Персонально миссия по искоренению «националистического уклона» в
УССР была возложена на секретаря ЦК ВКП(б) П.П.Постышева (1887-1939). 24 января 1933 г. он был избран вторым секретарем ЦК КП(б)У и первым секретарем Харьковского обкома, - и сразу же взялся за дело. В феврале того же года состоялся пленум ЦК КП(б)У, давший «зеленый свет» организации широкой кампании против «националистических элементов», проникших, вследствие недостатков украинизации, в партийные и государственные органы, научные и культурные учреждения. И первым, демонстративным шагом начатой кампании стало снятие с должности Н.А.Скрыпника (23 февраля 1933), на которого и была возложена вина за «националистический уклон» в сфере «культурного строительства на Украине». В июне на очередном пленуме ЦК Постышев прямо указал, что «на этом серьезнейшем участке засело немало петлюровцев, махновцев, агентов иностранных контрразведок ... Эти вредители и шпионы ... насаждали ... не нашу национальную по форме и социалистическую по содержанию украинскую культуру, а культуру националистическую, шовинистическую, буржуазную культуру Донцовых, Ефремовых, Грушевских». Цель такой «вредительской работы» заключалась в том, чтобы «ослабить пролетарскую диктатуру, лихорадочно готовя новые вылазки против СССР, не покидая мечты об отрыве Украины от Советского Союза». Персональную вину за это П.П.Постышев возложил на бывшего министра украинского просвещения: «Тот участок, которым до недавнего времени руководил тов. Скрыпник, я имею в виду Наркомпрос и всю систему органов просвещения Украины, - оказался наиболее засоренным вредительскими, контрреволюционными, националистическими элементами»83. Под грузом столь тяжелых обвинений Н.А.Скрыпник вынужден был признать, что «во многих случаях ошибался». Но это запоздавшее «раскаяние» мало помогло: от него потребовали письменного признания «ошибок» для публикации в прессе. В течение месяца он тянул, отказываясь написать этот публичный акт капитуляции, а затем, осознав, что участь его предрешена, 7 июля застрелился.
Процесс внедрения в жизнь очередного зигзага «генеральной линии партии» начался. Теперь украинизация оценивалась совсем с иных позиций. 24 апреля 1933 г. уже знакомый нам А.А.Хвыля (Олинтер) написал докладную записку Косиору и Постышеву, в которой указывал на «большую вредительскую работу» «украинской контрреволюции» «в вопросах создания украинской терминологии» и на умышленную «ликвидацию общеизвестных в украинском и русском языках» научно-технических терминов.
Главными координаторами этой «вредительской работы» являлись скрыпниковское ведомство и Государственная комиссия для разработки правил украинского правописания при наркомпросе УССР. «Общие в украинском языке с русским языком термины ликвидировали, выдумывая искусственные, так называемые украинские самобытные слова, не имевшие и не имеющие никакого распространения среди широких многомиллионных рабочих и колхозных масс».
В качестве примера Хвыля-Олинтер приводил замену в украинском языке слова «сектор» на «витинок», «сегмент» - на «утинок», «экран» - на «застувач», «экскаватор» - на «копалка», «штепсель» - на «притичку», «аэрография» - на «марсознавство», «атом» - на «неділка», «завод» - на «выробня». По мнению Хвыли, такие нововведения, проходившие под лозунгом замены «русизмов» «исконно украинскими» словами, обычно заимствованными из польского или других иностранных языков, крайне недопустимы. Так же как и предложенная ранее Скрыпником реформа украинского алфавита по введению двух латинских букв для обозначения звуков «дз» и «дж» (соответственно «S» и «Z»).
Свою докладную записку Олинтер-Хвыля заключал следующим выво-
дом: «Процесс создания украинской научной терминологии, направление развития украинского научного языка – пошло по линии искусственного отрыва от братского украинскому языку – языка русского народа. На языковедческом фронте националистические элементы делают все, чтобы между украинской советской культурой и русской советской культурой поставить барьер и направить развитие украинского языка на пути буржуазно-националистические.
