 Герой ли тот, кто убивает во время боя солдат противника, рискуя собственной жизнью? Безусловно. Ведь так он не позволяет врагам убивать своих, захватывать свою землю. Однако не меньший подвиг спасти своего непосредственно, а не посредством уничтожения врага. А в случаях, когда это сопряжено с риском для жизни спасающего не меньшим – наверное, даже больший. Конечно, если вообще понятия больший/меньший применимы к подвигу.
Русский доктор Георгий Синяков, находясь в немецком концлагере во время Великой Отечественной войны, организовал побег СОТЕН пленных и спас от смерти ТЫСЯЧИ заключённых. Русский Доктор Георгий Синяков Уже на второй день войны хирург Синяков добровольцем ушел на фронт и сражался в рядах действующей армии. Скальпелем сражался. «Во время боёв за Киев Георгий до последней секунды оказывал помощь попавшим в окружение раненым солдатам, пока гитлеровцы не заставили его бросить это «ненужное занятие». Попав в плен, молодой врач прошёл два концлагеря, Борисполь и Дарницу, пока не оказался в Кюстринском концентрационном лагере в девяноста километрах от Берлина. Сюда гнали военнопленных из всех европейских государств. Но тяжелее всего приходилось русским, которых никто никогда не лечил. Люди умирали от голода, измождения, простуды и ран. Весть о том, что в лагере оказался врач, быстро облетела немцев. Решено было устроить русскому доктору экзамен — он, голодный и босой, несколько часов подряд делал резекцию желудка. Экзаменовать молодого русского приставили нескольких военнопленных докторов из европейских стран. У ассистентов Синякова дрожали руки, а Георгий так спокойно и чётко выполнял необходимые манипуляции, что даже у немцев пропала тяга устраивать впредь испытания специалисту. Хотя кто-то из них до этого язвил, что самый лучший хирург из СССР не стоит немецкого санитара»[1].
Да, гитлеровская пропаганда изображала русских примерно так же, как нынче порошенковская/каломойская – ватники, де, синяки… Информационную войну придумали не сегодня. Но слава военнопленного хирурга, оперировавшего своих сутки напролет, спасавшего безнадежных – превозмогла бездоказательно тиражируемую о русских ложь. Немецкая мать доставила к Синякову своего сына, подавившегося костью. Столь неудачно, что немецкие хирурги отказывались оперировать – их вердикт был: медицина в данном случае бессильна, мальчик обречён. Но вот медицина русская оказалась отнюдь не бессильной. Доктор Синяков спас и эту жизнь. Немецкая мать встала перед «недочеловеком» – славянином – на колени и поцеловала ему руку. За что сама чуть не загремела в концлагерь. За этот и другие случаи спасения тех, оперировать кого не решались немецкие светила, военнопленный Синяков был награжден дополнительной пайкой хлеба. Которую постоянно отдавал выздоравливающим ради укрепления их жизненных сил.
А еще Георгий укреплял силы их, укреплял волю к жизни, пересказывая сводки побед красной армии. Листовки даже распространял, рискуя за это быть убитым после допроса с пристрастием (то есть пытками). А вот в красную партию не собирался вступать (подпольный комитет был в лагере). Подпольные коммунисты дивились: почему же тогда столь бурная политическая активность? Георгий отвечал: она не политическая, она врачебная – надежда есть лучшее лекарство. Сведения, что наши побеждают и освобождение близко – это лекарство.
Лекарства, кстати, Синяков изобрёл такие, которые на деле врачевали отлично, а вот на вид ранения производили впечатление всё ещё не заживших. Благодаря такому искусному камуфляжу выздоравливающих не сразу гнали на непосильные работы, которые быстро бы свели результаты лечения на нет. Раненые якобы всё «угасали» да «угасали»… И вот на основе этого изобретения своего Синяков начал вершить невозможное уже и не с одной только лишь медицинской точки зрения. То есть он стал организовывать ПОБЕГИ своих выздоравливающих! «Способы спасения солдат были разными, но чаще всего Георгий стал использовать имитацию смерти. К счастью, никому из гитлеровцев не пришло в голову подумать, почему большинство раненых заключённых, которым удавались побеги, прошли перед этим лечение у «русского доктора». Георгий Фёдорович научил больных имитировать собственную смерть. Громко констатировав фашистам, что очередной солдат умер, Георгий знал, что жизнь ещё одного человека спасена. «Труп» вывозили с другими действительно умершими, сбрасывали в ров неподалёку от Кюстрина, а когда фашисты уезжали, пленный «воскресал», чтобы пробраться к своим… В один из дней в Кюстрин пригнали сразу десять советских лётчиков. Георгию Фёдоровичу удалось спасти всех. Помог его излюбленный приём с «умершим» пленным»[2].
Анну Егорову, одну из этих спасенных, немецкие воздушные асы боялись так, что называли между собой не иначе, как Летающая Ведьма. Многие же наши командиры свидетельствовали, что её боевому искусству обязаны они успехом своих боевых операций. А сама Егорова не уставала свидетельствовать, чем обязана военнопленному врачу Синякову. После войны и другие выжившие благодаря ему русские лётчики-легенды нашли Георгия, пригласили в Москву. На эту встречу с отважным и умнейшим героем доктором приехали прочих других спасённых им бывших узников Кюстрина. Врача благодарили, боготворили, плакали, обнимая как своего избавителя от страданий плена и от самой смерти.
А он избавил от неё ТЫСЯЧИ. Помимо тех, о ком уже было сказано, Георгий Синяков спас и еще не меньше трех тысяч жизней. Случилось это в последний день перед освобождением лагеря наступающими русскими танковыми соединениями. Гарнизону лагеря было приказано эвакуироваться – предварительно расстреляв пленных из пулеметов на вышках. Но Синякова лагерное начальство вызвало к себе, чтобы сообщить ему «хорошую новость»: такому специалисту как он будет позволено остаться в живых. И здесь происходит невероятное. Доктор обращается с проповедью к начальству лагеря. Взывает: не совершайте хотя бы это последнее злодейство! Что ждет вас на Суде Божьем за всю ту кровь, какую вы уже пролили? Быть может, неисполнение дьявольского приказа смягчит вам посмертное воздаяние… И — немцы ушли из лагеря без единого выстрела!
И тут же в Кюстрин вступила танковая группа майора Ильина. И первое, что спросил у своих освободителей доктор Синяков: есть ли умирающие тяжелораненые? За первые же сутки среди своих Георгий сумел прооперировать и спасти семьдесят получивших ранения танкистов… В мае 1945 года хирург Синяков — победитель — расписался на стене взятого русскими рейхстага. После войны тысячи спасённых Георгием Фёдоровичем говорили, что он был действительно врачом с большой буквы, настоящим Русским Доктором (известно, кстати, что свой день рождения Синяков отмечал в день окончания Воронежского университета, считая, что родился тогда, когда получил диплом врача).
Его пытались выдвинуть на награды. Но… у партийного начальства было на эту тему особое мнение: имеющего «пленное прошлое» награждать? Пусть радуется, что не заводим следствие, не для того ли он сдался в плен, чтоб отсиживаться, пока советские люди убивают фашистов. Только в в прошлом году стенд, посвященный героическому хирургу, был открыт в музее медицины челябинской городской больницы.
[1] Надежда Уварова, «Аргументы и факты», февраль 2015
[2] Там же | 
