Купить

«НОВОГРИГОРОВКА»

- 20 февраля 2015 года.

- Албан, Рок, подъём! Выезд через пять минут, - говорю я парням, заходя в класс, где мы базировались с момента прибытия в Ломоватку.

- Куда едем? - спрашивает Албанец.

- Без понятия. Саня «Песня» мне сказал, что бы я вас предупредил.

- Блин, когда уже МЫ будем ездить, а не просто по ночам дежурить? - пытается возмутиться Метла.

- Метёлочка, да подожди ты. Ещё успеешь. А пока, в бой идут одни «старики», - подкалывает Метлу Албанец, застёгивая на ходу свою «горку» и напевая себе под нос свою любимую мелодию:

«Мети, мети моя метла. Мети моя метёлочка».

Макс, Лесник и Метла снова остаются в школе, по причине отсутствия у них оружия. А я с Албанцем и Роком прыгаю в нашу «Секвою».

В этот раз я сажусь на переднее сиденье. Мозговой за мной, Албанец слева от него, Рок сзади. Песня, как обычно, за руль.

- Куда едем? - спрашивает он Мозгового.

- В Новогригоровку.

Посёлок Новогригоровка расположен в северной части от Дебальцево. Ещё пару дней назад там шли ожесточённые бои. Укры отчаянно сопротивлялись, прикрывая Дебальцево с северной части города. Они не верили, что в котле. Им просто об этом «забыли» сказать. А когда они это поняли, то было уже поздно. Крышка котла захлопнулась.

Захлопнулась она в районе поселка Логвиново, что находится на трассе между Дебальцево и Светлодарском. И, что бы спасти свои жизни, у них оставалось два варианта:

Первый - сдача в плен.

Второй - выходить из окружения малыми группами, незаметно просачиваясь по тропам и полям. Но для этого нужно было бросить всю свою бронетехнику. Что, собственно, они в итоге и сделали.

Вообще у меня тогда сложились стойкие ощущения того, что я это всё уже видел в кино и читал в учебниках по истории.

Тоже зима. Тоже котёл. Такие же попытки внушить своим солдатам, попавшим в окружение, что они на самом деле не в окружении. Что о них не забыли и что помощь вот-вот придёт. Помощь, которая в итоге к ним так и не пришла.

Тот, кто хотя бы немного знает историю Великой Отечественной, уже, наверное, догадался, что я сейчас провожу аналогию с окружением зимой 1942-43г.г. войск германского вермахта, под командованием фельдмаршала Паулюса, под Сталинградом.

Да, согласен, что генералам укровойск в Дебальцево было далеко до Паулюса. Так же, как Порошенко далеко до Гитлера в плане масштабности их личности. Согласен так же, что количество попавших зимой 1942-43 гг. в котёл немцев и румын под Сталинградом, было неоспоримо больше, чем укров и поляков в Дебальцево. Но согласитесь, что всё остальное очень сильно напоминало то, что уже было в нашей истории. А она, как известно, имеет свойство повторяться.

Короче говоря, в окрестностях Дебальцево, на тот момент, уже шла «широкая распродажа» украинского военторга. Нужно было только всё это успеть собрать и вывезти. Вывезти пока весь этот военторг не «раздербанили» другие подразделения.

Техника у укров была, конечно, уже старая, ещё советская. Половина, по понятным причинам военных действий негодная, потому как разбитая. Но многое было целое, ещё на ходу. В основном это были БМП-1, БМП-2, БТРы, танки Т-64, Т-72 «Уралы» и «Камазы», а так же «гордость» украинского военного автопрома - бронеавтомобли «КрАЗ», сделанные на Криворожском Автомобильном заводе. Помню, как их в количестве десяти штук, сам пан Порошенко, презентовал на всю Украину перед отправкой в Дебальцево.

Так вот два из них, «по наследству» и достались нашему «Призраку». Один КрАЗ правда был совсем разбит, половина кабины и кузов были раскурочены прямым попаданием чего-то тяжелого. Его пустили потом на запчасти. А вот второй оказался совершенно целым. Я даже, как-то в него залезал, осматривал. Броня кузова у него была «на глаз» сантиметров 12-15. От прямого попадания РПГ-7 она конечно бы не спасла, а вот от АК-74 и даже ПКМа, думаю, укрыла бы точно.