Это делалось для того, чтобы, пользуясь украинским языком, воспитывать массы в кулацко-петлюровском духе, воспитать их в духе ненависти к социалистическому отечеству и любви к казацкой романтике, гетманщине и т.п.»...
Неожиданное «прозрение» А.А.Олинтера носило, конечно, коньюктурный характер. Ведь еще пару лет назад, как мы могли убедиться, именно этот борец с «националистическими элементами» в должности заведующего отделом агитации, пропаганды и прессы ЦК КП(б)У не только не видел в проводимой политике украинизации никакого «националистического уклона», но еще и настаивал на тотальном ее характере: «полной украинизации всего рабочего класса, украинизации прессы, школы, научной работы». А, присутствуя на одном из партсобраний, сурово приструнил сотрудника Украинского института марксизма Скрипченко, попробовавшего указать на возраставшую опасность украинского шовинизма: «Говорить так ... это не видеть на Украине русского нэпмана, кулака, буржуа, бывшего царского чиновника, попа, городского мелкого буржуа-мещанина, который когда-то составлял часть армии русской черной сотни на Украине. Разве эта реакционная сила на Украине сгинула? Разве она не проводит всюду, каждый день своей работы?.. А раз эти контрреволюционные силы русского шовинизма имеют на Украине почву, то, значит, они и действуют... Как симптоматично, что расстрелянный контрреволюционер, один из главарей шахтинского дела, работая в Донугле, в столице Украины, говорил: “Плевать мне на вашу украинизацию”»85…
Люди, не забывшие, что они – Русские и открыто выражавшие несогласие с тотальной украинизацией Малороссии, приравнивались А.А.Олинтером в 1929 г. к «классовым врагам», которых следовало немедленно «уничтожать», а теперь этот еврей, развернувшись на 180°, вдруг заговорил о «братском русском народе». Теперь в числе «нэпманов, кулаков, мелких буржуа и шовинистов» он числил уже не Русских, а сторонников тотальной украинизации... Удивительное превращение... Впрочем, легко объяснимое. Вряд ли ненависть А.А.Олинтера к Русским стала меньшей, но изменившаяся ситуация требовала на время сделать ее прикровенной. Кроме того, он был серьезно напуган. Поначалу персонально ответственными за «националистический уклон» в УССР были признаны он, Олинтер-Хвыля, и секретарь ЦК КП(б)У, редактор органа ЦК КП(б)У газеты «Коммунист» А.П.Любченко. В январе 1933 г. оба были сняты со своих должностей. Дальнейшее разбирательство сулило «уклонистам» мрачную перспективу. Любченко срочно помчался в Москву и сумел-таки добиться встречи со Сталиным и Кагановичем. Неизвестно, о чем шел разговор, но обвинения в «уклонизме» с Любченко и Хвыли были сняты, и они, естественно, обратились в самых ярых и непримиримых преследователей «украинского шовинизма».
В тот момент подобным образом «прозревали» многие. С.В.Косиор (1889-1939), например, возглавлявший украинскую компартию с 1928 г., внезапно осознал (ноябрь 1933!), что «линия Скрыпника» и «возглавляемого им уклона» была направлена на «ослабление хозяйственных, государственных и культурных связей Украины с другими советскими республиками, на ослабление Советского Союза», на «максимальный отрыв украинского языка от русского, на замену сходных с русскими слов в украинском языке польскими, чешскими, немецкими» и, наконец, на «насильственную украинизацию школы»86. А что же, в предыдущие пять лет он, являясь первым руководителем республики, ничего этого не видел?.. Видел, конечно, но на тот момент первоочередной задачей коммунистов в Малороссии было искоренение всего Русского: Русской культуры, Русского языка, Русской истории, - и насаждение вместо них лживой «украинской истории», «украинской» псевдокультуры и искусственного «украинского языка». Теперь наступали иные времена. Соответственно и коммунистическая пропаганда приобрела другое направление.
