Бразилия — самая большая по числу населения и площади страна, после Соединенных Штатов Америки, на всем Американском Континенте. Живет там один из ге­роев Гражданской войны в России, генерал-майор Иван Диомидович Павличенко.

Нигде в русской печати Зару­бежья о нем почти никогда не упоминается. Сам же И. Д. себя нигде не рекламирует, в политических диспутах не участвует, в полемику ни с кем не вступает. Но тридцати­тысячная колония иммигрантов из России в этой стране, считает гене­рала Павличенко единственным своим незаменимым защитником и ходатаем перед правительством по всем насущным вопросам.

Достаточно напомнить, что с 1950-го по 1957 год, только из одного Китая Павличенко выписал и устроил две тысячи русских семей, и Бразильское правительство раз­решало въезд русским в свою стра­ну только за подписью Ивана Диомидовича. Уже одно это заставило меня, хоть кратко осветить в печа­ти личность ген. Павличенко, напомнить Российскому Зарубежью о его боевой деятельности в прош­лом, помощи иммигрантам в насто­ящем, ибо таких людей мало сей­час осталось.      

Недавно И. Д. прислал мне пись­мо, в котором между прочим пишет:
«Русская колония в Рио де Жанейро обратилась ко мне с прось­бой, чтобы я попросил у правитель­ства участок земли для постройки дома для престарелых и для рус­ского кладбища. Я обратился к го­родскому голове и председателю городского совета генералу Трота от моего имени, от имени казаков и от имени всей русской колонии...

Четыре дня тому назад получил от ген. Трота уведомление, что земля дана на самом лучшем месте и уча­сток земли, оцениваемый в один миллион крузеро, выделен для рус­ских совершенно бесплатно... (Об этом пишет и бразильская газета, приложенная к письму)».

О ген. Павличенко можно и нуж­но написать целую книгу, но приходится пока ограничиться только небольшим очерком о его прошлом и настоящем...

Сын простого казака-хлебороба станицы Шкурицской, Кубанской области, Диомида Ильича Павличенка, Иван Диомидович в 1911 году командирован был на дейст­вительную службу в конвой Наме­стника Кавказа графа Воронцова-Дашкова.

Начав военную карьеру осенью 1914 года рядовым, к концу войны на Кавказском фронте он имел уже чин сотника и ряд боевых наград. Начав боевую деятельность против большевиков весной 1918 года, в чине сотника и ряд боевых наград, 2 июля 1919 года, имел уже чин генерал-майора.

Ни один из казаков всех воин не продвинулся так быстро в чинах, как продвинулся Павличенко. И не в штабах он получал награды и чины, как многие штабисты Добро­вольческой армии, а исключительно на поле брани. 24 тяжелых ранения говорят за то, что он не в тылу был.

Советская власть на Кубани ста­ла полностью оформляться только вначале 1918 года. И сразу же ка­заки поняли, куда гнут большеви­ки. На 2-й день Пасхи в станице Старо-Минской произошло первое открытое восстание казаков против новой власти. Были убитые, ране­ные и после этого неудачного вы­ступления сотни участников были арестованы и заточены в здании станичного правления. Повсюду началось брожение и недовольство новыми порядками; казаки готовы были бороться не на жизнь, а на смерть, но не было того, кто повел бы их на эту борьбу. В то время, как Корниловский поход был в центре Кубани, на севере Кубани, от Ейска до Кущевки, хозяйничали большевики и борьбы там еще не было (до июля 1918 г.).     

Павличенко в это время скрывался в Ростове на Дону. Подучив нелегальным путем письмо от своего отца о том, что станицы находятся в полной власти большевиков, которые насилуют, грабят население, отбирают от казаков лошадей, седла и т. д., и что казаки ждут его возвращения.     

Отец выслал в Азов подводу и он с хорунжим Соловьевым прибыл в станицу под видов продавцов дегти. Одевшись в рванные одежды, с бочками дегтя на бричке, они ездили по станице и кричали: «Дегтю! Дегтю! И на это мало кто обращал внимания, так как такие продавцы дегтя для смазки конской сбруи, - в станицах явление обычное. Всем же подходившим казакам, которые знали его, он рекомендовал записываться в красногвардейский отряд, который он надеялся возглавить. И казаки, зная его намерение, стали записываться.

