В итоге гражданской войны, несмотря на проявленные белыми добровольцами патриотический порыв, героизм и жертвенность, борьба на всех ее фронтах закончилась военным поражением белых армий и уходом их остатков за рубеж.
Причин неизбежности такого результата было много, но рассмотрение их не входит в тему моего доклада. Первым был ликвидирован северный, а затем и северо-западный фронты, и отошедшие в Эстонию и Латвию белые воины после первоначального интернирования стали разъезжаться по другим европейским странам, так как для правительств стран-лимтрофов их дальнейшее пребывание там по экономическим и политическим причинам было нежелательным.
Наиболее многочисленным "исходом" была эвакуация из Крыма армии генерала барона Врангеля. О ней надо сказать хотя бы кратко, т. к. патриотическим горением чинов этой армии были выстраданы и определены идейные основы продолжения Белой Борьбы, что позволило генералу Врангелю в дальнейшем создать Русский Обще-Воинский Союз и они же стали основной частью этого Союза. Это стало возможным лишь потому, что ген. Врангель сумел предусмотрительно избежать, казалось бы, неизбежного, полного разгрома армии. Под натиском тройного превосходства сил противника, после упорных и тяжелых боев, армия была вынуждена отступить с последнего рубежа обороны — перекопских позиций. Ворота в Крым были открыты большевикам. Но по приказу ген. Врангеля, вместо продолжения безнадежной обороны, части армии быстро оторвались от противника и в порядке прибыли к указанным им по заранее разработанному плану портам погрузки.
Армия понесла военное поражение, но дух ее не был сломлен. Доверие к своему командованию и вера в свои силы не были утеряны.
В результате блестяще организованной и проведенной эвакуации армада в 126 кораблей, переполненных до отказа 100 тысячами воинских чинов и 36 тысячами штатских, женщин и детей, в течение нескольких первых дней ноября 1920 года прибыли на рейд Константинополя. Конечно, оставление родной земли остро переживалось всеми. Еще больше угнетала полная неизвестность о дальнейшем. В ближайшие дни ген. Врангелю удалось получить покровительство Франции и право для армии оставаться таковой. Все регулярные части были сведены в 1-й Армейский корпус под командой ген. Кутепова и направлены в Галлиполи, кубанские казаки на о. Лемнос, а донцы, под командой ген. Абрамова сперва в Чаталджу, а оттуда тоже на Лемнос. Флот был направлен в Бизерту. Помощь Франции не была благотворительностью. В покрытие расходов по содержанию армии Франция получила все суда торгового флота и все вывезенные товары, обмундирование и прочее имущество стоимостью в 130 000 000 франков. Так что армия не пришла с протянутой рукой.
С перых же дней расположения на голом поле Галлиполи железной волей генерала Кутепова, потребовавшего от своих подчиненных точного соблюдения воинской дисциплины в полуголодных и более чем спартанских условиях (что поначалу казалось многим ненужной жестокостью), начало твориться "чудо Галлиполи", в ходе которого армия быстро изжила моральный шок, вызванный оставлением родной земли, снова обрела себя, почувствовала свою силу и, несмотря на все старания "союзников" обратить ее в беженцев и распылить, сохранила верность своим знаменам, своему вождю и стремление к продолжению дальнейшей борбы за Россию. Была проведена большая работа по осмыслению опыта гражданской войны и основных положений и принципов для продолжения борьбы за Россию.
Такой же процесс духовного возрождения и демонстрации своей дисциплинированности и преданности изолированному союзниками в Константинополе своему верховному вождю ген. Врангелю и упорное сопротивление многочисленным попыткам союзного командования распылить армию происходил и в других лагерях, но в Галлиполи он выразился наиболее ярко в силу того, что это был наиболее многочисленный лагерь, в котором все подразделения имели возможность постоянного общения (чего не было у моряков, изолированных на своих кораблях), избытку в своем составе талантливых культурных сил (чего не было у казаков) и наличию такого вождя и организатора, как ген. Кугепов.
