Купить

ДЕБАЛЬЦЕВО. НАЧАЛО

- 22 января 2015 года.

В этот день началась знаменитая Дебальцевская операция, которая впоследствии стала «Дебальцевским котлом» для одних и полной победой для других.

Значение и масштабы этой операции сложно переоценить. Я не буду здесь особо заострять ваше внимание на ней, дабы не углубляться в полемику. Всё, что вы захотите узнать и прочитать есть в интернете, причём, в свободном доступе.

Но для тех, кому лень это делать, дам кое-какие пояснения.

«Дебальцевский выступ» укропов, как его тогда называли, очень мешал молодой республике. (Здесь я имею ввиду, конечно же, республику Новороссия, а не княжества под названием - ЛНР и ДНР).

Во-первых, это был отличный плацдарм для начала возможных последующих наступлений укров, как на Донецк, так и на Луганск. Отличный, потому что он вклинивался аккурат между этими самыми ЛНР и ДНР. Создавалась угроза прорыва укров в районе Чернухино-Никишино на восток, с дальнейшим выходом на Алчевск, Петровское и Красный Луч. А так же в южном направлении: Булавинское-Ольховатка, с дальнейшим наступлением на Шахтёрск, Зугрез, Торез, что создавало бы угрозу окружения самому Донецку. И дальше уже разрыв Новороссии на две части, со всеми вытекающими последствиями.

Во-вторых, само Дебальцево являлось и является крупной узловой железнодорожной станцией, освобождение которой на много бы облегчило пути сообщения самой Новороссии.

К началу самой операции, по различным данным, в рядах ВСУ и украинских нацбатальонах находилось от 6 до 7 тысяч человек. Высокое укроповское начальство, правда, потом заявляло, что их там было всего 2-3 тысячи. Впрочем, о своих потерях они тоже «скромно» до сих пор умалчивают. Если их послушать, то они в Дебальцево вообще были минимальны. Что-то около 170 человек убитыми и около 300 ранеными. А своё поражение, они называли и называют не иначе, как - «Вэлика перемога под Дебальцево украинского народа над сепаратистами и москалями.»

Это что-то типа, как если бы Гитлер, после Сталинграда, заявил о великой победе великой Германии над невеликой Россией. Пропаганду ведь ещё никто не отменял. Согласен? А в неё входит в том числе и занижение своих потерь. В то время, как потери противника растут в геометрической прогрессии. Причём не на десятки или сотни, а сразу на тысячи. Ну, чтоб не мелочится. Справедливости ради стоит заметить, что этим «грешат» не только укры, но и наши. Но это уже отдельная тема.

Давайте теперь вспомним, какие подразделения с разных сторон участвовали в этой «Битве народов».

Начнём с укров:

Батальоны - «Чернигов-1», «Киевская Русь», «Кривбас», «Донбас», чеченский батальон «имени Джохара Дудаева». А так же рота МВД «Свитязь» и конечно же сами силы ВСУ.

Силы Новороссии:

Бригада «Призрак» во главе с Алексеем Мозговым.

Казачьи подразделения атаманов Павла Дрёмова и Николая Козицина.

Подразделения народной милиции ЛНР.

Батальон «Август».

Бригада «Кальмиус». Подразделения «Восток», «Оплот», «Спарта», «Пятнашка» д.р. Если кого-то не упомянул, не взыщите.

Численность личного состава и потери, писать я тут не буду. Военная тайна. Единственное, что могу добавить... Наши потери при наступлении были, как это принято говорить - значительными.

Честь и слава всем воинам павшим за Новороссию! Всем тем, кто отдал за это свои жизни!!!

Покойтесь с миром, братья. И простите нас, что мы живые!!!

Верю, что свои жизни, под флагом Новороссии, вы отдали не зря. И как говорили наши деды - «Враг будет разбит, победа будет за нами!!!»

А что же мы? Где была и чем занималась наша доблестная рота «СБ» бригады «Призрак»? - спросишь ты меня дорогой читатель.

