Творчество несправедливо забываемого нами живописца, художника-постановщика кино Юрия Ракши (1937–1980) весомо в культурной и исторической памяти России, оно – свидетельство того, что советский период в русском искусстве не ушёл в песок, а явил миру поистине духоносных художников и писателей, творивших не благодаря, а вопреки давлению эпохи материализма и атеизма...

Имена Николая Рубцова, Анатолия Передреева, Юрия Селезнёва, Юрия Селивёрстова, Виктора Попкова, Юрия Ракши можно считать оправданием целой эпохи – второй трети XX века. Они, каждый в своей области искусства, были мыслителями, выразителями глубоких переживаний того поколения.

Род Юрия Ракши по материнской линии – из оренбургских казаков Треньхиных. Отец художника Мефодий Артемьевич Теребилов жил на Украине, в революционную смуту их семья была раскулачена и принудительно выслана в Белебей Башкирской АССР. Родители Юрия Михайловича (отца его в быту называли не Мефодием, а Михаилом) поселились на Цэсовской горе в Уфе. В этой семье рабочих родился будущий художник и прожил голодные предвоенные и военные годы.

«Отчётливо помню скрип отцовской портупеи, – запишет он позже, – запах ремней и шинели, помню вкус жмыха и картофельных очистков и ещё каких-то трав и чёрных ягод, росших в овраге и по полянам. Светлая и печальная память детства».

Именно через этого голодного мальчишку, как через тонкий росток, пробился свет исторической памяти и мощно высветил уже в его картинах время Сергия Радонежского и Дмитрия Донского. Проживи художник ещё хотя бы десять лет, его творчество точно отразило бы всю полифонию исторической России. Однако и столь короткий жизненный путь его живо запечатлён для нас картинами «Разговор о будущем», «Молодые зодчие», «Моя мама»; многочисленными портретами выдающихся современников, среди которых Виктор Лихоносов, Василий Шукшин, Кайсын Кулиев, Мустай Карим, Давид Кугультинов, Арсений Тарковский, Савва Дангулов, Василь Быков, Акира Куросава, Лариса Шепитько, Элем Климов, Сергей Плотников, Анатолий Солоницын.

Юрий с детства занимался в изостудии в Уфе, а после окончания школы приехал в Москву и поступил в среднюю художественную школу при институте им. В.И. Сурикова, закончив её с серебряной медалью.

В дальнейшие годы учёбы – на художественном факультете ВГИКа художник обрёл верных товарищей, а главное – спутницу жизни, музу, опору на своём коротком и ярком пути. Почти все картины и киноработы Юрия Михайловича создавались в согласии с его женой – известной писательницей Ириной Ракшой (Юрий Михайлович взял её фамилию). Их жизнь была насыщена творческой работой, совместным профессиональным возрастанием, взаимопомощью. Муза до самой кончины художника поддерживала его и продлевала дни, снедаемые смертельной болезнью...

Почти всю свою недолгую жизнь Ю. Ракша проработал на Мосфильме. При его участии как художника-постановщика созданы фильмы «Время, вперед!» (1965, реж. М. Швейцер), «Главный свидетель» (1970, реж. А. Манасарова), «Нежданный гость» (1972, реж. В. Монахов) и ещё десяток фильмов. В энциклопедиях, к примеру, значится, что киноработа Юрия Ракши «Время, вперед!» создана совместно с А. Фрейдиным. Однако выбор натуры и создание эскизов принадлежат Юрию Михайловичу, и в Музее Мосфильма хранятся эскизы Ю. Ракши, подписанные А. Фрейдиным. В этом весь Юра, с его даром и трудолюбием, с привычкой брать на себя тяжёлый воз и тянуть его.

Почему мы не можем мириться сегодня с теми «мыльными операми», которыми нас кормит «голубой экран»? Потому что мы, несколько поколений русских (советских) людей, воспитаны, в том числе на фильмах «Дерсу Узала» (реж. А. Куросава) и «Восхождение» (реж. Л. Шепитько). Для тех, кто хоть однажды посмотрел фильм «Дерсу Узала», который удостоен премии «Оскар», мужество, отвага, честь никогда не станут пустыми словами. Чистота человеческих отношений, подлинный аристократизм героев, красота дальневосточных наших краев… Смотри, юный зритель, познавай, запоминай!