Только опираясь на дисциплинированную и безусловно преданную ему армию, мог ген. Врангель вести из Константинополя дипломатическую борьбу за ее дальнейшую судьбу, и только преданностью и верой в своего главнокомандующего смогла армия сохранить себя в этих условиях. С попытками французов относиться к воинским частям как к беженцам, приходилось иногда бороться не только пассивным сопротивлением. Так, например, в марте 21-го г. французы решили перевести Донской корпус также на о. Лемнос, и ген. Шарли, игнорируя ген. Врангеля, отдал приказ об этом непосредственно казакам. Донцы отказались выполнять этот приказ, а прибывших чернокожих французских солдат встретили с оружием в руках и лопатами и кольями выгнали из лагеря. С обеих сторон были раненые. Французам пришлось обратиться к генералу Врангелю с просьбой приказать казакам переехать. Получив заверение, что снабжение казаков продовольствием на острове будет обеспечено, генерал Врангель отдал такой приказ, и донцы его беспрекословно выполнили.
В Галлиполи французский патруль задержал на улице двух наших офицеров и доставил их во французскую комендатуру. Начальник штаба корпуса явился к французскому коменданту и потребовал немедленного освобождения арестованных. Комендант отказал и вызвал караульную роту в ружье. Вызванные две роты юнкеров бегом прибыли к комендатуре, и рота сенегальцев бежала, бросив два пулемета. После этого французы перестали высылать патрули в город.
Позже на категорическое требование французов сдать оружие генерал Кутепов ответил решительно, что оружие 1-го Армейского корпуса может быть от него отнято только силой, на что французы не решились. Когда поползли слухи, что в Константинополе "союзники собираются арестовать ген. Врангеля", корпус был готов в случае какого-либо насилия над главнокомандующим ночным маршем двинуться на выручку.
Представители нашей левой общественности в Париже и их газеты в тон французскому правительству ратовали за скорейшее расформирование и прямую травлю генералов Врангеля и Кутепова, которые якобы силою оружия удерживают людей в подчинении себе. Но начавшие приезжать в Галлиполи представители общественных организаций видели здесь совсем противоположное. Вот впечатление представителя Земского Союза Городов С. В. Резниченко:
"Совершилось русское национальное чудо, празившее всех без исключения, особенно иностранцев, заразившее непричастных к этому чуду и, что особенно трогательно, несознаваемое теми, кто его творил. Разрозненные, измученные духовно и физически, изнуренные остатки армии генерала Врангеля, отступившие в море и выброшенные зимой ня пустынный берег разбитого городка в несколько месяцев при самых неблагоприятных условиях создали крепкий центр русской государственности на чужбине, блестяще дисциплинированную и одухотворенную армию, где солдаты и офицеры работают, спят и едят рядом, буквально из одного котла, армию, отказавшуюся от личных интересов, нечто вроде нищенствующего рыцарского ордена, только в русском масштабе, величину, которая своим духом притягивает к себе всех, кто любит Россию".
Это было в июне, а в сентябре другой гость В. Я. Кузьмин- Караваев по возращении из Галлиполи писал:
"Почему же печать пишет о Галлиполи неправду? Потому что в печати выступают чаще всего слабые, обиженные, не выдержавшие испытания тяжелого, сурового, но необходимого. Они уходили и опубликовывали свои субъективные впечатления. Но правда о Галлиполи иная. В Галлиполи, вдали от родины перерабатывают опыт войны и революции. Там сознательно любят Россию и хотят работать на ее пользу".
Такие мнения были лучшим ответом на клевету левой общественности.
К осени 21-го года хлопоты ген. Врангеля о переброске армии в славянские страны наконец увенчались успехом. Сербия (тогда уже Королевство СХС) согласилась принять кавалерийскую дивизию, конную артиллерию. Николаевское Кавалерийское училище и кубанцев, Болгария принимала пехотную дивизию с артиллерийскими, инженерными и прочими частями, 5 военных училищ и донцов. Но это было лишь принципиальное согласие, а до осуществления этих планов прошло еще несколько тревожных месяцев.
В годовщину оставления родной земли ген. Врангель утвердил знак "В память пребывания Русской Армии на чужбине". Знак имеет вид черного равностороннего креста, окаймленного белой эмалью. На кресте даты "1920-1921"; для бывших в лагерях — соответственные надписи: "ГАЛЛИПОЛИ", "ЛЕМ-НОС", "БИЗЕРТА" и др. Войска уже примирились с необходимостью зимовать в лагерях, когда в конце ноября стало известно, что идут пароходы за ними. С отъездом на последнем пароходе ген. Кутепова 18 декабря закрылась история Галлиполи. На последнем параде утром в день отъезда ген. Кутепов обратился к войскам и сказал:
"Вы целый год несли крест; теперь этот крест носите вы на груди. Объедините же вокруг этого креста русских людей, носите честно русское имя и не давайте никому русского знамени в обиду".