Вопрос конечно интересный, с явным подтекстом. Но я на него отвечу. Отвечу, как есть.

На момент начала Дебальцевского наступления наша рота осталась в Алчевске.

Нет, нас не забыли. Нас оставили для охраны самого города. Ну, кто-то же должен был остаться. Задачи у нас были тогда разные, но в основном это были - ГБР (группы быстрого реагирования) на случай проникновения укроповских ДРГ с последующей их ликвидацией, а также устранения сочувствующих им в городе элементов. Про караулы и наряды мы конечно тоже не забывали.

Один из таких вот караулов был у нас на «избушке», в которой располагался штаб нашей бригады. «Избушкой» мы тогда называли между собой бывшее здание СБУ Алчевска, кто не в курсе.

Правда самого Мозгового, как и всего комсостава бригады, там уже не было. Штаб, по понятным причинам, к тому времени перебазировался в Ломоватку. Которая от самого Дебальцево находилась в нескольких километрах.

От казармы до «избушки» мы ходили сами, то есть пешком. Естественно по полной боевой. То бишь с автоматами, гранатами. в разгрузке и полным комплектом бк. Потом, когда начался штурм Дебальцево, мы стали ездить уже на наших ротных авто, которых у нас было несколько. В том числе и на «Соболе», что раньше был «скорой помощью». На нём так и было написано по укропски - «Швидка допомога».

И вот садимся мы значит в одну из таких наших легковушек и едем в штаб, менять караул.

Впереди, за рулём, Нарва. Рядом с ним Корж. Сзади - Москаль, Я и Смелый.

Едем мы, значит, и по дороге Нарва сообщает нам «радостную» новость:

- Короче, парни. Сейчас разговаривал со Стилетом. Он сказал, что когда пойдём на запад, можно будет там кошмарить и делать всё.

- Что значит ВСЁ? - не поняв его радости, спрашиваю я.

- Всё - это значит трофеи у населения отжимать, - продолжает Нарва.

- В смысле отжимать? - вступает в разговор Смелый.

- Ну, а что такого? Они же там все укропы, - как бы уже оправдываясь, бормочет Нарва.

- А ничего, что у меня там семья в Северодонецке. С ними как быть? - продолжает Смелый.

- И то, что там тоже русские люди живут, такие же как мы, ты это учитываешь? - добавляю уже я. Их мы тоже будем «кошмарить и щемить», да?

Нарва поняв, что ляпнул не то и не тем людям, замолкает, и дальше до штаба мы едем уже молча.

И все бы ничего, но у этого разговора вскоре появилось продолжение.

Примерно через час, как мы заступили в караул, к нам пожаловал сам Стилет. Вначале я подумал, что это обычная проверка нашей бдительности на вверенном нам объекте. Тем более, что Стилет, как командир роты, так часто делал. Это входило в его прямые обязанности. Но потом я понял, что приехал он не ради этого. Он приехал поговорить со мной. О чем поговорить? О том самом диалоге, который состоялся у нас с Нарвой в машине.

Откуда же, вернее от кого, он узнал о нём? - спросишь ты меня, дорогой читатель.

А ты догадайся.

Я тебе открою одну маленькую военную тайну. В каждом воинском подразделении есть свои стукачи. Или, как их любит называть начальство, которому они стучат - сознательные бойцы.

Стукачи бывают двух видов - явные (открытые) и тихие (скрытные). В нашей роте таких было целых два. И оба они ехали в той самой машине.

Вся рота знала, что Корж - стукач явный, а Нарва - скрытный. Нарве мы, конечно, об этом не говорили. Но о том, что он втихую стучит, знали все. Корж же и сам этого не скрывал. Наоборот - иногда даже всячески подчёркивал. Мы, помню, как-то даже проводили эксперименты. Стоило кому-то из бойцов «ляпнуть» что-то такое, что могло представлять интерес для Стилета в присутствии Нарвы или Коржа, как Стилет об этом узнавал уже через пять, максимум шесть минут.

