Хотя левое («розовое») правительство было лишь ширмой, маскировавшей влияние большевиков (опиравшихся на красные партизанские отряды – единственную реальную вооруженную силу в Приморье), но присутствие японцев требовало «демократического» прикрытия, в качестве какового и выступало «Временное Правительство Дальнего Востока – Приморская областная земская управа» (контролировавшее, кроме Приморской, Сахалинскую, Камчатскую, часть Амурской области и территорию КВЖД).
6 апреля 1920 года большевиками была создана Дальневосточная республика со столицей в Чите – как буферное образование с целью избежать невыгодного им тогда открытого конфликта с Японией (правительство ДВР возглавил коммунист А.М. Краснощеков). 14 мая ДВР была официально признана РСФСР. Власть ее распространялась на территории Забайкальской, Амурской и Приморской областей. В декабре 1920 года правительство Приморской областной земской управы, не признававшее власти ДВР, было сменено Приморским областным управлением во главе с коммунистом В.Г. Антоновым.
После установления власти «розового» правительства в Приморье, начались повальные аресты среди военнослужащих, особенно тех, кто участвовал в борьбе с красными партизанами. Страдали не только военнослужащие, но и мирное население края. Особенно ужасной была расправа в Николаевске-на-Амуре. После захвата этого уездного городка отрядом Тряпицына, с 1 марта по 2 июня было убито свыше 6 тысяч человек – почти всё его население. В Сахалинской области 11 марта в бухте Де-Кастри был полностью перебит отряд полковника И.Н. Вица, на станции Верино и на мосту через реку Хор в апреле убито более 130 человек пленных, отправленных в Хабаровский концлагерь...
В ноябре 1920 года в Южное Приморье прибыли практически разоруженные части Дальневосточной Белой армии, разместившиеся в Раздольном и Никольск-Уссурийске. К этому времени весь случайный и мобилизованный контингент отсеялся. Остались в основном наиболее стойкие добровольцы, начинавшие борьбу еще летом – осенью 1918 года (подавляющее большинство их было родом из Поволжья, Прикамья, Урала и Западной Сибири).
Этот контингент был настроен продолжать борьбу: «Какой ужас – какая-то интернациональная шайка уничтожает нашу Мать-Россию, а мы бессильны помочь нашей Родине. Мысли о поисках работы и в голову не шли. Кусок соленой сушеной рыбы и кусок хлеба с кружкой воды были достаточны, чтобы выждать момент, когда мы сможем взяться за винтовку...» - вспоминал подполковник Федор Мейбом.
Ситуация усугублялась тем, что между «семеновцами» и «каппелевцами» (как по имени погибшего последнего главнокомандующего Восточным фронтом генерал-лейтенанта В.О. Каппеля стали называть пришедшие в Читу из-за Байкала части) существовал сильный антагонизм. В Приморье до отъезда Г.М.Семенова из России 13 сентября 1921-го, сохранялись два независимых друг от друга высших органа управления войсками.
26 мая 1921 года при благожелательном нейтралитете японцев во Владивостоке белым удалось произвести переворот и свергнуть «розовое» правительство. Советом Несоциалистического Съезда было образовано Временное Приамурское правительство, которое возглавили братья Меркуловы.
Несмотря на свою малочисленность, армия не оставила надежды возобновить борьбу с большевиками, и в конце года ею был предпринят поход на Хабаровск. Предполагалось, как минимум, уничтожение партизан в Анучинском районе и захват у красных остро необходимой армии материальной части, а как максимум – поднятие антибольшевицкого восстания в Приамурье и Забайкалье. Не забудем, что 1921-й – год антибольшевицких восстаний в России. Крупнейшие из них – Тамбовское и Западно-Сибирское к концу 1921 года еще не были подавлены и небольшие, но правильно организованные и насыщенные офицерами войска Приморья, спешили прийти на помощь восставшим.
