16 марта 1920 г.

Такая тоска на душе, места себе не нахожу. Вчера с Кржиповым весь день пробыли на пристани, с надеждой всматриваясь в высаживающиеся войска. Все думали, вот появится знакомое лицо. Последний транспорт подошел, но из нашей дивизии никого. Узнали, что все, кто не мог погрузиться, пошли на Геленджик, но у Кабардинки дорогу перерезали зеленые в таком месте, где развернуться не было возможности. Шесть раз наши ходили в атаку, но безуспешно. Одна сотня с пулеметом держала 20000 армию. Некоторые бросились на лошадях в море. Их подобрали французские военные суда. Сзади же шли красные. Остальные разбрелись, кто куда, по горам с тем, чтобы или попасть к зеленым или погибнуть голодной смертью. Так тяжело, что и собственное спасение не радует. Нечего есть. Никому ты не нужен. Но, конечно, штаб Сидорина поместили в лучшей гостинице и в ус не дует. Переночевали в дер.Ст.Байбуге, в 7 верстах от города. Спасибо, попались хорошие хозяева, накормили и дали отдохнуть, а то на пароходе измучились до крайности. Один офицер не выдержал и на глазах у всех зарезался бритвой, другой выбросился за борт. В трюме умерло около десяти больных. Порой поражаешься собственной живучести. А сегодня снова грузиться на Евпаторию.

22 марта

Треплемся мы, кучка артиллеристов , 6 офицеров и 12 казаков, оторванных от СВОИХ частей, треплемся по воле тех, кто, преступно погубивши наших сотоварищей в Новороссийске, продолжает руководить той группой донцов тысячи в три человек, что попала в Крым. Из Феодосии вчера мы морем на транспорте пришли в Евпаторию, простоявши сутки в Ялте. Послезавтра, говорят, поедем в Саки. Казаки настроны мрачно: "если нас назначат в пехоту, уйдем к красным".

Есть слухи, что в Туапсе собрались части кубанцев, 4-й Донской корпус, туда же, вероятно, собрались и остатки нашей дивизии после новороссийского разгрома и даже, будто бы, собираются наступать на Кубань. Хорошо бы попасть к ним. Там, может быть, удалось бы встретить кого-нибудь из своих. Но как подумаешь о морском путешествии в тех условиях, что ехали сюда, то мороз по коже пробирает. В страшной тесноте, где буквально негде было сесть, в грязи. Естественные потребности часто отправлялись тут же за невозможностью пройти. Чтобы выпить кружку воды, надо было стоять в очереди по три часа. Путешествие это было силошным кошмаром. Здесь хотя немного привели себя в порядок, но переменить белья не на что. Осталось только то, что на тебе, а купить стоит 10 тысяч пара. Таких денег у нас нет.

2 апреля

Столько свободного времени, и ни разу не коснулся тетрадки. Какая-то апатия, нежелание ничего делать, полное равнодушие ко всему окружающему в этом очаровательном тупике, называемом Крымом. Насилу заставил себя взять карандаш.

Узнал от одного офицера с бронепоезда "Дроздовец", что от Ростова до Армавира с ним ехала Н.Д. с детьми. Куда ее понесло? Ну, если она заболеет, умрет, кто приютит детей где-то в Армавире? Ведь они погибнут. Вместо радости от иззестия о них, боюсь за них.

У нас же идет формирование. Я пока при управлении дивизиона, валяюсь целый день на кровати, а вечером или иду к Довбищенко или в театр. Но все это мало интересно. Идешь для того, чтобы заснуть ночью, а не мучиться с вечера бессонницей. Идут мирные переговоры с большевиками через англичан. Подождем, во что они выльются. И воевать надоело, и вообще все надоело и жить надоело. Апатия и лень. Может быть, что-нибудь встряхнет меня.

4    мая

Станция Сарабуз, недалеко от Симферополя. Сижу в харчевне у станции. Еду квартирьером для своего дивизиона за Джанкой. Окончился наш отдых в Евпатории, и, хотя мы еще далеко но сформировались, обстоятельства заставляют идти на фронт. Поляки с Петлюрой, стремительно двигаясь вперед, заняли Киев, Смоленск и Полтаву, а Махно - Синельниково. Группе красных, закрывающей выход из Крыма, волей-неволей приходится уходить, чтобы но быть отрезанной. По слухам ими уже очищен, без давления с нашей стороны, Мелитополь. Судьба как будто начинает улыбаться нам. Надо не зевать и использовать создавшуюся обстановку.

