Мы начинаем публикацию дневника Владимира Порта. Порт служил в милиции Чернушки (Пермская область), и его дневник посвящен трехмесячной командировке в Чечню весной 2000 года. Дневник довольно обширен, поэтому будем публиковать его в несколько приемов. Первоначально, в 2001 году, материал публиковался в газете "Комсомольская правда". Фотографии не имеют отношения к тексту и вставлены сугубо для оживляжа.
11 февраля 2000 г.
Вчера в Чернушку поступил приказ прибыть на сборный пункт г. Перми всему л/с временного ОВД Веденского района. Весь отряд с сумками и рюкзаками собрался в ОВД. Пришли провожающие, жены, дети, матери. Все собрались в учебном классе, где томительно ждали около получаса начальника ОВД. Пришел Полушкин (в то время начальник Чернушкинского УВД - ныне на пенсии. - Ред.), напутствовал в течение 5 минут, даже руку каждому пожал - и в путь. Получили табельное оружие, патроны, бронежилеты, каски.
Расчетное время убытия 10 часов. Ждем. Автобуса нет. Целый час проводим в томительном ожидании, нервы на пределе, родственники совершенно измучены. Наконец подошел «КАВЗ», в который, кроме вещей, ничего больше не вошло. Спасибо родному руководству, даже это организовать не смогли. Еще минут тридцать решали, на чем ехать. Наконец вызвали патрульную «шестерку» и «уазик», остальные втиснулись в автобус. Ни Полушкин, ни Руппель (в то время начальник милиции общественной безопасности - ныне и. о. начальника Чернушкинского УВД. - Ред.) не вышли проводить ребят. Бог им судья.
До свидания, Чернушка! Не скоро вернемся в родной дом. И все ли еще вернемся?
12 февраля 2000 г.
Переночевали на сборном пункте на голых сетках и утром на погрузку. Кое-как разместились. Все проходы забиты мешками с картошкой и упаковками с минералкой. Теснотища. В последнем полукупе едут кинологи и три собаки. Псы дерутся между собой.
Эшелон тянется медленно, на разъездах стоит по 2 - 3 часа и более. Питание не организовано, харчимся домашними запасами. Ночью проехали Ижевск и следуем на Казань.
13 февраля 2000 г.
Маршрут руководство держит в тайне. Похоже, идем на Волгоград и далее на Тихорецкую. В вагонах духота, грязно. Единственная проводница ничего не делает, убираемся сами. Кончилась вода. Узловые станции нас не принимают, заправиться водой и углем негде. Умываемся минералкой, но она скоро кончится. Волгоград проехали ночью, нас все-таки заправили.
15 февраля 2000 г.
Отправил первое письмо домой. Завтра должны быть в Моздоке, и далее на Червленую.
16 февраля 2000 г.
Последний блокпост на границе с Чечней. Традиционная надпись: «Добро пожаловать в АД!».
Состав идет медленно. Боимся подрыва. Вдоль дороги голые пирамидальные тополя. На обочинах разбитая техника, сгоревшие танки, БМП. Провода на столбах оборваны. Опоры повалены. Прибыли на ст. Алпатово. Выставили охранение. Первая ночь в Чечне опустилась стремительно. Где-то прокричал свою молитву мулла, и стало совсем тихо. Только ракеты со стороны винзавода чертят хмурое небо. Там стоят наши ребята из пермского полка ППС (патрульно-постовой службы. - Ред.). Все, спать.
17 февраля 2000 г.
Утром взял с собой двоих ребят и пошел в полк ППС помыться в бане. По дороге зашли на рынок. Местные смотрят на нас настороженно, даже злобно. В киосках все дорого. Бутылка пива 1,5 л - 150 рублей. Купили лаваш, сухари уже надоели. В полку встретили хорошо, но не было света, и в бане из-за этого нет холодной воды. Кое-как постирали кипятком и немного помылись.
К вечеру прибыли в Гудермес.
18 февраля 2000 г.
Всю ночь разгружали вагоны. У одного бойца из моего вагона «поехала крыша». Стал хвататься за нож, молоть всякую чушь. Вызвал врача. К утру отправили его в Моздок. Устали как черти. Не успели пожевать консервы, а уже команда на марш. Тронулись. Колонна растянулась на 2 км.
