«…личные особенности современных профессоров таковы, что среди них можно встретить даже редкостно-тупых людей… Но общественное положение профессоров в буржуазном обществе таково, что пускают на эту должность только тех, кто продаст науку на службу интересам капитала, только тех, кто соглашается против социалистов говорить самый невероятный вздор, бессовестнейшие нелепости и чепуху. Буржуазия все это простит профессорам, лишь бы они занимались «уничтожением» социализма»…
Это мнение марксиста ортодоксального относительно марксиста легального, высказанное в статье «Либеральный профессор о равенстве» в газете «Путь Правды» (11 марта 1914 года), где Владимир Ульянов-Ленин «разоблачает» экономиста» Михаила Туган-Барановского. Анализируя происходящее в России, вождь большевиков много внимания уделяет не только представителям университета, но и всем уровням образования, поскольку школа превращена в «орудие классового господства буржуазии», проникнута «кастовым буржуазным духом» и имеет целью «дать капиталистам услужливых холопов и толковых рабочих». А потому сразу после Октябрьской революции Ленин и его сподвижники приступили к демонтажу всей системы образования, частью которой они и сами когда-то были. С каким же уровнем образования пришли к октябрю 1917 года наши революционеры?
Начнем, конечно же, с вождя большевиков. Родившись в Симбирске в семье инспектора народных училищ, Владимир Ульянов учился в местной гимназии (1879—1887), окончив которую с золотой медалью, он поступил на юридический факультет Казанского университета. Однако вовлеченный в нелегальный кружок «Народной воли» уже через три месяца исключен за участие в студенческих беспорядках. Вскоре он вступает в один из кружков в Казани, где изучают и обсуждают сочинения Маркса, Энгельса и Плеханова. В 1890 году он получает разрешение сдать экзамены на юриста экстерном, что и сделано им в следующем году в Санкт-Петербургском университете. Однако это достижение не следует переоценивать, поскольку хотя формально Ульянов и получил диплом о высшем образовании, все же он лишен был систематической подготовки и соответствующей социализации в академической среде. И в дальнейшем он часто демонстрировал свою способность сосредоточиться на проблеме, но при ее решении демонстрировал навыки не ученого, а напористого политика, спешно ознакомившегося с соответствующей литературой, но при ее изложении и токовании придерживающегося строго партийной линии, соотнося все явления исключительно с догмами марксизма. Эта ортодоксия была полезна для полемики с партийными противниками, но часто приводила к конфузу, когда он вступал бой с представителями науки, сталкивался с представителями академической среды.
Его партийная подруга — Надежда Константиновна Крупская, окончила в Петербурге частную женскую гимназию кн. А. А. Оболенской (1887), затем поступила на Высшие Женский курсы (Бестужевские), но продержалась там лишь один год. Вступив в студенческий марксистский кружок, с 1891 по 1896 годы она преподавала в воскресной вечерней школе для взрослых, точнее, занималась пропагандой. Сойдясь в это время с молодым марксистом Владимиром Ульяновым, она отправилась с ним в эмиграцию, вернувшись в Россию в апреле 1917 года. После Октябрьской революции получила пост председателя Главполитпросвета при Народном комитете просвещения, а с 1929 года стала заместителем наркома просвещения РСФСР, проводя в жизнь программу советской системы народного образования, согласно которой школа должна не только обучать, но и быть центром коммунистического воспитания. Стоит отметить, что уже в 1920 году по ее инициативе были подготовлены инструкции о пересмотре каталогов и изъятии из общественных библиотек «идеологически вредной и устаревшей» литературы. Она составляет «черные списки» книг, где оказались Платон, Кант, Шопенгауэр. Зачистке подверглись и книги для детей: поскольку детская книга — «могучее орудие воспитания», то ее содержание должно быть исключительно коммунистическое. Таким образом, суть обучения сводилась к тому, к чему за эти годы привыкла не состоявшаяся курсистка, но верная подруга вождя партии — идеологии, пропаганде.
На фоне Ленина многие ключевые фигуры партии и деятели революции имели в области образования по формальным параметрам очень скромные достижения, а порой и просто ничтожные. Например, Лейба Бронштейн, более известный как Лев Давидович Троцкий, учился лишь в начальном училище св. Павла в Одессе, затем в Николаеве, в основном же прирастал знаниями посредством самообразованием. Однако в таком жанре политической коммуникации, как публицистика, преуспел. Много писал, часто выступал, увлекая за собою людей скорее страстных и мечтательных, чем образованных. Поскольку таковых в любую эпоху оказывается много, то он довольно скоро стал кумиром толпы, удовлетворяя ее невзыскательным вкусам. Обладая темпераментом и занимаясь самообразованием, быстро приноравливая его к политической повестке, он достиг определенных успехов, научившись при помощи политической софистики и демонстрации эрудиции хотя бы на время склонить аудиторию на свою сторону, заставить сопереживать произносимым им коммунистическим проповедям, грассируя и жестикулируя издавал в формате «Urbi et orbi» очередное партийное благословение по особо значимому для социалистов поводу.