5    мая

Вероятно, с Евпаторией расстался навсегда. Мало хорошего в тылах Доброармии. Все дорого, а денег нет. Хватает нашего жалования только на еду. Один раз зашли втроем в один из лучших ресторанов "Дюльбар", и то настроение испортил неприятный случай. За соседним столиком сидел "ахвицер" - хорунжий из казаков (поналепили сейчас таких без разбора) в компании трех подозрительных дам. Разгулялась широкая казачья душа - дай да дай, а содержимое кармана не проверил. Платить - пяти тысяч не хватает. Не нашел лучшего выхода, как уговаривать кельнершу поверить ему в долг. Та, конечно, отказывается. Пререкания. Публика улыбается. Стыдно за погоны, сидевший со мной капитан подозвал кельнершу, заплатил ей деньги, а тому приказал немедленно убраться из ресторана, что тот и сделал, вероятно, и до сего времени не понимая своего гоступка. Да что и требовать от таких, если один из "химических", желая устроить старика отца в сотню на хорошую службу, назначил его - своим денщиком.

Ст.Джанкой. Чисто военный вид. Летучки, вагоны штаба, поднялся аэроплан, отправляясь на разведку. Выгрузились из вагонов возвратившиеся из турецкого плена человек 400 солдат. Все в белых костюмах и панамах. Войдут, кажется, в наши части пополнением. Нам придется ехать еще верст 30 по жел.дороге в район, где расположится дивизия - не знаю, надолго ли. В газетах известия утешительные. Союзники решили своими войсками создать западный фронт и объявить Совдепии войну. Не верится, но поживем - увидим. Деникина заменил Врангель, Кельчевский предается суду вместе с Сидориннм, а Донским корпусом командует ген.Абрамов. Не знаю, какой будет командир корпуса, но я был свидетелем его сообразительности в Евпатории.

Наш дивизион должен был получить английские 3-дюймовые орудия на пристани, только что выгруженные с парохода. Комдивизиона приказал мне с командой казаков получить аммуницию, собрать ее, пригнать на лошадей, получить орудия и привезти их в район расквартирования дивизиона. Так я и сделал. На обратном пути я проезжал мимо помещения штаба корпуса. Смотреть орудия вышло все начальство во главе с ген.Абрамовым. Смирно и пр. Все в порядке, и я считал смотр прошедшим благополучно, как вдруг в голову старого артиллериста ген.Абрамова пришла "счастливая" мысль: "А как повезут мобилизованные лошадки ангдийские орудия по песку?" (с одной стороны шоссе, по которому мы ехали, был пляж). Объяснять начальству не будешь. Сказал только ездовым: "галопом и в плети" - и повернул в песок. Конечно же, первое орудие и ящик сели в песке почти по ступицу. Несъезженные лошади, первый раз запряженные в три уноса, стали, и мы бились два часа, пока на руках вытащили орудие и ящик на шоссе. Такое приказание мог дать юнец-подпоручик, неопытный в езде артиллерии, но не старый генерал-артиллерист.

8 мая

Съездили мы, осмотрели отведенный для корпуса район. Собственно, не съездили, а верст 15 ходили пешком. Разоренные места. Нашему дивизиону достались два имения верстах в 10 от Джанкоя. И, так как квартир нам в городе не дают, то мы лежим в кругу перед вокзалом на вытоптанной траве и ждем новых распоряжений. Оказывается, нам дают новый район, и все наше хождение пропало даром.

3 июня

Ст.Акимовка, в 28 верстах от Мелитополя. Только к 17 мая пришел дивизион, но не в отведенные мной квартиры, а в хут.Каштановку около колонии и ст.Богемки вновь строящейся желдороги на Перекоп. Туда же, после двухнедельного бесцельного отсутствия, пришел и я. В дивизионе перемены. Командир 2-й батареи полк.Ковалев, а 3-й полк.Леонов, почти все офицеры новые, остались лишь завхозы и шт. капитан Титов. Другие офицеры не пожелали служить с навязанными командирами и ушли в реверв.

