А поедемте к Крынкину, господа! На авто. За 3 рубля.
Оно хоть и пост, но виртуально-то можно.


Фото 1902 г. М.Шерер.

Одним из самых известных ресторанов в окрестностях Москвы был ресторан уроженца села Воробьёва С.В.Крынкина, находившийся на Воробьевых горах.


В старину Воробьевы горы были излюбленным местом гуляний москвичей. Сюда приходили семьями со своими самоварами, закуской, удобно устраивались где-нибудь на травке и проводили здесь целый день. Под горой слышались песни, играла гармоника, водились хороводы. Состоятельная же публика отправлялась к Крынкину.

Фото 1890-х гг.

Деревянное здание ресторана было выстроено во второй половине 19-го века и стояло на кромке одного из холмов невдалеке от храма села Воробьёва.
Крынкин и его наследники превратили ресторан в одно из самых привлекательных мест загородного отдыха. Гостей встречали сам владелец, одетый в красивую белую черкеску, и половые в белых поддёвках.

В 1903-1904 гг. было построено новое здание по проекту арх.И.А.Иванова-Шица.

Фото 1904 г. Горожанкина.


Фото кон.1900-х гг.


Фото второй пол.1900-х гг.


Фото второй пол.1900-х гг. За снимок спасибо popala_sobaka!


Фото второй пол.1900-х гг.

Терраса ресторана была оснащена подзорными трубами и имела 4 уровня для посетителей.


Славился ресторан и свежей зеленью и клубникой.
Позади ресторана находилась клубничная теплица, где урожай ягод вызревал круглый год.
«Ресторан Крынкина знаменит был тем, что здесь круглый год подавалась свежая зелень. И эта зелень не завозилась из-за бугра, она была бы очень дорогой. Она выращивалась в большей своей части здесь же, на той стороне Москва-реки. Здесь были знаменитые Пышкинские огороды. За счёт того, что здесь была очень богатая пойменная земля, за счёт того, что сюда свозилось ежемесячно сотни возов конского навоза, что здесь выращивалось? Конечно, экзотика. Это артишоки, дыни, арбузы, сельдерей корневой и сельдерей черешковый, различные формы фасоли. Всё это выращивалось здесь, у Пышкина и подавалось к столу в ресторане у Крынкина. Закуска здесь была изумительная. Мы будем говорить об огурцах. Огурцы выращивались русской селекции, это Клинский огурец, Вяземский, Муромский, Нежинский и многие другие. Как только начинали созревать первые огурчики, как мы их сегодня называем корнишоны, начиналась засолка. Засолка отличалась тем, что в бочку клалось очень мало соли, но много пряностей. Дубовые бочки забивались плотно и по наклонному настилу опускались на дно Москва-реки. Секрет заключается в том, что на дне Москва-реки температура была очень ровная, +4^оС и весной, и зимой, и летом. Это был естественный холодильник. А поставлялись эти огурцы все лишь в три места, в три Елисеевских магазина. Один в Москве, один в Санкт-Петербурге и один в Париже. И конечно, в ресторан Крынкина, который на Воробьевых горах. Да, Пышкин был великий огородник! Ну, вот и всё! <...> Одни из самых урожайных сортов [капусты - d1] - "Пышкинская” и "Кубышка” до революции выращивались в подмосковном хозяйстве Пышкиных. Диаметр кочанов составлял в среднем 70 сантиметров, а вес достигал 18 килограммов. Увы, сегодня эти сорта утеряны».(с)

Чтобы привлечь посетителей зимой, реклама заведения сообщала: «Аллея от заставы до ресторана ежедневно расчищается. Доставка автомобилем — 3 руб., обратно — 50 коп. за версту».

Фото 1904 г. Горожанкина.
Слева в черкеске сам владелец - С.Крынкин.


Фото кон.1900-х - нач.1910-х гг. Подпись под снимком ошибочная.
 

