Купить

ЛОМОВАТКА

- начало февраля 2015 года.

Таааа - таааа... та-та-та... Та-та, та-та, Та-тааа, - слышу я сквозь сон миномётую очередь. «Работают» наши. И судя по выстрелам, работают из «Василька». Привычно дрожат окна, и сыпется с потолка штукатурка. Значит, работают где-то недалеко.

 - И чё им не спится? - размышляю я, зевая. Ночь ведь на дворе.

Бах, бах, ба-бах... Это уже «ответка» от укропов из чего-то тяжёлого.

Тааа - тааа... та-та-та... Та-та, Та-та, Та-тааа. Опять раздаётся очередь из того же миномёта.

- Снова та же песня. Что-то мотив какой-то знакомый, - вдруг понимаю я, переворачиваясь на другой бок.

Стоп! Да это же «спартаковский бит». Так фанаты «Спартака» на стадионе орут свою любимую «кричалку»:

- «Так, так... только так... Атакует, «Спартак».

Я, как болельщик ЦСКА её хорошо знаю. Видимо тот, кто сейчас лупит из «Василька» по Дебальцевскому укреп-району, таким образом решил передать привет тем украм, кто болеет за Киевское «Динамо».

- Юмористы-футболисты, мать вашу. Дайте поспать.

Поднимаю голову. Наши все спят. Спят, как обычно - прям в одежде, на матрасах. А кто-то и в берцах, не снимая разгрузки. Спят на партах и на полу, как и я.

Кто-то даже храпит. Кажется это Косой. У него нос перебит, как он сам говорил. Отчего, когда разговаривает, немного гундосит.

Судя по рисункам на стенах и игрушкам, расставленным на полках, мы расположились в «первом классе» Ломоватской средней школы. Странные ощущения. Никогда не думал, что снова окажусь в первом классе, но уже в качестве российского добровольца. Причём не где-нибудь в Косово или Сирии, а на Донбассе. На Донбассе, который этот доброволец приехал защищать от самой Украины. Бред, скажешь ты? Да нет - это реальность. Чего же только жизнь не подкинет, да?

Дети, естественно, в школе не учатся. Война!!!

Смотрю на часы. Три часа ночи. Моя смена уже через час. Я меняю «Албанца», который в карауле, возле класса, где отдыхает наш штаб «Призрака».

- Надо бы ещё поспать, - говорю я сам себе. И под «мелодию» спартаковского бита из «Василька», снова проваливаюсь в царство Морфея.

Где это мы, почему в школе, почему на полу и почему так близко «работают» наши? - спросишь ты меня читатель.

Всё очень просто. Это - ЛОМОВАТКА, братан!

В этом населённом пункте, как ты уже, наверное, догадался, располагался наш штаб бригады «Призрак». Школа была нашим местом дислоцирования в то время. А мы, все те, кто находился в этом классе, были личной охраной комбрига Алексея Борисовича Мозгового.

Населённый пункт Ломоватка тогда находился практически на передовой линии фронта. До самого Дебальцево по прямой - 10 км, а до позиций укропов и того меньше.

- 7 февраля 2015 года. Алчевск. (За несколько дней до описываемых выше событий).

Вот уже несколько дней парни из нашей роты находятся в Ломоватке, в личной охране Мозгового. Наша рота сменила его предыдущую охрану. Не хочу углубляться в дискуссию, куда и почему испарились наши предшественники, но факт был в том, что после начала нашего наступления на Дебальцево, прежняя охрана комбрига, решила поменять место своей дислокации по причине конфликта, который у них произошёл с самим Мозговым.

И что бы избежать в дальнейшем различных кривотолков, дам этому объяснение.

Вот, что мне в личной беседе, рассказал Серёга Тюрин («Зязик»), который сам тогда был в «личке» у Борисыча (терминология, грамматика и стиль его письма сохранён, как есть):

- «Тавр, я сам там был... Конфликт произошёл после того, как Боря со Школьником после 2-х суток с «Первым» не спавшие и не евшие поехали отоспаться в Алчевск и оставил после себя Песню, а по приезду их первый заставил параши мыть... Типо съе…лись, вот после этого они и ушли... Не справедливо было... Пацаны верой и правдой служили ему и никто не свалил, а просто поехали спокойно поспать...» Первый» мог иногда загонять... Я ушёл (А я на тот момент тоже был в охране) из-за конфликта с Песней... Он на себя «одеяло» начальника сильно потянул (звезду поймал что ли?)...Но это не помешало нам потом остаться друзьями(поговорили и поняли друг друга)... Я перешёл в Информ-отдел и лазил на том же передке, ну ты знаешь...»

