Оккупация
«Я родилась, и прожила до замужества в поселке Нижняя Крынка (ДНР). Находящийся рядом посёлок Коммунар так же относится к Нижнекрынскому поселковому совету, — начинает свой рассказ Людмила Сокол. – Вояки пришли в посёлок 16 августа. Первые дни конфликтов с местными практически не было. Но потом начались повальные грабежи, пьянки, изнасилования, и даже убийства. На посёлке не осталось ни одного целого магазина – взломали и разграбили. Что пережили жители за эти 35 дней оккупации – не передать. «Защитнички» выносили из домов всё – бытовую технику, посуду, хорошую одежду, мебель. У людей отняли и съели курей, индюков, гусей. Ограбили подвалы. У одной моей знакомой забрали из комода даже красивое кружевное бельё дочери. Всё это возили на «Новую почту» в Дебальцево, и отправляли посылками домой.
Мой дом в посёлке Фурманово Советского района Макеевки, рядом – поселок Ханженково, районный центр. Деление на посёлки у нас довольно условное, территории плотно примыкают друг к другу, поэтому мы относимся также к Ханженково. А моя сотрудница живет в посёлке Коммунар, она также пострадала от «освободителей». У неё «защитники» забрали машину-кормилицу — грузовой «ЗИЛ». Что бы было на чём «трофейное» добро вывозить! Когда её старенькая 83-летняя мама попыталась остановить «защитников», на неё наставили автомат, и отшвырнули с дороги. А в доме её соседей «освободители» прожили всё время (хозяева уехали). Месяц – ели, пили, спали, носили вещи хозяина дома. А когда стали отступать, дом полностью ограбили, и подожгли, а во дворе оставили «растяжки».
Больше месяца Нижняя Крынка и Коммунар прожили без электричества. Обстрелами было повреждено много линий. Сами же «герои» без электричества не сидели – у местных жителей отняли электрогенераторы. После освобождения сапёры ДНР больше месяца разминировали посёлок. «Освободители» однажды устроили пьяные гонки на БТРах, заехали на своё же минное поле, результат – минус два «бэтээра» и шесть «героев».
Поселковую школу превратили в сарай. Всё, что можно был украсть – украли, остальное – разбили. Во дворах многоэтажек установили пушки, и стреляли в нашу сторону.
Пушки на детской площадке в поселке Коммунар
Кровавые разборки среди «патриотов» и массовые расстрелы
Первыми в посёлок Коммунар зашли призывники украинской армии. Разновозрастные мужики, попавшие в армию по мобилизации. С местными у них были нормальные отношения. Но через пару дней пришли идейные «нацгады» — батальоны «Айдар», «Полтава», «Азов». Это практика украинской войны – первыми, на убой, идёт «пушечное мясо», мобилизованные. А уж потом, когда не опасно, приходят «патриотические» ублюдки из добровольческих батальонов. У них произошёл конфликт с мобилизованными. Ребят вывели в степь за посёлком, и расстреляли! Вырыли ров, сбросили туда трупы. Потом – несколько раз проехались по ним танками, чтобы невозможно было опознать останки. Затем — облили всё бензином, и подожгли. Что не сгорело – зарыли».
По поселку поползли слухи о расстреле мирных жителей на шахте «Коммунарская». Это был тот случай, когда реальность оказалась страшнее домыслов. Молодого парнишку (21 год), схватили на улице, несколько дней пытали, а потом расстреляли. Это его тело нашли в массовом захоронении на шахте «Коммунарская». Связанные за спиной руки, и выстрел в затылок. Вот так приняли смерть мирные жители, закопанные в общей яме.
Там была даже беременная женщина!
От мины, выпущенной «доблестным защитником» во дворе собственного дома погибла моя сотрудница Танюшка вместе с мамой. У другой моей сотрудницы погиб муж. Люди гибли в собственных домах, на огородах, по пути на работу или с работы.
На моей малой родине, посёлке Нижняя Крынка, «укрофашисты» наделали много бед. Дойти они смогли только до моста через речку Крынка. После освобождения, возле украинского блок-поста у моста, было обнаружено ещё одно захоронение – пятеро ополченцев. Их расстреляли на блок-посту. А потом зарыли, как собак, тут же, у дороги! Поставив колышек с табличкой, и пафосным текстом: «Погибли за Путинскую ложь».
Здравствуй, родина! Добро пожаловать в ад!
«По вечерам, выйдя на крыльцо, я в полной тишине и темноте буквально физически ощущала тот липкий страх, который окутал наш посёлок. Звенящая тишина, даже собаки не лаяли. Ни одного огонька. Мы боялись включать свет, а когда включали телевизор, то тщательно завешивали окна и двери, что бы ни один лучик света не проникал наружу.
Тихо и темно. Но я понимала, что там, в этой тишине и темноте, по своим домам затаились люди, которым так же страшно, как и мне».
Посёлок расположен на местности с близким залеганием грунтовых вод, и когда в осенне-зимний период их уровень повышается, — подвалы превращаются в аквариумы. Эта беда многих пришахтных поселков не только в ДНР. Людмиле и ее мужу, водителю шахтного автобуса, повезло – у них был хоть какой-то подвал, где они в ужасе пережидали обстрелы, молились, а позже стали брать с собой домино и дежурную корзинку с вязанием. Ко всему привыкаешь.