В несколько дней в отряде было уже двести шашек из верных казаков. Павличенко вскоре стал ходить открыто и несмотря на требование латышей об его аресте, комиссар станицы Иванской, его приятель, не позволил этого. Вскоре во главе отряда стал Павличенко и направился в Старо-Минскую, где по его указанию уже был сформирован "красногвардейский" отряд из казаков 1-го Запорожского полка. Арестованные за участие в восстании казаки, по тайному приказу И. Д. "покаялись" в своих ошибках и просили дать им возможность защищать новую власть. Им поверили и они тоже записались в отряд.
В соседней станице Канеловской вахмистр Запорожского полка Гарбуз проделал ту же штуку, набрав в отряд двести шашек.

Из комиссариата Ейска пришел приказ соединиться всем в один от­ряд и выбрать командира. И Иван Павличенко был единогласно выб­ран командиром "красногвардей­ского” отряда, в котором было более пятисот шашек верных ему ка­заков. В отряд была назначена коммунистическая комиссия для контроля, но казаки умели держать язык за зубами.

Вскоре был получен приказ, что в виду того, что к Уманской двига­ются ”кадеты“ генерала Эрдели, отряду срочно выступить из Старо-Минской на Уманскую и, получив оружие, отбивать ”кадет“.

Этого только и ждали.
4 июля 1918 года Павличенко во главе отряда выступил на Уманскую. С ним выехала и коммуни­стическая контрольная комиссия.

На шапке у командира, как и на шапках многих казаков были красные ленты. При обращении к ко­мандиру чин не упоминался, а только "товарищ" командир.

На второй день отряд прибыл в Уманскую и разместился по квартирам, но Павличенка сейчас же вызвали в комиссариат. Все насто­рожились. Собрав группу старых и надежных казаков и отъехав с ними в сторону, Павличенко сказал:
— Меня вызывают в комиссариат. Если паче чаяния я там буду арестован, вы должны во что бы то ни стало захватить комиссариат, уничтожить всех большевиков в на­шем отряде и разбитъ Уманский гарнизон. В Уманском большевицком гарнизоне только двести человек, но среди них есть и наши ка­заки. Учтите и это. На станции стоит их бронепоезд. Смотрите.... И уехал и комиссариат.

Но эти опасения оказались напрасными: Павличенко в комиссариате был встречен любезно и с полным доверием. Командующий Уманским боевым участком Шоро­хов сказал:
- Товарищ Павличенко! Вы должны немедленно выслать разъ­езд по направлению к Богомоловой балке и подготовить отряд к выступлению. Патроны и недостающее оружие вы сейчас же получите. А то там вблизи появились «кадеты» и их надо обезвредить.
- Слушаюсь, товарищ Шоро­хов, - ответил Павличенко и ушел.

Вернувшись в отряд, он вызвал несколько надежных казаков и приказал немедленно выехать к ху­тору Богомолову и узнать, кто из кадет приезжал туда за продукта­ми (всех белых, выступавших против большевиков, вначале на­зывали "кадетами", но казаки та­кое название сразу же отбросили, и свои отряды называли просто казачьими).

Разъезд казаков сразу же напра­вился к указанному хутору, нашел там хорунжего Богомолова и все узнал.

Павличенко со всем отрядом сей­час же двинулся на станцию Уман­ская за снаряжением. К каждому большевику в отряде он приставил надежного казака, но сделал это так, чтобы никто не заметил и ни­чего не подозревал.

На станции Уманская в его от­ряд дали еще двух политических комиссаров, казаков станицы Новодеревянской, Савченка и Вакуленка, которые идейно стали ком­мунистами и служили новой власти не за страх, а на совесть. Потом открыли вагоны с оружием и пат­ронами и все вооружились больше, чем надо. Многие брали по две винтовки и множество патрон. Догады­ваясь о намерениях отряда, из ста­ницы Уманской стали прибывать казаки-добровольцы; их тоже воо­ружали всем необходимым.

Получив оружие весь отряд не­медленно двинулся к Зубовой балке по направлению к хутору Богомолову, и подойдя к «Пацюковой подыне», остановился на обед. Возле Павличенка все время была тайная охрана из надежных казаков. Во время обеда к отряду со стороны Уманской подскакали на взмыленных конях оба полит. комиссара. Еще не доезжая, комис­сар Савченко закричал:
— Товарищ Павличенко! Поче­му вы нас не предупредили о ва­шем выступлении?
Павличенко еще громче и суро­вее закричал ему в ответ:                                     
- Товарищи политкомы! Вы знаете где ваше место? Вы не име­ете права отлучаться из отряда ни на одну минуту, потому что положе­ние наше ”аховое“!
— Правильно, товарищ Павли­ченко, — поддержали его члены коммунистической контрольной ко­миссии. — Комиссары должны быть все время в отряде.