Природу стукача, в принципе, понять несложно. И были они всегда и во все времена. Каждый такой стукач преследует, конечно же, свой - личный, корыстный интерес. В основном это выслуживание перед непосредственным командиром (начальником) для скорейшего осуществления того самого корыстного интереса. Например - продвижения по службе, поощрения в виде увольнительной или ради «устранения с дороги» своих оппонентов. А иногда и то и другое вместе.

Стукачей используют не только в армии, но и на гражданке. Думаю, что в любом офисе, конторе или банке они тоже есть. Не брезгуют ими и менты. Называя их вежливо - внештатными осведомителями.

Стилету такие люди, конечно же, тоже были нужны. Нужны хотя бы по причине того, что бы знать, что «твориться» внутри самой роты?

Поэтому вычислить, кто стуканул, вернее «доложил» ему о нашем разговоре в машине, мне было не трудно. Вариантов было два - либо Корж, либо сам Нарва. Впрочем, лично для меня, это было не столь важно. Главное, что инфа «оперативно» уже дошла до него.

В караулы, наряды и ГБР мы заступали, как правило, по четвёркам. В моей четвёрке тогда были: Михалыч, Я, Москаль и Корж. Плюс, для усиления вечером к нам добавлялись бойцы из других подразделений. Поэтому, когда Стилет приехал, народу было уже предостаточно и мой с ним разговор слышали практически все. Общались мы в помещении, где принимали пищу. Оно располагалось сразу возле тумбочки дневального, напротив кухни. Удобно усевшись в кресло, Стилет решил завязать со мной диалог.

- Тавр, у меня разговор к тебе есть, - обращается он ко мне.

- Разговор говоришь? Ну, раз такое дело, давай поговорим, - отвечаю я ему, мешая маленькой ложкой сахар в своей кружке с чаем.

- До меня дошли слухи, что ты кое с чём не согласен.

- Смотря, что ты имеешь ввиду? - говорю я, садясь на стул. Я много с чем не согласен. Например, с тем, что там война, а мы тут сидим – ж…пу греем.

- Мы не греем. Мы выполняем возложенные на нас «особые задачи», - парирует Стилет.

- Да, я понимаю, что эти задачи очень важные и очень особые. Так ты об этом хотел поговорить со мной? - спрашиваю я его, делая глоток чая.

- Нет, не об этом.

- А о чём?

- О том, что ты не согласен по поводу того, как должен вести себя боец во время зачистки.

- О как. Даже так. Интересно, кого и как ты собираешься там зачищать?

- Ты прекрасно знаешь, кого? Идёт наступление. Скоро мы там тоже будем задействованы. Там полно укропов и бандерлогов, которые подлежат утилизации.

- Командир, я в курсе, что там полно укров. Но там и русских немало. Или мы их тоже будем утилизировать?

- Тавр, а что ты предлагаешь с ними делать? Они находятся на вражеской территории. И уже давно. Все русские, кто хотел свалить, уже давно свалили. А если кто остался, то это их проблемы.

- Стилет, ты сам понял, что сейчас сказал? То есть мы, по-твоему, идём их не освобождать, а карать. Мы каратели, так? Лично я сюда не для этого приехал.

- А откуда ты, Тавр, знаешь, кем были местные при укропах? Может, среди них есть бабы-снайпера или те, кто сдавали наших в Славянске в СБУ. И откуда у тебя может быть уверенность, что они нам не начнут стрелять в спину, когда мы к ним зайдём?

- Ахринеть. То есть ты предлагаешь нам в них вначале стрелять, а потом уже спрашивать, кем они были при укропах, так? Чем тогда мы отличаемся от тех же бандеровцев, что мародёрят и беспределом занимаются на оккупированных территориях? Ответь мне и всем здесь присутствующим.

Я оборачиваюсь и понимаю, что весь наш разговор собралась послушать уже вся «избушка». Кроме тех, что остались «на воротах».

