пачкать себя и исполнять свой долг. Словом, полнейший кошмар отступления!!! [...] Все эти дни шёл один сплошной кошмар отступления бессмысленного и беспрерывного. Солдаты не держатся на позициях...»[2]

Генерал-лейтенант В. И. Селивачёв (на первом плане) в окружении офицеров Чешской бригады в июле 1917 г. (фото предоставлено А. Муратовым)

В короткой записке жене В. И. Селивачёв даёт ещё более беспощадную характеристику тому, что ещё каких-то три месяца назад (до переворота, получившего громкое название «Февральской революции») называлось русской армией: «...дела отчаянные: армия окончательно разваливается по швам, и работа подлецов сделала то, что теперь армия бежит без сопротивления... Это какой-то ужасный кошмар!! Что приходится переживать - можешь себе представить, и был бы счастлив скорее уйти от командования [...] командовать подобными бандами невозможно».

В момент прорыва фронта 11-й армии германцами в ночь с 18-го на 19-е июля Петровская бригада (Преображенский и Семёновский полки) получила приказ перейти в резерв 17-го корпуса, «побежавшего» вслед за 6-й Гренадерской дивизией, и к 20-му июля встать в тылу в деревне Мшаны.

Положение было критическим. Если офицеры по-прежнему помнили о своём воинском долге, то в отношении солдат такой уверенности не было. Вечером 19-го июля Преображенский полк был построен, вышедший перед строем командир полка полковник А. П. Кутепов был краток, но каждое его слово дышало силой правды и уверенности в своей правоте: «Россия в опасности. Всё простить можно. Нельзя простить предательства. Преображенцы предателями не были. Пусть шкурники остаются, они не нужны. Полк сейчас выступит и пойдёт со мной. В ружьё!»[3]

Изменников воинскому долгу среди Преображенцев не нашлось, и под утро 20-го июля после тяжёлого ночного перехода под проливным дождём полк вошёл в деревню Мшаны. Глядя на подтянутых солдат, офицеры стоявшего в деревне штаба 3-й дивизии спрашивали: «С какой планеты свалился этот полк, он не похож на полки самой свободной армии в мире».[4]

Пока штаб полка разбирался в обстановке, пытаясь выяснить дальнейшую боевую задачу для стоявших в «глубоком резерве» Преображенцев, трое офицеров - капитан Ю. В. Зубов, штабс-капитаны Ю. Н. Висковский и В. А. Ратьков-Рожнов, находившиеся на окраине Мшан, - внимательно рассматривали в бинокли густые цепи, подходившие к деревне и вызывавшие удивление своим порядком, столь несвойственным для русской армии лета 1917 г. Это были немцы. Позднее выяснилось, что ночью части 3-й, 35-й и 175-й дивизий бросили фронт и бежали - так «глубокий резерв» за одну ночь стал фронтом.

Штабс-капитан Ю. Н. Висковский (предоставлено его внучкой О. И. Демушкиной)

Пока Ратьков-Рожнов бежал в штаб полка, на ходу крича: «Братцы в ружьё, немцы в деревне!», пока Висковский расталкивал спящих после перехода офицеров, которые отказывались вставать, считая происходящее неудачной шуткой[5], около 6:45 утра 3-й батальон во главе с капитаном Квашниным-Самариным по своей инициативе бросился в штыки и опрокинул передовые части германцев. За ним в атаку через 10 минут в бой втянулся 2-й батальон капитана Швецова 2-го. Во время этой атаки были убиты прапорщики С. С. Навроцкий 2-й и М. В. Арцимович, поручик О. П. Митрофанов, командовавший наступлением 6-й роты: «Он шёл всё время впереди цепи... был сражён пулей, упал и скончался. Рука его сложилась для крестного знамения, но перекреститься он не успел»[6]. 

В это же время через Мшаны в тыл стремительно уходил 9-й пехотный Ингерманландский полк. Кутепов пытался уговорить солдат остановиться, но бесполезно. Глядя на отступавших, будущий вождь Белого движения лишь повторял: «Прекрасно товарищи... прекрасно товарищи...»[7]. И всё-таки отдельные части посчитали позором бросить своих и присоединились к Преображенцам[8].

Когда положение на фронте прояснилось, пришли распоряжения свыше - необходимо удерживать немцев не менее суток, чтобы получить возможность отвести в тыл тяжёлую артиллерию, парки, уничтожить огромные армейские склады.

И всё же, несмотря на успешное наступление 3-го и 2-го батальонов, положение стремительно ухудшалось, так как германцы начали охватывать полк с обеих сторон, грозя ему окружением. При попытке ликвидации одного из таких охватов погиб командир 14-й Его Высочества роты капитан А. Р. Кондратенко.

