Приобрести книгу можно в рамках проекта издания Юбилейного Врангелевского сборника на Планете.ру: https://planeta.ru/campaigns/vrangll

1-го сентября. Молина де Арагон. В Молину доходят слухи о трагической судьбе наших 2-ой и 3-ей ротах: часть погибла, часть отбивается, припасы им сбрасывают с авионов. Красные отходят, но Кинто в их руках. Радио и печать красных ничего не сообщают. Болтин приехал из Сарагоссы и говорит, что там слышна сильная орудийная стрельба.
Гурко упал с лошади и сильно расшибся, его отправили в Молину в госпиталь. Вечером мы — 15 русских и сержант Анри устроили вскладчину ужин. Нашей конной разведкой командует альферес Ильин (говорит, что он бывший советский командир, окончил кавалерийское училище при красных в Елисаветграде, бежал из СССР через Румынию). Трое наших конных: кабо Налетов (шт.-капитан Марковской артиллерии, поэт, художник и «эстет»), Клименко — бывший скаут, приписан к Клястицкому гусарскому полку... Гурко — был 5 лет во Французском легионе (вместе с Сальниковым и Васькой Кривошеей). Народ буйный, Налетов ничего с ними поделать не мог и заявил, что снимает с себя нашивки капрала.
Ходят слухи, что в Кинто де Эбро погибли наши 2-я и 3-я роты и с ними капитан Яков Полухин и генерал Фок. Кинто в руках красных, наступавших на Сарагоссу. Ежедневно перед ужином падре Хозе-Мария читает соответствующие молитвы. Говорят, что вместо погибших рот будут формироваться новые — наше Терсио имеет знамя и поэтому не может быть расформировано. Наша 1-я рота носит название «Донья Мария де Молина», 2-я и 3-я — «Марко де Белльо», а 4-я «Нумансия». Теперь стало официально известно о гибели наших двух рот. Наступление на Сарагоссу отбито, но Кинто де Эбро и Бельчита в руках красных. Падре — Хозе-Мария произнес прочувственную речь о доблести испанцев и русских, особенно подчеркнув доблесть Фока и Полухина. Подробности неизвестны.
Прислали из мастерской запасные части для пулеметов Максима — не подходят. Наши пулеметчики — Сладков, Боярунас и Селиванов сидят без дела. Пулеметами заворачивает папин сын, альферес, пока сидят без дела и не хотят, чтобы ими кто-то командовал, пока их не произведут в сержанты или кабо.

А.П. Яремчук 2-й

13 сентября 1937 года. Молина. В нашей казарме ночевал взвод канарийцев. Были слухи, что нас хотели перевести в Канарийскую дивизию в качестве офицеров, но наше командование отказалось. Впоследствии эти «канарейки» перешли к красным, убив своих офицеров или потащив их насильно. Вообще же испанцы — первоклассные солдаты, недаром когда-то Испании принадлежала половина мира. Посади испанца за камень, дай ему ящик патронов, и он будет отстреливаться до последнего, и в наступлении они хороши.
Через Молину де Арагон проехало камионов двадцать мавров, на камионах масса всякого барахла. Среди них есть алжирцы, марокканцы. В Легион, Испанский, как и во Французский, принимаются даже преступники и оттуда выдачи нет, их кормят прекрасно, дисциплина там ужасная — «женихи смерти», как их называют в Испанском Легионе.

15 сентября. Вечером по нашему приглашению протопоп Хозе-Мария прочел молитвы об упокоении рабов Божиих Анатолия и Иакова (Фока и Полухина), мы стали на колени и пропели «Со святыми упокой» и «Вечную память». На столике стояла икона русского отряда Св. Иоанна Богослова — благословение от Марковского артиллерийского дивизиона из Парижа, Каждый день во время «Розарио» (акафист Богоматери) отец Хозе-Мария поминает погибших испанцев и наших русских — очень трогательно.
Ночью и днем проезжала Канарийская дивизия; «канареек» разместили в замке (пустом) и в пустых домах (в Испании войска никогда не размещают в жилых домах, а в пустых или в кафе). Ходят слухи, что нашу роту снимут с Тахо и пошлют в Монреаль дель Кампо, где вместе с остатками «Калаверы» будет образована ударная группа.
Мы всегда по праздникам в общем строю ходим в церковь: рота идет строем с барабанщиками и трубачами впереди, во время освящения Даров все становятся на колени, а трубачи играют «Королевский марш» (национальный гимн)…
В Сарагоссе была торжественная всенародная панихида по нашим погибшим. Ходят слухи, что на нашем участке фронта на Тахо, красные сосредоточили до семи тысяч. В Лебранконе им дали возможность устроить переправу через Тахо. У Лебранкона стоит 800 мавров и канарийская дивизия в 10 тысяч, войско это весьма ненадежно.

17 сентября. Пятница. Молина де Арагон. Весь день прибывают части «канареек», вчера пришла их инженерная часть, Тениенте Кастильо объяснил употребление газовой маски. Утром в приходской церкви Сан Гиль, наш протопоп отслужил панихиду по Фоке и Полухине. Наши целые дни режутся в винт и бридж. Я никогда в карты не играю, но готов просиживать все ночи напролет, изучая психологию игроков, особенно, когда играют в покер — самую жульническую азартную игру.