Еще через год, в 1922 году закончилась борьба на последнем Белом фронте в Сибири, и новый дополнительный контингент Белых воинов ушел за рубеж, главным образом в Китай. Всего к тому времени за рубежом оказалось около 200 000 чинов Белых армий.
Средств на содержание воинских частей у командования уже не было, и переход армии на гражданское положение стал неизбежен.
В молодом Королевстве СХС пограничная служба только начала организовываться, и король Александр доверил кавалерийской дивизии временную охрану границ государства, для чего она была разбросана мелкими группами по всем границам. Части казачьей дивизии стали на работу по постройке дорог. Через год кавалеристов стали постепенно сменять сформированные пограничные части, и они последовали примеру казаков.
В Болгарии наша пехота и донцы пошли работать в рудники или дробить в горах камень для постройки дорог. Для получения более легкой работы необходимо было освоение гражданских профессий. Еще в Галлиполи ген. Врангелем были получены 100 вакансий в университеты Чехословакии и 100 отобраных молодых людей были посланы туда для получения высшего образования. Теперь повсюду открывались краткосрочные курсы различных, главным образом, технических специалистов, геометров, чертежников и другие. Кроме того командование помогало дальнейшему переезду в другие страны Европы (главным образом во Францию) для получения более легкой работы на фабриках и заводах. В Париже многие русские офицеры стали шоферами такси. Труд рабочих и подобных полупрофессионалов оплачивался очень низко, и людям (особенно семейным) приходилось работать сверхурочно, и все же их жизненный стандарт был ниже, чем у местного населения.
При расположении небольшими группами, а то и в одиночку, в иностранном окружении это создавало опасность постепенного ухода в быт, отрыва от своих и постепенной моральной деградации до уровня окружающей среды. Генерал Врангель видел эту опасность и понимал необходимость морально поддерживать людей, попадающих в такое положение. Белым воинам предстояло доказать, что постулат Ленина "среда определяет сознание" на них не распространяется, что человек, воодушевленный высокой идеей, может сохранить верность этой идее в любой обстановке.
Оказание необходимой моральной поддержки перешедшей на гражданское положение армии было одной из причин создания Русского Обще-Воинского Союза. При расселении по различным странам Белые воины стали устанавливать связь, в первую очередь, с ячейками и объединениями полков Императорской и Добровольческих Армий, в которых они служили, по профессиональному принципу, как например, Союз офицеров Ген. Штаба, или Общество артиллеристов, Морской Союз, Общество летчиков, по военно-историческому принципу: Союз Первопоходников, Общество галлиполийцев и другие.
Приказом генерала Врангеля эти ячейки и объединения были сведены в Русский Обще-Воинский Союз. Генерал Врангель отказался от должности главы правительства и подчинил себя и РОВС Вел. кн. Николаю Николаевичу, как бывшему Главнокомандующему Русской Армии. При создании РОВСа ген. Врангель поставил ему три основные цели:
1. Сохранение воинских кадров и привлечение в его ряды подрастающего поколения молодежи для продолжения вооруженной борьбы с большевиками при первой к тому возможности.
2. Сохранение в окружающей среде белой эмиграции непримиримости к коммунизму, т. е. поддержание идеологической свечи Белого Движения, зажженной ген. Алексеевым и Корниловым и вынесенной Белыми воинами за рубеж для последующего возвращения ее в Россию.
3. Продолжение борьбы с советской властью в Москве другими способами.
В основу бытия и деятельности РОВСа были положены традиции Императорской Русской Армии и Флота и верность идеям Белого Движения и заветам его вождей.
Политическим кредо было непредрешение будущей формы правления в России.
