* * *
Безусловно, голод 1932-1933 гг. стал следствием политики коммунистической власти. Кстати, точно также как и голод 1921 г., когда тотальное ограбление деревни большевиками и спровоцированная ими же Гражданская война, привели к резкому сокращению сельскохозяйственного производства страны и катастрофической нехватке продовольствия, что и повлекло массовый голод, особенно сильно проявившийся в Поволжье.
Не меньшей силы удар по сельскому хозяйству России нанес и принятый коммунистической партией в 1929 г. курс на ускоренную индустриализацию, которую планировалось завершить, буквально, в течение двух пятилеток. Для сравнения: в Англии этот процесс занял около 300 лет, начавшись во второй половине XV века с «огораживаний» и завершившись лишь в конце XVIII века.
Эволюционным путем шла индустриализация и в дореволюционной России. Но прожектеры от коммунизма, как известно, шли «своим путем», тем более что приносить в жертву миллионы Русских людей, им было не привыкать. Так получилось и в этот раз…
Ускоренную индустриализацию мог обеспечить лишь массированный импорт оборудования и машин, а для него необходима была валюта. Ее надеялись получить, прежде всего, за счет резкого увеличения экспорта зерна. Между тем, сельское хозяйство страны после многолетних военных и революционных потрясений и разрушения крупных товаропроизводящих хозяйств (помещичьих и кулацко-середняцких) было неспособно обеспечить экспорт зерна в необходимых размерах. И тогда большевики решили в очередной раз ограбить Русскую деревню. Политика НЭПа была свернута, ее сменил курс на сплошную коллективизацию крестьянских хозяйств, в реальности означавший процесс превращения миллионов Русских крестьян в бесправных государственных рабов, дармовой труд которых и должен был обеспечить экономическую основу форсированной индустриализации. Представление о непосредственной зависимости импорта оборудования и машин от экспорта зерна дают следующие цифры. Так, ввоз техники в СССР из США в 1928 г. оценивался в 7,5 млн. руб., в 1929 г. – уже 80 млн. руб., в 1930 – 220 млн. руб., в 1931 – 222 млн. руб. Та же нарастающая динамика наблюдается и в вывозе хлеба из СССР: 1928 – 1 млн. центнеров, 1929 – 13 млн., 1930 – 48 млн., 1931 – 52 млн., и только в 1932 году, когда уже стало очевидным, что основные зерновые районы страны охвачены голодом, наблюдается резкое сокращение вывоза зерна – 17 млн. центнеров34…
Впрочем, не только индустриализация резко повысила нужду в хлебе, но и стремительный рост численности городского населения. По СССР всего за 4 года (к 1932) городское население возросло на 12,4 млн. человек. По УССР только за 1931 г. оно увеличилось на 4,1 млн.35…
Эти резко выросшие потребности страны в зерне и повлекли жестокие меры при обеспечении его государственных поставок. И чем более развито было в регионе сельское хозяйство, тем круче были меры. Поэтому и самый страшный голод разразился в наиболее хлебных регионах страны. УССР пострадала не потому, что в ней жили «украинцы», а потому что являлась одной из главных житниц СССР. Так же как Северный Кавказ, Среднее и Нижнее Поволжье, Центральное Черноземье, Урал, Западная Сибирь, Казахстан, - где голод носил столь же масштабный характер. Сам перечень этих регионов (а все они, кроме «Украины», представляют регионы Российской Федерации, включая и Казахстан - на тот момент автономной единицы РСФСР, где Русские составляли большинство населения) показывает полную абсурдность утверждений о якобы «антиукраинской направленности» государственных хлебозаготовок.
Столь же абсурден тезис о том, что голод был преднамеренно инспирирован советским руководством. Нет ни одного документа, подтверждающего подобную версию. Наоборот, ставшие ныне доступными документы, относящиеся к этому периоду, однозначно свидетельствуют: власть предпринимала активные (хотя во многих случаях и запоздалые) меры с целью исправления ситуации в голодающих районах. И в первую очередь – на «Украине». Так, 24 июля 1932 г.