На дорогах кругом армейские блокпосты. Кругом грязь, техника в ней тонет. Солдаты обросшие, немытые, закопченные. Колонна идет медленно, часто останавливается. Над нами «вертушки» идут в сторону гор, штурмовики. Со всех сторон раскаты артиллерии.
Наконец втягиваемся в Ведено. На въезде справа - недостроенный дом Басаева. Встречает местное ополчение. Все в камуфляже, на головах зеленые береты. Наши автоматы, «мухи», пулеметы. Смотрят косо, не рады. Взаимно. Колонна вошла на территорию бывшей крепости в центре села. Строилась крепость еще Ермоловым, так, кажется. С двух сторон невысокая стена из дикого камня с бойницами. В центре - дубовая роща. Ее, по словам местных, сажал еще имам Шамиль. Некоторые деревья не обхватить вчетвером, лет по 300 им.
До войны здесь были школа и пионерский лагерь. Потом Басаев расселил тут свою гвардию. Перед нашим приходом по лагерю конкретно поработали авиация и артиллерия. Почти все здания разрушены полностью. Кругом разбитая техника. Грязь по колено. Началась разгрузка. Сил нет никаких. По горам артиллерия лупит, пулеметы и автоматы трещат. Разгружались до полной темноты, попадали кто где мог.
19 февраля 2000 г.
С рассветом - снова за работу. Часть отряда бросили на строительство укрепрайона. Меня назначили старшим по восточному сектору. С этой стороны к лагерю вплотную примыкает жилой сектор. Стали натягивать колючку, оборудовать блокпост. Холодно, дождь моросит. Лопаты не берут каменистую землю. Ею мы наполняем мешки и выкладываем брустверы. Работа адская. Все по уши в грязи, мокрые, злые.
Чеченцы подходят вплотную, смотрят, как мы пластаемся. Есть среди них пьяные. Вот тебе и правоверные. Особенно донимают пацаны, так и норовят что-нибудь спереть. На оружие смотрят горящими глазами, с нескрываемой завистью.
Мои ребята занялись обустройством казармы. Кое-как сколотили нары, сняли с разбитой котельной более-менее целые листы шифера, дыры заткнули чем попало, оконные проемы заложили мешками с землей, оставили бойницы. Все чернушинцы имеют спальные мешки, а вот другим ребятам ночью туго приходится. Отбой рано, в шесть вечера тут полная темнота. Воды нет, света нет, дров нет. Ночью сквозь крышу звезды видны. Артиллерия бьет не умолкая, к ней уже привыкли. На горах стоят морпехи и десантники, валят «чехов» каждый день.
20 февраля 2000 г.
Пашем. Кругом строим блоки. Весь лагерь похож на растревоженный муравейник. Бойцы ползают по уши в жидкой грязи, роют, таскают мешки, доски, ставят палатки. Умыться негде.
В ста метрах от КПП вахи расстреляли машину морпехов. Двоих раненых привезли к нам. На место выехала следственно-оперативная группа. Стреляли двое, 20 и 15 лет. Фамилии узнали, но самих не поймали. Оба из Грозного. Ранения несмертельные.
Ночью стоял в карауле. Холодно, все небо в звездах. Очень яркие, но какие-то чужие. Все здесь чужое, враждебное. Ракеты чертят небо, канонада то утихает, то с новой силой вспыхивает по всему горному массиву. Гудят «вертушки». Что им видно в такой темноте? Холодно, очень холодно.
За смену сработали 2 сигнальные мины. Наверное, собаки. Их тут в лагерь сбежалось множество, голодные. Так и крутятся у камбуза, а но ночам рвут мешки, в которые мы складываем мусор.
К утру из ущелья поднялся туман, в двух шагах ничего не видно. Холодный, липкий. Сырость, кажется, до самого сердца проникает. У нас много простуженных. Таблетки не помогают, бани нет. На посту кашлять нельзя, но разве удержишься? Скорей бы смена, упасть и уснуть.
21 февраля 2000 г.