Свои воспоминания о ресторане оставила и В.Ходасевич, которую мы уже цитировали когда говорили о "Мюръ и Мерилизе":
«Это было знаменитое место. Там можно было, правда, дорого, но хорошо поесть. Знаменитые были там раки — таких огромных я больше никогда нигде не видела. Выпивали там тоже лихо. Слушали хоры русские, украинские и цыганские. Были и закрытые помещения, и огромная длинная открытая терраса, подвешенная на деревянных кронштейнах — балках, прямо над обрывом. На ней стояли в несколько рядов столики. Очень интересно было сверху смотреть на всю Москву (именно всю, так как во все стороны видно было, где она кончалась,— не так, как теперь). Я никак не могла понять, почему про Москву говорят «белокаменная». Ведь с террасы Крынкина я видела в бинокль главным образом красные кирпичные дома. Особенно мне нравилось наблюдать веселую жизнь внизу по склону, среди деревьев. Мелькали маленькие яркие фигурки, то скрываясь, то появляясь. Взлетали на качелях девушки и парни, визжали, играли в горелки и прятки. Я готова была просидеть или даже простоять, наблюдая все происходящее, хоть целый день. Иногда я уговаривала родителей спуститься вниз по склону в лес, и, нагулявшись там, мы опять, вторично возвращались наверх в ресторан и опять закусывали.
К этому времени в ресторане многие были странно шумными или разомлевшими и требовали цыган. Под их за душу хватающие песни, романсы и танцы сильно расчувствовавшиеся толстые бородатые купцы в роскошных поддевках и шелковых косоворотках начинали каяться, бить рюмки, вспоминать обиды и со вздохами и охами плакать и рыдать, стукаясь головой об стол и держась рукой за сердце. До сих пор запомнилось это свинство. Требовали подать на стол понравившуюся цыганку. Их старались унять и подобострастным голосом говорили: "Ваше благородие, рачков еще не угодно ли-с? Можно подать сей минут!"

Фото кон.1900-х - нач.1910-х гг.

Вот что писал о ресторане Крынкина Иван Шмелёв в "Лето Господне":
"...У Крынкина встречают нас парадно: сам Крынкин и все половые-молодчики. Он ведет вас на чистую половину, на галдарейку, у самого обрыва, на высоте, откуда - вся-то Москва, как на ладоньке. Огромный Крынкин стал еще громчей, чем в прошедшем году, когда мы с Горкиным ездили за березками под Троицу и заезжали сюда на Москву смотреть.
- Господи, осветили, Сергей Иванович!... А уж мы-то как горевала, узнамши-то!.. Да ка-ак же так?!. да с кем же нам жить-то будет, ежели такой человек - и досмерти разбимшись?!... - кричит Крынкин, всплескивая, как в ужасе, руками, огромными, как оглобли. - Да, ведь, нонеча правильные-то люди... днем с огнем не найтить!. Уж так возрадовались... Василь-Василич намеднись завернул, кричит: "выправился наш Сергей Иваныч, со студеной окачки восстановился!" Мы с ним сейчас махоньку мушку и раздавили, за Сергей Иваныча, быть здоровым! Да как же не выпить-то-с, а?! да к чему уж тогда вся эта канитель-мура, суета-то вся эта самая-с, ежели такой человек - и!.. Да рази когда может Крынкин забыть, как вы его из низкого праха подняли-укрепили?!. Весь мой "крынкинский рай" заново перетряхнул на ваш кредитец, могу теперь и самого хозяина Матушки-Москвы нашей, его высокопревосходительство генерала и губернатора князя Владимира Андреевича Долгорукова принять-с. Я им так и доложил-с: "Ваше Сиятельство! ежели б да не Сергей Иваныч!.." Да что тут толковать-с, извольте на Москву-Матушку полюбоваться!
Мы смотрим на Москву и в распахнутые окна галдарейки, и через разноцветные стекла - голубые, пунцовые, золотые... - золотая Москва всех лучше.
Москва в туманце, и в нем золотые искры крестов и куполов. Отец смотрит на родную свою Москву, долго смотрит... В широкие окна веет душистой свежестью, Москва-рекой, раздольем далей. Говорят, - сиренью это, свербикой горьковатой, чем-то еще, привольным.
- У меня воздух особый здесь, "крынкинский"-с!.. - гремит Крынкин. - А вот, пожалте-с в июнь-месяце... - ну, живой-то-живой клубникой! Со всех полей-огородов тянет, с-под Девичьего... - и все ко мне. А с Москва-реки - раками живыми, а из куфни вареным-с, понятно... рябчиками, цыплятками паровыми, ушкой стерляжьей-с с расстегайчиками-с... А чем потчевать, приказать изволите-с?.. как так - ничем?!. не обижайте-с. А так скажите-с: "Степан Васильевич Крынкин! птичьего молока, сей минут!" Для Сергей Иваныча... - с-под земи достану, со дна кеян-моря вытяну-с!..
Он так гремит, - не хуже Кашина. И большой такой же, но веселый. Он рад, что хоть "крынкинской" паровой клубники удостоят опробовать. И вот, несут на серебряном подносе, на кленовых листьях, груду веток спелой крупнеющей клубники... - ну, красота!
- Сами их сиятельство князь Владимир Андреич Долгоруков изволили хвалить и щиколатными конфектами собственноручно угощали-с... завсегда изволят ездить с конфехтами.
- И что ты, Крынкин, с жилеткой своей и рубахой не расстаешься, - говорит отец. - Пора бы и сюртук завести, капиталистом становишься...."