Лейтмотивом многочисленных выступлений партийных деятелей в печати стал тезис о «принудительной украинизации», приведшей к насильственному вытеснению Русского языка из школьного образования. Подобные «искажения ленинской национальной политики» создавали благоприятные условия для деятельности в УССР не только украинских, но и немецких, польских и прочих националистов. Поэтому весной 1933 г. Политбюро ЦК КП(б)У поддержало предложение Наркомпроса УССР «провести перепись детей по признаку родного языка» в рабочих центрах и некоторых городах Харьковской, Донецкой, Винницкой, Черниговской, Киевской, Днепропетровской, Одесской областей.
Через несколько месяцев, в августе 1933 г., Политбюро ЦК КП(б)У обязало Наркомпрос подготовить материалы о перераспределении «школьной сети в национальном разрезе». В апреле 1934 г. оргбюро ЦК КП(б)У создало специальные комиссии из представителей партийных и комсомольских организаций, Наркомпроса и органов госбезопасности, которые должны были к 1 июня проверить национальные районы и школы. Таковых в 20-е годы было создано в УССР немало, для самых разных национальностей, даже совсем миниатюрных и экзотических, для всех, кроме наиболее многочисленной и большой – Русской. Поэтому Русских детей насильно загоняли в польские, немецкие, еврейские, венгерские школы, где они были вынуждены изучать чуждые язык и культуру, а теперь все эти искусственно размноженные «национальные районы» и школы предстояло очищать от «антисоветских элементов». Очищали.
Подготовительная работа в этом направлении уже была проведена, и в период с марта 1933 по январь 1934 г. из школ были уволены около 4 тысяч учителей«националистов», причем «чистка» коснулась в первую очередь польских и немецких учебных заведений87...
* * *
Так распался союз коммунистов и «украинцев». Вряд ли стоит этому удивляться. Мог ли вообще быть долгосрочным союз убежденных «интернационалистов», стремившихся к уничтожению всяческих «наций», - и сепаратистов, фанатично навязывавших Малороссии «этнические ценности» никогда не существовавшей виртуальной «нации»? Конечно же, никакой перспективы подобное содружество не могло иметь. И та, и другая сила надеялись просто использовать друг друга, каждая в своих собственных интересах. У коммунистов это получилось лучше, ибо на тот момент именно они были властью в России. «Украинцы» в очередной раз оказались всего лишь в роли подручного материала для достижения чужих целей. Большевики максимально использовали их для превращения России в коммунистический СССР, а когда достигли этого, выкинули «украинцев» из политического поля страны за ненадобностью.
С другой стороны, при всей кажущейся странности подобного симбиоза двух внешне полярных сил нельзя не признать, что до определенного момента он был естественен и неизбежен. Цель-то и у тех и у других была одна: уничтожение Русского национального самосознания малороссов, превращение их в этнических мутантов, идеальный объект для манипуляции, хоть с целью создания нового «советского человека», совка, хоть на пути превращения его в «украинца», с вымышленной «украинской» историей и искусственно придуманным «украинским языком». И не только цель была едина, но и методы в достижении ее – совершенно одинаковы: тотальная ложь и грубое, циничное насилие.
Но при всем том, это был союз политических антиподов, потому что коммунисты, отказавшись от бредовой идеи «мировой революции», к середине 30-х годов стали государственниками, а «украинцы», с их утопической разрушительной идеологией, как были антигосударственниками, так ими и остались. В условиях надвигающейся войны их сепаратистские устремления не могли долее быть терпимы – и их безжалостно уничтожили, что явилось исторически обусловленным государственным актом. Однако в целом это нисколько не ослабило русофобской составляющей советской политики в Малороссии. Расправа со Скрыпником и другими оголтелыми украинизаторами вовсе не означала конец украинизации как таковой. По ней, конечно, был нанесен серьезный удар, но она отнюдь не была отменена. Из нее просто выхолостили «национальную» составляющую (которой в ней и не было изначально), еще более выпятив единственную ее функцию: вытравливание из Малороссии всего Русского. То есть, опять же, задача вполне украинская. На что же «украинцам» обижаться?.. А они, тем не менее, до сих пор обижены.