Вот, как-то так. Короче говоря, охрана комбрига Алексея Борисовича Мозгового к тому времени уже полностью осуществлялась силами нашей роты «СБ» «Призрака». Хотя, если по-честному, слово «рота» к нашему подразделению, тогда имело определение скорее формальное, чем реальное. Дело в том, что к началу Дебальцевской операции, нас насчитывалось примерно 22-25 человек. И то с натяжкой. Что по численности состава больше соответствует взводу, чем роте. Но зато все были при деле:

- Две четвёрки - ГБР.

- Одна в карауле, на штабе («избушке»).

- Ещё одна четвёрка заступала в наряд по роте.

- И 6-8 человек тогда были в самой охране у Борисыча, в Ломоватке.

Вот собственно и вся рота. Были, конечно, ещё разные приходящие-уходящие бойцы. Но они, как правило, надолго не задерживались. Неделя-другая и они «отчаливали» в другие подразделения. Причины у всех были разные. Но основных было две:

1. Не желание «сидеть в тылу» в то время, как идёт штурм Дебальцево.

2. Дисциплина и «сухой закон», которые царили в нашей роте.

Скажу честно. При всём моём «не однозначном» отношении к «Стилету», как к командиру и человеку, дисциплину и сухой закон он умел держать. Сам не пил и другим не давал! Что, в условиях боевых действий имело большое, если не решающее значение.

Думаю, что многие уже слышали из разных источников, про «вольный образ службы» в других подразделения. Как с нашей стороны, так и в рядах ВСУ, у укропов. Народу «по-пьяни» гибло больше, чем при боевых действиях. На руках ведь у всех оружие. Я уж молчу про боевые гранаты. Выдернул колечко «по синьке» в блиндаже, казарме или другом закрытом помещении... и нет отделения. Потом конечно родственникам расскажут, что их сын (муж, брат) погиб «смертью храбрых, при выполнении особо важного задания». И это тоже нормальная практика. Лучше так, чем если они будут знать, что от рук своих собратьев по оружию, под кайфом «зелёного змия».

Но я отвлёкся. В предыдущей части я рассказывал, как мы ездили в Новоазовск вызволять Алтая, Джонни и Татарина «из плена». И что в итоге, из всего этого получилось.

После той поездки, сделав определённые выводы, я для себя окончательно решил, что оставаться дальше в роте, под командованием Стилета, не имеет смысла. Слишком уж у нас с ним был разный подход и взгляд на вещи, о которых я излагал ранее. Плюс, регулярное нахождение в тылу, пусть даже и выполняя «важные задачи», моя мятежная душа больше не могла терпеть.

С Новоазовска мы вернулись, как я уже рассказывал в предыдущей части - 7 февраля, в 5 утра. В тот же день, с Ломоватки приехал «Албанец». Приехал, что бы помыться, постираться и переодеться в чистое, так как там с этим делом были большие проблемы.

С «Албанцем» у нас всегда были нормальные взаимоотношения. В первую очередь, потому что оба спортсмены, а ещё потому что Албанец всегда имел свою, не зависимую точку зрения, которую не боялся высказать в слух. А я таких уважаю. Сам такой.

- Албан, здарова! Вы когда приехали? - перехватываю я его в коридоре нашей казармы.

- Здарова, Тавридзе! – улыбаясь, приветствует он меня. - Да вот недавно совсем. Саня «Песня» отпустил на один день всего. Завтра обратно уже.

- Ну, и как там?

- Да нормально. Воевать можно. Вот только воды нет. Приехал помыться, да постираться.

- Я с вами поеду, как соберётесь, - говорю я ему.

- А «Стилет» в курсе?

- Ещё нет. Сейчас пойду разговаривать с ним.

- Понял. Ну, удачи тебе тогда. Потом скажешь, когда решишь вопрос.

- Да, конечно, - говорю я Албанцу и иду в комнату к Стилету для разговора.

 Подхожу к его двери. Стучусь. Тот «у себя».

- Командир, ты не занят?

По виду Стилета понимаю, что он не в духе и не особо рад моему приходу. Но так как я всё же зашел, решает поговорить.

- Что у тебя на этот раз?

- Я решил уехать в Ломоватку.

- В Ломоватку говоришь? А здесь тебя чем не устраивает?

- Ты знаешь чем? - отвечаю ему.

- А справишься?

Я начинаю широко улыбаться, понимая подвох стилетовского вопроса.

- Командир, а с чего это ты решил, что я не справлюсь? Или, может, ты мне не доверяешь в чём-то? Так ты скажи.