Создание РОВСа сразу же подверглось нападкам и слева, и справа. Левые во главе с Милюковым видели в этом "возрождение сил реакции", а справа Верховный Монархический Совет повел широкую агитацию среди чинов Армии за открытое исповедование монархических принципов. Клеветническую кампанию левых генерал Врангель отразил сравнительно легко, но борьба с правыми была более напряженной. Отвечая на этот нажим, ген. Врангель в одной из своих речей говорил:
"Я не ошибусь, если скажу, что громадное большинство моих соратников мыслит будущую Россию под Московским Царем! Так мыслю и я. Однако с той минуты, как волею судьбы я оказался во главе Русской Армии и принял то Знамя, которое в минуты развала России впервые поднял генерал Корнилов и на котором начертано одно слово — "Отечество", я призываю русских людей всех оттенков политической мысли идти со мной. Ныне Армия на чужбине. Она последнее ядро национальной России. Вокруг этого ядра собираются русские люди, которые ставят Россию выше партий и лиц. Со дня, когда Армия станет орудием одной определенной партии, она перестанет быть национальным ядром. Каждый из нас, русских воинов, сознательно относящийся к происходящему вокруг нас, конечно, имеет определенные политические убеждения, но в целом армия вне политики, вернее, вне политиканства. То знамя, которое из рук генералов Алексеева, Корнилова и Деникина перешло ко мне, я сохраню на чужбине. Я скорее сожгу это знамя, чем изменю начертанное на нем слово " Отечество"
Административно РОВС был разделен на отделы, во главе которых находились назначенные ген. Врангелем генералы с небольшим рабочим штабом. Географически шесть отделов охватывали все государства Европы, седьмой был в США и восьмой — на Дальнем Востоке. Кроме того был ряд подотделов в Австралии и в странах Южной Америки. Таким образом, в отношении первой цели, куда бы ни забросила судьба белого воина, он везде мог оставаться на учете и быть в связи со своими соратниками.
Главным идеологом РОВСа был большой мыслитель русского зарубежья проф. И. А. Ильин. Он написал больше сотни замечательных статей о России и о Русской идее служения специально для чинов РОВСа. Позже они были изданы в двух томах под общим заглавием "Наши задачи". Для внутренней связи стал издаваться журнал "Часовой". Беспримерная борьба ген. Врангеля за Армию, за ее душу, за материальное обеспечение ее чинов, сохранила кадры Армии, и РОВС, им основанный, стал удивительным военным братством русских патриотов по всему миру.
В помощи обездоленным белым воинам очень много помогала материально супруга ген. Врангеля — Ольга Михайловна, организовавшая сеть благотворительных комитетов по всем странам русского рассеяния.
Вторая цель была достигнута почти автоматически натуральным путем. Поскольку во всех местах русского расселения военная прослойка была весьма значительной, она повсюду явилась связующим и направляющим элементом. Белые воины принимали активное участие в построении церквей, становившихся центрами объединения эмиграции, в становлении кадетских корпусов и других учебных заведений, где они образовывали костяк преподавательского и, особенно, воспитательского состава. Большинство председателей колоний и церковных старост выбиралось из их среды. Многие офицеры ушли в монашество или стали священниками, а многие сменили мечь на перо или на работу типографского наборщика и своими трудами помогали установлению национально- патриотического мировоззрения Белой эмиграции.
В отношении третьей цели — активной борьбы с советской властью, с переездом генерала Кутепова в Париж в 1924 году он сразу же начал подготовку к ней созданием своей боевой организаци, так называемого закрытого сектора. Генерал Врангель не сочувствовал этой работе, но и не запрещал ее. Он считал, что она не сможет получить поддержки правительственных кругов ни одной из европейских стран, а без необходимых материальных средств эта борьба будет обречена на импровизацию, и поэтому непомерно высокие потери самого ценного элемента из состава Союза. Ген. Кутепов не оспаривал такое заключение, но считал, что борьба необходима для поддержания непримиримости и боеспособности кадров армии, так как без активной борьбы их постепенный уход в быт будет неизбежен.
Для себя ген. Врангель избрал другой путь. Пользуясь своими дипломатическими связями и знакомствами, конспиративно подобрав минимальное число сотрудников, он стал противодействовать дипломатическим шагам советского правительства. Как утверждал в своей брошюре покойный проф. Бортневский, успешная работа в этой области, которую советское правительство неожиданно почувствовало, и невозможность парализовать ее инфильтрацией своими агентами и привело к решению устранить ген. Врангеля путем отравления.