Поход под руководством генерал-майора В.М.Молчанова начался успешно. В ночь на 13 ноября высадившимся десантом был взят порт Св.Ольги – морская база красных на побережье, к 25 ноября была разгромлена анучинская группа красных, к концу ноября занята станция Уссури. 4 декабря белые вступили в Иман. После этого Белые части пошли непосредственно на Хабаровск, который после еще ряда неудачных для красных боев был утром 22 декабря ими оставлен, а вечером того же дня в город вступили Ижевские части. 23 декабря Белые одержали победы в боях у Владимировки и Покровки и через день заняли Волочаевку.
Таким образом, к 25 декабря Приморье было полностью очищено от красных. Однако поднять восстание в Приамурье не удалось. Население оставалось пассивным и, даже доброжелательно относясь к «белоповстанцам» (в Хабаровском походе реквизиций не было, за все исправно платилось деньгами), не спешило к ним присоединяться. Поступавшие пополнения из местного населения исчислялись лишь десятками человек – в основном казачьего. Основной причиной было неверие в возможность окончательной победы белых и опасение за свои семьи после возвращение красных. Да и слухи о том, что большевики изменили свою политику в отношении крестьянства, заменяют конфискации налогом (Совнарком обнародовал постановление о начале НЭПа 23 марта 1921 года) делали простодушных сибирских крестьян вновь лояльными красной власти.
К маю 1922 года во Владивостоке назрел конфликт между правительством и армейским командованием. Если год назад Меркуловы, опираясь на «каппелевцев», отказались допустить во Владивосток генерала Семенова, и «семеновцы» остались в оппозиции, то теперь, поссорившись с «каппелевским» командованием, они обратились за помощью к недавним противникам. Правительство 29 мая распустило оппозиционное ему Народное Собрание, президиум которого обратился за поддержкой к командованию «каппелевцев». Командование потребовало отставки Меркуловых, но те, опираясь на Сибирскую флотилию контр-адмирала Юрия Старка и «семеновцев», объявили «каппелевцев» мятежниками. Дело шло к вооруженному противостоянию в стане белых. К тому же было объявлено об эвакуации в несколько этапов японских войск из Приморья. Красные партизаны заметно активизировались. Казалось, скорая, и при том омраченная внутренней борьбой за власть развязка неизбежна.
Но белые нашли в себе силы к достижению примирения. Командование армии и президиум Народного Собрания решили пригласить проживавшего не у дел в Харбине генерал-лейтенанта Михаила Константиновича Дитерихса, бывшего летом – осенью 1919 года Главнокомандующим армиями Восточного фронта. Прибывшему в начале июня во Владивосток Дитерихсу удалось примирить стороны, а 23 июля во Владивостоке открылись заседания Земского Собора. В состав его, помимо членов правительства и армейского командования, вошли все наличные епископы, ректоры высших учебных заведений, по 1 члену от приходов и старообрядческих общин, все волостные старшины и атаманы казачьих станиц, по 1 от каждых 10 членов несоциалистических комитетов и беженских организаций и по 3 члена от каждого бюро профсоюзов.
6 августа генерал Дитерихс был избран единоличным Правителем Приамурского Края, но еще до того Собор принял весьма примечательное постановление о признании прав на осуществление верховной власти в России за династией Романовых и об обращении к вдовствующей императрице Марии Федоровне и великому князю Николаю Николаевичу на предмет переговоров о приглашении одного из членов династии на пост Верховного Правителя. Это был первый за годы Гражданской войны случай официального признания какой-либо властью на российской территории прав павшей династии.
Собор сознательно воспроизводил государственные формы начала XVII века, когда русские люди смогли успешно превозмочь смуту. Опора на религию, соединение едновластья с выборным соборным началом были провозглашены основаниями новой русской жизни. В земельных отношениях для Собора нормой был утвержденный правительствующим Сенатом России «Приказ о земле» генерала Врангеля (июнь 1920 года), передававший всю арендуемую у помещиков землю крестьянам за символический выкуп.
