Имя нижегородских хлебопромышленников XIX-XX веков Башкировых когда -то гремело по всей России и было известно далеко за ее пределами. Основатель купеческой династии Емельян Григорьевич Башкиров еще при крепостном праве выкупился на волю и построил водяную мельницу на Линде. Так началось знаменитое башкировское мукомольное дело. Одна за другой строились , причем, по последнему слову техники и с использованием передовых технологий, мельницы в Нижнем Новгороде: Слободская у Благовещенского монастыря и Макарьевская, на левом берегу Оки в Канавине.
Емельяну Григорьевичу в 1891 году наследовали его сыновья Николай, Яков и Матвей, поднявшие мукомольное дело отца на более высокий, качественно новый уровень, сфера их деятельности распространилась на среднюю и нижнюю Волгу и в другие регионы страны. Используя существовавшие в Российской империи социальные лифты, развитые после крестьянской реформы 1861 г., Башкировы развернулись во всю ширь и вошли в число ведущих производителей высококачественного хлебного продукта в России.
Их мука тонкого помола - крупчатка имела повышенный спрос на российском рынке, шла на экспорт, Башкировы являлись поставщиками Царского Двора. Они не ограничивали свою деятельность успешным и прибыльным бизнесом, направляя, помимо развития производства, свои капиталы на социальные нужды нижегородцев. Щедрая благотворительность хлебопромышленников была широко известна. Они были попечителями Кулибинского ремесленного и Владимирского реального училищ, построили Канавинское училище, которому Городская дума присвоила наименование в честь Якова Башкирова - Башкировское, женское ремесленное училище (возле нынешней площади Свободы).
Владелец Слободской мельницы Матвей Башкиров пожертвовал полмиллиона рублей - фантастическую по тем временам сумму! - на обустройство в Нижнем Новгороде переведенного сюда в 1916 г. Варшавского политехнического института (его первый выпуск на новом месте состоялся уже в 1917 г.). На даче М.Е. Башкирова в Зименках в годы Великой (Второй Отечественной) войны 1914-1918 гг. был устроен частный лазарет для раненых воинов. По данным правнучки мукомола, москвички Александры Петровны Сергиевской, на мельнице Матвея Емельяновича еще до 1914 г. был введен 8-часовой рабочий день, рабочие пользовались многими льготами. Перечисление всех добрых дел Башкировых заняло бы слишком много места, и я адресую читателя к капитальной статье А.П. Сергиевской "Хлебопромышленники Башкировы и Советская власть" напечатанной в недавно вышедшем сборнике "Революция 1917 г. и Нижегородская губерния" (он имеется в областной и центральной городской библиотеках).
В советское время деятельность русской промышленности дореволюционного периода и людей, двигавших ее вперед, предавалась очернению. Официальная пропаганда силилась принизить ее достижения, чтобы на фоне этого выглядели более внушительными стройки социализма. Печальной была и участь большинства заводчиков и фабрикантов: если им не удалось бежать за границу, то они становились жертвами красного террора либо свирепой социальной дискриминации как "эксплуататоры" и лишенцы. Подобно тысячам других выдающихся деятелей отечественной индустрии, дожившие до революционного лихолетья, Башкировы претерпели именно это. Матвей Башкиров и его сыновья, Николай и Виктор, подвергались неоднократным арестам, лишению прав, были лишены средств к существованию.
В наше время добрая память о меценатах Башкировых жива, построенные ими мельницы, училища, храмы, дома до сих пор служат нижегородцам и являются лучшим свидетельством их ревностной и плодотворной службы родному городу и Отечеству. Примером объективного и благодарного отношения к истории и Башкировым, в частности, может служить недавний сюжет, вышедший на телекомпании "Волга"(см.
https://www.volga-tv.ru/avt/urban-history/program_1019576/ ).
Увы, правда выгодна не всем, и в Нижнем не раз предпринимались попытки бросить тень на плетень, выставив успешных предпринимателей и благотворителей Башкировых в неприглядном свете. Такова статья о Башкировых краеведа И. Макарова, включенная в его книгу "Карман России" (Н. Новгород, 2006 г., с предисловием Б.М. Пудалова), где нижегородские купцы вообще выставлены как алчные и почти поголовно безнравственные стяжатели.
Того же сорта и совсем свежая статья журналиста В. Андрюхина, напечатанная недавно в газете "Новое дело". Автор описывает деятельность нижегородских купцов в период мировой войны, характеризуя ее как своекорыстную и циничную. Достается при этом и мукомолам Башкировым. В присущей ему манере автор манипулирует какими-то сомнительными цифрами и фактами и не жалеет гипербол для того, чтобы очернить нижегородских предпринимателей военной поры: "бессовестно наживались", "астрономические доходы", "купцы и спекулянты обнаглели".