В 1926 год ген. Врангель неожиданно скончался в Брюсселе от скоротечной чахотки, по-видимому, привитой ему советским агентом. Это явилось страшным ударом не только для РОВСа, но и для всей эмиграции. В ответ на этот удар, РОВС сомкнулся еще теснее вокруг его преемника генерала Кутепова.
В том же 26-м году сказались первые результаты работы закрытого сектора, группы капитана Марковского полка Виктора А. Ларионова с его молодыми помощниками Димитрием Мономаховым и Сергеем Соловьевым. Они устроили взрыв на заседании партийного коммунистического клуба в Ленинграде и благополучно опять вернулись в Финляндию и в Париж. 19-летний гимназист — Борис Софронович Коверда застрелил на Варшавском вокзале в Польше цареубийцу Войкова, за что был сначала осужден испугавшимися правительственными кругами Польши на смертную казнь, потом ему заменили казнь на пожизненное заключение. В 1936 году его амнистировали, и в Югославии он сдал экстерном выпускные экзамены в I Русском Великого князя Константина Константиновича кадетском корпусе. Тогда же, в 1926 году капитаны Марковского полка Конради и Полунин в Швейцарии застрелили советского торгпреда Воровского. Их судили; адвокат обвиняемых Обер блестяще провел их защиту и они были оправданы...
Недостаток времени не позволяет мне более подробно остановиться на этой деятельности. По понятным причинам о ней в то время не говорилось и не писалось, и рядовому эмигранту эта борьба представляется как ряд героических, но в большинстве неудачных вылазок постепенно прекращенных, ввиду инфильтрации закрытого сектора советскими агентами. Это и верно, и неверно.
У меня имеется недавно написанный возглавителем галлиполийской группы в Вашингтоне В. Н. Бутковым труд "Русский Обще-Воинский Союз", который, я надеюсь, нам удастся издать. В нем он говорит о базе для тренировки кутеповских боевиков в Балканских дебрях, называет много фамилий. Скажу лишь кратко, что многие из них ходили за "чертополох" по нескольку раз и возвращались благополучно. Некоторые из них жили до недавнего времени среди нас и мирно скончались в эмиграции. На Дальнем Востоке было известно имя Мстислава Рудых, ходившего несколько раз "за сопки Маньчжурии" и там погибшего, и знаменитого Николая Мищенко, о котором писали советские писатели-энкаведисты Богомолов и Лев Никулин. В книге "Август 24-го" Богомолов писал, что Мищенко ходил в СССР 30 раз и в конце концов был ликвидирован СМЕРШем, но это неверно. Он ходил благополучно более 40 раз и после 2-й Мировой войны мирно проживал в Мадриде.
Ген. Кутепов энергично руководил РОВСом, и после смерти Вел, кн. Николая Николаевича он остался единственным общепризнанным вождем Белой эмиграции. Подготовлялось официальное признание его таковым со стороны ведущих общественных организаций зарубежья.
Эта популярность генерала Кутепова в среде эмиграции, по-видимиму, ускорила решение советского правительства об устранении своего убежденного противника, и 26 января 1930 года он был похищен среди бела дня в Париже. Хотя всем было ясно, кем было инспирировано это похищение, оно так и осталось нераскрытым французской полицией.
Первым заместителем ген. Кутепова был генерал Абрамов (Болгария), но ввиду несогласия болгарского правительства на перенос центра РОВСа в Болгарию, на пост начальника РОВСа заступил генерал Миллер. Период возглавления им РОВСа характеризуется усиленной работой по освежению военно-профессиональных знаний в рядах организации. К этому времени ведущие европейские армии закончили изучение опыта Великой войны и новоизданные уставы, основанные на этом опыте, в том числе и уставы РККА, стали нам доступны. По всем отделам РОВСа начали возникать повторительные курсы различных родов оружия для унтер-офицеров и офицеров. Несколько ранее генералом проф. Головиным были организованы в Париже 5-летние Высшие военно-научные курсы (службы Генштаба). Теперь подразделения этих курсов возникли в Белграде и в Софии. Для молодежи, не служившей в войсках, были открыты Военно- Училищные курсы в Париже, в Брюсселе, в Белграде и в Софии. Издавался ряд военных журналов и трудов, свидетельствовавших о высоком уровне русской военной мысли за рубежом.