Не из той породы был Феликс Эдмундович Дзержинский. Тот же облик Мефистофеля, как и у Троцкого, только не мастер плести словеса для уловления душ ради дела революции. С 1887 по 1895 год учился в гимназии, дважды отсидел в первом классе, а восьмой не окончил, зато вступил в литовскую социал-демократическую организацию, где получил подпольную кличку «Астроном». Согласно полученному на руки свидетельству, Феликс, имевший от роду 18 лет, вероисповедания католического, при удовлетворительном внимании и таком же прилежании показал следующие успехи в науках, а именно: закон Божий — «хорошо», логика, латинский язык, алгебра, геометрия, математическая география, физика, история, французский — «удовлетворительно», а русский и греческий языки — «неудовлетворительно».
Среди недоучек оказался и Иосиф Сталин. В 1886 году мать надумала определить его в Горийское православное духовное училище, однако этому помешало незнание Иосифом русского языка. По её просьбе обучать Иосифа русскому языку взялись дети священника Христофора Чарквиани, в итоге в 1888 году Джугашвили поступил в подготовительный класс при училище, и в сентябре следующего года перешел в первый класс духовного училища, а в сентябре 1894 года зачислен в Тифлисскую духовную семинарию. Там он ближе познакомился не только с православием, но и с марксизмом, к началу 1895 года вступив в контакты с подпольными группами революционно настроенных деятелей, сосланных в Закавказье. В итоге, на пятом году обучения, Джугашвили исключен из семинарии «за неявку на экзамены по неизвестной причине». После исключения некоторое время он перебивался репетиторством, с конца декабря 1899 года принят в Тифлисскую физическую обсерваторию в качестве вычислителя-наблюдателя. 21 марта 1901 года полиция произвела обыск в обсерватории, где жил и работал Джугашвили, однако «вычислитель-наблюдатель» избежал ареста и перешел на нелегальное положение, осваивая марксистское учение по мере партийной необходимости. Вскоре судьба свела его с Яковом Михайловичем Свердловым. От рождения именуемый не то Ешуа-Соломон Мовшевич, не то Янкель Мираимович, окончив четыре класса гимназии, он учился аптекарскому делу, а в феврале 1913 года вместе с Иосифом Сталиным сослан в Туруханск, где некоторое время они проживали в одном доме. Здесь Сталин завел собаку, назвав ее, чтобы досадить соратнику, «Яшкой». И если Яков Свердлов после обеда свои столовые приборы мыл, то несостоявшийся семинарист перемещал тарелки на пол, где четвероногий Яшка вычищал их языком.
Другой деятель революции, товарищ Володарский, или Моисей Гольдштейн, поступив в 5 класс гимназии в Дубно, уже через год был исключен оттуда за неблагонадежность. Емельян Михайлович Ярославский, или Губельман Миней (Мейт-Иуда) Израилевич, в 1892 году окончил в Чите городское 3-х классное училище, затем сдал экстерном экзамен за четыре класса гимназии, однако больше нигде не учился, погрузившись в дело подготовки революции, и после Октябрьской революции возглавил антирелигиозный фронт работы. А вот Михаил Иванович Калинин, будущий «всероссийский староста», до самой смерти занимавший должность номинального главы государства, закончив начальное земское училище, поступил затем в услужение к соседу-помещику Д. П. Мордухай-Болтовскому, в 1889 году был увезен в Санкт-Петербург в качестве… лакея. В 1893 году он поступил учеником на Санкт-Петербургский патронный завод, в 1895 году перешел токарем на Путиловский завод, где участвовал в нелегальных кружках, постигая на практике азы марксизма.
Николай Иванович Бухарин после окончания Первой московской гимназии с 1907 года учился на экономическом отделении юридического факультета Московского университета, откуда в 1911 году был исключен в связи с арестом за участие в революционной деятельности. Схожая траектория революционного пути и у Льва Борисовича Розенфельда (Каменева): окончил 2-ю гимназию в Тифлисе в 1901 году, поступил на юридический факультет Московского университета, где сразу же становится членом студенческого социал-демократического кружка, и за участие в демонстрации в марта следующего года арестован и выслан в Тифлис, откуда осенью выехал в Париж, где и познакомился с Лениным. В тех же краях вскоре оказался еще один квази-студент — Григорий Евсеевич Зиновьев. Под руководством отца — Аарона Радомысльского, владельца молочной фермы — он получил лишь домашнее образование. С 1901 года стал членом РСДРП, в 1902 году эмигрировал в Берлин, затем жил в Париже и Берне, где в 1903 году познакомился с Лениным. Вернувшись в Россию, по причине болезни в 1904 году вновь отправляется в Европу, пристраивается вольнослушателем на химический факультет Бернского университета, однако вскоре прерывает учебу для участия в революции 1905 года, но скоро вновь вернулся в Берн, на этот раз прибившись вольнослушателем при юридическом факультете, после чего почти сразу же срывается в Петербург.
