 Въ массовомъ сознаніи, сформированномъ совѣтской пропагандой, Николай Островскiй -- героическая личность: неизлѣчимо больной, слѣпой писатель создавалъ книги, зовущія на борьбу за счастьѣ народа. Островскiй дѣйствительно мужественно сопротивлялся своему мучительному недугу, но самъ этотъ недугъ былъ слѣдствіемъ его участія въ безчеловѣчной борьбѣ коммунистовъ за власть надъ Россіей, это была кара Божія за тяжкіе грѣхи и преступленія, совершенные Николаемъ Островскимъ въ этой борьбѣ. Съ четырнадцати лѣтъ онъ былъ связанъ съ большевистской организаціей: сначала выполнялъ мелкія порученія (клеилъ листовки и т.п.), въ 1919 г. вступилъ въ комсомолъ. Въ тѣ годы стать комсомольцемъ означало реально участвовать въ насильственномъ установленіи совѣтской власти и организованномъ ею террорѣ. «Вмѣстѣ съ комсомольскимъ билетомъ мы получали ружье и двѣсти патроновъ», -- вспоминалъ Островскiй. Онъ добровольно вступилъ въ батальонъ особаго назначенія ИЧК (Изяславской Чрезвычайной комиссіи). Это значитъ, что подростокъ сознательно примкнулъ къ людямъ, уже запятнавшимъ себя кровью многихъ невинныхъ людей (чѣмъ занималась ЧК, хорошо извѣстно). Въ составѣ этого отряда чекистовъ Островскiй участвовалъ въ Гражданской войнѣ. Впослѣдствіи онъ съ гордостью писалъ своему врачу, что вдохновлялся главной идеей – «уничтожить классоваго врага… Мы ураганомъ неслись на вражьи ряды, и горе было всѣмъ тѣмъ, кто попадалъ подъ наши удары». Какое число разстрѣлянныхъ, замученныхъ и запытанныхъ до смерти «батальономъ особаго назначенія» на совѣсти лично Островскaго, остается только гадать. Въ іюнѣ 1920 г., вернувшись въ родной городокъ Шепетовку (Украина), Островскiй сталъ работать въ мѣстномъ ревкомѣ. Участвовалъ въ ночныхъ обыскахъ и прямомъ грабежѣ, организованномъ властью -- ходилъ по квартирамъ и отбиралъ продукты, книги и прочее имущество у людей, объявленныхъ «буржуями». Въ августѣ 1920 г. Островскiй вновь ушелъ на фронтъ, вскорѣ былъ раненъ и демобилизованъ. Послѣ окончанія Гражданской войны онъ нѣсколько лѣтъ работалъ электромонтеромъ и техникомъ, но въ основномъ -- партаппаратчикомъ. Въ 1923-1924 гг. Островскiй -- членъ шепетовскaго окружкома комсомола, политрукъ Райвсевобуча, кандидатъ въ члены губкома комсомола и т.п. О характерѣ его работы говоритъ, напримѣръ, слѣдующій мандатъ: «Данъ сей тов. Островскому Николаю въ томъ, что онъ дѣйствительно является уполномоченнымъ отъ Берездовской районной комиссіи по проведенію праздника 6 лѣтъ Октябрьской революціи по Мухаревскому и по Поддубецкому сельсовѣтамъ. Всѣмъ войсковымъ частямъ, политорганамъ и сельсовѣтамъ… оказывать товъ. Островскому полное содѣйствіе… Товъ. Островскому разрѣшается ношеніе и храненіе при себѣ огнестрѣльнаго оружія». Очевидно, что совѣтскій праздникъ навязывался народу сверху, иначе «содѣйствіе войсковыхъ частей» и браунингъ, съ которымъ при выполненіи подобныхъ порученій не разставался Островскiй, были бы излишними. Съ этимъ браунингомъ Островскiй проводилъ перевыборы сельсовѣтовъ и создавалъ комсомольскія ячейки въ мѣстныхъ селахъ. Но большинство крестьянъ справедливо воспринимало комсомолъ какъ богохульную организацію, и вступать въ нея почти никто не хотѣлъ. Такъ, созданная Островскимъ Берездовская ячейка насчитывала 8 человѣкъ, а Поддубецкая и Малопраутинская -- по 4. Большаго ему достичь не удалось. Для окончательнаго покоренія завоеванной красными территоріи формировались части особаго назначенія (ЧОН). Онѣ проводили своеобразныя «зачистки мѣстности», карательныя экспедиціи противъ населенія, заподозрѣннаго въ контрреволюціи. Въ 1924 г. такимъ «чоновцемъ» былъ и Островскiй, который значился «коммунаромъ Отдѣльнаго Шепетовскaго батальона Особаго назначенія». Въ томъ же году онъ вступилъ въ ВКП(б). Съ 1927 г. и до конца жизни Островскiй былъ прикованъ къ постели неизлѣчимой болѣзнью, которая стала слѣдствіемъ полученнаго на фронтѣ раненія. Но ни нарастающая неподвижность, ни слѣпота, ни многолѣтнія физическія страданія не смягчили ту изступленную «классовую ненависть», которая всю жизнь руководила его поступками. Послѣ неудачнаго лѣченія въ санаторіи Островскiй рѣшилъ поселиться въ Сочи. Получивъ комнату въ коммунальной квартирѣ, будущій писатель устроилъ въ домѣ настоящій красный терроръ. Въ письмѣ знакомой старой коммунисткѣ въ ноябрѣ 1928 г. онъ описалъ свою «политическую организаціонную линію»: «Я съ головой ушелъ въ классовую борьбу здѣсь. Кругомъ насъ здѣсь остатки бѣлыхъ и буржуазіи. Наше домоуправленіе было въ рукахъ врага -- сына попа…». Несмотря на протесты большинства жильцовъ, Островскiй черезъ мѣстныхъ коммунистовъ добился того, чтобы «сына попа» убрали. «Въ домѣ остался только одинъ врагъ, буржуйскій недогрызокъ, мой сосѣдъ... Потомъ пошла борьба за слѣдующій домъ... Онъ послѣ «боя» тоже нами завоеванъ… Тутъ борьба классовая -- за вышибаніе чуждыхъ и враговъ изъ особняковъ…». Куда выселяли «классово чуждыхъ» -- на улицу или сразу за Полярный кругъ, Островскiй не упоминаетъ. Въ этотъ періодъ онъ находился уже въ состояніи настоящаго бѣснованія: прикованный къ постели, почти ослѣпшій инвалидъ забрасывалъ разныя инстанціи письмами, «разоблачающими» его сосѣдей по дому -- «недорѣзанныхъ буржуевъ». Послѣ этихъ настоятельныхъ писемъ, сообщавшихъ о «врагахъ», въ домъ явилась комиссія изъ ГПУ. Вскорѣ Островскiй съ торжествомъ доложилъ своей корреспонденткѣ, что только одинъ изъ его доносовъ не подтвердился, «а всё остальное раскрыто и ликвидируется». Естественно, что о судьбѣ «ликвидированныхъ» по его наводкѣ людей «писатель-гуманистъ» никогда потомъ не сожалѣлъ… Переѣхавъ въ Москву, Островскiй въ 1932-1934 гг. написалъ свой знаменитый и во многомъ автобіографическій романъ «Какъ закалялась сталь». Его главный герой Корчагинъ надѣленъ фанатичной преданностью коммунистической партіи и неизмѣнной ненавистью ко всему, что не соотвѣтствуетъ идеологіи большевиковъ. Этими своими чертами гордился и самъ авторъ. Въ письмахъ друзьямъ Островскiй съ удовлетвореніемъ относилъ себя къ «людямъ изъ желѣзобетона», неоднократно писалъ о своемъ «большевистскомъ сердечкѣ»: «Безъ партбилета желѣзной большевистской партіи Ленина… жизнь тускла. Какъ можно жить внѣ партіи въ такой великій, невиданный періодъ? (…) Въ чемъ же радость жизни безъ ВКП(б)?». По его словамъ, безъ коммунистической партіи даже семья и любовь не имѣютъ значенія: «Семья -- это нѣсколько человѣкъ, любовь – это одинъ человѣкъ, а партія – 1600000. Двигай… держи штурвалъ въ ВКП(б)». Членство въ партіи, къ тому времени уже уничтожившей милліоны лучшихъ людей Россіи, всемѣрное содѣйствіе ея цѣлямъ -- это единственный