- Дело не в доверии, а в умении. Там боевые действие идут. Там Мозговой.

- Я в курсе, что там Мозговой, и что там идут реальные боевые действия. Поэтому и пришёл к тебе. Или ты хочешь сказать, что там сейчас с ним «лучшие из лучших», а мы тут так, «за водой вышли, погулять».

- Тавр, если тебя что-то не устраивает, тогда пиши рапорт на увольнение из роты. Я подпишу.

- Стилет, я сюда воевать приехал, а не рапорта писать.

После недолгих раздумий, тот отвечает:

- Хорошо, завтра поедешь. Можешь готовиться.

Через пять минут после нашего разговора, ко мне в комнату заглядывает Албанец.

- Тавр, ну что, со Стилетом говорил?

- Поговорили. Всё нормально. Завтра с вами еду.

- Ну, лады.

Вечером, на построении, после проверки личного состава, Стилет объявил:

- Завтра, на ротацию, в Ломоватку едут - Тавр, Аякс и Рок. Плюс ещё Албанец. Всем проверить оружие и наличие боеприпасов. Если у кого чего не хватает из б/к, подойдите к Михалычу. Вопросы есть?

- Вопросов нет, - слышен ответ Албанца из строя.

- Разойдись.

По прибытии в Ломоватку, мы сменили Сибирь, Нила, Клокера и Дамаска, которые были там до нас.

С этого дня, началась короткая, но яркая страница в моей жизни. Страница, о которой я буду помнить всегда!!!

С этого дня началась моя служба в личной охране комбрига Алексея Мозгового!!!

АЛЛАХ АКБАР

- 13 февраля 2015 года. Два часа ночи. Ломоватка-Дебальцево.

- Всем подъём! Общее построение через 5 минут! - кричит нам Албанец и включает свет в комнате.

 Мой организм, спустя секунду, тут же подбрасывает меня в вертикальное положение. Долго одеваться мне не приходится, я и так сплю в одежде. Время уходит только на то, что бы быстро натянуть и завязать берцы. Пока завязываю шнурки, оглядываюсь по сторонам. Все уже повскакивали и занимаются тем же, что и я.

 Хватаю автомат и выбегаю из нашего класса в коридор школы, где базируется наш «Призрак». Там уже вовсю идёт суета. Идет построение бойцов, кто дислоцируется в здании Ломоватской школы.

 Мы сами в строй не вступаем. У нас другая задача - охрана Мозгового. Поэтому ждём, когда он выйдет из класса, где расположен непосредственно штаб.

 Ждать долго не приходится. Через пару минут Борисыч выходит и обращается, к уже стоящим в строю бойцам.

- Короче так. Довожу до вас сложившуюся на данный момент обстановку. Нашей передовой группе ДКО, во главе с Аркадичем, ещё днём удалось прорваться в Дебальцево и закрепится в районе «Восьмого марта». Положение у них там тяжёлое. Они запрашивают подкрепление. Несколько наших ДРГ уже туда оправилась.

 Далее комбриг доводит боевые задачи командирам силовых групп, стоящим в строю.

После чего добавляет:

- Пароль между собой - «Аллах Акбар». Отзыв - «Воистину Акбар». Пароль всем ясен, задачи понятны?

- Так точно, - слышны ответы из строя.

- Тогда вперёд.

Обвешанные «мухами», «шмелями», «калашами» и б\к, парни покидают расположение в направлении Дебальцево. Для кого-то из них эта ночь, возможно, станет последней в жизни!

Но сейчас мы об этом даже не думаем. Сейчас для нас главное - это взять Дебальцево. Всё остальное уже потом. В том числе и страх перед возможной смертью.

После построения «Крым» раздаёт нам всем, кто в охране Мозгового, белые маскхалаты.

Нас восемь человек, две четвёрки: Я, Албанец, Аякс, Рок, Корж, Смелый, Москаль и Косой. Плюс ещё Ласточка, наш санинструктор. Часть бойцов грузится в «Секвою», с Борисычем. Остальные в «Соболь». После чего, наша «автоколонна» так же выдвигается на передовую.

Едем до Конокрадовки. По прибытии, оставляем свой транспорт там.

- Ты останься, - говорит Борисыч Коржу. Живой водитель нам будет нужнее и полезнее, чем мёртвый. Возможно, придётся вывозить раненых.

Дальше уже двигаем своим ходом. То есть пешком.