Если вы сегодня почитаете украинскую прессу, книги украинских «историков», то у вас сложится твердое убеждение, что за всю историю украинского движения не было у «украинцев» злее врагов, чем коммунисты. Ушаты грязи выливаются на коммунистических вождей, миллионы проклятий сыплются по адресу КПСС и «советской оккупации»... Какая черная неблагодарность! Разве не коммунисты нарезали «украинцам» на исконных Русских землях их «украинскую республику»? И не они ли ввели «украинскую национальность» как таковую?.. Разве не при Ленине и Сталине расплодились украинские писатели, академики, украинские школы и институты? И не при Сталине ли обрела «украинская республика» международный статус в качестве равноправного члена ООН? Сталин же наделил «украинцев» «государственными границами», которые включили в себя территории, о которых они не смели мечтать даже в самых безумных своих фантазиях, и которые, тем не менее, сегодня без всяких колебаний объявили своими «дэржавными кордонами». За что же такая ненависть к «вождю всех народов»?.. Да что там говорить! Выше мы видели, как душа в душу жили «украинцы» с коммунистами, как верою и правдою служили коммунистическим идеалам, рука об руку с «верными ленинцами» душили и терроризировали население Малороссии, без всяких угрызений совести беря за это свои тридцать сребренников. Даже будущие бандеровцы, галичане, и те без стеснения пользовались коммунистическими щедротами. А теперь с пеной у рта проклинают и шельмуют их. Да так дружно и единогласно, что диву даешься: сотню лет работали в одной связке, а теперь, смотри-ка, наотрез отказываются от столь очевидного «родства». Украинский «президент» В.А.Ющенко даже предложил открыть в Киеве «Музей советской оккупации». Тот самый Ющенко, который за годы «оккупации» совершил головокружительную карьеру, достигнув к декабрю 1989 г. поста заместителя председателя республиканской конторы Агропромбанка СССР, которому «оккупанты» дали бесплатное
образование вначале в школе, а затем в Тернопольском финансово-экономическом институте, что и позволило ему успешно продвигаться по «оккупационной» служебной лестнице. Тот самый Ющенко, который уже в возрасте 23 (!) лет вступил в «передовой авангард» оккупационного режима - КПСС, и не просто вступил, а при этом еще и закончил с отличием (видно, старался не за страх, а за совесть!) высшую партийную школу – Университет марксизма-ленинизма для идеологических кадров. Т.е. не просто был в рядах авангарда «оккупантов», но в рядах тех из них, кто теоретически обосновывал правомочность и справедливость этой самой «оккупации»! Такой вот «борец» с «оккупационным режимом». И соратники его, все эти драчи, павлычки и мовчаны, ему под стать. Бездарные украиномовные писаки и рифмоплеты, которых абсолютно никто не читал, а «оккупационный режим», вопреки всему, содержал и щедро оплачивал штампуемую ими макулатуру. И даже представлял к правительственным наградам! За что они слезно благодарили и клялись в нерушимой верности. А теперь... Какая черная неблагодарность! Да кто же, в конце концов, провозгласил Украйну в 1991 году «самостийной» и «нэзалэжной»? Не коммунисты ли? Ведь все 100% депутатов тогдашней Верховной Рады являлись членами КПСС и все единогласно проголосовали за «самостийность»! А теперь вы клянете компартию и «советскую оккупацию». И не стыдно?.. Неблагодарная все-таки публика, эти «украинцы».
Впрочем, благодарность лакея явление вообще редкое. Сколько, казалось бы, сделали для «украинцев» поляки, которых смело можно назвать крестными отцами украинского движение как такового, а чем отблагодарили их «украинцы»? Волынской резней 1942-1943 гг.!.. Такой же монетой платят они сегодня и коммунистам, обвиняя их в жестоком подавлении «украинского возрождения», хотя, как мы могли убедиться, само это «возрождение» стало возможным только благодаря коммунистам.