«Мы оставались дома – работа, домашнее хозяйство, коты и собаки, в конце концов. Как их бросить? Родственники «морозились». В Украине у меня проживают две родные тетки, и семь двоюродных братьев и сестёр. Никто не предложил свою помощь. После этого я решила – я сирота».
За неделю до первого обстрела поселка Людмила вместе с невесткой и внучкой уехали в Мелекино на Азовское море. Но безумию не суждено было закончиться. «Освободители» продвигались. Уже с Дебальцево пошли на Ждановку, Розовку, и Нижнюю Крынку. От Нижней Крынки до поселка Людмилы всего 7 км.
«16 августа впервые обстреляли наш посёлок из миномёта. Муж и дочь только-только пришли с работы, как начали лететь мины. На следующий день по нашему району был произведен авиаудар. Попали в школу, и районный суд … Тогда я твёрдо решила: еду домой!».
До дома Людмила не доехала – попала под обстрел «Града».
Въезд в Ханженково, после обстрела «Градом»
«Сначала мне показалось, что это залп. Это сейчас мы научились по звуку определять и тип оружия, и «от нас» или «к нам». А тогда был просто очень громкий, и очень страшный «Бах»! Но потом, когда открыла глаза, я увидела, как вокруг меня что-то сыплется с неба. Как падают срубленные ветки в лесополосе у дороги. Как буквально в трёх метрах от меня упал на асфальт перебитый высоковольтный провод, извиваясь, рассыпал синие искры, как с шипением и грохотом отгорали и падали на землю остальные провода с «высоковольтки», идущей на шахту, поджигая пожухлую траву. А над нашим посёлком появились подымающиеся к небу хвосты дыма. Всю ночь «грохотало» вдалеке, и огромное зарево со стороны шахты освещало окно, не давая уснуть. Горел перебитый газопровод.
Перебитый газопровод. Ханженково.
Утром позвонил сын. Обстрел, под который мы попали, был направлен на шахту – перебили оба ввода электропитания, и основной и резервный. Били целенаправленно». Шахту стало затапливать. Двое суток шахтёры и специалисты из «Доноблэнерго» ремонтировали сильнейшие повреждения электролинии прямо под обстрелами. Шахту отстояли. Предприятие, на котором работает сын Людмилы, ее муж, свекор, и где раньше работала она сама – спасли.
«В одной комнате дома после сильнейшего ночного обстрела потолок рухнул, — продолжает свой рассказ Людмила. – И рухнул он на диван, где за час до этого, спала моя дочь. Квартира моей дочери пострадала ещё в самом начале обстрелов. Пакет «Града» накрыл жилмассив, где она жила, «раздолбав» несколько пятиэтажек, магазинов, и школу. Обыкновенный спальный район города, кого хотели там убить «українські герої»?! Снаряды летели куда попало. То ли украинские «вояки» совсем не умели целиться, то ли им вообще, в принципе, было всё равно, куда они попадают… Или всё же они убивали простых людей целенаправленно?»
Разбитый дом дочери Людмилы (Квартал «Гвардейский» – Даки)
Ещё одно «достижение доблестной украинской армии» в этом районе – разбитое поселковое кладбище. Очень много памятников посечено осколками, а на месте некоторых захоронений – остались одни воронки. Даже мёртвым покоя нет.
Освобождение
20 сентября украинская армия отступила в Дебальцево под натиском ополчения. Обстрелы прекратились. Люди смогли спокойно выходить на улицу. «С каким наслаждением мы копались в огородах, делали заготовки на зиму из того, что осталось на грядках. Встречались у поселкового магазина – все осунувшиеся, постаревшие, измученные. Обнимались, как близкие родственники, радовались. Мы выжили! На дороге стали появляться машины — сначала «легковушки», потом и грузовики. Когда по дороге поехали огромные 30-ти и 40-тонные грузовики с углём – мы радовались им, как родным! Хотя в мирное время «воевали» с ними, и даже добились запрета на их движение по дороге, идущей через наш посёлок. Шахты начинали восстанавливать сразу после обстрелов. Люди работали без зарплат, спасая собственные предприятия, с надеждой на будущее».
После оккупации глаза открылись даже у тех людей, кто раньше симпатизировал «незалэжной».
Сегодня Ханженково, Коммунар и все другие поселочки, познавшие ужасы войны, продолжают жить. Люди, не покидавшие свои дома, каждый день в своих молитвах благодарят не только Бога, сохранившего их жизни и их землю, но и тех трудяг, которые поддерживали жизнь на их малой Родине. Это работники электросетей, водоканала, газовщики, водители общественного транспорта, медики, спасатели, продавцы магазинов, водители пищевых машин и многие другие, кто не уехал, не бросил на произвол судьбы тысячи человеческих жизней.
«Гвозди бы делать из этих людей, крепче бы не было в мире гвоздей!» — написал советский поэт Николай Тихонов. И они, как нельзя лучше, характеризуют моих земляков! Вот такие люди живут у нас в Донбассе — мужественные, сильные, смелые!», — с гордостью заканчивает наша героиня.
Людмила Сокол (довоенное фото)