В авангарде группы Косой. За ним Аякс и сам Мозговой. Мы с Албанцем по краям от Борисыча. Замыкающие - Москаль, Смелый и Ласточка. На плече у неё санитарная сумка. В своём белом маскхалате, в белой каске на голове, она похожа на маленького снеговика, который потерялся после нового года. И который сейчас семенит за нами, боясь снова отстать среди бескрайних, снежных полей Донбасса.

Мы и сами похожи на снеговиков. На каждом бронежилет, что добавляет дополнительных объёмов нашим фигурам. Приплюсуйте к этому ещё разгрузку с магазинами и гранатами, каски, автомат, маскхалат... И вы получите готовый отряд боевиков-снеговиков, который спешит поздравить укропских мальчиков и девочек с «Днём святого Валентина». Вот только «валентинки» у нас калибром 5.45, а у кого-то и 7.62. Не самый конечно радостный набор для украинских ребят, но как сказал один мудрый воин-сепаратист, залезая на броню БТРа - «Чем богаты, да по РАДЕ».

Ночь темна. На небе нет ни звёзд, ни луны. Плюс надвигающийся туман, довершает картину полного конца света. «Радуют» только звуки и шелест канонады, что раздаётся в паре километров от нас. Мы двигаемся вдоль «железки». На её рельсах стоит железнодорожный состав с уже давно развороченными от мин и снарядов вагонамми. Где-то там, в Дебальцево, закрепились наши.

- Первый, первый. Это пятый. Приём, - слышится голос из рации, что висит у Борисыча на плече.

- Первый на связи. Приём, - следует ответ.

- Продвинулись примерно на километр вперёд. Дальше движение затруднено. Плохая видимость. Туман. Приём.

- Понял тебя, пятый. Там «Талиб» должен быть справа от вас.

- С ним нет связи. Повторяю - нет связи. Приём.

- Оставайтесь пока на месте. Дальше не суйтесь. Конец связи.

Дальше Борисыч пытается связаться уже с «Талибом»:

- Это первый. Как, слышно меня. Приём. Повторяю. Это первый. Приём.

Рация шипит, но ответа нет.

- Ох, не нравится мне это всё, - говорит нам Борисыч. И тут же добавляет:

- Надо поторопиться выйти «на ноль». Оттуда уже свяжемся с «Талибом» по другой рации.

Наша группа ускоряет шаг.

В тумане выплывают две фигуры бойцов, часовых.

- Аллах Акбар, - кричат они нам.

- Воистину Акбар, - отвечает им Косой, идущий впереди нашей группы.

Подходим к ним. Здороваемся.

- Всё нормально тут у вас? - спрашивает у них комбриг. Перед нами ещё группа проходила?

- Да. Они вперёд ушли, - слышим ответ парней и двигаемся дальше.

- Первый, первый. Это четвёртый. Приём, - снова оживает рация.

- Слушаю тебя четвёртый. Приём.

- В лесополосе видим движение группы людей. Но из-за плохой видимости не можем определить, кто это? Приём.

- Понял тебя четвёртый. Оставайтесь на месте. Огонь не открывать. Повторяю - огонь не открывать. Возможно это ДРГ «Талиба». У него, что-то со связью. Приём.

- Вас понял. Огонь не открывать. Конец связи.

Ещё минут через десять выходим «на ноль». Там, под железнодорожным мостом, греется у костра большая группа наших бойцов. Навскидку человек 30-40. У меня в голове сразу же всплывает картинка времён Великой Отечественной и слова из песни - «Бьётся в тесной печурке огонь». И если их подкорректировать, то получалось: «Бьётся в тесном тоннеле костёр...»

- Ну, что «призраки», замёрзли, - улыбаясь, обращается к ним Мозговой.

- Никак нет, Алексей Борисыч. «Призраки» не мёрзнут, - слышен ответ.

- У кого рация хорошая? Моя что не тянет. Похоже, батарея садится.

Кто-то из бойцов передаёт ему свою рацию.

- Тавр, держи пока у себя мою, - говорит он мне.

Забираю у него рацию и засовываю к себе в разгрузку.

- Талиб, это первый. Как слышишь меня? Приём, - снова вызывает он Талиба уже по другой рации.

- Это Талиб. Слышу вас хорошо. Приём.

- Ну, наконец-то. Ты, где находишься?

Талиб называет свои координаты и добавляет:

- Двигаться вперёд не могу. Большой туман. Видимость плохая. Приём.

- Возвращайся на базу. Только аккуратней, там за тобой ещё одна наша группа. Не перестреляете там друг друга. Приём.

- Вас понял. Выдвигаюсь на базу. Конец связи.

Бойцы, что сидят у костра, сразу оживляются. Кто-то спрашивает:

- Борисыч, так что там с наступлением?