Поняв, что разговор зашёл слишком далеко, Стилет решает его закончить.

- Ладно, Тавр, мне с тобой всё понятно. Давай закончим. После поговорим.

- Не вопрос. Давай. Тем более, что с тобой мне тоже всё понятно,- отвечаю я. Допиваю свой чай и выхожу курить во двор.

Закуривая тоже сигарету, ко мне подходит Михалыч.

- Тавр, ну вот чего ты завёлся?

- Михалыч, ты же сам всё слышал.

- Да, слышал. Не обращай внимание. Это всё «стилетовские понты».

- Да похрен мне на его понты. Я сюда не карать приехал, а освобождать.

- Я тоже. И в этом я с тобой согласен. Так что давай успокоимся.

- Да, я спокоен. Ты пойми, а если он мне завтра отдаст такой приказ на зачистку, что тогда?

Михалыч стоит и с улыбкой отвечает:

- Приказы тоже можно по-разному выполнять. У тебя своя голова на что?

- Ладно, я тебя понял. Посмотрим, что и как дальше будет.

А дальше была командировка в Новоазовск.

НОВОАЗОВСК

- начало февраля 2015года.

Дебальцевская операция набирает свою силу и мощь. Само Дебальцево ещё не взято, но кольцо вокруг укропов по не многу сжимается. Котла ещё нет, но крышка от него уже занесена и вот-вот закроется.

Подразделения Новороссии рвутся к Логвиново. Одновременно наступая на само Дебальцево с двух сторон.

Логвиново - это та самая крышка котла, которую нам надо было захлопнуть, так как это село находилось аккурат на трассе Дебальцево-Артёмовск.

Но о ходе самой операции я вам тут расписывать не буду. Всё, что вы захотите узнать, есть в инете, в свободном доступе. Причем, как в украинском, так и в нашем варианте.

Эта моя часть будет о другом...

К началу февраля 2015 года в нашей роте уже было достаточно оружия и б/к, или, как мы его называли - «железа». И если в ноябре-декабре 2014 года, «Калаш» находившийся в личном пользовании, был скорее редкостью и радостью для его обладателя, то уже в феврале, у нас у каждого был свой АК, с несколькими магазинами к нему и парочкой гранат.

Но одно дело всё это иметь в Алчевске, в тылу. Другое - на передовой, под Дебальцево. Сами понимаете, всего нашего ротного б/к хватило бы лишь на полчаса хорошего боя.

А раз так, то надо было где-то «разжиться» ещё. Поэтому Стилет решил отправить в Новоазовск группу в количестве трёх бойцов - Алтай(наш старшина), Джонни и Татарин.

Славный город Новоазовск, если кто не в курсе, находится на азовском море. Это уже территория ДНР, самый юг. И расположен он не далеко от границы с Россией. Туда-то и отправились наши парни.

Далее, я публикую рассказ самого Алтая, дословно, как всё было:

«Числа 4-5 февраля, вечером в казарме ротный Стилет предложил мне смотаться с бойцами в район Новоазовска на «Соболе». Обычно он не любил, когда я надолго отлучаюсь с располаги, т.к. ответственным по роте, при выездах боевых четвёрок с ротным приходилось быть в основном мне. А тут доверил, да ещё на «Соболе». Закрепленным водителем на этой «швидкой допомоге» был «Корж», типичный прапорщик-хохол. Обычно тот, при разговорах о закреплении второго водителя на эту колымагу, сильно возбуждался и свирепел. Дело в том, что Коржик тащил в «Соболя» все ценное, как белка в дупло на зиму. Не выходя из машины можно было прожить, не голодная, несколько дней. А б/к хватило бы на пару часов плотного боя.

С ранья, не емши, мы дружной компашкой двинули в путь. Аппарат был заправлен с расчетом туда-сюда. Поскрипывая на ямах донбасских автобанов, не сильно поспешая, поехали на юг. Джонни сидел справа за навигатора. В салоне дремал Татарин. Боец со славянской внешностью, знаменитый в нашей бригаде тем, что купив и отремонтировав дома в РФ легковой «Форд» пригнал его и отдал в пользование в подразделение.