смыслъ жизни, которая «дается человѣку только разъ». Именно ради этой идеи Островскiй писалъ свои книги. «Теперь Корчагинъ будетъ показанъ въ дѣйствіи. Попытаюсь развернуть показъ борьбы за генеральную линію партіи въ рядѣ живыхъ картинъ», -- сообщалъ онъ, заканчивая «Какъ закалялась сталь». Въ послѣдніе годы жизни писатель работалъ надъ новымъ романомъ о Гражданской войнѣ -- «Рожденные бурей»: «Хочу разсказать этой книгой нашей молодежи о героической борьбѣ украинскаго пролетаріата… Хочу показать тѣхъ, кто душитъ трудовой народъ висѣлицами… Въ родовомъ имѣніи крупнаго помѣщика графа Могельницкaго фашистскій штабъ организуетъ и подготавливаетъ захватъ власти… Руководитъ всемъ старшій сынъ графа, полковникъ русской гвардіи… На другомъ полюсѣ организуются силы революціи. Я удѣляю большое вниманіе революціонной молодежи – подпольной ячейкѣ комсомола, работающей подъ непосредственнымъ руководствомъ партіи…». Романъ остался незавершеннымъ, но уже изъ авторскаго пересказа видно, что это типичная большевицкая халтура, политическій плакатъ, иллюстрирующій придуманную большевиками версію исторіи. Островскiй ощущалъ себя не писателемъ, а членомъ партійной номенклатуры, что совершенно справедливо. Въ 1936 г. онъ былъ зачисленъ въ Политуправленіе Красной арміи со званіемъ бригаднаго комиссара, чему немало радовался и по праздникамъ надѣвалъ комиссарскій мундиръ: «Теперь я вернулся въ строй и по этой, очень важной для гражданина Республики линіи». Должность политработника полностью соотвѣтствуетъ характеру его литературнаго труда. Литература была для Островскaго оружіемъ въ борьбѣ съ «классовымъ врагомъ»; онъ взялся за это оружіе потому, что всѣ иныя средства служенія коммунистической партіи изъ-за болѣзни оказались для него недоступными. А никакого другого содержанія жизни, кромѣ этого служенія, онъ признавать не хотѣлъ. Такое литературное отребье какъ Островскiй сталъ послѣ своей смерти культовой фигурой. Домъ-музей этого духовнаго и нравственнаго выродка до сихъ поръ оскверняетъ центральную улицу столицы. Помимо Москвы его музеи имѣются ещё въ трехъ городахъ, а число улицъ, названныхъ его именемъ въ различныхъ населенныхъ пунктахъ страны, поистинѣ несчетно.
Павелъ Корчагинъ
Отдѣльнаго разсмотрѣнія заслуживаетъ Павелъ Корчагинъ -- герой автобіографическаго романа Н.Островскaго «Какъ закалялась сталь» (1932-1934). Совѣтская идеологія объявила его идеаломъ героической самоотверженности, нравственнымъ образцомъ для новыхъ поколѣній молодежи. Каковы же занятія и нравственныя качества этого персонажа? Романъ начинается съ того, что мальчикъ Павка тайкомъ насыпалъ табаку въ тѣсто для пасхальныхъ куличей, которые готовились въ домѣ школьнаго священника (изображеннаго, естественно, въ самыхъ черныхъ краскахъ – деспотомъ и грубіяномъ). Поступокъ героя продиктованъ личной местью: «Никому не прощалъ онъ своихъ маленькихъ обидъ; не забывалъ и попу… озлобился, затаился». Писатель и далѣе подчеркиваетъ озлобленность своего персонажа, усматривая въ ней достоинство -- готовность къ революціонной борьбѣ. Напримѣръ, работая въ буфетѣ, Корчагинъ ненавидитъ офицiантовъ за то, что они получаютъ щедрыя чаевые: «Злобился на нихъ Павка… гребутъ въ сутки столько -- и за что?». Злоба и зависть, какъ извѣстно, самыя низменныя человѣческія