В поддержку флангов наступающих частей выдвигаются 4-й и 1-й батальоны (под командой полковника К. И. Кузьмина и капитана Д. Д. Зуева[9]). Около 9:30 1-й батальон начал выходить из деревни в поле: «Зуев 1-й был впереди и со своей храброй связью шёл прямо на стену огня и дыма от рвущихся снарядов. За ним перебегали цепи, офицеры впереди»[10].

К полудню наступление Преображенцев остановилось. Против их четырёх батальонов противник сосредоточил пятнадцать, а также пять-шесть тяжёлых батарей, в то время как у Преображенского полка артиллерии не было вовсе. Командир 16-й роты капитан Леонов впоследствии вспоминал: «Ни до этого, ни после мы никогда не были под таким ураганным огнём»[11].

Германцы, не имевшие возможности пробиться сквозь железную стену русских гвардейцев, начали глубокий охват флангов полка. Необходимо было срочно выводить части из боя. «Предполагаемый манёвр отхода был опасен и тяжёл: днём, при ясной погоде, цепям, лежащим в двадцати метрах от противника, предстояло отойти так, чтобы не быть смятыми и опрокинутыми. [...] Удача манёвра зависит исключительно от выдержки Преображенцев»[12].

Для выполнения задуманного полковник Кутепов приказал 1-му батальону капитана Д. Д. Зуева рассыпаться в цепь и, пропустив остальные части полка, прикрывать их отход, а затем постепенно отступать, перекатываясь от рубежа к рубежу. «Манёвр, задуманный Кутеповым, был гениально прост, но для успеха требовал от обречённой части, даже при нормальных условиях, чрезвычайной устойчивости»[13].

Постепенно назад оттянулись 4-й и 3-й батальоны. 2-й же батальон, не получив приказания об отходе, задержался на позиции и едва не был окружён противником. Однако и он, прикрытый 1-м батальоном, к семи часам вечера отошёл к Мшанам, прорываясь штыками сквозь наступающих со всех сторон немцев. В этих атаках погиб штабс-капитан А. Н. Висковский 2-й. В то же время снарядом был убит начальник 2-й пулемётной команды штабс-капитан С. Н. Мещеринов 4-й, сопровождавший с группой офицеров командира полка, который обходил цепи 1-го батальона.

В самой деревне царил хаос: рядовые из разных частей смешались, не зная, что делать без офицеров, яростный артиллерийский обстрел не давал возможности оставшимся в живых офицерам и унтер-офицерам собрать солдат для организации отхода. «В первый раз в своей истории полк должен был оставить неприятелю убитых и большую часть раненых: солдаты отказывались нести дальше Мшан не только офицеров, но и своих солдат. "Вот что сделала свобода", - говорил один из раненых Кутепову»[14]. «Капитан Зубов приказал всех убитых офицеров внести в униатскую церковь, а штабс-капитану Розеншильд-Паулину 2-му записать на немецком языке о том, чтобы вошедшие в деревню немцы похоронили бы павших»[15].

Но всё же в своём большинстве Преображенцы сохраняли старый дух: «Зубов обратил внимание, что вокруг него лежит больше батальонной связи, чем полагалось, и среди них много незнакомых лиц. На вопрос старшему связи 5-й роты: почему у нас так много связи, старший унтер-офицер ответил, что это люди 3-го и 4-го батальонов, и что они не хотят оставлять 5-ю роту одну и хотят уйти с ротой последними»[16].

Поздно вечером к собравшемуся на новых позициях позади деревни полку обратился Кутепов: «Спасибо, братцы, за геройство... Преображенского имени вы не посрамили...»

Потери полка достигали 1300 солдат (563 из них погибли), из строя выбыло 17 офицеров (6 были убиты). К ордену Св. Георгия были представлены полковник Кутепов, капитаны Зуев, Зубов и Малевский-Малевич, к Георгиевскому оружию - капитан Кондратенко и поручик Митрофанов - оба посмертно. Солдатскими георгиевскими крестами с лавровой веткой были награждены 19 офицеров.

Задача по сдерживанию противника, поставленная перед всем 17-м корпусом, была выполнена силами практически одной Петровской бригады: тыл был эвакуирован, а оставлявшееся имущество подготовлено к уничтожению. На следующий день два взрыва страшной силы потрясли землю - были взорваны склады с миллионом снарядов в Езерне.