Сверяясь с картой и уточняя на блокпостах маршрут, первые часа четыре ехали без проблем. Опасались только выехать на оккупированную территорию, такие случаи были и у ополченцев и у укропов. После обеда «допомога» начала чихать и дергаться.

Не тихо матерясь, вспоминая добрым словом «Коржа» добрались до какого-то кишлака. На наше счастье местные ополченцы, напуганные стрельбой из глушителя автомобиля, направили нас к местному диагностику. С молотком и отверткой, сами бы мы мало что смогли сделать с инжекторным двигателем. Минут за пять до нашего въезда в эту деревню, она была обстреляна артиллерией, если не запамятовал, 120 калибром миномета. Ещё дымились воронки и развалины строений.

Тем не менее, мастер быстро нашёл неисправность с помощью ноутбука (накрылся один из датчиков воздуха), закоротил схему, отцепил воздушный патрубок и наша тарантайка бодро завелась. Остальная часть пути прошла в общем-то спокойно. Мы ехали уже по ДНР, но у нас был пароль для передвижения по дорогам и наши удостоверения спокойно воспринимались местными ополченцами.

Суть нашего задания состояло в том, что надо было обменяться тем, чего было много у нас и забрать то, чего было много у наших коллег. Усугублялось это тем, что постепенно набирал процесс наведения учёта оружия и боеприпасов, так как местное население и криминал растаскивал его по схронам. Все что добывалось в боях и на передовой, катастрофически не хватало.. Но так как процесс был ещё на этапе становления, то подразделения делились понемногу. Дебальцево было ещё не взято и нам по зарез нужны были некоторые ништяки. За пару дней до этого наши ребята увезли коллегам под Безымянное нужное им оборудование для стрельбы по укропам. Оставалось только забрать обменяное.

Почти в сумерках добрались до пункта назначения в хозяйство Шрама. Ничем от «призраковцев» эти ребята не отличались. Большинство россияне - добровольцы, одетые и укомплектованные с миру по нитке. Замордованные постоянными обстрелами и стычками с противником. Только море в десятке метров от расположения, да близость русской границы... А так все, как у нас. Приняли нас радушно, накормили, быстренько загрузили. С нами сел ещё один наш боец с бригады «Призрак» ждавший здесь нашего приезда. Было уже темно, и, если честно, возвращаться в сумерках по мало знакомой дороге не хотелось, но Джонни начал тошнить, что хочет вернуться, да и другие ребята поддержали. Угнетало то, что мы на незнакомых позициях, да и под Дебальцево наш груз уже ждали. Я отзвонился на базу, доложил о выдвижении.

Проскочили Новоазовск. Меня, если честно, терзали сомнения в правильности наших действий, о чем я поделился с бойцами. Потом, по прошествии времени, Татарин не раз говорил - «Надо было слушаться Алтая, чуйка у него правильно работает». Наверно, как и у любого человека в возрасте, чуйка у меня срабатывала не раз. Но в ту ночь нам это не помогло. Проехав пару блокпостов, мы тормознули на очередном. Я открыл окно, показал пропуск - удостоверение, сказал пароль. Но нас не пропустили, попросили подождать. При этом на блокпосту началась какая-то незаметная движуха. Я понял, что нас блокируют. При этом один из ополченцев с блокпоста, заглянув в салон машины для проверки пассажиров, начал клянчить боеприпасы. Мужики поделились, так как на себе знали проблему нехватки б/к в наших рядах.

Поначалу мы воспринимали все происходящее без напряга. Мол, темно и народ нервничает. Блокпост был однозначно наш. Сбиться мы не могли, так как недалеко отъехали от Новоазовска, а колея была только одна, без развилок. Чтобы не нервировать проверяющих, мы вышли без оружия на улицу. Старший блокпоста сказал, что он созванивается с начальством, чтобы проверить нас. А в это время один из ополченцев, спрятавшись за штатное укрытие, передернув затвор, направил на нас РПК.