Сталин писал Кагановичу и Молотову: «Наша установка на безусловное выполнение плана хлебозаготовок по СССР совершенно правильна. Но имейте в виду, что придется сделать исключение для особо пострадавших районов Украины. Это необходимо не только с точки зрения справедливости, но и в виду особого положения Украины, общей границы с Польшей и т.п. Я думаю, можно было бы скостить колхозам особо пострадавших районов половину плана, а индивидуалам треть. На это уйдет тридцать или сорок миллионов пудов зерновых»36… 19 августа 1932 г. Сталин отправляет следующую телеграмму Кагановичу: «Как видно из материалов, о сокращении плана хлебозаготовок будут говорить с ЦК не только украинцы, но и северо-кавказцы, Средняя Волга, Западная Сибирь, Казахстан и Башкирия. Советую удовлетворить пока только украинцев, сократив им план на 30 миллионов и лишь, в крайнем случае, на 35-40 миллионов. Что касается остальных, разговор с ними отложите на самый конец августа»37… Как видим, перечисляя районы, пострадавшие от голода, Сталин предлагает удовлетворить просьбу лишь «Украины», остальные, по его мнению, могут подождать. А ведь масштабы трагедии у этих «остальных» были ничуть не меньше. При этом еще раз подчеркнем, речь шла о районах именно Российской Федерации, которые даже нынешние самостийники не додумались включить в число «украинских». Но именно по отношению к ним сомнение: помогать - не помогать, зато «Украине» – в экстренном порядке. А здесь и предоставление семенных ссуд, и разрешение на разбронирование хлебных запасов из госрезерва (которые сберегались на случай войны) с последующей раздачей голодающим, и другие виды помощи, включая возврат экспортируемого зерна (а иногда и закупки за рубежом для помощи голодающим). Вот только два документа из этого числа: Постановление Политбюро о помощи Украине (разбронирование хлеба для снабжения Украины) от 23 апреля 1932 г. и Постановление Совета Народных Комиссаров СССР о возврате из портов кукурузы и пшеницы и о дополнительной закупке в Персии и на Дальнем Востоке зерна для Украины от 3 мая 1932 г. И этот список можно продолжить38. Впрочем, даже С. Кульчицкий вынужден констатировать: «…признаков террора голодом в первой половине 1932 года мы не видим. Наоборот, когда факт голода был официально установлен, голодающее население получило семенную и продовольственную помощь в размере 13,5 млн. пудов зерна. Совнарком УССР постановлением от 21 мая определил районы, которые больше всего пострадали от голода. Они получили и дополнительную помощь пищевым зерном, рыбой и консервами»39… Но ведь эта помощь поступала и в дальнейшем. Вот шифротелеграмма секретаря Днепропетровского обкома М.М.Хатаевича Сталину о сложных погодных условиях, оттянувших вызревание хлебов и уборку урожая, сильном обострении продовольственного положения, с просьбой выделить области еще 50 тыс. пудов продссуды (27 июня 1933). На ней рукой Сталина выведена резолюция: «Надо дать. И.Ст.»40…
Да, предпринимаемые меры во многом не только запоздали, но зачастую и не соответствовали масштабам разразившейся катастрофы. Не в последнюю очередь и потому, что зависели от тех, чья политика и предопределила острую нехватку продовольствия. Но кто же занимался в этот период «реформированием» Русской деревни? Разве Русские? Отнюдь нет. Наркомат земледелия СССР возглавлял Яков Эпштейн (Яковлев) (1886-1938), Колхозный центр - Каминский, совхозный – Моисей Калманович (1888-1937). Власть в Нечерноземном центре досталась Иосифу Варейкису (1894-1939), в нечерноземных областях (вокруг Москвы) – Карлу Бауману (1892-1937), в среднем Поволжье – Хотаевичу, в Западной Сибири – Роберту Эйхе (1890-1940). Во главе ОГПУ-НКВД стоял Генрих Ягода (Иегуда) (1891-1938). Главное политическое управление РККА возглавлял Ян Гамарник (1894-1937). В УССР хлебозаготовки лично курировал Лазарь Каганович. Представители той же этнической группы имели решающее влияние на деятельность и нижестоящих органов государственно управления. Причем же здесь Русские? Как раз они-то и стали первой (и главной) жертвой политики «сплошной коллективизации» и «раскулачивания». Тот же Иосиф Варейкис в Нечерноземном центре за полгода взвинтил темпы коллективизации с 6% до 80%, а Бауман в нечерноземных областях (вокруг Москвы) – с 3% до 70%. В большинстве зерновых районов СССР процент «раскулаченных» (т.е. крестьян, полностью лишенных имущества и высланных вместе с семьями в безлюдные и неприспособленные к жизни районы страны) составлял до 20%, а на тех, кто не желал вступать в колхозы, обрушились беспощадные репрессии41. Не щадили ни женщин, ни детей, ни стариков. Хотя еще на XV съезде ВКП (б) (декабрь 1927) коллективизировать планировалось к 1933-ему году лишь 20% единоличников…
Теперь о жертвах. Их точное число вряд ли когда-нибудь будет установлено, но по наиболее реалистическим оценкам общее число погибших от голода в 1932-1933 гг. в целом по стране составило 1,5 - 2 млн. чел. При этом в УССР, если отталкиваться от статистических данных ежегодной смертности по республике, число жертв голода составило 640-650 тыс. человек, а не 10, 15 или 20 млн., как об этом вещают украинские СМИ42…
И, наконец, последнее: а судьи кто?.. Какое моральное право имеют нынешние самостийники изрекать приговоры о трагедии давно минувших дней, замалчивая при этом еще более масштабную катастрофу, происходящую прямо на их глазах, в зоне их юрисдикции, да к тому же и при их активном участии.