Так, со ссылкой на какого-то Мальцева, он утверждает, что с 1 февраля 1917 г. из Нижнего в Москву перестали ходить пассажирские поезда, а все потому что их захватили для своих нужд купцы-дельцы. Рабочие будто бы вконец обнищали, из-за инфляции их заработки запредельно снизились ("хлеб вздорожал в 10 раз, а зарплата повысилась на 40 копеек"), в городе возникли "гигантские очереди", в губернии "произошла полная дезорганизация продовольственного дела", "наступил голод".
Мрачная картина, не правда ли? Такое чувство, что читаешь газету не от января 2018 года, а от декабря 1918-го или 1937-го. (Стоит полистать, к примеру "Горьковскую коммуну" той приснопамятной поры, напечатавшую к предстоящим выборам в Верховный Совет СССР несколько крупноформатных полос, посвященных ужасам жизни в Нижнем Новгороде царского времени).
Какими же источниками пользуется журналист, с хлестаковской легкостью мажущий дегтем нижегородских предпринимателей, общественных деятелей, благотворителей того времени? А вот каких: книгой краеведа Д. Смирнова, выпущенной в 1948 г., выхваченной из контекста цитатой из работ историка А. Седова, написанных в брежневские времена. О том, насколько объективны были такие исследования, выполнявшие идеологический заказ, сказано выше. Добросовестными они не могли быть по определению, иначе бы их не напечатали.
Для оценки действительно положения населения, промышленных рабочих в годы Первой мировой войны необходимо использовать архивные документы (работать в архиве г. Андрюхин не привык), а кроме того, - сравнить ту жизнь в схожие кризисные периоды нашей истории.
Например в годы Гражданской, Второй мировой войн. Был ли в Нижнем Новгороде, России в целом голод в Первую мировую? Не было. Не было даже продуктовых карточек, потому что все необходимое можно было купить в лавках и магазинах. Конечно, жизненный уровень упал, на то и война. Но это падение не идет ни в какое сравнение с тем, что произошло всего два-три года спустя из-за политики большевиков по развалу экономики, запрету торговли. По данным историка А. Ильюхова, автора капитального труда "Как платили большевики. Политика советской власти в сфере оплаты труда в 1917-1941 гг.", в 1920 г. реальный заработок рабочего в РСФСР составил лишь 2 процента (!!!) от уровня 1913 г., а с учетом фактической замены его предельно скудным натуральным пайком - 13 процентов.
Столь же красноречивым будет сравнение экономического положения, уровня жизни рабочего в Царской империи в Первую мировую и в СССР в годы Второй мировой войн. Инфляция в 1941-1945 г. была выше, чем в Первую мировую, деньги тогда вообще ничего не стоили, к тому же их часто забирали при подписке на обязательные займы.
Мой получивший бронь для выполнения оборонного заказа отец рассказывал, что в войну 41-45 гг. рабочий день был зачастую почти неограничен, иногда работали круглосуточно, хлебный паек (черствый ржаной хлеб) составлял 600 г. на работника и 250 г. на иждивенца, и семья не умирала с голода только благодаря тому, что держали корову и засаживали больше полосы картофелем и капустой (весной картошка кончалась, и всей семье шли выкапывать из земли сгнившие редкие картофелины, к ним добавлялась крохотная щепоть муки и из получившейся смеси пеклись лепешки. Мой родившийся в 1943 г. брат сразу съедал свои 250 г. хлеба и подходил к маме, гладя на нее голодным взглядом, и мама отрезала ему от своих 250 г. кусочек, от чего брат был счастлив. Но самый голодный год был, рассказывали, 1947-й (после неуржая и экспорта хлеба из СССР). Я не говорю, что это было несправедливо, что это "эксплуатация" и т.п. Война есть война, но с такой же меркой надо подходить и к другим войнам, которые вела наша Родина.
Автор "Нового дела" начинает свою статью с критики теперь уже неопасного олигарха О. Сорокина, и все свои исторические экскурсы подчиняет этому. Вот только добросовестны ли приводимые параллели? Все утверждения об алчности и своекорыстии Башкировых, Сироткина и др. голословны и спекулятивны, не основаны ни на каких серьезных источниках, описания афер Сироткина, заимствованные из радикальной прессы той поры, сильно смахивают на сегодняшние разоблачения какого-нибудь Навального. Предприниматели дореволюционной эпохи не покупали дворцов за границей. Большую часть своих прибылей они тратили на благотворительность, возведение школ, храмов, великолепных зданий, которые и поныне являются украшением города. Чего никак не скажешь про нынешних олигархов. Поэтому статью журналиста можно считать неглубокой, необъективной и тенденциозной.
Станислав Смирнов, действительный член Историко-родословного общества в Москве (для Русской Стратегии) | 