- Да нах…ра мне такое наступление? Я вас на убой в этот туман не поведу. Как я потом вашим жёнам и матерям в глаза буду смотреть?

- Так там же наши на «восьмом марте» закрепились.

- Разберёмся. А пока отбой, - говорит он всем. И добавляет по рации:

- Четвёртый. Это первый. Приём.

- Четвёртый на связи.

- Там, рядом с вами «Талиб». Он возвращается. Вам тоже отбой. На сегодня всем отбой. Передай пятому. Возвращаемся на базу.

- Вас понял, первый. Возвращаемся на базу. Конец связи.

- Ну что, все успели перекурить? - обращается уже он к нам.

- Да, все.

- Тогда двигаем дальше.

Выдвигаемся. Борисыч, как обычно по центру, а мы вокруг. По ходу движения меняемся с «Албанцем» местами. Теперь я с лева, он справа.

Вообще-то, мы с Албанцем ориентировались всегда, что называется - «по ходу дела». Я к тому, что Мозгового важно было не только прикрывать, но ещё и не потерять. Потому что перемещался он всегда стремительно. Как ртуть. Поэтому, кто из нас будет от него слева, справа, впереди или сзади, значения не имело. Главное, что бы мы передвигались с ним синхронно. Что мы, собственно, всегда и делали.

После «ноля» мы выдвинулись уже непосредственно «на передок». Туман усилился. Близилось утро. Слева поле, справа лесополоса. Прямо передовая и дорога на Дебальцево. Меся берцами грязь, вперемежку со снегом, минут через 15-20 выходим на передовую линию. Канонада к тому времени ослабевает. Укропы то ли из-за тумана, то ли из-за экономии снарядов, огрызаются уже не так интенсивно, как два часа назад.

Пробыв там около получаса, возвращаемся обратно. Нам на встречу из тумана, в колонне по одному, выплывает группа вооружённых до зубов бойцов.

- Это кто же такие, интересно, - размышляет Борисыч вслух.

- Аллах Акбар, - кричит Косой идущёму первым на нас бойцу.

- Воистину Акбар, - слышим тихий отзыв.

Когда колона поравнялась с нами, Борисыч спрашивает у проходящего мимо нас бойца:

- Ребята, вы кто?

В ответ - тишина.

Боец, не поворачивая головы, проходит молча мимо нас.

- Ребята, вы кто такие? - задаёт он снова свой вопрос следующему бойцу.

Та же картина и тот же ответ.

Третьего «прохожего» Мозговой решает уже сам остановить и, глядя на него, снова спрашивает:

- Боец, вы кто?

Боец останавливается. Смотрит в упор на Мозгового и выдаёт:

- А вы сами кто?

 После чего, молча, продолжает свой путь в сторону Дебальцево.

- Всё понятно. Это, похоже, вагнеровские, - говорит нам комбриг.

После чего наша колонна продолжает свой путь назад - «на ноль» и дальше на базу.

Ещё через полчаса начинает светать. Идти становится легче, но опаснее. Укропские ДРГ ведь тоже на зря свой хлеб едят. А нарваться на них тогда, в прифронтовой полосе, можно было вполне реально. Да и снайперов их никто не отменял. Поэтому не растягиваемся, вертим башками на 180 градусов и стараемся держаться ближе к Борисычу, в случае неожиданной атаки противника.

Когда уже совсем рассвело, мы вернулись в Конокрадовку. Заходим во двор одного из частных домов. Борисыч уверенным шагом заходит во времянку, расположенную рядом с домом. Я за ним. Там «Ростов» (Шевченко), наш начальник штаба и ещё пара человек с ним.

- Подождите меня снаружи, - говорит мне Мозговой. - Перекурите пока.

Располагаемся во дворе дома. Курим, общаемся. Делимся впечатлениями о проведённой ночи. Не смотря на усталость и уже хронические недосыпания, мой адреналин бьёт через край. Снимаю каску. С головы идёт пар. Заглядываю вовнутрь каски. Там уже плавает скопившийся конденсат пота. Я сижу, курю и чувствую, как по спине бегут ручьи воды. Потом, чуть позже, когда мы уже все благополучно вернёмся в Ломоватку, я долго буду сушить свой бронежилет. В прямом смысле этого слова. (Если к бронежилету можно вообще применить подобное выражение). Он после той нашей «прогулки» был мокрый, как вся одежда, насквозь.

Вот так и закончилась та сама наша ночь. Впереди у меня будет ещё много ночей и дней, проведённых вместе с командиром бригады «Призрак» Алексеем Борисовичем Мозговым.