Ведь даже по официальным данным за счет превышения смертности над рождаемостью население самостийной «Украйны» за последние пятнадцать лет уменьшилось с 52 млн. чел. до 46,5 млн.!.. Откуда же эти колоссальные потери, да притом еще и в мирное время, ведь ни войн, ни «голодоморов», ни репрессий сейчас нет, да и власть не «московская», а родная «украинская»? Тогда почему? Ответ известен: это результат приобщения «Украины» к рынку и ценностям западной демократии, представляющим, по мнению самостийников, «магистральный» путь для всего человечества. А свыше 5 миллионов вымерших соотечественников – всего лишь неизбежная плата за возвращение в «мировую цивилизацию». «Но если эти люди, - замечает по этому поводу А.В.Марчуков, - согласны признать естественным исчезновение 5,5 млн. человек или не обращать на это внимания ради “возвращения в цивилизацию”, то какое моральное право они имеют обвинять большевиков, готовых жертвовать людьми во имя своих целей – построения коммунизма (передового и “магистрального”, с их точки зрения, строя)?»… И если уж «считать голод 1932-1933 гг. геноцидом, то надо открыто признать геноцидом и вымирание населения (кстати, более масштабное!) в 1991-2006 гг.». И тогда уж «адептам “голодомора”, чтобы быть последовательными, надо сказать: “Да, сейчас на Украине, в условиях самостийности, осуществляется геноцид собственного народа, и мы… тоже виновны в нем, поскольку боролись за этот строй, поддерживаем и прославляем его, очерняя советское и дореволюционное прошлое, как эру ˝колониального угнетения˝ украинского народа”. У которого, кстати, в XVIII-XX вв. (за исключением короткого периода) наблюдался демографический рост – лучший показатель уровня жизни и самочувствия народа, и который, обретя “долгожданную независимость”, вдруг стал вымирать. Однако так почему-то никто не говорит»43…
И, конечно, не скажет, потому что самостийникам глубоко наплевать на участь своего народа, который они всегда предавали и бросали на произвол судьбы.
Вселенский же плачь о его «трагической доле» - дешевое политиканство, средство удержаться у власти, чтобы вволю пожить и погулять за счет этого самого народа…
Да, голод 1932-1933 гг., безусловно, являлся преступлением, повлекшим за собой многочисленные жертвы, но нельзя не признать и того, что заявленная властью цель – ускоренная индустриализация страны – все же была достигнута. Именно в 30-е годы в СССР были созданы новые передовые отрасли – автомобиле- и авиастроение, электротехническая, химическая промышленность и др.
Из страны, ввозящей оборудование, СССР превратился в страну, которая обеспечивала свои основные потребности в нем. Не следует забывать и о том, что именно эта вновь созданная индустрия и обеспечила экономическую базу Победы в величайшей войне, обрушившейся на страну через каких-то десять лет.
И в этом случае невинные жертвы были хотя бы не напрасны. А какой позитив обрела нынешняя «Украина», обрекая миллионы своих граждан на нищету, голод и массовое вымирание. Та самая индустриальная база, которая создавалась с такими огромными жертвами, разворована, разрушена и приведена в негодность. Сельское хозяйство влачит еще более жалкое состояние, чем в сталинские времена. А что впереди? Дальнейшая деградация экономики и все убыстряющийся процесс вымирания населения, зависимое колониальное положение, а, может быть, и открытая оккупация «союзниками» по НАТО. Вот и весь «позитив» самостийности. И никакой другой перспективы даже не предвидится.
Так что не самостийникам судачить о преступлениях других, пусть для начала хотя бы ответят за свои…