Будучи сам художником, А. Куросава сказал после вручения «Оскара»: «Судьба всегда дарила мне лучших людей... Юрий Ракша, с которым мне посчастливилось работать, – самый опытный, талантливый профессионал и знаток своего дела…».

И далее пояснил: «Поэтому, когда я начал работу над фильмом и искал художника-постановщика, мой выбор пал именно на него. Я и раньше видел в Японии на выставке его превосходные полотна... Кроме того, я уверен, что Юрий Ракша на сегодня – один из лучших русских художников...».

А фильм «Восхождение»? Разве можем мы забыть то крайнее напряжение человеческих чувств в роковой для мира час, когда сошлись в одной точке земли силы добра и зла, и прозвучали слова Сотникова: «Я не предам. Есть вещи поважнее собственной шкуры…»!? Приняв от Ларисы Шепитько предложение работать над фильмом, Юрий Ракша ушёл на всю ночь в свою мастерскую. Утром, придя к нему, жена увидела портреты будущих героев и прорисованные картины фильма. Так началась работа над выдающейся картиной.

Искренность, открытость, напряжённая работа мысли привлекает нас в личности Юрия Ракши. Он писал о своём творческом пути: «Если художественная школа открыла мне великих русских художников Сурикова, Серова, Репина, Врубеля, Коровина – глав­ных моих учителей, а ВГИК познакомил меня с мировым искусством, то кинемато­граф дал мне первые и главные жизненные уроки и большой материал для творчества. Он научил меня и много, беспрестанно ра­ботать. Я успевал делать книги, кинопла­каты... Но главное, я постоянно искал себя в живописи. Я искал точку опоры, тот про­образ, тот художественный язык, на кото­ром можно было бы “заговорить собствен­ным голосом”».

Кропотливая работа Юрия Ракши над созданием фильмов, когда художник сначала прорисовывал весь фильм, а потом уже искали актёров, похожих на созданные им портреты, почти всегда выходила у мастера за рамки простой киноработы. В своих командировках по дальневосточной тайге, Байкало-Амурской магистрали он делал зарисовки, фиксировал характеры, точно улавливал дух своего времени. Так родились его картины «Разговор о будущем», «Современники», «Наша буровая», «Рождённым – жить», и лирическое, нежное – «Моя Ирина», «Дочка Анюта», «Земляничная поляна».

Первая значительная работа Юрия Ракши – картина «Воскресение». «Это картина именно потому, что она сочинение, – писал о своей работе Юрий Ракша. – Скажем, наблюдение, впечатление, детали – всё это лишь элементы, составляющие конкретный замысел. Но главное – это сочинение.

Я никогда никуда не ездил “за картиной”. Сначала она создавалась внутри меня (в результате пережитого), а уж потом, нащупав, сочинив, я ехал за тем, чего недоставало – героя ли, заката ли, рисунка ли, трав или цветов.

В картине “Воскресение”, картине-воспоминании о послевоенном времени, решающим было моё представление, а не конкретное состояние дня. Это моё обобщённо-созерцательное, символическое толкование пейзажа. Это не день недели, а воскресение памяти детства, когда деревья казались большими, немая остановка мгновения, которое было прекрасно. Прекрасно ощущением непреходящей сущности земли, деревьев и неба. Думаю, что состояние гармонии мира, извечной красоты природы, а также тревоги за это будет ещё не раз привлекать меня».

И верно, все последующие картины художника и его иллюстрации к книгам – это вечное воскресение, восхождение к идеалу, по сути – к Истине. Герои его картин светлы и вдохновенны. Взять портреты Василия Шукшина, Ларисы Шепитько – налицо полная самоотдача этих его современников. Именно такие полноценные герои были близки Юрию Ракше.

«Все хорошее в нас от Бога. Всё дурное от себя», – писал Юрий Ракша в письме к любимой жене. 