Войска Временного Приамурского Правительства были в августе переименованы в Приамурскую Земскую рать, с прямой аллюзией событий Смутного времени. И тогда, созданное русскими гражданами Земское ополчение противостояло «воровской рати» грабителей и насильников, как собственно русских, так и интервентов – поляков, шведов, крымцев.
Удивительно, как, уже сознавая близость трагического конца, надеясь разве что на чудо, русские граждане, сплотившиеся вокруг генерала Дитерихса, старались заложить основания правильной будущей государственности, воплощения которой, как думали многие из них, придется ждать еще многие годы.
Выступая на Национальном съезде в Никольск-Уссурийском 15 сентября 1922 года, генерал Дитерихс говорил: «Мы, господа,… богаты, мы сильны воздвигнутой Земским Собором идеей, но мы совершенно нищи и совершенно беспомощны во всех остальных житейских началах и житейских пониманиях борьбы… Иностранцы сейчас смеются над нами, что мы поднимаем флаг не по силам нам. Неужели же в русской интеллигенции мы не найдем достаточно силы доказать, что русская интеллигенция может и делать. Раз она говорит, то должна делать!»
Эвакуация японских войск из Приморья началась 17 августа. Теперь рассчитывать на помощь и даже на доброжелательный нейтралитет какой-либо внешней силы не приходилось. Но Белое командование и в этой обстановке попыталось предпринять наступательные операции против красных. Дитерихс рассчитывал на крестьянское и казачье восстание в Забайкалье и Приамурье, на начало новой освободительной борьбы против большевизма, на принципах, провозглашенных Земским Собором. К 1 сентября Земская рать насчитывала до 8 тысяч человек при 19 орудиях и 3 бронепоездах, в ней было около 1000 офицеров – мобилизация могла дать еще 4500 офицеров. Это была маленькая, но сплоченная сила, которая очень многое могла сделать при народной поддержке и ничего не могла без нее. Командующим армией («воеводой Земской рати») был сам Дитерихс, начальником штаба – генерал-майор Павел Петров.
В начале сентября части Земской рати совершили рейд по Приханкайлью, 7-10 сентября белые вели бои у станции Уссури, в конце сентября – в Анучинском районе. Но крестьянские восстания не поднялись в Забайкалье и Приамурье. Красные перебросили войска в Приморье и 4 октября начали наступление. 9-го они взяли Спасск, открыв себе путь в южное Приморье. Решающие бои шли 10 – 15 октября у Вознесенского и Монастырища. Через несколько дней красные заняли Никольск-Уссурийский и Гродеково и 19 октября вышли на подступы к Владивостоку.
Понимая невозможность дальнейшего сопротивления, Дитерихс отдал приказ об эвакуации. Все желающие покинуть Приморье могли это сделать на 35 кораблях Сибирской флотилии адмирала Старка или в пешем порядке перейдя китайскую границу. Японцы, чтобы помочь эвакуации, предоставили свои транспорты. Эвакуация Владивостока началась с 21 октября 1922 года. Смогли выехать практически все желающие. В городе сохранялся полный порядок – сбежавшую полицию заменили офицеры добровольческого батальона. К вечеру 22 октября эскадра Старка, приняв на борт около 9 тысяч беженцев, вышла на внешний рейд и взяла курс на Посьет – последний русский город на границе с Кореей. Там она приняла на борт еще некоторое число белых войск, пограничную стражу. Утром 28 октября флотилия адмирала Старка вышла из Посьета на корейский порт Вонсан.