И 1933 г., несмотря на определенный поворот, никаких принципиальных изменений в политику украинизации не внес. Курс оставался прежним. «Исправляя перегибы украинизации, мы должны одновременно продвинуть вперед саму украинизацию, которая является неотъемлемой частью нашего социалистического строительства», - подчеркивалось на ноябрьском 1933 года пленуме ЦК Компартии Украины.
Вот ведь как: «неотъемлемой частью нашего социалистического строительства». Почему и двигали украинизацию с прежней энергией и «после Скрыпника». Весьма показательно в этом плане развитие ситуации в Донбассе как раз в эти годы. До революции здесь было 7 украинских школ. В 1923 г. Наркомпрос Украины приказал в течение трех лет украинизировать 680 школ региона. Но пик украинизации Донбасса пришелся именно на 1932-1933 гг. На 1 декабря 1932 г. из 2 239 школ региона 1 760 (или 78,6%) были украинскими, еще 207 (9,2%) – смешанными русско-украинскими. К 1933 г. закрылись последние русскоязычные педагогические техникумы. Однако достигнутые успехи нисколько не охладили пыла украинизаторов. Вот цитата из решения 4-го пленума Донецкого обкома КП(б)У (октябрь 1934): «Строго соблюдать украинизацию советских органов, решительно борясь со всякими попытками врагов ослабить украинизацию». А за полгода до этого (апрель 1934, самый разгар борьбы с «перегибами украинизации»), тот же обком принял волевое решение «О языке городских и районных газет Донбасса», которым предписывал полностью перевести на украинский язык 23 из 36 местных газет, еще 8 должны были печатать как минимум две трети информации по-украински, 3 – на грекоэллинском и лишь две газеты (!) области решено было оставить на Русском языке88. Точно такая же политика проводилась и в остальных областях УССР.
К 1937 г. в республике практически не осталось газет на Русском языке. Зав. Отделом печати и издательств ЦК ВКП(б) Л.Мехлис писал секретарям ЦК ВКП(б) Сталину, Кагановичу, Андрееву, Жданову, Ежову (30 октября 1937):
«Ни в одной союзной и автономной республике русская печать не находится в таком захудалом состоянии, как на Украине. В республиканских центрах всех союзных республик, столицах автономных республик, наряду с национальными газетами, выходят руководящие газеты на русском языке. Тбилиси, Баку, Алма-Ата имеют даже по две - три газеты на русском языке. В Тбилиси, например, газета “Заря Востока”, выходящая на русском языке, является органом ЦК КП(б) Грузии. В Баку выходит на русском языке газета “Бакинский рабочий”. В Алма-Ате – русская газета “Казахстанская правда”. В Ташкенте – “Правда Востока”. Эти русские газеты являются очень влиятельными в местных организациях.
Ничего подобного нет на Украине. Там буржуазные националисты по сути дела ликвидировали русские газеты, несмотря на то, что русского населения на Украине немало. Да и украинское население охотно читает русские газеты.
В Киеве выходит 11 республиканских и областных газет. Основные газеты – “Коммунист” (орган ЦК КП(б)У), “Вісті” (орган ВУЦИК), комсомольская, пионерская, областная “Пролетарская правда” и даже киевская вечерняя газета – выходят на украинском языке. Кроме того, в Киеве издаются газеты на немецком, польском, еврейском, болгарском языках. Нет только ни одной газеты на русском языке, если не считать русского издания армейской газеты “Червона армія ”.
Спрашивается: неужели Украина нуждается больше в немецкой газете, чем в русской? Действительно ли польский и болгарский языки распространены на Украине больше, чем русский. Отсутствие в Киеве руководящей русской газеты свидетельствует о политической близорукости ЦК КП(б) У.
Ни в одной из 12 областей УССР, кроме Донбасса, не выходит ни одна областная газета на русском языке. В частности, такой крупнейший город, как Одесса, не имеет русской газеты. Не приходится доказывать, что огромнейшая часть населения Одессы говорит на русском языке.
