5 мая 1882 года в Кронштадте начало работу первое в России и в мире специальное учебное заведение по подготовке специалистов водолазного дела
В Советском Союзе день 5 мая был хотя и рабочим, но праздничным. С 1917 года это был праздник под названием День печати — в память о выходе 5 мая 1912 года первого номера главной советской газеты, «Правды». И только в 2002 году, уже после того как 5 мая перестало быть Днем печати, дата получила новый, куда более важный смысл. Президентским указом этот день стал Днем водолаза — в память о создании 5 мая (по новому стилю) 1882 года первой в России — да и во всем мире! — государственной школы профессиональных водолазов в Кронштадте.
Своим появлением водолазная школа обязана сразу нескольким людям. Но первыми среди них по праву нужно назвать двоих — заведующего минной частью на флоте контр-адмирала Константина Пилкина и капитана 1-го ранга, командира императорской яхты «Ливадия» Владимира Верховского. Именно они стояли у истоков создания профессиональной водолазной школы. Верховский в 1881 году составил проект этого учебного заведения, а Пилкин подал его на имя морского министра. К нему на стол документ попал с одобряющей резолюцией только что назначенного управляющего Морским министерством контр-адмирала Ивана Шестакова: «Пускай же нынешнее лето будет опытное, т. е. дать все необходимые средства, штаты же составятся впоследствии».
Так и получилось. К тому моменту, как по ходатайству морского министра император Александр III, делавший все возможное для укрепления и развития русского флота, подписал указ о создании школы, она уже фактически полтора месяца как работала. Первый набор слушателей — четыре офицера и 64 нижних чина — состоялся еще в марте: Верховский и Пилкин были уверены в успехе инициативы и постарались сделать все, чтобы к лету слушатели успели получить необходимую теоретическую базу.
Использовавшееся в то время водолазное оборудование не отличалось особой сложностью, а общеобразовательная и общетехническая подготовка моряков, а особенно офицеров, в те годы всегда была на высоте, так что к концу мая будущие водолазы уже неплохо знали технику водолазного дела в теории. Оставалось закрепить полученные знания на практике, и для этого по приказу командира Кронштадтского порта сформировали водолазную партию. Помимо собственно слушателей водолазной школы, в нее также вошли, как говорилось в приказе, «офицер, заведующий водолазными аппаратами, доктор, шкипер, два вольнонаемных водолаза и 14 нижних чинов, в числе которых: минеры, машинисты и постоянные вахтенные». Примечательно, что вместе со слушателями школы в занятиях активно участвовали в качестве обучающихся и их преподаватели! Что неудивительно: до 1882 года вся водолазная подготовка на русском флоте, который получил штатные должности водолазов еще в 1861 году, осуществлялась частными водолазами, не заинтересованными в обучении конкурентов. К тому же водолазные должности были матросскими, а значит, офицеры вообще не проходили соответствующей подготовки. И те преподаватели, которые в 1882 году составили костяк школы, либо изучали водолазное дело по собственной инициативе, либо проходили обучение вместе со слушателями и даже получали одновременно с ними первые звания водолазных офицеров в 1883 году.
Как и предполагал контр-адмирал Шестаков, первый год, а фактически первые два года работы школы ушли на то, чтобы буквально нащупать программу и методику обучения, сформировать преподавательский состав и понять, как именно нужно готовить военных водолазов. Так что к моменту, когда 20 сентября 1884 года в стенах школы появился ее первый легендарный руководитель — Павел Бурачек, у нее уже была своя учебная программа, написанная группой преподавателей в 1883 году, и кое-какая учебная литература. А с приходом Бурачека, как вспоминал позднее старший врач водолазной школы Николай Есипов, наладился необходимый учебный порядок: было составлено и объявлено расписание занятий, заведены классные журналы, появились наглядные пособия — чертежи узлов водолазного снаряжения, частей судов и т.д.
С этого момента работа школы окончательно переходит на профессиональные рельсы. Жесткий отбор курсантов (а согласно утвержденному в сентябре 1882 года «Положению о водолазной школе и партии», в школу принимали слушателей только по итогам медицинского освидетельствования, включавшего контрольное погружение, а то и два) и интенсивное обучение позволили с 1882-го по 1892 год подготовить и выпустить 33 офицера и 700 водолазов — нижних чинов.
Существенные изменения в деятельности школы произошли 27 марта 1888 года, когда впервые появилось высочайше утвержденное «Положение о водолазной школе и партии». Документ официально закрепил и регламентировал всю работу школы, зафиксировал штатное расписание, обязанности руководителей, преподавателей и врачей, порядок поступления, сроки обучения и т.д. К этому времени школа уже располагала серьезным составом обучающих офицеров и водолазов, а также солидной материальной базой: с 1886 года в ней действовал даже семиметровый бассейн с электрическим освещением, в котором проводились зимние спуски. До этого зимой курсанты спускались в так называемый гидротанк — водолазную башню глубиной 3,5 м, переделанную из парового котла фрегата «Дмитрий Донской», и это существенно ограничивало возможности практической подготовки на закрытой воде.