Сейчас, по прошествии времени, я могу попутать некоторые моменты происходившего. Получилось так, что нас оттеснили от машины. А один из ополченцев, называвшийся «Адамом» начал стрелять нам одиночными под ноги. Попытки успокоить ни к чему не привели. Осколки асфальта и гравия, отлетая, секли нам одежду, кисти рук. Стрелявший говорил с чеченским акцентом и, держа бутылку пива в руках, периодически отхлебывал из неё, дыша перегаром. Я четыре года провоевал в Чечне, познакомился там как с чеченцами, воевавшими на нашей стороне, так и с бывшими боевиками, и знаю, что поведение такого «воина» никто бы из них не одобрил.

 Вскоре подъехало «начальство» на двух машинах. Перед тем, как нас посадить в автомобили, старший с позывным «Батя» сказал нас досмотреть. При этом досмотр был похож на грабеж в переулке.

 Забирались такие «опасные вещи», как кошельки, телефоны, часы и прочие вещи. Видать на память или сувениры. При этом, видно, чтобы мы осознавали важность происходившего, все это приправлялось ударами. Мне зарядили прикладом по черепу, еле очки успел поймать. А то бы двигался по приборам.

 Позже я узнал, что сотрудники МГБ Новоазовска услышали по рации переговоры о нашем задержании, и один из них, видно, находясь недалеко, подъехал в момент нашей упаковки по машинам. Он заставил ополченцев отвезти нас в Новоазовскую «контору».

 Когда нас закрыли в камеру, Джонни - бывший мент, такой же, как и я, пояснил нам, что нас всех сейчас, при допросе будут пи....ть. После чего завалился на матрасы, лежащие на полу и захрапел. Видно решил набраться сил и мужества перед допросом.

 Ночь прошла в созвонах, опросах и уточнениях. Нам повезло, что Шрам, приехав, объяснил, откуда мы и что везем? А когда сотрудники МГБ поговорили с нашим «Васей», напряжение в общении прошло. Но самое осознание произошедшего настало, когда мгбшники рассказали нам подробности, доселе нам незнакомые.

 В ряды ополчения при начале боевых действий на Донбассе вливались все добровольцы. Оружие давали, не спрашивая характеристик и справок о судимости. Только одни, освобождая населенные пункты, уходили с линией фронта, выдавливая противника с русской земли. А другие, хитро…опые по жизни, оставались. И устанавливали «свою» власть. Крышевали, грабили, занимались контрабандой – возможно, то, чем занимались до войны.

 Вот под раздачу такой компании мы и попали. Со слов мгбшников эти бандиты отслеживали нашу машину и планировали её и б/к забрать, а нас расстрелять в каком-нибудь овраге. Сил бороться с хорошо вооруженной бандой не было, так как все силы находились на передовой, поэтому соблюдалось определённое «перемирие». Но после происшествия с нами, должны были получить подкрепление для ликвидации банды. Видимо это было последней каплей...

Татарин с расстройства, через некоторое время уехал домой. Наша бригада вгрызлась в Дебальцево, и со временем новые эмоции и события заслонили все произошедшее с нами. Уже дома, я, перечитав литературу о гражданской войне 1918-20-х годов в России, нашёл полную аналогию с событиями в Новороссии. Тогда, после переворота в столице, возникло много местечковых подразделений - белые, красные, махновцы, германцы, зелёные и просто бандиты без политической окраски. Бились друг с другом, объединялись, добивали слабых и снова враждовали...