Из Каштановки части 2-й Конной дивизии - полки 3-й Калединовский (Чапчиков), 4-й Казаровский (Рубашкин), 5-й Платовский (Шмелев), 5-й Ермаковский (Губкин), Ком.Бриг. Попов и Татаркин, Нач. дивизии ген.Калинин. После был придан Джунгарский Калмыцкий полк. С артиллерией (наш дивизион - 8 орудий) около 2500 шашек - походным порядком пошли на Джанкой и поездом дошли до ст.Сальково. Наши части три дня назад перешли в наступление, прорвали фронт на Перекопе и Чонгаре, а Слащов высадил в с.Кирилловка на Азовском море выше гор.Геническа. Красные уходят. Мы прошли до Н.Алексеевки, не встречая противника, а здесь спокойно отдыхали, как вдруг ружейная перестрелка. Все быстро выскочили из деревни на западную ее окраину, и полки стали разворачиваться. Противник (кавалерия) попытался обойти нас. Но его быстро отбили. Наша кавалерийская дивизия имела в каждом полку по одной сотне конной, и то половина без седел. Такой всадник "охлюпкой", как его предок дикий гунн, летел, как мешок, с шарахнувшейся от разрыва снаряда лошади. Но сейчас же снова вскакивал, и дух этой "кавалерии" был прекрасный. Красных гнали, как зайцев. На другой день заняли дер.Долгоровку и село Рождественское. В ночь на 31 наш дивизион стоял в хут.Тимофеевом. Спокойно расположились спать; противник уходил. Но в два часа ночи мы вскочили. Частая ружейная стрельба у самой деревни. После оказалось, что конная дивизия тов.Блинова была у нас в тылу, а лихие калединовцы проспали в заставах. Бросились седлать лошадей, это удалось мне, Шкараборову и двум казакам. У комдивизиона (полк.Грузинова) и адъютанта (пор.Панышева) лошади вырвались. Выскочили на улицу. Все летит. Верхом, пешком, в повозках. Вдоль улицы свистят пули, стреляет пулемет. Каша невообразимая. У меня все время была одна мысль, чтобы с ног не сбили моего конька или не споткнулся бы. Вылетели за деревню. Слева режет пулемет, справа красные подошли шагов на сто, видно в темноте - всадники машут шашками, кричат: сдавайтесь! В этот момент мне казалось, что уже выхода нет, у меня даже револьвера при себе не было. Снова все понеслось. На мое счастье я оказался не ближайшим к красной лаве, и мой коник за лошадьми прилично скакал. С полверсты проскакали, а дальше красные не погнались, срубили только крайних. Во время этой скачки я невольно вспомнил об оставшейся на пристани в Новороссийске моей Приме, на ней мне никто не был бы страшен.

Словом, из этой передряги я ушел благополучно. Видно, рано было мне кончать свою беспокойную жизнь. Все офицеры целы. Комдивизиона с адъютантом за деревней пролежали во ржи, и красные два раза прошли мимо них, но не заметили. Ночь была темная.

На рассвете красных сейчас же вышибли из деревни, наши орудия они вывезти не могли, лишь поснимали замки, да оставили и своих 4 русских орудия. На другой день меня послали к инспектору артиллерии за замками, и я сижу в Акимовке в ожидании, когда их привезут из Севастополя.

12 июня

Догнал свою дивизию три дня тому назад. Она прошла выше Мелитополя и стоит сейчас в менонитской колонии Гнаденфельд верстах в 50 восточнее города. Красные начинают оказывать сопротивление серьезнее, чем раньше, вероятно подошли новые части. Мы второй день ведем бои, забираем пленных, но разбить противника и погнать дальше пока не удается.

Уж не знаю почему, но у меня прескверное настроение. Никогда еще мне так не хотелось мирной жизни, как сейчас. Никогда так еще не надоедала война. Возможно, что это еще вследствие моего неопределенного положения - начальника связи и без лошади. Моего конька взяли для офицера для поручений. А сидеть в обозе и быть мало осведомленным в окружающей обстановке очень неприятно. Да, вероятно, и страшнее, чем в дивизии.

23 июня

Буквально ни одной свободной минуты, или приходил на ночлег утомленный до крайности. Целую неделю непрерывные бои и переходы по 50 верст в сутки. Для сна оставалось 4-5 часов, остальное время в седле. Противник перебросил новую армию, остановил наше наступление и даже начал нас теснить. Мы стали осаживать назад. Против нас был конный корпус Жлобы, 42-я дивизия, красные юнкера и зап. кон.бригада. Вся эта орава навалилась на наш Донской корпус. Жлоба потрепал 3-ью дивизию (Гусельщиков), взял две сотни Гундоровцев и заставляет нас отходить. На помощь нам подошла дивизия ген.Морозова, и, наконец, 19-го, у колонии Вальдгейм, мы окружили корпус Жлобы и почти уничтожили его. Такого боя я еще не видел, да, вероятно, и не увижу.