Фото 1900-х гг.

При ресторане был катер и моторные лодки, которые использовались для выездных банкетов, а также для доставки посетителей с Болотной площади и противоположного берега Москва-реки. Моторные лодки бр. Баллод, делали "рейсы с 11 час. утра и до окончания торговли в ресторане, через каждые 30 минут, между пристанями: на Болотной площади (против Фалеевского пер.) и на Воробьевых горах - против самого ресторана (цена за проезд на оных: до 10 час. вечера - 20 коп. и с 11 час. веч. до 2-х час. ночи - 50 коп. с персоны)".

Фото кон.1900-х - нач.1910-х гг. П.Павлова.


Фото кон.1900-х - нач.1910-х гг.


Фото кон.1900-х - нач.1910-х гг. Пристань ресторана Крынкина.

Зимой устраивались катанья с гор на лыжах и санках, предлагали даже организовать прогулки по замерзшей Москве-реке на оленях.

«Должно быть, это особенно возвышенно: выпить двойную рюмку водки, закусить балыком и затем с благодарностью взглянуть на Матушку-Москву, — иронизировал фельетонист по поводу планов товарищества «Метрополь» возвести рядом с рестораном Крынкина такое же заведение. — Сейчас на Воробьевых горах имеется одно культурно-просветительное учреждение подобного типа, причем содержатель кавказской кухни клятвенно уверяет посетителей, что на том месте, где он жарит шашлыки, 99 лет тому назад сидел Наполеон и взирал на Москву.
Так там, где был стул Наполеона, нынче стол яств стоит с „отпуском посетителям казенного вина вналив из графинов по произвольным ценам".

"Всех знаменитых гостей столицы старались попотчевать хорошей кухней и прекрасным видом на Москву, открывавшимся с террасы ресторана. Например в 1907 году у Крынкина чествовали князя Сципиона Боргезе, совершившего автомобильный пробег Пекин-Москва".

Фото 1907 г. Горожанкина. Князь Боргезе в ресторане Крынкина на Воробьевых горах.


Фото кон.1900-х - нач.1910-х гг.


Фото сер.1900-х гг. Вид от ресторана Крынкина.

После смерти Степана Васильевича дело перешло к его вдове и сыновьям.

После революции ресторан закрыли, организовав здесь одну из первых в городе районных библиотек-читален. Но вскоре дом сгорел...
Говорят, что до сих пор сохранился фундамент, но сам не проверял (UPD: снимки фундаментов от zakaznikvg).


В двадцатые годы на месте бывших угодий Крынкина и пышкинских огородов собирались построить Международный Красный стадион. А перед войной практически в этих же местах снималось часть сцен фильма "Сердца четырёх" (кому интересно: разбор фильма - я его в детстве очень любил).

UPD:
Руины ресторана Крынкина:






Снимки 31.07.2010 г.

А это снимок уважаемого paulkuz - он в отличии от меня не поленился и ниже по склону слез.

UPD 10.04.2011 г.
Из воспоминаний праправнучки С. В. Крынкина:
"Степан Васильевич и его супруга Екатерина родили много сыновей и некоторое количество дочерей: Александра, Петра, Константина, Зинаиду...

Моя бабушка - Наталья Александровна Крынкина - дочь одного из сыновей Степана Васильевича. Жива по сей день и все прекрасно помнит (еще больше помнила ее младшая сестра Анна Александровна, почившая в 2006 году).
По словам бабушек, после революции ресторан был экспроприирован. Сергей Степанович [сын Степана Васильевича - d1] сказал (цитирую!): "Если не мне, то и никому!" и запалил деревянное строение.
А Степан Васильевич был похоронен на кладбище при церкви (которая стоит здесь же, чуть левее и ниже, если смотреть со стороны Университета). Кладбище там было большое - до самого берега реки, но его потом... даже не знаю каким словом назвать... перерыли, могилы снесли. Маленький папа и со своей мамой ходили и пытались разыскать могилы родных, но ничего не нашли).