Заработала кухня. Получаем утром чай и кашу, в обед суп, чай, каша. На ужин - сухой паек.
В 18.00 здесь уже совсем темно. В кубриках поставили печки-«буржуйки», на дрова разбираем разбитые казармы. Обещают дать свет от дизеля.
К вечеру достал немного воды и постирался. Ребята к бачку приделали краник, поставили его на высокий ящик и устроили какое-то подобие душа. Вечером и я ополоснулся, хватило полведра. Мелочь, а как приятно. Вообще в казарме создаем некоторое подобие уюта. Стены в инее. Над собой прибил мешковину, а над ней повесил календарь и мягкую игрушку, подарок наших кадровичек.
Старший офицер А., похоже, ничего не понял из инцидента, который был еще на сборах в Перми. Замучил л/с бесконечными построениями, откровенно идиотскими придирками. Сам даже в армии не служил, а строит из себя такого вояку, что смотреть противно. Обвешался гранатами. Нам их не выдает. Вообще ведет себя вызывающе, в вестовых держит капитана из штаба. С ним и живет, как волк, в огромном штабном помещении. На двоих взял дизельную печку, еду с камбуза им носят дневальные. Целый день бригада бойцов пилила, строгала и сколачивала ему шкафы, полки и прочую мебель. Из НЗ берет все: сок, шоколад, колбасу. Пьет коньяк, курит только «Золотую Яву». Да хрен с ним, лишь бы нас не трогал и не мешал работать. Так нет же, достал уже всех. Не понимает, что у всех ребят оружие.
22 февраля 2000 г.
Развернули дежурную часть. Кое-как привели в порядок одно из помещений разрушенной школы. Установили в нем столы (парты), коммутаторы, радиостанцию. Завел необходимую документацию. Из разбитого здания ОВД привез старый сейф без замков. Получил у оружейника ракеты всех видов, карабин, сигнальный пистолет, дымовые шашки, патроны к АК-74 и снайперским винтовкам. Заработали.
В первый же день зарегистрировали 2 материала. В Беное морпехи двух «духов» завалили. Ездил туда вместе с СОГ (следственно-оперативная группа. - Ред.). В деревенской мечети на полу лежат двое бородачей. Один с виду араб, лет под 50. Второй моложе, лет 30. Глаза открыты, остекленели. Одна нога босая. При них нашли только медицинский рецепт. Хоронили местные.
Вообще на кладбищах тут могилы вахов видны издалека. Вместо традиционных каменных столбов, закругленных сверху, вахи ставят высоченные трубы метров по 10 со всякими финтифлюшками и флажками со своей символикой на конце. Черт-те что. И таких труб в каждом селе торчит множество. Будет еще больше. Уверен.
23 февраля 2000 г.
Сегодня снайпер обстрелял воина, который поднимал над взорванным зданием пионерлагеря наш флаг. Не попал, но страху напустил. Скатился парень с третьего этажа кубарем.
24 февраля 2000 г.
Сегодня ходил с ребятами на рынок. Это в честь праздника. Вчера нас поздравил нач. ОВД Ганьжин (начальник Веденского ВОВД, снят после расстрела Пермского ОМОНа 29 марта 2000 г., сейчас работает в милиции в Перми. - Ред.). Был праздничный обед. Выдали на троих банку компота, пачку печенья и шоколадку. «Наркомовских» не давали. Сами вышли из положения, купили у местных за 200 руб. литр спирта и вечером отметили. Понемногу, конечно, но приятно.
На рынке одни женщины и дети. Мужчины собираются на противоположный стороне улицы группами по 6 - 10 человек, покуривают. Рынок дикий. Мелочь тут не в ходу. Цены в 2 - 3 раза выше, чем в России. Так ведь и тут Россия. Купили лаваш, семечек и минералки.
Ведено сильно разрушено. Рядом с рынком комендатура местного ополчения, болтается зеленый флаг. Захотели на его фоне сфотографироваться. Тут же из ворот выползло больше десятка ополченцев, глядят на нас злобно. Вообще ходим, соблюдая все меры предосторожности. У меня рация, ребята бдительно смотрят по сторонам. По улицам летают помятые легковушки с чеченскими номерами либо вовсе без них.
