М.В. Назаров. «Кровавая месть славянским варварам» – это планировал еще Маркс. Ч.2.

Политические причины голодоморов

Советский плакат, наглядно разъясняющий причину и цель голодомора 1932-1933 гг.

Голод 1921-1922 года, унесший многие миллионы жизней на Украине, в центральных областях России и особенно в Поволжье, где совпал с засухой, был логичным следствием большевицкой политики военного коммунизма с конфискацией хлеба. То есть голод уже тогда был искусственного, политического происхождения.

Против крестьянства уже в ноябре 1917 года открывается "хлебный фронт": для конфискации зерна создаются вооруженные отряды, объединенные в 1918 году в Продовольственно-реквизиционную армию: «К лету 1918... формирование продотрядов и посылки их в деревню приобрели массовый характер... Численность Продармии в ноябре 1918 достигла 42 тысяч»[18], – читаем в БСЭ.

Была введена продразверстка – принудительная сдача "излишков продовольствия"; частная торговля объявлена преступлением и каралась расстрелом. «Всюду стояли заставы, чтобы никто не мог ни пройти, ни проехать с какими-либо продуктами, – все были посажены на паек»[19], – писал Бонч-Бруевич. На паек – это в городах, а крестьянам, отобрав хлеб, никакого пайка не давали.

Ленин дает стратегическое указание: «Задачей борьбы с голодом является не только выкачивание хлеба из хлебородных местностей, но ссыпка и сбор в государственные запасы всех до конца излишков хлеба, а равно и всяких продовольственных продуктов вообще. Не добившись этого,нельзя обезпечить решительно никаких социалистических преобразований». «Потому что, распределив его правильно, мы будем господствовать над всеми областями труда»[20] (курсив наш) – вот главная цель.

Продотрядам дали право на конфискацию имущества, взятие в заложники родственников, расстрел сопротивляющихся. Ленин понукает уполномоченного Наркомпрода Пайкеса в Саратове: «Расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты»[21]. Так же приказывает председателю Пензенского губкома Минкину: «1) Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не меньше 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийц. 2) Опубликовать их имена. 3) Отнять у них весь хлеб. 4) Назначить заложников... Телеграфируйте получение и исполнение»[22]. Так же их соплеменники действовали и на Украине. Эти годы отмечены повсеместно и сотнями крестьянских восстаний, но силы были слишком неравны.

Одновременно под предлогом борьбы с голодом сильнейший удар наносился по Русской Православной Церкви (см. указание Ленина: «мы должны именно теперь дать самое решительное и безпощадное сражение черносотенному духовенству» [23]). Руководил антицерковной кампанией Троцкий. Множество крестьянских восстаний в эти годы вспыхивало именно по причине большевицкого грабежа храмов и расстрелов духовенства.

И национальная политика большевиков в 1920-е годы по-прежнему диктовалась борьбой прежде всего с православным русским народом как главным "черносотенным" противником нового строя. Для этого было тактически выгодно привлекать интеллигенцию национальных окраин, играя на ее честолюбии и щедро прирезывая земли новообразуемым «национальным по форме социалистическим по содержанию» республикам (достаточно взглянуть на отчерченную по линейке карту Казахстана – ранее никогда не существовавшего). Однако этот тактический прием вскоре себя исчерпал, ибо по марксистско-ленинскому учению предстояло отмереть всем нациям. Этим объясняется и тогдашний период временной украинизации, который в конце 1920-х сменился репрессиями против украинской интеллигенции – когда тактическое отступления нэпа закончилось. Пришло время закручивать гайки, наступили особые карательные годы, в том числе и в деле окончательного покорения крестьянства: коллективизация.

В отличие от голода 1921-1922 годов, голодомор 1932-1933 годов, помимо сходных политических причин (конфискации хлеба в ходе раскулачивания, незасеянные поля), имел и доказанные черты политической карательной меры для слома крестьянского сопротивления коммунистическому режиму. Именно крестьяне были повсеместно теми самыми «славянскими варварами» – носителями той патриархальной христианской традиции, которую коммунизм намеревался искоренить. Не случайно как раз на 1930-е годы приходится и "безбожная пятилетка" под руководством Ярославского-Губельмана, в которой только в 1937-1938 годах по всему СССР расстреляно 106 800 православных священнослужителей[24].

И с политической точки зрения крестьянство было наиболее многочисленным социальным слоем, независимым от власти в силу самообезпеченности, что было недопустимо в тоталитарном государстве. От крестьянского труда зависело и снабжение продовольствием всей страны (вспомним слова Ленина о важности контроля над хлебом). Поэтому по крестьянству и нанесли удар: именно по этому признаку, ибо городское население от голода сильно не пострадало – оно имело снабжение. Трупы на улицах городов – это были бежавшие из голодных сел крестьяне.

Преднамеренность карательного голодомора подтверждается целой цепью взаимосвязанных распоряжений власти о коллективизации и затем о подавлении сопротивления ей: прежде всего это раскулачивание, когда целые семьи высылались в Сибирь. Далее последовали:

– закон от 7.8.1932 о запрете сбора колосков на уже убранных (!) полях,

– устрожение плана хлебозаготовок с нередкой конфискацией семенного фонда,

– постановление от 23.9.1932 о том, что семенная ссуда для сева даже колхозам и совхозам (пострадавшим от неурожая) выдаваться не будет,

– постановление от 3.12.1932 о запрете торговли продовольствием в тех областях, которые не выполнили план хлебопоставок; эти области окружаются контрольно-пропускным кордоном,

– чтобы остановить бегство голодных крестьян в города, 27.12.1932 вводится паспортная система, запрещающая безпаспортным крестьянам покидать место жительства,

– с января 1933 г. закон о колосках применяется к употреблению фуража "не по назначению", то есть уже при начавшемся голоде 10 лет лагеря дают за использование в пищу кормовых культур.

Разумеется, с началом коллективизации производство хлеба резко упало, но его экспорт за границу не прекращался, а нарастал: в 1928 г. – 1 млн. центнеров, в 1929 г. – 13 млн., в 1930 г. – 48,3 млн., в 1931 – 51,8 млн., в 1932 – 18,1 млн., в 1933 подчистили все, что смогли – 10,8 млн. центнеров (последняя цифра взята мною из только что прозвучавшего доклада Л. Лукьяненко)...

Все это доказывает, что непокорное крестьянство обрекалось большевиками на смерть сознательно. На Украине секретарь ЦК КП(б)У Мендель Хатаевич откровенно заявил: «Між нашим режимом і селянством точиться нещадна війна. Це боротьба не на життя, а на смерть. Цей рік [1933] був роком перевірки нашої сили та їхньої витривалості. Потрібним був голод, щоб показати їм, хто тут господар. Це коштувало мільйони жертв, але колгоспна система залишиться тут навіки. Ми виграли війну»[25].

Постоянный адрес данной страницы: http://rusidea.org/?a=6002