Выехали мы тогда уже после обеда. Ехали недолго. Примерно полчаса, с учётом того, что мы всё ещё находились непосредственно в зоне боевых действий.

Везде следы от недавних боёв, в виде воронок и разрушенных частных владений.

Заезжаем в Новогригоровку. Возле одного из домов Мозговой командует остановиться.

Мы синхронно, вместе с ним, чуть ли не на ходу выпрыгиваем из Джипа. Соблюдая дистанцию примерно в метр от него, берём Борисыча с трёх сторон. Этот манёвр нами - мной, Албанцем и Роком, был тогда уже отработан до автоматизма, без слов и всяких согласований. Каждый понимал, где и с какой стороны он должен находиться. Тихо, спокойно, без лишней суеты. Потому, как главная задача охраны - это сам человек, которого ты охраняешь. Куда ты, туда и он. При этом, глаз у тебя должно быть, как минимум в два раза больше, чем у обычного бойца. То есть одна пара ещё и на затылке. Саня «Песня» тоже с нами, но скорее, как сопровождающий.

Подходим все впятером к одному из разрушенных одноэтажных зданий. Стёкла выбиты, двери тоже. Стены все изрешечены следами от пуль и осколков. Там уже суетятся бойцы одного из наших призраковских подразделений. Некоторых я узнаю. Они меня тоже. Здороваемся с ними.

- Что тут такое? - спрашивает комбриг у одного из бойцов с позывным «Бурят».

- Тут укроповская казарма была, - Алексей Борисович, - внутри полный бардак. Растяжек нет. Мы проверили.

Заходим с Мозговым вовнутрь. Там и правда бардак. На полу мусор, гильзы, вскрытые цинки от патронов, пустые пачки из-под сух-пайков... и даже личные вещи бойцов доблестной украинской армии. Видно, что бежали они отсюда в спешке.

- А это что такое? - спрашивает нас Мозговой.

Почти на всех стенах висят детские рисунки, где украинские мальчики и девочки поздравляют своих защитников с новым годом. Под каждым рисунком пожелания на украинском языке и подпись примерно такого содержания (в переводе на русский):

С новым годом, дорогой воин АТО. Спасибо тебе за моё счастливое детство! Бейте москалей до победного конца и возвращайтесь домой! Слава Украине! Ниже подпись:

Такой-то Виталик, Василь, Наталка, Олэся, и т.д. Пятый, шестой, седьмой «А», «Б», «В» класс, такой то Житомирской, Ивано-Франковской, Кировоградской, Полтавской, Черниговской, Николаевской, Херсонской, Тернопольской, Харьковской школы.

Рисунков очень много. И все они от детей примерно со второго по седьмой класс.

Мы снимаем их со стен. Читаем. Молча читаем. Передаём друг другу из рук в руки.

У меня в голове мелькают мысли, что Россия очень сильно запоздала с освобождением русских на территории бывшей Украины. Запоздала лет эдак на 10-15, а то и 20. И что, в большинстве своём, Россия до сих пор живёт вчерашним днём и мыслями о якобы братском нам украинском народе. Мы всё ещё по инерции думаем, что вот сейчас они там все проснутся, быстро сменят бандеровский режим, переключат свои зомбоящики на правильные каналы... и снова у нас с ними будет всё зашибись - мир, дружба, сало, горилка, балалайка. Ну, мы же вроде как славяне. Братья и сёстры. А то, что у этих «братьев» уже выросло два поколения таких вот детишек, которое с молоком матери впитывает в себя, что Россия - это зло, что русский - это оккупант, а никакой им не брат, не кум и не сват, нас это не волнует. Мы почему-то твёрдо уверены, что они все там, в бывшей Украине, спят и видят, как мы их освобождаем от их же хунты.

Вот только какой-то странный и дикий парадокс у этой войны: по обе стороны фронта слышна русская речь и русский мат.