Окруженная со всех сторон масса кавалерии сабель тысяч в пять металась на пространстве 5 верст, ища выхода. Наконец, вырвалась и на измученных лошадях стала в полнейшем беспорядке уходить, потерявши все пулеметы и около 28 орудий. Сверху в эту массу бросали бомбы 5 аэропланов. Наши казаки перемешались с красными. Даже штаб дивизии пошел в атаку. Я тоже влез в эту кашу совершенно безоружный. Все поле при выходе из Вальдгейма было покрыто трупами. Пленных взяли более 2-х тысяч. Вся наша дивизия набрала седел и шашек. По показанию пленных, сам Жлоба бежал, держась за стремя солдата, так как под ним была убита лошадь. Корпус его надолго выведен из строя.

На другой день мы принялись за 42-ю дизизию и быстро покончили и с ней. Взяли свыше трех тысяч пленных. Сегодня же стоим в дер. Романовке, верстах в 30 от Бердянска. Приезжает ген.Врангель делать смотр дивизии. Приводим себя в порядок, моемся, чистимся и отдыхаем. Лошадей за это время сильно приморили большими переходами.

28 июня

Стоим на одном месте, в дер.Вячеславовке. Почти ежедневно выходим в поле. Легко отбиваем пытающихся наступать красных, среди которых есть красные юнкера. Делаем ночные налеты. Сегодня, например, взяли командира бригады с супругой. Но наступать пока, видимо, не собираемся. Вероятно, командование имеет свой план, да и отдохнуть нам пора. Жить приходится то в немецких колониях (вот где сытно едим), то голодать в русских деревнях, то есть брынзу и баранину у болгар. Все же в смысле питания не плохо, но скучно. И с нашим Комдивом очень тяжело служить. Вечно крик, ничем не доволен, и в добавок бывают случаи битья казаков. А это уже мерзость, которой я никогда не выносил. С удовольствием поехал бы отдохнуть в Евпаторию, да туда надо везти много денег, а при теперешних окладах денег у офицерства не густо.

5 июля

За прошедшее время мало интересного произошло на нашем фронте. В наступление мы не переходим. Слышно, что наша армия должна скоро получить технические средства из Америки. А пока мы не даем красным продвигаться. Жаль, что третьего дня снарядом слегка поврежден бронеавтомобиль "Свирепый" и при дивизии остался только один. Сейчас стоим в немецкой колонии Александерталь, а ночевать пойдем, кажется, в дер.Мануиловку.

7 июля

Противник наступал на кол.Мариенталь. Наша дивизия ударила ему в левый фланг и почти сбила его, но два броневика заставили Джунгарский полк отойти, и положение стало меняться не в нашу пользу. Но 3-я батарея на прицеле 1 верста отбила броневики, 6-й полк пошел в атаку и противник отошел в исходное положение. Было жарко. Даже штаб дивизии был под пулеметным огнем.

8 июля

Красные быстро подошли к дер.Мануиловке. Мы отошли к дер.Павловке и здесь простояли до 17-го. Немного обжились, стали даже ухаживать. Нашлось две-три девицы. Учительница и еще что-то в этом роде. Успел я за это время немного осадить свое начальство, которое стало совершенно невозможным в своем диком набрасывании на людей и нежелании сдерживаться. Красные вздумали нас выбить из Мануиловки и выбили своим боком. Мы подпустили их к деревне, а затем 3-й полк их обошел и забрал 10 пулеметов и около 400 пленных. Правда, у красных была только пехота и эскадрон кавалерии. Наши дела довольно успешны. По слухам, занят ОРЕХОВ И говорят об Александровске.