И комиссары не нашли что воз­разить.
Закончив обед, все двинулись к хутору Богомолову.

Павличенко дал тайный приказ, чтобы около каждого большевика находилось по два надежных каза­ка, а около комиссаров (тайный) караул. По сигналу - выстрел, все большевики должны быть уничто­жены.

Посланный разъезд вернулся и доложил Павличенко, что на одном хуторке скрывается 25 казаков из дивизии генерала Эрдеди.

Павличенко с несколькими каза­ками вошел в этот хуторок. Все ос­тальные остались на
месте в ожи­дании сигнала. Тишина. Но не прошло и часа, как со стороны хутора раздался сигнальный выстрел. В секунд все члены большевицкой контрольной комиссии и оба политкомиссара были обезоружены и арестованы. Через минуту все они были расстреляны. 

От хутора появился Павличенко. За ним скакало на конях человек двадцать казаков с белыми лентами на шапках из дивизии генерала Ердели. Сам Павличенко уже в офицерских погонах сотника. Он здоровается с отрядом и в ответ ему загремело мощное «ура».

Имевшие на шапках красные ленты немедленно срывали их и заменяли белыми. За неимением лент, некоторые казаки прикалывали на свои шапки белые полоски из простых носовых платков. 

Отряд в полном боевом порядке двинулся обратно на Уманскую. Без потерь взял арсенал и станцию Уманскую, а к вечеру, вместе с частями генерала Эрдели, заняли и всю станину.       

От хутора Сосыка отряд Павличенко повернул влево на станину Новоминскую, потом на Каневскую и Брюховецкую, где соединился с 1-м Кубанским (Корниловским) полком. Сотник Павличенко остался командиром своего отряда, получившего название "Запорожско­го Дивизиона».

Вскоре сотник Павличенко был произведен в есаулы, а в январе 1919 г. произведён в чин полковни­ка и в апреле назначен команди­ром 1-го Запорожского полка. В мае того же года, назначен командующим 2-й бригадой 1-й конной дивизии. Приказом главнокоманду­ющего Вооруженными Силами Юга России генерала Деникина, от 2-го июля 1919 года, произведен в генерал-майоры.

Такой небывалый скачек по ие­рархической лестнице военных чинов за един год, от сотника до ге­нерала, произошел исключительно благодаря его легендарной храбро­сти и отваге.

Иногда он один ходил в развед­ку в тыл врага и, достав нужные сведения, возвращался к отдыхав­шим казакам своей части. Но чаще за такую смелость он платил собственной кровью.        

Однажды с несколькими смельчаками он пошел в разведку, пробрался за передов. линию фронта, затем оставив всех, чтобы не подвергать опасности многих, сам прошел в глубь тыла. Его обнаружил и окружил взвод красных. Увидев погоны, взвод с близкого расстояния дал залп по смелому разведчику и не сомневаясь в его смерти — ушел.

Изрешеченный Павличенко упал, обливаясь кровью. Несколько было сквозных ранений, из них пули прошли насквозь шеи, плеча, и т.д. Услыхав залп, оставленные им разведчики поспешили в том направлении и в предрассветной темноте обнаружили лежавшего в крови своего командира. Его подняли, принесли назад в свою часть, и... Павличенко выжил. Сквозные ра­нения не задели прямо главных жизненных артерий, а железный организм его переборол смерть. 

Первые воинские части во взятии Царицына в 1919 году были под командой Пвличенко. Вскоре после взятия им Царицына, он совершил беспримерный рейд в тыл красных верст на восемьдесят, захватил в тылу на Волге пароход  красных, груженный кожей и стадо быков в 800 голов, и пришел в свой стан. Всех быков он сразу отправил на Кубань атаманам станиц с приказом раздать бесплатно вдовам казачьим, а громадное количество кожи разделил на две части: одну отправил в Сарепту командующему Кавказской армией генералу Врангелю, в ведении которого был, другую часть разделил по своим полкам с приказом обуть всю дивизию. (Как известно, в 1919 г., в составе Вооруженных Сил Юга России – Деникина было три армии: Кавказская, состоявшая почти из одних кубанцев, под командой ген. Врангеля, Добровольская армия ген. Май-Маевского и Донская армия). 