Чуть сдержаннее вел себя Анатолий Васильевич Луначарский. С марксизмом он познакомился во время обучения в Первой мужской гимназии в Киеве, и в 1892 году включен в состав нелегального общеученического марксистского центра, занявшись пропагандой среди рабочих. В 1895 году, по окончании гимназии, отправился в Швейцарию, став вольнослушателем Цюрихского университета. Он завалил себя книгами по философии, истории, социологии, сам составил себе программу, комбинируя философское отделение факультета естественных наук, его натуралистическое отделение и некоторые лекции юридического факультета и даже Цюрихского политехникума. Но еще больше внимания он уделяет общению в Швейцарии и Франции с представителями социалистического лагеря, изучая рабочее движение. Однако занятия продолжались менее года. Приехав в Москву, Луначарский обратился в университет с просьбой допустить его к слушанию лекций (1898), однако в апреле следующего года состоялся первый арест по «Делу о преступной пропаганде среди рабочих в городе Москве», в мае – второй и заключение в одиночную камеру Таганской тюрьмы.
Из этого обзора читателю видно, что партийная элита, активные деятели революционного движение имели очень низкий образовательный уровень. В лучшем случае это было поступление в университет и скорый вылет из него, поступление и краткое пребывание в качестве вольнослушателя, причем непременно с концентрацией на революционной (агитационной, пропагандисткой) деятельности. Значительная часть не доходила и до этого уровня, имея фрагменты начального и среднего образования и, как правило, посредственные успехи. Вместо обучения они предпочитали заниматься агитацией, подготовкой свержения монархии и построения нового типа общества, отталкиваясь от доступного им «образа марксизма».
Формально, с точки зрения министерства народного просвещения и образованной публики того времени, безусловно все они были маргиналами, недоучками, гражданскими девиантами. Однако все же следует отметить, что при своем исключении из социально приемлемого образовательного процесса, они все же занимались обучением, только самостоятельно, или в кружках. Будучи вне школы, они обучались, читая только то, что помогало сосредоточиться на свержении существующего строя, приносило пользу в агитации, пропаганде. И это «чтение по интересам» приносило свою пользу, хотя не всегда давало качественные результаты. Так, например, отстаивая интересы партии и чистоту марксистского учения, Ленин взялся за освоение современной философии, вследствие чего на свет появилось сочинение «Материализм и эмпириокритицизм», ознакомившись с которым профессиональные философы хватались за голову. Этот и другие случаи показывали результаты партийно-обусловленного самообразования революционеров: они были в курсе дел, и если возникала проблема, они «наводили справки» ровно настолько, чтобы быстро среагировать, манипулируя материалом в свою пользу.
Примечательно, что их противники, политическая «контра», имели иной образовательный уровень, для чего достаточно просмотреть на послужные списки высланных из России, хотя бы в том же 1922 году. Например, Сергей Булгаков учился в Ливенском духовном училище и в Орловской Духовной семинарии, затем два года в Елецкой классической гимназии, окончил юридический факультет Московского университета, преподавал в различных вузах. Николай Лосский учился в Витебской классической гимназии, которую не окончил, поскольку был исключен в 1887 году за пропаганду атеизма и социалистического учения. Выехав в Швейцарию, посещал лекции на философском факультете Бернского университета, затем вернулся в Россию, учился в Петербургском университете, приват-доцент, экстраординарный профессор. Примечательно, многие представители «контры» также знакомы были с марксизмом, и даже увлечены некоторыми его положениями. И они в массе своей были за изменение России, различные преобразования в общественном строе. Но при этом они ратовали за изменения постепенные, а не революционные. Люди же с низким уровнем образования ориентировались в своем самообразовании на разрушение.
Тот период времени показал, что для дела революции наиболее пригодными и востребованными оказались люди с невысоким уровнем образования, и кружкового начетничества оказывалось достаточно для активной агитации среди военных низшего состава, рабочих и крестьян, учащейся молодежи. Так что строительство нового, уже социалистического государства, осуществлялось «недоучками» прежней системы просвещения, выпавшими из процесса нормального, последовательного обучения. Безусловно, среди сторонников решительных преобразований в России попадались и «отличники», люди с дипломами, однако руководство в партии и правительстве захватили люди с «партийно-ориентированным самообразованием», для которых критерием «полезного для жизни человека» был его уровень подготовки не академический, а идеологический. Разрушали империю, формально, «троечники», однако для строительства нового государства им вскоре понадобились не самоучки, а ученики, прошедшие все этапы школы, причем не только новой, советской, но и старой, царской.
Василий Ванчугов |