16 июля

Корпус перешел в наступление. Наша дивизия коротким ударом заняла Юрьевку, Зеленовку, Романовку и Вячеславку. Совершенно разбитый противник бросился в разные стороны. Нами уничтожена дивизия пехоты и бригада пехоты с несколькими эскадронами кавалерии. Из 10 пушек, бывших у красных, 3 (одна с запряжкой) взяты нами и 3 - третьей дивизией. Точная цифра пленных еще не выяснена. Дела идут не плохо, и настроение бодрое. Но начальство все отравляет. Если дело доходит до такого курьеза, что командир дивизиона обещает отдать офицера под суд за то, что тот бреет усы, и это вполне серьезно, то служба становится невыносимой. А уйти нельзя - не пускает. Много вреда приносит такая "дисциплина", понимаемая умом, глубоко запомнившим старое мордобойное время. Это убивает энергию даже у офицера и вредит нашему общему делу. А красным только на пользу.

19 июля

Дивизия пущена в тыл противника. Я первый раз в конном рейде по тылам, Мы перешли у ст.Нельговки желдорогу, прошли дер.Салтычью и подошли к дер.Поповке. Противник справа обстреливал нас на пределе из орудий. У Поповки взяли несколько пленных из обоза бригады. Из Токмака показались старавшиеся прорваться бронепоезда. На перерез им пошла 3-я батарея с Назаровским полком. Первый поезд был остановлен. В нем был командир группы бронепоездов, масса снарядов и всякого имущества. Следом подошли еще два поезда. Эти пытались отбиваться, но с ними быстро справились. Стали переходить дорогу, чтобы идти дальше. Показался бронепоезд противника и стал обстреливать нас. Удачным попаданием 3-й батареи паровоз был поврежден, прислуга разбежалась. В этот день нами были взяты два бронепоезда, один бронеавтомобиль и три грузовых. Верхний Токмак и ст. Семеновка заняты нами. Ночевали в дер.Ново-Григорьевке.

21 июля

Снова идем в тыл. Ночью под проливным дождем вошли в дер.Гусарку. С рассветом пошли в тыл Конским Раздорам и Воскресенко.

Противник ночью оставил эти села и ушел на Пологи. 3-я дивизия снова взяла один бронеавтомобиль. Мы вернулись в Гусарку.

23 июля

Ночью пошли в набег на ст.Бельманку, шутя взяли целиком пеший полк, орудие с зарядным ящиком и отошли в Павловку.

28 июля

Все время говорили об отводе нашей дивизии в реверв Главкома. И наконец слух этот оправдался. Вышли и не останавливаясь прошли до Константиновки около Каховки. Не дурен оказался реверв. По сорок верст ночью через Астраханку, Веселый, Н.Серогозы - и 28 пришли в Константиновку.

30 июля

Наша дивизия, вошедшая в Конный корпус ген.Барбовича, из Константиновки вчера пошла во фланг группе красных, отходивших из Черной Долины на Каховку. Эта группа из 4-х пехотных дивизий неделю назад переправилась через Днепр и заставила отходить на Перекоп Слащева. Теперь же, предупрежденные аэропланами, заметившими наше движение, красные поспешили уйти к Каховке, где у них укрепленная позиция. Нам удалось лишь отхватить одну дивизию, да изрядно потрепать латышей. В тот момент, когда мы стояли в колоннах в лощине и собирались развертываться для удара, из-за горки вылетели два броневика и могли бы наделать нам много неприятностей, если бы не сдрейфили от неожиданности и не удрали назад. Мы взяли 4 орудия и много пленных. Ночевали в дер.Малькоз.

2 августа

31 июля одна бригада со второй батареей ушла под Каховку, а мы остались в Малькозе, но не надолго, корпусу приказали перейти в Константиновку.

9 августа

Колония Вассерау. 2-го утром красная кавалерия подошла вплотную к Константиновке. По рассказам пленных они шли захватить обозы, так как их аэроплан донес, что кроме обозов нет никого. Назаровский полк встретил и отбил атаку красных. Зарублено человек 15, а у нас убит пулей один. Шашка не для красных всадников, они ею владеют плохо. Красные ушли назад к Каховке. Третьего пошли на дер. Н.Тугай. По дороге аэроплан бросил бомбу, попавшую у водопоя. Трое убитых, да ранено человек 12 и столько же, если не больше, лошадей. Вообще в боях под Каховкой у нас большие потери. И страшно устали. Третий месяц мы меряем без отдыха вдоль и поперек занятую нами территорию Северной Таврии. Надоели то пыль, то грязь. На седло порой противно смотреть. Из Тургаеза пошли в Веселое, оттуда в Вассерау. Наша дивизия с 1-й Донской и бригадой Мороза составляют группу под командой ген.Абрамова. Мы стоим, собранные в кулак, за Марковской, Дроздовской и Корниловской дивизиями. У противника вдвое больше пехоты и значительно сильнее артиллерия. Вероятно, предстоят большие бои. Хоть бы после них отдохнуть. А красные все прибавляют сил, у них одна конная армия до 5 тысяч саболь. Тяжело.