Испанская гражданская война (1936-1939), поначалу столь похожая на нашу Белую борьбу, когда офицерство и патриотическая молодежь Испании встали на борьбу за честь и дальнейшую жизнь своей страны против захлестывавшего ее коммунизма, не могла не привлечь горячего сочувствия русского зарубежья к лагерю националистов, тем более, что было очевидно, что победа красных приведет к последующей коммунизации всей Европы. Судьба предоставляла возможность Белым воинам продолжить в горах Испании прерванную вооруженную борьбу с нашим главным врагом в Москве. Многие чины 1-го Отдела РОВСа во Франции были готовы ехать добровольцами в Испанию, но осуществить это удалось лишь первым небольшим группам (около 80 человек), т. к. французы, активно поддерживавшие красных испанцев, вскоре плотно закрыли границу с испанскими националистами. Эти добровольцы сумели поддержать честь Белого Русского воина, и некоторые из них, как ген. Фок и капитан Полухин, пали смертью героев, но до массового участия русских белых добровольцев дело не дошло.
Рассматривая РОВС как своего главного противника в русском зарубежьи, советская власть подготовляла план захвата этой организации изнутри. Вскоре после похищения ген. Кутепова им удалось завербовать, казалось, "вернейшего из верных" белых генералов, командира корниловцев, генерала Скоблина. Было решено провести его на пост начальника РОВСа, для чего было необходимо устранить занимавшего этот пост ген. Миллера. План похищения, при активном участии Скоблина, который должен был привезти ген. Миллера в западню якобы на свидание с иностранными дипломатами, был разработан не менее тщательно, чем похищение ген. Кутепова, и имел все шансы на такой же успех. Но ген. Миллер, как офицер генштаба, опытный в делах разведки и, возможно, уже не доверявший Скоблину, из предосторожности оставил записку с указанием, что он идет на свидание вместе со Скоблиным и что свидание назначено по инициативе последнего. Этой запиской ген. Миллер не спас себя, но спас РОВС, разоблачив предательство Скоблина. Похищение генерала Миллера при участии Скоблина явилось не только ударом по возглавлению РОВСа, но и по внутренней спайке Союза, убедительно показав, что даже самое героическое поведение в прошлом не является гарантией верности данного человека в настоящее время. Агенты врага могут быть везде, что необходимо учитывать и методически выявлять их. На пост нач-ка РОВСа вступил ген. Архангельский.
В результате испанской войны ведущие страны мира оказались разделенными на два враждебных лагеря, и неизбежность их столкновения становилась все очевиднее. Пакт Молотов—Риббентроп несколько смешал карты, но всем было ясно, что это обоюдно выгодный, но временный "брак по расчету" .
2-ая Мировая война началась нападением Гитлера на Польшу, но покуда она оставалась только войной наших прежних бывших западных союзников против держав "Оси", Белая эмиграция в целом оставалась наблюдателем событий. Русские эмигранты, принявшие французское гражданство и призванные теперь под знамена, добросовестно выполнили свой воинский долг, но никакого общего стремления "спасать прекрасную Францию", прочно забывшую самопожертвование царской России в Великую войну, белыми воинами проявленно не было.
При нападении немцев на Югославию (апрель 1941) не только подлежавшие призыву лица, из числа принявших югославянское подданство, но и большинство проживавших там Белых воинов, сохранявших светлую память о короле Александре, были готовы встать на защиту братской нам славянской страны. Начальник 3-го Отдела РОВСа ген. Барбович и начальник Куб. Каз. дивизии ген. Зборовский посетили военного министра и выразили готовность предоставить свои части в его распоряжение.
Но молниеносный разгром югославянской армии и развал государства не позволили реализовать эти предложения. Во всех оккупированных немцами европейских странах, сразу после их занятия, находившиеся там отделы РОВСа, как и остальные эмигрантские организации, были закрыты и прекратили свою официальную деятельность.
Нейтральная позиция Белой эмиграции изменилась в корне после нападения Германии на Советский Союз. Оставаться нейтральной Белая эмиграция не имела морального права, но отношение к воюющим сторонам было двояким.