чувства. Именно они и приводятъ Корчагина къ большевикамъ. По его собственнымъ словамъ, онъ «нашелъ свое мѣсто въ желѣзной схваткѣ за власть». Повоевавъ у Буденнaго и уголовника Котовскaго, онъ поступаетъ въ 1920 г. на службу въ Чека, чтобы, какъ говорится въ романѣ, «добивать господъ», «контру душить». «Дни и ночи Павелъ проводилъ въ Чрезвычайной комиссіи», но на его здоровьѣ сказалась «нервная обстановка работы». Дѣйствительно, обстановка массовыхъ убійствъ, насилія, безчинствъ, царившая въ ЧК, вся эта кровавая вакханалія «добиванiй» и «душенiй», не одного Корчагина довела до нервно-психическаго заболѣванія. Далѣе весь сюжетъ романа представляетъ собой борьбу между желаніемъ героя работать на своемъ посту и прогрессирующей неизлѣчимой болѣзнью. Именно эта борьба стала основаніемъ для пропагандистскаго прославленія Корчагина какъ воплощенія мужества и воли. Какова, однако, та работа, которой такъ самозабвенно занятъ герой? Изъ палача-чекиста Корчагинъ превращается въ партаппаратчика, фактически паразита на народной шеѣ. То онъ получаетъ «мандатъ въ губкомъ», то выступаетъ на «собраніи городского партколлектива» съ разъясненіемъ генеральной линіи партіи, то ѣдетъ на конференцію комсомольскаго актива. Отнынѣ главное содержаніе его жизни -- создавать комсомольскія ячейки и проводить въ нихъ «политзанятія». Здѣсь достиженія Корчагина дѣйствительно велики: «за два года былъ проработанъ третій томъ "Капитала"». Эти «политзанятія» весьма напоминаютъ засѣданія домкома изъ повѣсти Булгакова «Собачье сердце». Молодежь безъ устали поетъ революціонныя пѣсни: «Это собирался кружокъ рабочаго партактива, данный Корчагину комитетомъ партіи послѣ его письма съ требованіемъ нагрузить его пропагандистской работой. Такъ проходили дни Павла». По поводу подобныхъ собраній булгаковскiй профессоръ Преображенскій замѣтилъ весьма точно: «Если я, вмѣсто того, чтобы оперировать каждый вечеръ, начну у себя въ квартирѣ пѣть хоромъ, у меня настанетъ разруха», а когда человѣкъ «займется прямымъ своимъ дѣломъ, разруха исчезнетъ сама собой». Корчагинъ же занятъ «прямымъ своимъ дѣломъ», дѣломъ электрика или кочегара (таковы, собственно, его профессіи) только эпизодически, а разруху объясняетъ происками недобитой, недодушенной «контры». Иными словами, герой Н.Островскaго принадлежитъ къ тому соціальному слою, который именуется номенклатурой. Авторъ дотошно слѣдитъ за всѣми его перемѣщеніями по партійно-бюрократической лѣстницѣ. Вотъ Корчагинъ «отзывается изъ района въ распоряженіе губкома для направленія на отвѣтственную комсомольскую работу» и становится «секретаремъ окружкома молодежи», затѣмъ работаетъ въ Харьковѣ «въ секретной части секретаріата Цека». Объявить занятія типичнаго партійнаго функціонера героическимъ служеніемъ родинѣ могла только извращенная совѣтская идеологія. Единственный въ жизни Корчагина эпизодъ, когда онъ дѣйствительно участвуетъ въ чемъ-то реальномъ и созидательномъ -- строительство желѣзной дороги. Но этотъ эпизодъ занимаетъ всего три мѣсяца. Къ тому же онъ вызванъ чисто партійными задачами, о чемъ говоритъ телеграмма, составленная на митингѣ строителей: «Съ напряженіемъ всѣхъ силъ приступаемъ къ работѣ. Да здравствуетъ Коммунистическая партія, пославшая насъ! Предсѣдатель митинга Корчагинъ». Всѣ мысли, чувства и поступки героя Н.