Может кто-нибудь, прочитав мои записи, упрекнет нас в трусости. Мол, надо было дать им отпор и так далее... Вынужден его разубедить. Все в нашей группе имели опыт в других военных конфликтах. А нормальный блокпост строится с учётом таких ситуаций. Во-первых, это однозначно был наш блокпост, стоящий на контролируемой нами территории. Если бы мы, даже заранее зная будущие события, пошли на прорыв и как-то проскочили бы его, то далеко бы мы не ушли. Местность, загруженность машины и т.д. нам бы не позволили это сделать. Если только бросив все, смылись бы через границу РФ. Да и одно хорошее попадание из стрелкового оружия в машину... и от всех, включая блокпост, остались бы ботинки на асфальте.»

Вот такой рассказ, спустя год с небольшим, после этих событий поведал мне сам Алтай. Ничего в нём я менять не стал. Оставил всё так, как есть. Даже «стиль письма» не изменил.

Ну, а что же мы, те, кто остался в самой роте?

Через пару дней, поняв, что операция по перевозке оружия с Новоазовска провалена, Стилет нас собрал и поведал, что надо ехать на выручку - спасать наших бойцов, а возможно и само «железо».

Спасать, так спасать. Лично я всегда за любой кипишь, окромя голодовки, а тут целая «спасательная операция».

Из нашей «оружейки» было вытащено почти всё, что могло стрелять, летать и взрываться. Каждому бойцу было добавлено, к уже имеющемуся у него б/к, ещё пара магазинов и гранат. «Мухи и «Шмели» были бережно погружены в багажники и салон наших ротных легковых авто. Короче говоря, Рембо в Афгане, по сравнению с нами в тот момент, был просто бойскаутом приехавший посмотреть страну.

Инструктаж Стилета был кратким - едем в Новоазовск, там даём всем пи..ы, забираем наших парней и «железо», а после... А после, как карта ляжет.

Погрузившись в три наши ротные колымаги, мы после обеда двинулись в сторону Новоазовска. Дорога, с учётом того, что мы пару раз заезжали «не туда» заняла примерно часов пять. В сам Новоазовск прибыли уже глубоким вечером, когда стемнело.

При подъезде к городу, я уже мысленно начал прощаться со своими родными и близкими, потому карта могла лечь и не так, как она в итоге легла.

Мои размышления на тот момент были просты. Ну, допустим, мы без проблем заезжаем в сам город, допустим «весело и с боем» берём здание того самого МГБ Новоазовска и вытаскиваем измученных в его застенках наших товарищей. Дальше что?

А дальше, если бы события развивались по такому сценарию, нас из города живыми уже просто не выпустили бы.

Короче говоря, адреналин и бодрость духа присутствовали у меня в тот день по полной программе. Всё, в общем-то, как я и люблю.

Блокпосты на подъезде к городу проехали без проблем. Благо с нами был тогда «Борец», который выходил, общался с ополченцами стоящими на них, после чего мы дружно двигались дальше.

К самому зданию, где на тот момент было МГБ Новоазовска, мы прибыли, когда уже окончательно стемнело. Борец пошёл вовнутрь для переговоров. Нам же дана была команда: «из машин не выходить».

Примерно через полчаса такого сидения, поняв, что процесс переговоров затягивается, мы стали по одному выползать на воздух, что бы размять ноги и другие части тела. Еще примерно через час, из здания МГБ появились наши бойцы - Алтай, Джонни и Татарин. Появились живые, целые, но без оружия. Как потом выяснилось, у них забрали не только то «железо», что они везли с собой, но и своё личное. Особенно по этому поводу сокрушался Джонни, так как у него только одних магазинов на 45 патронов было целых семь. Короче говоря, после всей этой истории мы оказались в минусе.

 Ещё примерно через полчаса, из здания МГБ вышел уже сам «Борец», который объяснил, что за «железо», за которым приехали Алтай, Джонни и Татарин можно забыть. Спасибо ещё, что их самих удалось вернуть живыми и почти целыми.

 Осознав всю картину произошедшего и то, что уже ночь, а мы ещё в Новоазовске, наша колона двинулась в обратном направлении.