Я стоял, смотрел на эти детские, с виду безобидные рисунки, и сам себе задавал все эти вопросы:

- Тавр, да не гони... «онижедети», - говорит мне внутренний голос.

- Ну да, пока они дети, а скоро уже будут взрослыми, - отвечаю я мысленно сам себе. - И что тогда? Что дальше?

- Нужно просто ещё подождать. Скоро само всё рассосётся, устаканится. Скоро они все прозреют. Там же не все ещё бандеровцы, - отвечает мне мой же голос.

- Тогда чего мы ждём? Может того, когда бандеровцами там станут ВСЕ, от мала до велика?

Мои философские мысли прерывает Мозговой:

- Так ладно, тут мне всё понятно, пошли на выход. Рисунки я возьму с собой, - говорит он нам, забирая листы из наших рук.

Мы выходим из бывшей казармы укров на свежий воздух.

Кто-то из ребят протягивает Борисычу пакет.

- Что это? - спрашивает он бойца.

- Это носки, Алексей Борисович. Совсем новые. Укры забыли. Мы тут вот нашли.

- Трофеи что ли? - смеётся Мозговой. - Кому надо, разбирайте, - обращается он ко всем бойцам, стоящим вокруг.

Каждый взял себе по паре. Я тоже. Правда, применять их по назначения не стал. Оставил себе на память. Так они у меня и лежат дома, с трезубом и надписью «УКРАИНА».

- Алексей Борисович, там, за домом, укроповский танк стоит. Почти новый, только гусеница сбита, - говорит один из бойцов.

- Да ты что, а ну пошли посмотрим, - улыбается Мозговой и быстрым шагом направляется в сторону танка. Мы, естественно, с ним.

Обходим дом. За ним, в метрах двадцати, в лесопосадке и правда стоит танк.

Борисыч подходит к нему хлопает по броне, потом залезает на него сверху.

- Вот это подарочек от украинского военторга, вот это я понимаю. Вот спасибо господин Порошенко, - ещё шире улыбается Мозговой.

Комбриг на этом танке выглядит, как Ленин на броневике.

Мы стоим и радуемся вместе с ним, как дети.

- Алексей Борисович, это, похоже, тот самый «Булат». Гордость украинского танкостроения, - говорю я ему.

- Вот и я смотрю, что, похоже, это он и есть, - отвечает Мозговой, спрыгивая с «Булата». - Он на ходу?

- Да. Только гусеница сбита и пара катков разбито. Его бы вытащить отсюда. Увяз он тут сильно, - отвечает Бурят.

Мы обходим танк, вместе с комбригом несколько раз, с разных сторон.

Одна его ходовая часть нормальная, вторая увязла глубоко в землю, с той стороны, где сбита гусеница.

Что бы тебе читатель было понятно, я сейчас приведу кое-какие ТТХ этого «чудо-танка» украинского производства:

Украинский танк «Булат» — это, по сути, полная модернизация советского основного танка Т-64. Модернизация шла по трем, наиболее важным для любого танка критериям: маневренность, огневая мощь и защита. Танк впервые был продемонстрирован в 1999 году, а принят на вооружение украинской армии в 2004 году. По состоянию на конец 2014 года стоимость модернизации Т-64 до уровня «Булата» стоит примерно 14-16 млн. гривен.

Чем же отличается танк «Булат» от советского Т-64? На танк был установлен новый, более мощный двигатель 5ТДФМ объёмом 13,6 литра и мощностью 850 л.с., он на 20% мощнее своего предшественника, при этом имеет те же самые габариты. Этот двигатель имеет один из самых «холодных» выхлопов в мире, что обусловлено его конструкционными особенностями, что в свою очередь делает танк «Булат» менее уязвимым для оружия, наводящегося по тепловому следу.

На машину установили более современную систему управления огнем, она состоит из прицела наводчика 1Г46М, ночного комплекса наводчика ТО1-КО1ЭR, который может быть заменен на тепловизор, танкового баллистического вычислителя 1В528-1, стабилизатора пушки 2Э42М и прицельно-наблюдательного комплекса ПНК-4CR.

- Надо бы его отсюда вытащить, пока другие не вытащили, - говорит вслух Мозговой.