Островскaго безраздѣльно подчинены коммунистической идеѣ. Влюбленной въ него Тонѣ Тумановой онъ объявляетъ: «… я буду принадлежать прежде партіи, а потомъ тебѣ и остальнымъ близкимъ». Именно изъ преданности коммунизму Корчагинъ отказывается отъ любовныхъ привязанностей: онъ убѣжденъ, что долженъ видѣть въ женщинѣ лишь соратника по партіи, «товарища по цѣли»; всѣ другіе чувства къ ней -- это «буржуазное разложеніе». Въ концѣ романа герой всё-таки женится, но лишь для того, чтобы оторвать дѣвушку отъ ея некоммунистической семьи и воспитать изъ нея борца за совѣтскую власть. Въ ходѣ этого воспитанія жена Корчагина становится коммунисткой и проводитъ почти всё время на засѣданіяхъ женотдѣла и парткома, чѣмъ ея мужъ очень доволенъ: «Я слѣжу за рожденіемъ въ ней новаго человѣка и помогаю, сколько могу, этимъ родамъ. Придетъ время, и большой заводъ, рабочій коллективъ завершитъ ея формированіе». Всякій, кто непричастенъ коммунистической партіи и революціонной борьбѣ, вызываетъ у Корчагина ненависть или презрѣніе. Встрѣчая людей, имѣющихъ «буржуазный» видъ (напримѣръ, свою бывшую невѣсту, которая вышла замужъ за инженера), герой неизмѣнно старается ихъ оскорбить. Онъ пишетъ изъ больницы, что хочетъ скорѣе вернуться «въ дѣйствующую армію, наступающую по всему фронту, туда, гдѣ развертывается желѣзная лавина штурма. Я еще вѣрю, что вернусь въ строй, что въ штурмующихъ колоннахъ появится и мой штыкъ». Можно подумать, что рѣчь идетъ о военномъ времени. Но письмо написано въ серединѣ 1920-х годовъ, когда Гражданская война закончилась. Возвращеніе въ «штурмующія колонны» означаетъ всего лишь возвратъ къ тѣмъ обязанностямъ партійнаго аппаратчика, которыя герой исполнялъ до болѣзни. И всё же лексика его письма закономѣрна: весь міръ, кромѣ родной партіи, есть для Корчагина нѣчто враждебное, подлежащее штурму и разгрому. Романъ Н.Островскaго -- не просто произведеніе отвратительно низкаго качества, написанное плохимъ языкомъ. Онъ совершенно чуждъ тѣмъ нравственнымъ цѣнностямъ, которыя утверждались классической русской литературой. Поэтому и героя этого романа немыслимо представить въ одномъ ряду, напримѣръ, съ Андреемъ Болконскимъ или хотя бы съ Обломовымъ. Корчагину невѣдомы ни духовные поиски, ни честь, ни совѣсть, ни доброта, ни милосердіе, ни вообще какія бы то ни было христіанскія добродѣтели; онъ -- образецъ того «новаго человѣка», идеалъ котораго насаждался совѣтской пропагандой вопреки самой человѣческой природѣ. Это именно тотъ самый «унтерменшъ», столь ярко изображенный впослѣдствіи идеологами націоналъ-соціалистической Германіи. Онъ дѣйствительно обладаетъ большой энергіей и волей, но всѣ его силы направлены исключительно на утвержденіе власти коммунистической номенклатуры, на искорененіе христіанскихъ и національно-культурныхъ цѣнностей и на физическое уничтоженіе носителей этихъ цѣнностей. Именно этой цѣли образцовый функціонеръ Корчагинъ служитъ съ рѣдкимъ, подчасъ маніакальнымъ самозабвеніемъ. Въ совѣтское время именемъ этого недочеловѣка были названы многія улицы и учрежденія. Въ большинствѣ своемъ эти названія сохранились и въ настоящее время, очевидно, по причинѣ полной совмѣстимости «общечеловѣческихъ цѣнностей» нынѣшнихъ правителей РФ и съ тѣми «идеалами», за которые боролся Корчагинъ.
|