Рассказывали неохотно. От папы вообще ничего не слышала - видимо партбилет обязывал и не особенно я интересовалась родословной и прадедами. У убежденной пионерки-комсомолки даже в голове не укладывалось как это "у нас был ресторан"...

А в марте 1985 года Анна Александровна (внучка Степана Васильевича) сожгла все документы и фотографии (фотографии помню очень хорошо, помимо интерьеров ресторана, там были красивые портреты и даже изображения ее прекрасного жемчуженно-белого тела на королевской мантии (бабушка Аня была веселого нрава и остра на язык до конца своих дней, за что моя бабушка звала ее "хулиганкой"), красивые открытки, подписанные каллиграфическим почерком с "ятями": "Милой Анне Александровне от порутчика... его Величества" - лет в 6 я удивлялась отчего же Кока (Анна Александровна - крестная моего отца, он звал ее "кокой", так и я звала, не зная значения слова) бросила своих красивых поклонников и вышла замуж за лысеющего дядю Володю... Мы ее ругали (только рот открыть успели), она всех быстро "отшила", мол мое. Что хочу, то и делаю, вас-дураков забыла спросить - чувствуете наследие деда. Детей у нее не было, она моего папу воспитывала, но как я уже писала, не особо он интересовался всем, может потому она и решила поставить точку. Хотя, позже, лет через 10 когда я у нее спрашивала зачем, стала мне про репрессии тридцатых годов рассказывать...

И вот что только что рассказала бабушка (я про эти богатства тоже слышала и раньше, и недоумевала как так можно).
Итак, управлять после смерти Степана стали сыновья, но особенно деловыми были Сергей и Александр (ее отец). После революции в ресторане была "библиотека от нашего имени и керосиновая лавка тоже от нашего имени была". А чекисты искали золото, вызывая всех на допросы. В итоге Александра Степановича забрали: "Мама папе посылку собирала. Печенице, конфеток клала. А конфетки мы с Анькой тайком таскали и съедали".
Тем временем, испугавшись дальнейших арестов, семейные ценности - украшения из драгметаллов- жена Мария свалила в платок, завязала узлом и отдала на сохранение двоюродным сестрам.
Вернулся Александр Степанович скоро, но "в плохом состоянии, все зубы выбили". До 1951 года семья продолжала жить в селе Воробьево, в своем доме - какой-то части, так как его тоже прадед поджигал в ожидании "раскулачивания" - "Горело сильно, вся посуда английская, фужеры хрустальные, все пропало". Александр Степанович работал в библиотеке, организованной на месте ресторана, электриком. Умер в 1953 году и похоронен на Даниловском кладбище.
Жена Мария работала позже в совхозе, а в своем хозяйстве у нее очень ценилась клубника - она была очень ранней, необычно крупной и особенно вкусной. Умерла она в 1959 году и похоронена в другом месте - когда село Воробьево сносили, семью переселили под Москву, в место под названием Катуар - там они жили на иждивении у Анны Александровны (Коки), которая работала медсестрой. "Анька сказала, что маму похоронить надо рядом, чтобы далеко не ездить". Там же похоронена и Анна Александровна - внучка Степана Крынкина.
Наталья Александровна работала в Москве на заводе до окончания Великой Отечественной войны - снаряды делала. В 1947 году родила сына - про это время я знаю очень многое. Особенно врезались в память рассказы о голоде. Будучи кормящей матерью она ела жмых - больше нечего было, а на ней были мать, сестра и сын. Грудной сын днем оставался на попечении младшей сестры Ани, которая несколько раз в день приносила его на работу к матери, чтобы та его покормила молоком. До пенсии Наталья Александровна проработала в универмаге "Добрынинский". Жива, в здравом уме и доброй памяти передает всем поклон.
P.S. А золотишко то не вернули родственнички. Сказали "Мы на вас не в обиде".
P.P.S. Вот такие подробности и я узнала от бабушки. Добавлю еще что моего отца назвали в честь брата прадеда- Сергея Степановича.
Клубнику с Воробьевки прабабушка перевезла с собой в Катуар. Мы ее по сей день выращиваем и очень любим, ест ее уже шестое поколение от Степана Крынкина - мой сын Федор".
http://dedushkin1.livejournal.com/422256.html