Армия же продолжала беспорядочное отступление. Малевский-Малевич вспоминал: «Бои между 7-м и 15-м июля[17] нельзя назвать иначе, как подвигом Петровской бригады. Невозможно описать всё то, что мы пережили в эти дни. Полк в составе бригады отходил среди моря развращённой и грабившей свои собственные тылы солдатской толпы, бежавшей при малейшем признаке противника или даже при звуке отдалённого орудийного выстрела, убивавшей своих начальников, выкидывавшей раненых из санитарных поездов, чтобы самой скорее удрать в тыл. Как наша бригада вышла из этого ада, я думаю, никто объяснить не может»[18].

А ещё через три недели, 19-го августа, в полку торжественно отметили полковой праздник - Преображение Господне. «В голову никому не приходило, что после всех полковых праздников с 1694 г. это был последний...»[19]

В истории полка сражение под Мшанами заняло особое место. Последний бой Преображенцев в Первую мировую войну удивительным образом напомнил его первое боевое крещение в далёком 1700-м году, когда под Нарвой Преображенцы и Семёновцы прикрывали мосты через реку, по которым убегали разгромленные шведами солдаты тогда ещё молодой русской армии. Отличие лишь в ближайших последствиях: итогом Нарвской баталии стало создание регулярной армии по образцу Преображенского и Семёновского полков, в ХХ же веке эти два полка, как и всю старую Императорскую армию ждало расформирование, братская междоусобица и забвение памяти героев на долгие годы.  

Однако если посмотреть шире, пытаясь вырваться из идеологических пут и взаимной ненависти белых и красных, нельзя не отметить, что и реформирование Петром армии на новых началах, увенчавшееся победой над Швецией спустя 21 год после Нарвы, и воссоздание вооружённых сил в Советской России, приведшее к водружению Знамени Победы над Рейхстагом спустя 28 лет после Мшан, стало возможным лишь потому, что русский народ сквозь десятилетия тяжелейшего труда и огромнейших потерь сохранял в себе тот непоколебимый дух мужества и благородства, который в минуту слабости и падения проявляли лишь лучшие из лучших - славные офицеры и солдаты Преображенского и Семёновского полков.

Сегодня, в столетнюю годовщину боя под Мшанами, отдадим им долг памяти и помянем павших в тот день героев - вечная им Память! Пусть вся Россия и, в первую очередь, офицеры и солдаты возрождённого четыре года назад Преображенского полка помнят о своих героях, своих однополчанах, в невозможных условиях оставшихся преданными долгу и чести.
 

[1] Все даты даны по новому стилю.

[2] Дневник В. И. Селивачёва № 28 за 7, 9-13 июля 1917 г.

[3] Из воспоминаний полкового адъютанта П. А. Малевского-Малевича, офицера Лейб-гвардии Преображенского полка. Цитируется по «Преображенцы в Великую и Гражданскую войны. 1914-1920 годы», генерал-майор Сергей Андоленко. Составители: А. А. Тизенгаузен, С. Б. Патрикеев. Стр. 288.

[4] «Преображенцы в Великую и Гражданскую войны...», стр. 288.

[5] «Лейб-гвардии Преображенский полк. С полком прадедов и дедов в Великую войну 1914-1917 гг.», Зубов Ю. В., Москва, ФИВ, 2014 г., стр. 194.

[6] Из очерка «Жизнь и геройская смерть моего дорогого сына Олега», написанного его матерью Е. Е. Митрофановой, впоследствии принявшей монашество и схиму в Иерусалиме. Цитируется по «Преображенцы в Великую войну», стр. 289.

[7] Цитируется по «С полком прадедов и дедов», стр. 197.

[8] Ю. В. Зубов упоминает начальников пулемётных команд 9-го пехотного Ингерманландского, 10-го пехотного Новоингерманландского, 11-го пехотного Псковского, 12-го пехотного Великолуцкого полков, одного из полков 176-й пехотной дивизии, а также двух командиров батарей 35-й артиллерийской бригады.

[9] Будущий зять цитировавшегося выше генерал-лейтенанта В. И. Селивачёва и прадед автора статьи.

[10] «Преображенцы в Великую войну», стр. 289.

[11] Цитируется по «Преображенцы в Великую войну...», стр. 290.

[12] «С полком прадедов и дедов...», стр. 201.

[13] Дейтрих-Белуха-Кохановский В. В. «Преображенского полка последний командир» (по книге «Генерал Кутепов»), стр. 258.

[14] «Преображенцы в Великую войну», стр. 292.

[15] «С полком прадедов и дедов...», стр. 209.

[16] «С полком прадедов и дедов...», стр. 210.

[17] Т.е. 20-м и 28-м июля по новому стилю.

[18] Цитируется по «Преображенцы в Великую войну...», стр. 295.

[19] «Преображенцы в Великую войну...», стр. 297.

Олег  Хлестов, правнук полковника Преображенского полка Д. Д. Зуева