На Дону и Кубани, видимо, дела идут хорошо. Восстание разростается. Все же для меня будущее неясно. Придется ли повидать детишек и родных? Увенчается ли наше дело хотя относительным успехом? А здесь служишь среди людей мало симпатичных, выражаясь мягко. В Семилетовской батарее офицерская семья была гораздо дружней и жилось лучше.

13    августа

10-го пошли в тыл красным. Замечательно удачно были проведены корниловскими разведчиками балкой, без выстрела сняли две заставы, а противник уже верстах в пяти сзади нас, ничего не подозревая, наступал на Корниловцев. Мы дошли до дер.Тифенбрунен и здесь наткнулись на два автоброневика, несколько задержавших нас. Понявшая, в чем дело, пехота стала удирать. Бросились ей на перерез, стали забирать пленных, заняли дер.Коробчино, Барбаштадт, пошли на Эристовку, заняли и ее. Но здесь были встречены таким огнем с бронепоездов, что отошли к Коробчино и стали на ночлег в кол.Гейдельберг.

14    августа.

Стали наступать на Щербаковку, почти дошли до нее, но здесь встретила нас 2-я Конная армия, и нам пришлось слегка драпануть до Гейдельберга.

15    августа

13-го на рассвете пришли в Пришиб, где на чисто барских квартирах простояли два дня. Спали на простынях, но питание нам стоило по 1500 на человека. С офицерами 3-й батареи тоже выпили понемногу. 14-го вечером прошли через село Мунталь и вели бои у кол.Гохгейм. Сбили красных, подбили у них броневик, но продвинуться не смогли и вернулись ночевать в Мунталь. В этот же день ранен ст.офицер 2-й батареи ес.Чеботарев.

21 августа

16-го на наше место пришла 3-ья Донская дивизия, а мы с Морозовцами пошли на Михайловку через М.Белозерку и здесь нагнали у кол.Менчикур прорвавшуюся нам в тыл 2-ую Конную армию. Произошел жаркий бой. Несмотря на то, что у противника было до 2 тысяч сабель при 15 орудиях и 4 автоброневика, а у нас 1200 при 12 орудиях и 1 броневик, мы энергичным ударом его сбили и заставили отойти на М.Белозерку. Ночевали в Веселом.

В этот день к нам приехал бывший в отпуску ген.Калинин, а на другой же день был отстранен за то, что мы из Веселого вышли в 11 часов и дали Кон.армии возможность далеко уйти. Но дивизия была так измучена, что раньше выступить ей было почти невозможно. Жаль Калинина. Дельный был генерал. Теперь дивизией командует ген.Татаркин, но это уже не то. Снова гонка за удирающим противником. 2-я Конная армия не пошла назад на Васильевку, а повернула вдоль Днепра, стремясь соединиться с Каховской группой. Пришли мы в Б.Белозерку, отсюда, отдохнувши два часа, на Рубановку и только увидали вдали тыл уходившего противника. Ночевали в Рубановке. Под Константиновкой Кон.армия, наткнувшись на дивизию Барбовича, повернула в сторону Каховки. 19-го на рассвете мы пошли на Константиновку, здесь соединились с ген.Барбовичем, пытались отрезать Кон.армию от Любимовки, но не успели, и она соединилась с Каховской пехотой и ушла за проволоку. 20-го весь день простояли у Каховки, но противник не показывался из-за проволоки; ночевали на отрубах и 21-го вернулись в Константиновну. 20-го снарядом 42-линейной пушки с правого берега Днепра легко ранен командир 3-го полка полк.Чапчиков.

В Константиновке простояли два дня и пошли через Н.Александровку, Веселое и Богдановку западнее Пришиба. Здесь тоже стояли два дня. Ездили на концерт в Штаб Корпуса (редко нам приходится получать другое удовольствие, кроме боя). 29-го чуть не в десятый раз пришли в Александерталь. Здесь лишь переночевали и почти старым путем пошли в обход Б.Токмака. Захватили обозы двух полков и около тысячи человек еще не бывавшего в бою пополнения и заночевали в Родаловке.