- Тут мощный буксир нужен и трос хороший, - высказывает свои мысли ему Саня Песня.

Раз нужен, значит надо его найти.

Направляемся вместе с Мозговым к нашей машине. Садимся и едем искать буксир.

Примерно минут через пять видим, как нам на встречу движется два БТРа с двумя полосками на броне. Так укры (если кто не знает) помечали свою технику, что бы она отличалась от нашей. Но на этом трофейном БТРе уже издалека видно, как развивается флаг Новороссии.

- Это кто там себе два БТРа отхватили? Что за подразделение, - ворчит вслух Борисыч. - Неужели «Август»?

- Похоже на то, - с грустью в голосе говорит Саня Песня.

- Вот же паразиты. И когда только успели? - продолжает Мозговой. - А ну-ка, Саш, тормози возле них.

БТРы останавливаются в пяти метрах от нашей «Секвои».

Мы выпрыгиваем из Джипа и вместе с Борисычем подходим к ним.

У одного из них, на броне, белой краской гордо написано - «ПРИЗРАК».

- Так это же наши. Вот, молодцы. Вот, это я понимаю, - смеётся Мозговой.

Механик-водитель здоровается с Борисычем, не вылезая из люка.

Тот машет ему рукой, что бы он заглушил мотор.

Боец сквозь рёв мотора орет ему:

- Алексей Борисович, я не могу заглушить. Потом мы его хрен заведем.

- Хорошо, я понял. Ты откуда и куда направляешься?

- Из Дебали на Комиссаровку.

- Там много ещё этого добра?

- Хватает. Но быстро разбирают. ДНРовские подразделения очень шустрят. Много уже успели вывезти. Наши с ними уже «кусаться» даже начали.

- Ясно. Разберёмся, - продолжает Борисыч. - Помощь твоя нужна. Нужно «Булат» вытащить. Сможешь?

- Не знаю, надо пробовать, - орёт Мозговому боец.

- Вот он тебе дорогу покажет, - кричит ему комбриг и показывает рукой на меня.

После чего добавляет:

- Тавр, давай, залезай на броню, покажешь ему, куда ехать.

Я быстро залезаю на БТР, сажусь на башню. Тот ревёт, рычит, извергая клубы дыма, толкается с места, и мы выдвигаемся.

Мозговой с Песней, Албанцем и Роком едут за нами.

Подъезжаем на место стоянки «Булата». После нехитрых манипуляций с тросом цепляем танк к БТРу. Тот ревет, дергается с места, газует, но «Булат» даже не шевелиться. Делаем ещё несколько попыток. Та же картина.

В принципе, этого и следовало ожидать, так как масса обоих сильно отличалась в пользу «Булата». А если учесть, что у того ещё была и сорвана гусеница, то шансы вытащить его, были у нас почти нулевые. Но попробовать-то надо было.

И тут Саня Песня, зачем-то решил подъехать на нашей «Секвое» поближе к месту «боевых действий». И как оказалось зря. Проткнул колесо, наехав на осколок, торчащий из земли.

- Как это тебя угораздило? - спрашивает Борисыч Саню.

- Да я сам не знаю.

Мы подходим к машине. Колесо уже спустило.

- Запаска есть, - спрашиваю я Саню.

- Да, должна быть.

«Песня» открывает багажник, начинает искать запаску.

- Короче, тут всё понятно. Танк этот мы сегодня уже не выдернем. Значит, приедем за ним завтра. Надо только, что бы его никто без нас от сюда не забрал, - говорит Мозговой и добавляет Песне:

- Мы в Дебальцево. Ты давай меняй колесо и на базу. Кого оставишь в помощь?

- Тавр, останься, поможешь мне, - обращается Саня ко мне.

Я остаюсь с ним, а Борисыч вместе с Албанцем и Роком, «поймав» проходящую мимо нас МТЛБ, уезжают в сторону Дебальцево.

В итоге с колесом мы провозились около часа. С Божьей помощью, фонариком и матами закончили мы, когда уже окончательно стемнело.

К ужину, мы были в Ломоватке.