Уже в начале XIX века Османская империя выглядела анахронизмом: раскинувшееся на огромной территории феодальное государство, жестоко подавляющее национальные движения христианских народов — греков, болгар, сербов, румын… Николай I называл Турцию «больным человеком Европы»: было очевидно, что сей колосс на глиняных ногах обречен на скорое разрушение. Однако европейские державы, и в первую очередь Великобритания и Франция, изо всех поддерживали «больного человека» под мышки: было очевидно, что в случае распада Турции максимальную выгоду из этого извлечет Российская империя, которой удастся осуществить историческую мечту — получить контроль над проливами и выход в Средиземное море. Вот почему в европейских странах сложилась парадоксальная ситуация: просвещенная общественность ратовала за освобождение христианских народов из-под османского ига (многие даже, подобно Байрону, участвовали в их освободительном движении), в то время как правительства этих государств усиленно поддерживали ветшающую империю. В Крымской войне, как известно, Англия и Франция в открытую приняли сторону Порты и воспрепятствовали естественному движению России к проливам.
Иным образом сложилась ситуация в 1870-е годы: благодаря умелой дипломатии России удалось возбудить в европейском обществе сочувствие к угнетенным народам. Жестокость, с которой было подавлено Апрельское восстание 1876 года в Болгарии (лишь в южной части страны каратели убили свыше 30 тысяч человек, не щадя ни стариков, ни женщин, ни детей, сожгли 80 и разграбили 200 селений), заставила европейцев вздрогнуть. Уже невозможно было закрывать глаза на то, что под боком у Европы существует варварское, пережившее свой век государство, которое давно должно было упокоиться, если бы не деятельность их родных правительств. Ужасами резни в Болгарии возмущались крупнейшие литераторы, ученые и общественные деятели того времени — Оскар Уайльд, Виктор Гюго, Чарльз Дарвин, Джузеппе Гарибальди. В британском парламенте разгорелись нешуточные страсти: известный своей протурецкой позицией председатель нижней палаты лорд Дизраэли был вынужден оставить пост под огнем критики со стороны обеих крупнейших партий страны.
Общественная поддержка и умелая дипломатия развязали России руки: в ходе успешной войны 1877–1878 годов русским войскам удалось очистить от турецкого владычества большую часть Балкан. Опасаясь, что продолжение войны приведет к полному уничтожению их государства, турки стали склоняться к заключению мира. 19 января 1878 года было заключено перемирие в Адрианополе: стороны определили демаркационные линии и подписали предварительные условия мира. Стало ясно, что мир будет заключен на выгодных для России условиях, и Великобритания постаралась вмешаться, введя в Дарданеллы военную эскадру. В ответ на это русские войска двинулись к демаркационной линии, а правительство заявило, что действия Лондона побуждают Россию занять Константинополь. Эскадра была отозвана, и через две недели, 19 февраля (3 марта по новому стилю) 1878 года был подписан предварительный мирный договор с Турцией.
Судьба огромных владений Османской империи на Балканах и на Ближнем Востоке решилась. «Блистательная Порта признает окончательно независимость княжества Черногории», «Сербия признана независимой», «Блистательная Порта признает независимость Румынии, которая предъявит свои права на вознаграждение, имеющее быть определенным обеими сторонами» — говорилось в договоре. Все три новых государства получили территориальные приращения.
Болгарии, Боснии и Герцеговине повезло меньше — они оставались в составе Османской империи на правах автономий. Однако и те права, которые они получили, не могли не вдохновлять. Так, Болгария становилась самоуправляющимся княжеством с христианским правительством, земским войском и демократическим управлением. Князя Болгарии должно было избирать население (правда, утверждал его султан с согласия европейских держав). Особо оговаривалось, что «ни один из членов царствующих династий великих европейских держав не может быть избран князем Болгарии» — таким образом давались гарантии национального правительства. Османские войска не имели права находиться в Болгарии, а все их крепости требовалось срыть. Планировалось, что Россия в течение двух лет будет контролировать переходный период, а затем Болгария станет выплачивать Турции номинальную дань. В новое княжество вошли этнически болгарские земли в Мёзии, Фракии и Македонии. Болгария обрела целостность и автономию после многовекового ига. До сих пор день подписания Сан-Стефанского договора является там национальным праздником.
Сама Россия по итогам войны сделала территориальные приобретения, присоединив Южную Бессарабию, крепости Ардаган, Карс, Батум, Баязет с Алашкертской долиной. Турция обязывалась выплатить почти 1,5 млрд рублей контрибуции, из которых 1,1 млрд погашались за счет территориальных уступок — Ардаган, Карс, Батум, Баязет, Добруджа, остров дельты Дуная и Змеиный остров. В качестве вознаграждения за возвращаемую России южную часть Бессарабии Румыния получила три территории, находящиеся в Европе.
16 марта 1878 года в местечке Сан-Стефано (западный пригород Константинополя) состоялся обмен ратификационными грамотами — договор вступил в силу. Однако европейские державы, болезненно отреагировавшие на то, что Россия получит долгожданный выход к Средиземному морю (пусть и через союзника — Болгарию), поспешили переиграть условия договора: 1 июня открылся Берлинский конгресс, по итогам которого положения Сан-Стефанского мира были изменены в ущерб России, Болгарии и Черногории. Территория Болгарского княжества была сильно урезана, Босния и Герцеговина переданы Австрии, а Великобритания получила фактический протекторат над Кипром.
Россия была вынуждена принять навязанные ей условия под угрозой общеевропейской войны. Из-за подозрительности европейских держав долгожданное избавление славян от турецкого владычества состоялось лишь в усеченном формате. Однако до настоящей свободы было недалеко: Сан-Стефанский мир стал важной вехой на пути появления на карте мира самостоятельных Балканских стран.
Илья Носырев |