Штабные генералы подняли шум и сообщили ген. Врангелю о самоуправстве ген. Павличенко. На запрос Врангеля, ему коротко ответи­ли: скот был послан в ограбленные большевиками станицы, а часть ко­жи пошла на обувь для совершенно разутой дивизии и тут же он задал вопрос: что бы генерал Врангель сделал на моем месте?...  Врангель ответил: "Поступил бы точно так же! Не обращайте внимания на канцелярских…! Как известно, Врангель никогда не любил штабистов, сидевших далеко от боевой действительности, и нередко сурово расправлялся с ними.

Вскоре Павличенко сделал еще один глубокий рейд в тыл красных, зайдя более чем на сто верст, но при хуторах Мишкино и Собачье получил два тяжелых ранения и отправлен на лечение в Екатеринодар.

Когда в Крыму был убит гене­рал Бабиев, генерал Врангель (бывшій тогда уже Главнокомандую­щим вместо ген. Деникина), назначил генерала Павличенко командующим 1-й Кубанской казачьей дивизией. Позже, генералом Кутеповым была передана под его командование и дивизия генерала Барбовича.

Под Перекопом, находясь на пе­редовых линиях, генерал Павличенко получил 24-е тяжелое ранение и на английском миноносце был отправлен в Константинополь, где две недели спустя встретился с Врангелем и всей отступившей Бе­лой армией Юга России...

Таков слишком краткий очерк о боевом пути простого казака из Кубанского казачьего войска.

Очутившись на чужбине, гене­рал Павличенко организовал в Югославии в Белграде отряд Ку­банских джигитов и сам, как примерный джигит, показывал вместе с казаками мастерство джигитовки, восхищая Европу и завоевывая симпатии у других народов. Вскоре со своими джигитами он выехал в Перу, в поисках земли для колони­зации. Потом с джигитами высту­пал в Чили, где во дворце Сантьяго военный министр ген. Ибанес устроил прием в честь Кубанских джигитов. Во время джигитовки в Чили убился лучший джигит И. Булгков, а весь народ присутс­твовал на торжественных похоро­нах.

После Чили, джигиты Павличен­ко выступали в Аргентине и в других Южно-Американских респуб­ликах. Наконец ген. Павличенко с джигитами прибыл в Бразилию, где в Рио де Жанейро, военный министр генерал Гомез лично приветствовал его с приездом, а дамы усыпали всю площадь цветами. Так в Бразилии он и обосновался на постоянное жительство.

Ни одного эмигранта из России ни одно правительство Запада так не ценит, как правительство Бра­зилии ген. Павличенко. Половина министров — его личные друзья. Он участвует во многих правительственных акциях, с его пожелания­ми считаются и военные и невоен­ные государственные деятели Бразилии.

"Только 68 лет стукнуло, но старые раны дают чувствовать, — пишет он в одном недавнем письме. — Сейчас джигитовать уже не могу, даже и на коне пожалуй не уси­жу... А все же... помогаю многим. Устраиваю наших соотечественников и ”старых“, и ”новых“, хлопо­чу за них, выручаю, если кто по глупости, попадает в не­приятности. Около восьмисот каза­ков в Бразилии, самых различных убеждений, а все обращаются ко мне, то за тем, то за другим... На дрязги же в многочисленной Рос­сийской колонии я не обращаю внимания, это есть во всех странах. 
«Сын мой ассистент Бразильского Кадетсткого корпуса, от которого жду помощника и верного защитника казачества…» 

Так живет в наши дни в чужой стране один из героев Гражданской войны. Дай Бог, чтобы в Зарубежьи нашлись еще такие казаки, тако­му числу беженцев помогающие безвозмездно, как это делает сегодня в Бразилии генерал-майор Иван Диомидович Павличенко.

И в 40-ю годовщину организованной им борьбы с большевика­ми на севере Кубанского Края, мы искренне приветствуем его и желаем ему дальнейших успехов и плодотворной деятельности, на благо всех соотечественников, в рассея­нии сущих...

Федор КУБАНСКИЙ.
Патерсон, Нью Джерси, 1958.
«РОССІЯ», № 6418, август 21, Нью-Йорк 

https://pisma08.livejournal.com/419152.html