 Что такое Новороссия ночью, я уже описывал в части, когда переходил границу. Из ночного освещения там обычно - это луна звёзды и собственные фары. Но в ту ночь даже звёзды нам не светили. Короче говоря, ещё на территории ДНР мы заблудились.

 Дело было, как ты помнишь - дорогой читатель, в феврале. При отбытии в обратном направлении я сел в кабину того самого «Соболя», за рулём которого ехал Алтай и «смотрящим» за который был «Корж». Внутри салона расположились Татарин, Москаль и ещё пара человек из наших. Двигались мы во главе нашей славной автоколонны. За нами уже все остальные, в том числе и Стилет с Нарвой. Нарва был за рулём того самого «Форда», который Татарин пригнал из РФ и который постепенно из «Форда» стал превращаться в металлолом.

 И всё бы ничего. Хрен бы даже с тем, что мы опять «заехали не туда». Проблема образовалась там, откуда её не ждали. «Форд» сломался.

- Алтай стой! - слышим крики и сигналы из других машин.

Алтай останавливает «Соболя». Мы вылезаем, что бы понять, что случилось?

- «Форд» нае....ся. Нарва его всё-таки добил, - с грустью в лице вещает нам Джонни. С грустью, потому что он сам в нем ехал.

- Что с «Фордом»? - убитым голосом спрашивает Татарин.

- Я не знаю, иди сам глянь, - отвечает Джонни.

Мы подходим к «Форду». Возле него уже вся толпа наших и Нарва, который на карачках, с фонариком, светит под его днище, пытаясь понять, что произошло?

- Бл…ть, ты чё, Нарва, сделал с ним? - орёт на Нарву Татарин. - Тебя, кто учил так ездить?

- Да я сам не знаю, как так получилось, - вздыхает Нарва.

Из-под капота «Форда» тем временем, набегает небольшая лужа машинного масла.

Примерно ещё минут 10 Нарва с Татарином пытаются реанимировать «Форд». Но вскоре, поняв всю бесполезность этого мероприятия в условиях темноты и мороза, Татарин посылает Нарву туда, на чём обычно мы сидим, и залезает обратно в «Соболь».

- Пусть теперь сам с ним еб...ся, - сокрушается он. Мне он теперь нахрен не нужен

Оставался только один вариант транспортировки «Форда» - это буксир. Причём сам «железный конь» уже начал остывать. Он напомнил мне в тот момент тяжело раненого бойца, сраженного пулей на поле брани, который вот-вот отойдёт в мир иной. Печка у него, по понятным причинам, работать перестала.

И тут Стилет, который ехал в этом же «Форде» принимает, на его взгляд, «соломоново решение».

Он решает покинуть нас. Бросив напоследок пару фраз о том, что мысленно он будет с нами - его бойцами, отдав кое-какие распоряжения и пожелав нам всего хорошего, Стилет садится в другую, но уже целую, тёплую машину и с комфортом отчаливает в направлении Алчевска.

Делать нечего. Цепляем раненый «Форд» к «Соболю». Нарва садится за руль уже остывшего «Форда» и наша колона продолжает свой ночной путь по автобанам Новороссии.

Перед этим Джонни прыгает к нам, в кабину. А по дороге потихоньку уничтожает запасы провизии, которые «Корж» заботливо заныкал под сиденьем. На наш с Алтаем вопрос, что мы скажем «Коржу», Джонни с невозмутимым видом отвечает:

- Я жрать хочу, а от «Коржа» не убудет. У него ещё есть.

По дороге мы несколько раз останавливаемся по причине того, что буксир наш то развязывается, то лопается.

Татарин, сидя сзади нас в «Соболе», всю дорогу отчаянно рассказывает, что он думает о Нарве, Новоазовске и вообще обо всём этом в целом.

В ту морозную, февральскую ночь, сидя в кабине «Соболя» и вглядываясь в ночную мглу, я понял одну простую вещь - Стилет для меня, как командир, «умер» окончательно и навсегда!!!

С горем пополам и божьей помощью, в Алчевск мы прибыли в пять утра.