Воссоздавая круг творческого и бытового общения семьи художника и писательницы, Ирина Ракша обозначает: «Светлов и Пастернак, Симонов и Воробьёв, Мустай Карим и Кулиев, Куросава и Швейцер, Василь Быков и Рощин, Астафьев и Носов, Соломин и Солоницын, Булгакова и Соколова, Айги и Рабин, Дангулов и Тарковский, Гостюхин и Полякова, Шевцик и Куренной, Ларионова и Хитяева, Нагибин и Шукшин, Лихоносов и Юрий Казаков... Какие все яркие и не похожие личности! Но одно у всех общее – талант и обострённое чувство совести, соучастия. О каждом из них (в нашей жизни) можно вспоминать отдельно. Их портреты – на Юриных холстах и ватмане, в дневниках и письмах. Он умел любить, умел увидеть их по-своему, как-то особенно. Умел всех понять. И друзья ценили его».

Как бы не манила его поколение реальность задорных комсомольских строек, художник, как русский человек, христоцентричный по своему душевному складу, запечатлел своих современников думающими над вечными вопросами бытия, устремлёнными в запредельное. Они, как правило, стоят или сидят под открытым небом, их томит жажда познать вечное, доискаться, где же он – Источник жизни. Подспудное, глубинное желание сохранить душу – вот, что характеризует то поколение. Наверное, мысли героев Ю. Ракши точнее всего выразил его современник – поэт Анатолий Передреев:

…Бесконечностью пустою
Мчат миры, себя круша.
Нету неба над тобою,
Беззащитная душа.
Так зачем порой ночною
Ты глядишь в него, глядишь
И не с чёрною дырою,
Со звездою говоришь.

Юрий Ракша создал более двухсот живописных полотен, множество графических работ, сотни эскизов к фильмам, проиллюстрировал около двадцати книг.

Мустай Карим так говорил о Юре Ракше: «Его талант высочайшей пробы». Таир Салахов: «То светлое, надёжное, что родил художник Юрий Ракша в трудные десятилетия жизни страны и жизни собственной, подтверждает бессмертность искусства».

В своём известном триптихе 1980 года «Поле Куликово» («Благословение на битву», «Проводы ополчения», «Предстояние») художник изобразил лица своих современников. К примеру, с Шукшина написан племянник Дмитрия Донского Дмитрий Бренок, переодевшийся в княжеские одежды и принявший смерть за князя. Художнику необходимо было опираться на то героическое время, когда решалась судьба государства: быть ему или не быть.

Свою причастность к тому времени и тем героям он выразил в пронзительной дневниковой записи: «Если бы я родился шестьсот лет назад, я бы погиб там, защищая Дмитрия со спины». Так художник и изобразил себя – воином, прикрывающим князя.

Перечитала эти строки и вспомнила слова одного русского добровольца, воевавшего в Приднестровье, а затем в Сербии – за православный мир. Он сказал: «Я завидую воинам, которые были тогда с Дмитрием Донским на Куликовом поле!».

С детства крещёный, Юрий Ракша полностью выразил свою гражданскую позицию в триптихе «Поле Куликово», где изображены им семь русских святых, среди которых преподобный Сергий Радонежский, князь Дмитрий Донской и его жена княгиня Евдокия Московская. Этот триптих стал главной картиной художника. Он сам говорил, что шёл к ней всю жизнь.

«Случилось мне внезапно и тяжело заболеть. Для меня и жены это оказалось огромным рубежом и испытанием в нашей жизни. Она стала разделяться в нашем сознании на жизнь до болезни и после... Теперь надо было заниматься только главным. Стерев “случайные” черты, чтобы понять, что “мир прекрасен”. Каждая картина должна быть остро осмыслена по форме и содержанию. И работаться, как последняя... В жизни у каждого человека своё поле Куликово... Мне надо успеть», – писал художник, православный человек.

У него было обостренное чувство патриотизма. Ирина Ракша, вдова художника, рассказывает, как в конце 70-х один из знакомых пришёл к ним в гости с молодой девушкой. В компании разговорились о войне. И вдруг она говорит: «Если бы немцы завоевали Россию, мы бы сейчас баварское пиво пили». И вообще, мол, немцы даже где-то какую-то школу построили. «Вдруг Юра побледнел, – рассказывает Ирина Евгеньевна, – я думала, с ним случится обморок. Он молча встал, подошёл к своему товарищу, который привёл девицу, что-то ему пошептал. И тот её увёл. Больше она в нашем доме не появлялась».