В Донбассе издается на русском языке областная газета “Социалистический Донбасс”. Все остальные газеты выходят преимущественно смешанными – часть материала на русском языке, другая на украинском. Эти газеты какие-то ублюдочные»89… Нет, с этим нужно было что-то делать. Слишком уж очевидной была нелепость происходящего. Даже для партийных вожаков.
1937 год оказался судьбоносным для украинизации. Уже и коммунисты
смекнули, что дальнейшее поощрение этого совершенно безумного проекта может привести к непредсказуемым последствиям для самого режима. А это в условиях надвигающейся войны с гитлеровской Германией, могло привести просто к фатальным последствиям. В очередной раз внешняя угроза вынудила коммунистов несколько притормозить в деле дерусификации Малороссии. Беспрецедентный разгул русофобии, длившийся в крае почти полтора десятилетия, завершился довольно неожиданно: наиболее оголтелые фанатики украинства, ранее всемерно поощряемые коммунистической властью, вдруг, к своему удивлению, в ранге «национал-уклонистов» были причислены к числу прочих «врагов народа» и тысячами отправились в советские концлагеря. Украинизацию слегка притормозили. В 1938 году вновь разрешили открыть всеукраинскую газету на русском языке. В крупных городах родителям теперь предоставляли возможность выбирать язык обучения для своих детей (и, естественно, выбор был всегда в пользу Русского языка). Впрочем, в селах большинства областей УССР родители такого права выбора были по-прежнему лишены. Но, хотя официально украинизация не была отменена, ей, ввиду надвигающейся войны, перестали уделять прежнее внимание, и ввели в более спокойное русло.
Затишье, впрочем, было не долгим. Военные успехи Гитлера, оккупировавшего к концу 1942 г., всю Малороссию, на короткий срок возродили самые смелые чаяния украинизаторов. Взятие немцами каждого города сопровождалось незамедлительным закрытием любых Русских газет, вместо которых начинали печатать исключительно украинские. Той же метаморфозе подвергалась сфера образования. И во всех учреждениях, созданных для работы с местным населением, обязательным опять же объявлялся украинский. Лица, не владевшие «мовою» из них изгонялись. Причем все эти мероприятия проводились за немецкие деньги и при самом активном участии немецких специалистов.
Гитлер не задавался вопросом: почему подавляющее большинство «украинцев» не владеют укрмовою. Ему было важно одно: любой ценой уменьшить численность Русского Народа, чтобы максимально ослабить его сопротивление оккупационному режиму. Украинизация являлась весьма удобной формой этнического геноцида: чем больше «украинцев», тем меньше Русских - и наоборот. Фюрер хорошо усвоил предостережение Бисмарка: «Даже самый благоприятный исход войны никогда не приведет к разложению основной силы России, которая зиждется на миллионах Русских ... Эти последние, даже если их расчленить международными трактатами, так же быстро вновь соединятся друг с другом, как частицы разрезанного кусочка ртути». Следовательно, необходимо было не только нанести Русским военное поражение, но и дополнительно расколоть их на несколько частей, враждебных друг другу, что гарантировало прочность владычества над ними. «Украинцы» в этом деле оказались незаменимым подспорьем. Отсюда и полное тождество политики в «украинском вопросе» немецкого национал-социализма и советского коммунизма: цель-то была одна – раскол Русской Нации...