Село было богатое. Дома основательные, каменные. Заборы металлические, узорчатые. Ресторан, кафе, почта, Дом культуры - все разбито. Ну чего им не жилось?
25 февраля 2000 г.
Ночью всех подняли по тревоге. На дворе штормовой ветер и дикая метель. Вытянешь руку - ладони не видно. Доплелся по грязи до штаба. Собрались все командиры подразделений. По радиоперехвату узнали, что Хаттаб прорвался в ущелье и хочет захватить Ведено. Ополченцы подтверждают информацию.
Усилили посты, легли не раздеваясь. Снега навалило по колено. С потолка течет. Спали остаток ночи, обняв автоматы. Утром обстановка не изменилась. Информация о предстоящем нападении идет отовсюду. Готовимся. Тяжелого вооружения у нас нет, только стрелковое. Из техники - три МЛТБэшки (малый легкий тягач бронированный. - Ред.) без пулеметов. Гранаты Алиев не выдает, выстрелы к подствольникам тоже. Гранаты достали сами у морпехов, сменяли на сгущенку. Отобьемся.
По рации часто говорят «чехи» на своем птичьем языке. Думаю, и они нас хорошо слышат.
Пожарные начали собирать привезенную баню. Наши тыловики с собой привезли массу ненужных вещей: щиты, палки резиновые, игрушки и велосипеды для детей. А вот одеял не хватает, ведер нет, тазиков тоже. Печек мало, фонарей керосиновых даже на дежурку не дали, хорошо, с собой привез. Вообще тыловая служба работает только на себя.
26 февраля 2000 г.
Отдел работает. Начали сначала робко, а потом даже в очередь приходят посетители. По большей части беженцы в паспортный стол. В день регистрируем уже по 5 - 7 материалов. В основном по изъятию оружия, кражам и убийствам.
С нами работает московский отряд «Вымпел». Начались «зачистки». Москвичи работают жестко. Нашли джип Басаева и взорвали. Если на машину нет документов - гранату в нее. Варварство. Они уедут, а нам работать с людьми. Местные и так настроены вовсе не дружелюбно.
Очень много работы докторам. Часто выезжают на прием в село, с 2 до 5 вечера ведут прием в отделе. Пациентов много, лекарств мало.
27 февраля 2000 г.
У Внутренних войск ЧП, пропал солдат с поста. Пока не нашли. Снова прошла информация о готовящейся провокации. С 11-го поста докладывают о передвижении боевиков в районе восточных склонов. В стереотрубы их хорошо видно. Выходят с седловины по 5 - 10 человек и спускаются в рощу. Дали координаты морпехам. Пока огня не открывают, уточняют обстановку.
К вечеру выяснилось, что это была разведка ВДВ. А если бы шарахнули? Тут, к сожалению, такое часто бывает.
28 февраля 2000 г.
В расположении 21-го парашютно-десантного полка обнаружен труп. Выехала СОГ (следственная оперативная группа. - Ред.), но десантники его уже похоронили. По их данным, ни рук, ни ног у трупа нет. Голова скальпирована. Кем был этот горемыка? Теперь уже никто не узнает.
С «зачисток» везут много оружия. Автоматы, гранаты, запалы, ножи, боеприпасы. Встречаются интересные экземпляры. У пацана отобрали РПГ-24 (ручной противотанковый гранатомет. - Ред.), уже на боевом взводе. По кому хотел шарахнуть? Другой принес продавать на КПП штык-нож и снаряженный магазин. Отобрали.
Молодежь здесь шустрая, наглая. За ними глаз да глаз нужен. На рынке так и норовят магазин отстегнуть или что-нибудь спереть. Познакомился с одним пареньком. 14 лет, зовут Магомед. Басаева ругает, называет козлом. Семья большая, голодает. Сам обтрепанный. Дал ему по банке сгущенки и тушенки, он семечками угостил. Знает, что я майор, хотя звезд на погонах не ношу и по званию при нем меня никто не называл. Разведка работает.
(продолжение следует)
Евгений Норин
|