Тема Великой Отечественной войны – во многих работах Юрия Михайловича. Есть у него общность с белгородским художником Станиславом Косенковым, в творчестве которого – трагедия послевоенной разрухи, безотцовство, тоска по детству как некоему островку света в этом тревожном, неуютном мире.

Павел Флоренский писал, что предвидит время, когда будут искать «отдельные обломки разрушенного». Сегодня эти обломки вдвойне труднее собирать после ещё одного крушения государства – переворота 90-х…

В какой-то степени мы были подготовлены к этому краху тем, что русские мастера, наполнившие своим светом и теплом культурное пространство советского времени, продлили для нас традицию русского классического искусства.

Для меня в один ряд защитников Отечества встают Юрий Ракша и Игорь Тальков. В них – правда, открытость, мужество, чёткая гражданская позиция. Им обоим до боли хотелось вернуть имперскую Россию. Ирина Ракша говорит, что Юрий часто слушал Талькова и говорил о нём: проникновенный певец.

«Юрий Михайлович как бы приподнялся над нашим трудным веком. В его картинах всегда глубокое размышление о настоящем и будущем. Что-то будет, что станется с нами. Его картины библейски спокойны, красивы, своеобычны. В них остановленные мгновенья. И всегда мысль, опыт бытия и, наконец, Любовь и Вера... Зная его, всегда как бы юного, улыбчивого, озорно-остроумного, трудно было вообразить, что это Пророк и Провидец. А ведь это именно так... То, что явил художник в последний год своей жизни, год мученический, вселяет чувство гордости за Человека... Он был в состоянии оставить нам так много за такую короткую жизнь», – вспоминал писатель Савва Дангулов.

Мустай Карим продолжал: «У них был открытый и светлый дом. Угощать считали за радость. И я, и Расул (Гамзатов), и Кайсын (Кулиев) любили бывать у них... Рядом с Юрой и мы, старшие, становились моложе, лучше, чище... Его талант – высочайшей пробы. Он пришёл в мир много позже меня и ушёл так рано. Но был всегда со мной. И будет до конца. Он не вспышка, а озарение, которое через настоящее устремлено в будущее. Можно забыть его лицо, глаза, руки. Но тепло, которым наделила тебя его душа, будет всегда с тобой. В тебе... Его дар был таков, что всё ему было по плечу».

Юрий Ракша умер от острой формы лейкоза, сделав свой последний мазок на холсте солнечным днём 1 сентября 1980 года. Вдова художника уверена, что закончив свою картину, мастер всей своей жизнью словно ответил на свой же вопрос: «Человек, кто ты, откуда ты, для чего ты?». Ирина Евгеньевна рассказывает: «”Поле Куликово” с ещё не просохшими свежими красками поплыло над Москвой, как гордый символ Победы и Жизни. На верёвках большое полотно, которое нельзя было уместить в лифт, бережно передавали из рук в руки, с этажа на этаж, вниз, где его уже ждали, чтобы навсегда увезти в Третьяковскую галерею».

Более двухсот картин Юрия Ракши хранятся в Третьяковской галерее, Башкирском государственном музее им. М.В. Нестерова, в частных собраниях по всему миру.

В 1978 г. Институт астрономии Российской академии наук открытую планету солнечной системы (между Марсом и Юпитером) № 3332 наименовал «Ракша» – в честь выдающегося русского живописца и художника кино.

Интерес наших современников к русскому классическому искусству, к реалистической живописи очевиден. Народ выстаивает многочасовые очереди на морозе, чтобы попасть на выставки классиков. Не пора ли задуматься людям, отвечающим за культуру в нашей стране, о том, что Москве и другим городам необходимы отдельные музеи – Васнецова, Нестерова, Сурикова, Серебряковой, Кустодиева и многих других любимых народом живописцев.

Нужен нашей стране и музей художника Юрия Ракши. По крайней мере, необходимы его персональные выставки, поскольку творчество художника – связующая нить поколений, утрата которой очень опасна для будущего страны.

23 января 2018 г. в Доме кино (Москва, ул. Васильевская, 13) состоится вечер памяти Юрия Ракши, который проведёт вдова художника – писатель, лауреат многих литературных премий Ирина Ракша.