Меньшая часть (премущественно в Зап. Европе и Америке), как например, ген. Деникин, считала, что Германия является вековым врагом России и что Советский Союз в этой войне в силу геополитических причин будет защищать историческую Россию. Поэтому русская эмиграция должна оказать посильную поддержку Советскому Союзу если не личным участием в борьбе, то, во всяком случае, своим влиянием на западных союзников и посильной материальной помощью. Они надеялись что советская власть будет вынуждена для получения максимальной поддержки от подъяремного народа пойти на некоторое смягчение режима, который в ходе войны постепенно эволюционирует. Введение царских офицерских погон и открытие церквей как будто подтверждали эти надежды.
Другая, часть (преимущественно на юго-востоке Европы, где находилась большая часть кадров воинских частей Армии генерала Врангеля) считала, что советская власть является для России хуже любой иностранной окупации, т. к. она не только использовала все экономические ресурсы страны на цели своей интернациональной политики и уничтожала в концлагерях лучшую часть народа, но и калечила его духовное самосознание, стремясь создать новую породу "советских людей".
Всепроникающая система слежки исключала возможность народу организоваться и сбросить советское ярмо своими силами, и только война предоставляла шанс для этого. Завоевательные планы Гитлера - это химера, т. к. завоевать и окулировать всю Россию для Германии совершенно непосильно, в чем ему рано или поздно придется убедиться. Тогда перед ним станет выбор: либо окончательно проиграть войну и погубить и себя, и Германию, либо дать возможность русскому народу сбросить советское иго и, обеспечив себе благожелательный нейтралитет на востоке, постараться выиграть войну на западе.
Чтобы помочь принятию правильного решения, Белая эмиграция должна на деле показать немцам, что не все русские люди являются коммунистами, что как в эмиграции, так и в России имеются убежденные антикоммунисты, готовые отдать свои жизни за освобождение России. Объявленный Гитлером крестовый поход против коммунизма и встречи русским населением наступающих немецких частей хлебом и солью давали основание таким надеждам.
Обстановка, сложившаяся в оккупированной немцами Сербии, заставила проживавших там белых воинов взяться за оружие немедленно. Действовавшие по московской указке коммунистические партизаны, первоначально относившиеся к немцам лояльно, с началом германо-советской войны, вместе с сербскими "четниками", подняли общее восстание. Небольшие немецкие гарнизоны были вынуждены с большими потерями отойти к более крупным центрам, а вся "глубинка" оказалась во власти партизан, которые, по той же указке начали расправу с проживавшими в провинции отдельными русскими семьями, убивая не только мужчин, но и женщин и детей. В течение двух месяцев было зарегистрировано более 250 таких убийств. Это побудило генерала Скородумова, назначенного немцами на пост возглавителя русской эмиграции в Сербии, начать хлопоты о разрешении формирования добровольческого русского корпуса для борьбы с коммунистами. Несмотря на то, что ни ген. Скородумов, ни его нач. штаба и следующий командир Корпуса ген. Штейфон не были членами РОВСа, чины РОВСа в Югославии и Болгарии широко откликнулись на его призыв, и к концу первого года в Корпусе было уже три действующих полка и начал формироваться четвертый.
Исключительным событием явилось прибытие в Корпус в первые недели формирования Гвардейского дивизиона Соб. Его Вел. Конвоя. Дивизион прибыл в полном составе в новом гвардейском обмундировании, при холодном оружии, со своими штандартами и хором трубачей.
Вероятно, это единственный случай во всей мировой военной истории, чтобы воинская часть, находясь вне своего отечества, не получая ни от кого материальной поддержки, не распылилась и в течение 20 лет сохранила себя как воинская часть, движимая только чувством воинского долга и верности своим штандартам.
Впоследствии с получением пополнения из Буковины и Одессы численность Русского Корпуса достигла 12 тысяч человек, а чины РОВСа дали значительный дополнительный контингент в Казачий Корпус ген. Панвица, в Казачий Стан и также в РОА генерала Власова.
К сожалению, ни те, ни другие надежды Белой эмиграции не оправдались. Гитлер оказался не прагматичным политиком, а маньяком, погубившим и Германию, и русских патриотов, рассчитывавших на его здравый смысл. А советская власть с началом военных успехов стала "закручивать гайки" и бесчеловечным использованием штрафных батальонов уничтожать ссылаемый туда потенциально опасный ей элемент.