1 сентября

Правее ст.Бельманки отрезали два бронепоезда. Красивая была картина, когда, окруженные со всех сторон, человек триста конных и два бронепоезда медленно стали двигаться на ст.Цареконстантиновку, пытаясь прорваться. Их подпустили на две версты и встретили огнем двух батарей. Все понеслось назад, но первый бронепоезд упорно отстреливался и замолчал лишь тогда, когда в него попали два снаряда 2-й батареи. Нам он случайным попаданием убил 5 лошадей и казака и одного ранил. Я, адъютант и Командир дивизии сразу стали пешими. Ночевали в Гусарке, 3-го в Конских Раздорах, а 4-го перешли, после небольшой перестрелки, в Пахноград - Гуляй-Поле.

6 сентября

Нами окружена 23-я дивизия. Ее забрал целиком Донкорпус. Ее состав был до 6 тысяч штыков при 26 орудиях. Наша дивизия взяла все орудия, из них 3 тяжелых, и до 4 тысяч пленных. Произошел такой эпизод: фронт был на юго-запад, красные были отрезаны от своего тыля. В версте за нашей лавой стоял Штаб дивизии. Окруженная пехота залегла и медлила сдаваться. Временно все затихло. Вдруг мы видим, что с бугра бегут наши повозки, видна несущаяся назад кавалерия и за ней лава. Видно, как блестят шашки. Все это мчится на штаб дивизии, а у нас лишь 60 всадников конвойной сотни, да два пулемета. Подпустили на полверсты и открыли из двух пулеметов огонь по второй лаве. В это время летит без шапки казак и кричит, что стреляем по своим, а те, которых приняли за своих, на самом деле прорвавшиеся артиллеристы двух батарей, человек 70. Они уже проскакали нас. Бросились тогда в погоню. Подо мной была очень тупая, обывательская лошадь. Как я ее ни шпорил, меня обскакали почти все и переловили всех красных. Так мне и не удалось достать лошадь и седло.

Среди пленных артиллеристов один из офицеров Корниловской дивизии нашел своего старшего брата. Трогательна была их встреча. Нач.штаба приказал пленного накормить и сейчас же отпустил. Тот был очень озадачен, так как у красных распространяются всевозможные слухи о зверском обращении белых с пленными, особенно с офицерами .

Нами занят гор.Александровск. В тот же вечер уходившие из Александровска 4 бронепоезда были вынуждены остановиться, так как нами был взорван жел.дорожный путь, где один упал. Но за ночь красные построили обводный путь, и три ушли. Под Александровском захватили 15 жел.дорожных составов - санитарные, со снарядами и др. Туда ходила одна бригада с 3-й батареей. Привезли спирту, и мы здорово выпили. Ночевали в Михайловке, следующий день простояли, затем прошли в Жеребец и стали на отдых в М.Токмаке, где стояли 9-го, 10-го и 11-го. В бою под Александровском произошел трагический случай. Шт.кап.Титов, стреляя на прицеле 10, дал направление на себя и так неудачно, что по его же команде снаряд попал в него. Когда хоронили его остатки, то самые большие были кисти рук. Хороший был боевой офицер, петроградец, пришел с ген.Дроздовским из Румынии, и здесь судьба послала смерть. А все же это хорошая смерть.

23 сентября

12-го пошли через Гуляй-Поле на Туркеновку, переночевали, а 13-го под Ольговкой взяли пехотный красный полк. 3-я батарея подбила бронепоезд, и он сгорел. Стали в 12 верстах от Волновахи, прикрывая этот узел. 14-го стояли спокойно, но разъезды донесли, что недалеко 7-я Конная красная дивизия. Назаровский полк со взводом 2-й батареи ушел на рейд на Юзовку. В ночь на 15 стояли с запряженными орудиями, ожидая ночного налета. Действительно, в 2 часа ночи поднялась ружейная и орудийная стрельба, вдоль улиц засвистали пули. Но мы быстро вышли из деревни, стали на позицию и открыли огоиь, а 5-й и 6-й полки вышли навстречу противнику и пошли в атаку. Видя, что налет не удался, противник ушел. Взяли двух пленных, и легко ранен был в ногу начальник штаба полковник Соболевский.

"Первопоходник" № 30 Апрель 1976 г.