«Утро было мрачное, с сильным холодным ветром, который пронизывал до костей, но я не мог оторваться от удаляющейся родной земли. – Вспоминал один из эвакуировавшихся молодых офицеров. – Там осталось все, чем я жил, все дорогое и святое для меня – Родина. Слезы невольно капали из глаз по щекам и падали на серую боевую шинель. Не выдержав, я упал на колени. Полилась из моих уст горячая молитва и клятва – бороться до конца моей жизни за освобождение моего народа и моей любимой Родины-России. Налетел шквал ветра и силой своей выхватил у меня фуражку из рук и бросил ее в родные воды. Поднявшись, я увидел, что не один я молился. В разных местах на палубе были разбросаны группы молящихся людей. Долго я стоял на палубе, прижавшись к пароходной трубе. Скрылись из глаз последние очертания берегов нашей Родины. Стало пусто на душе».
31 октября корабли прибыли в Вонсан. Через несколько дней туда же подошел шедший непосредственно с побережья отряд капитана 1-го ранга А.В. Соловьева, а еще позже – канонерская лодка "Магнит" с Камчатки. Из Вонсана, оставив на берегу большую часть войск, флотилия направилась на юг Кореи – в Пусан, а затем в Шанхай, откуда 4 января 1923 года вышла на Филиппины. Большинство войск Дальневосточной группы оставалось в Вонсане до лета 1923 года, после чего 4 корабля с войсками казачьего генерала Фаддея Глебова прибыли в Шанхай.
26 октября Владивосток был оставлен Земской ратью. Уходило в пешем строю около 12 тысяч человек, в том числе до 700 женщин, 500 детей и 4 тысяч больных и раненых. Кавалерийские части, следовавшие в арьергарде, сдерживали шедшую по пятам красную кавалерию. 3 ноября 1922 года, через пять лет после начала Белого движения в России, последние белые воины отступили за границу. Всего в Китай ушло в эти дни из южного Приморья около 20 тысяч человек.
«Серое осеннее утро 2 ноября 1922 года. – Вспоминал подпоручик Серафим Рождественский, – Наш дивизион бронепоездов Земской Рати в пешем порядке вытянулся на дорогу из русского Хуньчуна, вернее из здания русской таможни и пограничного поста, направляясь в сторону китайской границы и города Хуньчуана. Кругом голые сопки, а позади синели в дымке горы. Там – наш Посьет, Ново-Киевское, а ещё дальше, через залив – Владивосток. Там оставленная нами родина…». В ту первую ночь в изгнании Рождественский не мог уснуть: «Я вышел на улицу. У дороги на Хуньчун были слышны крики и скрип арб и телег. Это увозили в крепость наше оружие. Всё небо было в звёздах. Стало холодно, но уходить не хотелось. Смотрел туда, где Россия. Но там было темно… Я вернулся в фанзу. Все уже спали. Лишь у котла сидел дневальный – молодой доброволец "уфимский стрелка" – башкир Валлиулин. Он философствовал – кисмет наш таков – отступать. Уфу отдавали, из Омска ушли, Читу сдавали, а сейчас из Приморья ушли. Неожиданно он тихо засмеялся: "Знаешь, ведь ученые говорят, что наша земля шар. Так вот неизвестно, кто за кем гоняется по шару: мы или красные. Но Валлиулин знает одно: "Где мы, там и Россия с нами"...».
В китайских казармах располагался штаб генерала Дитерихса. Когда через несколько дней, после оставления России, подпоручик Рождественский зашёл в штаб навестить своего друга Каратаева, прикомандированного к штабу Дитерихса, он заметил в комнате у постели генерала две большие иконы. «Генерал узнал меня и пригласил на чай. Перед чаем, Михаил Константинович Дитерихс вдруг обратился ко мне и к Каратаеву: Господа, давайте вместе помолимся. – И генерал, встав на колени, отчётливо прочитал молитву. – Все мы великие грешники, – говорил за чаем генерал. – Да, да, грешники. Вот и наступила расплата за все наши грехи. И теперь всё наше спасение в молитве… - Генерал выглядел измученным и состарившимся…».
Все, перешедшие сухопутную границу, в середине декабря были переведены в Гирин, где в феврале 1923 года размещены в лагерях.
Закрылась последняя страница Белой борьбы в России.