Впрочем, зимний семестр обучения, которое начиналось 15 сентября и занимало почти год, все равно был посвящен прежде всего теоретической подготовке. Зимой курсанты (нижние чины и офицеры, что естественно, учились раздельно, поскольку программы их подготовки существенно отличались) проходили подготовительно-теоретический курс, читавшийся со 2 октября по 2 мая и включавший как общеобразовательные, так и специальные технические дисциплины. В частности, матросам преподавали, помимо сугубо водолазных предметов типа устройства скафандра, грамотность и арифметику, читали лекции по физиологии и гигиене водолазного дела. Офицеры, которым в будущем предстояло выполнять обязанности руководителей спусков, получали более глубокие знания в области химии и физики, а также медицины и физиологии водолазного дела.
Различия в практической подготовке были еще более существенными. Рядовым водолазам достаточно было освоить навыки использования и обслуживания водолазного оборудования, выучить назубок систему сигнализации, уметь при необходимости отремонтировать снаряжение и набраться опыта в выполнении подводных такелажных работ (погрузка и разгрузка балласта, демонтаж частей судна и т.д.). Офицерам же надлежало обладать уверенными навыками осмотра и оценки места работ (например, затонувшего судна), выполнения водолазных схем и чертежей, составления плана подводных работ и т.д.
Впервые на практике курсанты школы применили свои знания и навыки при работе по осмотру и очистке кронштадтских гаваней от свай и камней. И с первых же дней работы «государственные» водолазы продемонстрировали, насколько системная подготовка превосходит ту, которой до сих пор хвастались «вольные» водолазы. Слушатели школы работали увереннее, быстрее и качественнее, что сразу же вызвало уважение к ним и повлекло за собой резкий рост числа желающих пройти водолазную подготовку. С тех пор летний семестр обучения в водолазной школе, который оформлялся как работа водолазной партии, непременно сопровождался участием курсантов в практических водолазных работах. Ученики-водолазы чистили винты лодки «Снег» и транспорта «Красная Горка», вели поиски утонувших якорей императорской яхты «Держава» и мины с клипера «Пластун», а в июле 1891 года вместе с преподавателями приняли активное участие в работах по подъему парохода-фрегата «Владимир», затонувшего на кронштадтском рейде. Дальше список уникальных работ, в которых принимали участие выпускники и курсанты школы, лишь расширялся. В 1894 году они участвовали в поиске на большой глубине броненосца «Русалка», два года спустя вели водолазные работы подо льдом, обеспечивая снятие с мели крейсера «Россия», а в 1905-м, во время перехода 2-й и 3-й эскадр с Балтики на Тихий океан, сумели на плаву отремонтировать рули крейсеров «Жемчуг» и «Изумруд» и миноносца «Громкий».
К этому времени на груди полусотни офицеров, успешно закончивших обучение в водолазной школе, красовался особый знак. Он был учрежден 20 декабря 1897 года, формально — к 15-летию школы. Изготавливали его из темной бронзы — того же металла, что и знаки минного и артиллерийского офицерских классов. А сам знак, рисунок которого был утвержден императором Николаем II, представлял собой расположенную по кругу якорную цепь, внутри которой — два перекрещивающихся адмиралтейских якоря с наложенным на них водолазным шлемом.
В Кронштадте водолазная школа просуществовала до 1924 года, пока ее не перевели в Севастополь. В 1928 году школу объединили с водолазными курсами ЭПРОНа (Экспедиции подводных работ особого назначения) в Балаклаве, а в 1931 году балаклавская школа, которой руководил Феоктист Шпакович, выпускник Кронштадтской водолазной школы 1907 года, была переименовала в Балаклавский военно-морской водолазный техникум, который стал общесоюзным центром подготовки специалистов подводных работ. Со временем, сменив не одно место дислокации (в период Великой Отечественной войны, например, центр размещался сначала в Астрахани, а затем в байкальском поселке Слюдянка), он превратился в ныне действующую 17-ю военно-морскую школу младших специалистов имени адмирала Ф.С. Октябрьского, которая готовит водолазов для всего российского ВМФ. Ежегодный ее выпуск — около 250 водолазов, каждый из которых может считаться наследником первых слушателей Кронштадтской водолазной школы, выпущенных в далеком 1883 году.
Сергей Антонов / 04 мая 2016, 00:00 |