Увы, планам Гитлера и его украинских друзей не суждено было сбыться: освобождение Малороссии Русской Армией положило конец мечтаниям о создании самостийного украинского бантустана под протекторатом «тысячелетнего рейха». Но помощь неожиданно последовала с противоположной стороны. В 1945 г. по настоянию Советского правительства УССР была признана членом ООН и, таким образом, искусственно созданная коммунистическим режимом «нация» приобрела международный статус. Украинизация Малороссии получила дополнительный политический импульс, но выводить ее на уровень 20-х годов уже опасались, удерживая в рамках вялотекущего процесса. Впрочем, и при минимальном напряжении она в любой момент готова была выйти из-под контроля. Так, летом 1965 г. по настоянию тогдашнего первого секретаря ЦК КПУ Петра Шелеста (руководил республикой в 1963-1972 гг.) была предпринята попытка реанимировать украинизацию в полном объеме: вновь последовало решение о повсеместном переходе преподавания в вузах УССР на украинский язык. Вслед за тем на «мову» начали в спешном порядке переводить делопроизводство в министерствах и ведомствах, на предприятиях и учреждениях. Разумеется, от жертв бессмысленного эксперимента снова последовал поток жалоб на «перегибы в области национальной политики». В Москве не сразу, но отреагировали: П.Шелеста убрали с Украины и все вернулось на круги своя, т.е. опять в стадию вялотекущего процесса. Наступила эпоха Брежнева, когда, в связи с общей либерализацией режима, дело было пущено на самотек, планов расширить применение украинского новояза уже не составляли, а без государственной поддержки он стал умирать естественной смертью...
* * *
И вот очередная украинизаторская конвульсия. Снова насилие, запугивание, шантаж - и все те же проблемы, что и восемьдесят лет назад: подвластное «украинцам» население не желает изучать изобретенный для него новояз. Председатель общества «Просвіта» и по совместительству зампред комитета Верховной Рады по вопросам «культуры и духовного возрождения» Павло Мовчан на специально созванной пресс-конференции в Киеве (июнь 2002) назвал положение украинского языка на Украине «постыдным» и в доказательство этой самой постыдности привел следующий показательный факт: среди молодых людей в возрасте до 21 года только 20% разговаривают исключительно на украинском, тогда как исключительно русский используют 60% молодежи90. При этом следует иметь в виду, что речь идет о молодых людях, языковая культура которых формировалась уже в условиях украинской «нэзалэжности», когда самостийники получили в свои руки все государственные рычаги давления для «исправления» языковой ситуации в нужном для них направлении. И - совершенно никчемный практический результат. «Здесь Русский дух, здесь Русью пахнет...». Как тут не сорваться в истерику...
И срываются на вой и визг, кипят нешуточною злобою, извергают страшные угрозы и совершенно безумные прожекты. Разрушить, уничтожить, распылить живую действительность... 12 марта 2003 года. В стенах Верховной Рады идут слушания о функционировании украинского языка в самостийной украинской «дэржаве». Снова Павло Мовчан: «Денационализируются целые отрасли и все госструктуры сверху вниз, как это происходит в налоговой администрации, МВД, не говоря уже о Министерстве промышленности и Минобороны. Только глухой не услышит, какой господствует язык у власти на Банковой или какой язык недавно воцарился в Кабмине». Никаких изменений в лучшую сторону.
Поневоле взвоешь. «Украинских школ у нас больше, но на переменах и учителя, и ученики общаются исключительно по-русски», - причитает ему в унисон ярая гонительница православных нардеп Лилия Григорович. Как тут не возмутиться: понуждаемые официальными приказами использовать на уроках исключительно «мову», учитель и ученики вдруг расслабляются на переменах (вдуматься только, какая вольность!) и в течение нескольких минут позволяют себе общение на родном Русском языке. Действительно, неслыханное преступление!.. А города – эти явные очаги «антиукраинства», средоточие вызывающей Русскости! «Наша урбанистическая среда, среда больших городов, русифицирована, - взвывает с трибуны профессор Киево-Могилянской Академии Лариса Масенко. – И это требует специальной программы деколонизации». Наверное, придется по примеру «красных кхмеров» Кампучии все города в Малороссии разрушить, - тогда и осуществится в полной мере программа их «деколонизации»...