В результате победа, достигнутая непомерно высокой ценой крови русского народа, обернулась для него новым закабалением на следующие 45 лет. Если ген. Власову свержение советского ига было возможно лишь при поддержке немцев, то победоносная Красная Армия по окончании войны могла сделать это своими силами.
Ведь перед 2-ой Мировой войной говорилось, что в Союзе не было семьи, у которой кто-либо из родных или близких не сидел в концлагере. Следовательно, антинародная сущность советской системы ни для кого не являлась секретом. И тем не менее ни маршал Жуков, ни кто-либо из его помощников не попытались дать своему народу заслуженную им свободу. Как видно, советская система воспитывала лишь покорных слуг партии, а не сознательных граждан.
После 2-й Мировой войны военный потенциал РОВСа ввиду понесенных потерь сильно понизился и продолжал снижаться вследствие естественного постарения его чинов. К 70-м годам самому молодому участнику гражданской войны уже было 65 лет.
Представителю самого молодого контингента Союза Чинов Русского Корпуса тогда уже было не менее 45. Но сегодня и ему уже за 70. Таким образом, ни о каком боевом потенциале РОВСа говорить не приходится. Но перед ним во всей полноте стоит завещанная генералом Врангелем задача сохранения идеологической свечи Белого Дела и возвращения этой свечи в возрождающуюся Россию. И только РОВС имеет неоспоримое моральное право говорить от лица уже ушедших поколений Белых воинов, т. к. мы являемся их прямыми потомками, их составной частью и их многолетними соратниками.
В этом контексте я хочу сказать о наших зарубежных кадетах. В доброе старое время в Императорской России кадеты считались только воспитанниками военно-учебных заведений, а не военнослужащими, каковыми они могли стать лишь по поступлении в военное училище и принесении присяги.
Но гражданская война в корне изменила это положение. Движимые идеей жертвенного служения России, заложенной в их души Вел. кн. Константином Константиновичем, юные кадеты на всех Белых фронтах составляли основную часть добровольцев из числа учащейся молодежи. Вспомните "баклажек" в воспоминаниях ген. Туркула.
В первых выпусках зарубежных кадетских корпусов было немало георгиевских кавалеров, что отразилось на их традициях и на воспитании последующих выпусков. При формировании Русского корпуса, кадеты также составили большинство поступившей в него молодежи. Все это дает право зарубежным кадетам считать себя Белыми воинами.
Своей работой на возрождении кадетских корпусов в России мы осуществляем первый этап завещанного нам возвращения в Россию свечи Белого Движения. Вот с осуществлением этой Цели я и поздравляю наш XVI, но первый в России кадетский Съезд!
РОВС посильно поддерживает эту работу и со своей стороны крепит связь с нашими единомышленниками в России.
Сегодня подразделения РОВСа существуют уже на русской земле не только в Российской Федерации, но и в других странах СНГ. Но приходится признать, что процесс возрождения России идет много медленнее, чем можно было надеяться в 1991 году. По нашему мнению, главным препятствием является то, что советская система не осуждена официально, что весь государственный аппарат продолжает находиться в руках той же советской номенклатуры, а члены правительства думают не о благе России и своего народа, а о личных интересах и выполнении пожеланий иностранных "благодетелей" и советников.
В частности мы не можем согласиться с выдвигаемой свыше идеей примирения красных и белых, которые якобы одинаково жертвенно сражались за одну и ту же Россию, но понимаемую по-разному каждой из сторон.
Нет, господа, мы твердо помним, что Белые действительно сражались за Единую и Неделимую Россию, но красные — не за Россию (на которую Ленину было наплевать), а сперва за мировую революцию, сознательно помогая Ленину окончательно разрушить Россию, а затем за Советский Союз.
И сегодня нам нужно четко отличать тех, кто борется за возрождение России, от тех, кто борется за возрождение Советского Союза. С последними нам не по пути. Основной идеей РОВСа было и есть не борьба за политическую власть, а идея служения России, и мы стремимся отдать последние годы нашей жизни посильному служению делу возрождения нашего Отечества. Думая об этом, мы повторяем наш старый воинский завет:
И говорили в дни Батыя,
Как и во дни Бородина:
"Да возвеличится Россия,
Да гибнут наши имена!"
Доклад Владимира Владимировича Гранитова 7 сентября 1998г. (КП 66-67, 1999г.) |