19 сентября. На камионах прибыло три батареи 75 мм. Их спрятали в сарае. Часть канарийцев отправлена на фронт на Тахо. У них огромное количество кабо и сержантов — мобилизованные, начальства больше, чем у нас. Из Хуэрто-Фернандес, где стоит взвод нашей роты альфере-са Фернандеса, прибыли наши конники и сообщили, что к ним на подкрепление прислали роту «канареек». В первую же ночь часть их пошла сдаваться красным.
Из Кинто де Эмбро и Бельчиты наших спаслось 45 человек, им удалось прорваться. Впоследствии стало известно, что Полухин был ранен, положен в церкви, но под огнем красной тяжелой артиллерии, церковь завалилась и погребла раненых. Генерал Фок отстреливался до последнего из Нагана и последней пулей покончил с собой. Известно, что в ночном бою под Сарагоссой погиб известный русский летчик Российской армии капитан Марченко. Рашевского после очередного скандала отправили во Францию, его возил Болтин и на границе передал ему деньги на дорогу. У нас семь Николаев и Болтин привез для них фотографии их «мадрин».
Канарийцев отправили в Хуэску, на север Испании. В сарагосской газете «Нотисьеро» было сообщено, что в Париже исчезли генералы Миллер и Скоблин. Вероятно, повторился случай генерала Кутепова. Но Скоблин — командир Корниловского полка... «Папа» уехал в Сарагоссу на панихиду по нашим погибшим.

25 сентября. Воскресенье. В церкви Сан Гиль была торжественная панихида по нашим погибшим двум ротам. Среди церкви катафалк (сенотаф). Протопоп произнес торжественное слово. Служба окончилась торжественными возгласами: «Вива Христо Рей! Вива Эспанья!».
Утром дали кофе без сахару, все повернулись и ушли — через десять минут сахар появился. Наши рекете недовольны чрезмерной экономией «папы» и сержанта Пио (артельщика) и даже сложили в его честь песню, он пожаловался начальству.
Говорят, что против нас красные сосредоточили крупные силы. В районе Риба Саэнлисиес на шоссе взорвалась петарда — красные свободно проникают в наш тыл — вероятно переходят ночью через мост Сан-Педро. В деревне недалеко от Молины исчез пастух — полагают, что его увели красные гверильщики.
В сарагосской газете «Эль Нотисьеро» помещена подробная статья: в Париже исчезли генералы Миллер и Скоблин, и что Плевицкая подала в суд жалобу против «X» об исчезновении ее мужа, Скоблина. Что 2-го сентября французские власти арестовали Плевицкую по обвинению ее в сообщничестве похищения генерала Миллера, что отдан приказ об аресте исчезнувшего генерала Скоблина. На следующий день адмирал Кедров заявил, что генерал Миллер никогда не доверял Скоблину и что Кедров подозревал, что Скоблин замешан и в похищении генерала Кутепова в 1930-м году.
Сегодня часть рекете и часть инженерной роты «канареек» на двух камионах уехали из Молины. На шоссе нередко взрываются петарды — подозревают, что местные крестьяне помогают красным. Ночью мы с сержантом «Микеем» отправились на шоссе, ведущее в деревню Чека и патрулировали до 6 утра, камионы потушили огни. На рассвете раздалось «Стой!» и раздались выстрелы — одного убили. Оказался крестьянин из деревни Пералехос, давшей лишь одного добровольца в Национальную Армию — все красные. Ночью с горы спускались три крестьянина, задержали их, и они уверяли, что шли охранять шоссе. Одного убили. Оказалось, что накануне алькальд (староста) предупреждал крестьян — не выходить из деревни до 7 часов утра. Выбежали жители, бабы подняли вой — тяжелая картина. Утром пришел камион и задержанных крестьян увезли в Молину де Арагон.

28 сентября. Молина де Арагон. Приезжал посетить нас Гурский — легионер. (Он штабс-ротмистр или поручик Переяславского драгунского полка). Рассказывал о службе в Легионе — где очень суровая дисциплина. Мы не смогли его слушать, так как ночью уехали на охрану шоссе.
Ночью у моста Сан Педро к нам перешли капитан и два солдата, они привели с собой двух кавалеристов — лейтенанта и солдата, убежденных коммунистов, которых сумели разоружить. Первые трое на свободе, а остальные тщательно охраняются, так как стало известно, что они беспощадно растреливали «врагов революции».
Ночью от нас в карауле 25 человек — пять караулов по пять человек. Я попал на шоссе в Калатаюд. Ходят слухи, что шпионы украли в Саламанке автомобиль итальянского посольства, с ручным пулеметом. На всех шоссе автомобили останавливают и проверяют, даже у прохожих спрашивают документы.
Утром в Молину прибыло два полка марокканской кавалерии — у некоторых прекрасные лошади, смахивают на наши казачьи.
От полковника Щавинского получено письмо с вырезками из французских газет: в похищении генерала Миллера, виновен генерал Скоблин, Кто бы из нас мог подозревать — кавалер ордена Св, Георгия (полученный в Чине прапорщика в 126-м Рыльском полку, стоявшем в моем городе Остроге), Каждый год 30 сентября нового стиля, делегация от Корниловцев ездила в Узуар ля Фер-риер поздравлять мать-крмандирщу с днем Ангела и я был два раза.
В церкви была торжественная панихида по нашим погибшим, присутствовало много крестьян-карлистов из окрестных деревень.