Глава парламентского комитета по культуре и духовности Лесь Танюк, неожиданно стал расхваливать Советские времена, когда в Донецке, например, 68% газет издавалось на украинском языке, а вот в 2000 году (после десяти-то лет самостийности!) их число составило всего 35%. «Украинец» Танюк не может смириться с подобной реальностью. Почему и ссылается на опыт, никак с этой реальностью не связанный, ведь весь «расцвет» украинской периодики в СССР обусловливался лишь тем, что издавалась она исключительно за государственный кошт, хотя в том же Донбассе ее, как и сегодня, абсолютно никто не читал, используя на все те же пресловутые хозяйственные нужды. Сегодня, в условиях рынка, такая схема уже не проходит: никто не будет издавать литературу, у которой совершенно нет читателей! Да и сам глава «украинской духовности» выбрасывать на ветер деньги не станет, тем более что у «дэржавы», которую он представляет, их и нет. Вот и мечутся громы и молнии по адресу живой действительности, которая никак не желает покоряться «украинцам» и их искусственно мутированной «мове». Потому и приходится объявлять объективную реальность вне закона.
Именно так и сделал основной докладчик по теме академик Иван Дзюба. «Украинский язык не является повнопрысутним (?!) в общественной жизни, - заявил он. – Но не всякая реальность разумна и морально легитимна. Не говорю уже о том, что эта реальность противоречит самой идее украинского государства. И когда использование родного (?) языка становится делом патриотизма и его признаком, это свидетельствует об очень небезопасном уровне вырождения общества»...
Лучше не скажешь: откровенно и по существу. А главное, последовательно и логично. САМА РЕАЛЬНОСТЬ ПРОТИВОРЕЧИТ ИДЕЕ УКРАИНСКОГО ГОСУДАРСТВА, ПОЭТОМУ ОНА НЕ РАЗУМНА И МОРАЛЬНО НЕ ЛЕГИТИМНА, ПОЧЕМУ И СЛЕДУЕТ ЕЕ УНИЧТОЖИТЬ ИЛИ, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, ИЗУРОДОВАТЬ И МУТИРОВАТЬ ДО ТАКОЙ СТЕПЕНИ, ЧТОБЫ НИКТО И НИКОГДА НЕ СМОГ БЫ ДОГАДАТЬСЯ, ЧТО КОГДА-ТО ОНА БЫЛА ИНОЙ...
И сыпались от выступавших проекты и предложения, способные повести к достижению этой недостижимой цели, проекты столь же безумные, как и они сами. И чего здесь только не было: и необходимость введения языкового налога, и создание специального языкового комитета, который отслеживал бы использование дэржмовы во всех сферах жизни, и введение в Генпрокуратуре должности «заместителя Генерального прокурора Украины по языку» с неограниченными полномочиями для привлечения мовопреступников к ответственности, и немедленное изгнание ректора Одесского и других университетов, где еще сохранилось преподавание на Русском. А еще: предлагалось «отправиться в поход» против городов, являющихся рассадником Русского, и поставить заслон европейской Хартии о языках, и ввести санкции и карательные статьи за использование Русского в быту, – разгул ненависти был нешуточным91…
Но за всеми этими воплями и истерическими стенаниями слышались неуверенность и горькое разочарование, ведь основной факт жизни и после двенадцати лет самостийного существования остается неизменным: «70% украинцев отреклись от родного языка». И это притом, что в предыдущую эпоху, как мы видели, был заложен прочный фундамент для повсеместного внедрения «мовы»: «Украинский язык уже как-то составлен, на нем пишут разные произведения литературного и научного характера... Введено принудительное обучение на нем в школах, в средних учебных заведениях и в университетах, а так же принудительная публикация всех видов научного и литературного творчества»92. И, невзирая на столь солидный задел, «украинский язык, имея бумажно-государственный статус, таковым не является на двух третях своей территории»...
Неразрешимый самостийнический парадокс… Можно ли представить себе, например, французский народ, три четверти которого изъясняются исключительно на иностранном языке, ну, хотя бы том же немецком? Полный абсурд. А вот три четверти «украинцев» способны думать, писать и говорить лишь на «иностранном» Русском. И это несмотря на многочисленные кампании по украинизации, проведенным за последние сто лет! Ничего не помогает: «украинцы» упорно отказываются украинизироваться…