Современная история подробно, но в иных эшелонах, опишет мрачную эпоху большевизма, эпоху кровавых деяний варваров ХХ века. Но для воссоздания этого времени, кроме сухих материалов, извлеченных из архивов, необходимы документы, написанные современниками под впечатлениями совершившихся событий.
30-го сентября 2010г. на Троицком кладбище Елабуги при скоплении народа, надгробным камнем был запечатлен подвиг священника о.Павла (Дернова) и трех его сыновей 17-ти, 18-ти и 20-ти лет. На черном граните выбиты их последние слова: «Они шли умирать… За Веру и Святой крест». Зачинателем этого стала внучка расстрелянного священника, из Санкт-Петербурга - Анна Сергеевна Филиппова, скопившая свои скромные средства.
В первых числах февраля 1918г. большевистский Совет Елабуги захватил власть, но через три дня население выступило и разогнало его. 26-го февраля прибывшая из Сарапула матросская фракция Ефима Колчина - 320 штыков при двух пулеметах, жестоко подавила выступление и за несколько дней, вернула большевиков к власти. Жителям было строго запрещено выходить на улицу.
Под пулемет были поставлены: сначала те, кто был «против», а затем и те, кто «за».
Уже 1-го марта газета «Труженик» с радостью сообщила, что «От начальника, посланного в Елабугу отряда красногвардейцев тов. Колчина, поступила телеграмма: «В Елабуге все спокойно. Власть в руках революционного штаба». «Покой» кровавого разгула генерал Молчанов - выпускник реального училища, в котором преподавал о.Павел, определял до 500 жертв.
Дочь и сестра несчастных - Варвара Павловна в 1976г. записала в дневнике: «Теперь, спустя шестьдесят лет, я понимаю, какое большое и важное обязательство брала на себя коммунистическая партия, забирая в руки этот разлив безначалия, анархии, общего распада и беспорядка. Мои представления о царе и революции были представлениями девочки десяти лет, выросшей в духовной, монархической семье и никогда не слышавшей ничего иного. Когда в городе кипели митинги, никто из нашей семьи, ни отец, ни братья в этом участия не принимали. В церквах вместо царя стали поминать какой-то «синклит».
Мои братья в это время учились в Петрограде. Борю не брали в армию по близорукости. Гриша поступил в Константиновское артиллерийское училище. Не помню, в каком месяце конца 1917г., он приехал домой в военной форме. Было беспокойно, по улицам ходили солдаты, иной раз баловались стрельбой. Папа в гневе как-то сделал такому солдату замечание. Солдаты стреляли в белый свет, так просто, это была еще одна из примет времени и выражение «беспорядка».
Вначале 1918г. в Киеве был убит Митрополит Владимир. Патриарх Тихон анафематствовал большевиков и приказал прочесть его «буллу» на торжественных служениях в храмах. Кто же ее произнесет?
Отец Павел Дернов! Известный всему городу оратор, человек, владеющий даром слова. Это было решение елабужского духовенства, которое обратилось к папе с просьбой сказать эту проповедь. И папа согласился. Я думаю, он хорошо понимал, на что идет.
Хорошо помню разговор между папой и мамой вечером. Говорила она очень взволнованно мама: «Что ты делаешь, у тебя дети!». Надо сказать, что я никогда не слышала никакой размолвки между родителями. Он уже решил для себя, принял на себя это обязательство, И, вероятно, не сомневался, что последует расплата.
И вот состоялось это торжественное служение в соборе. Отец вышел на амвон. Было это 10-го или 11-го февраля старого стиля 1918г. После торжественного служения состоялся крестный ход. Из церкви выносили хоругви, иконы, обычно наиболее почитаемые. Все духовенство выходило в облачениях. Крестный ход обошел церкви города. Около каждой останавливался и служился молебен. День был чудесный, солнечный…
Вечером 12-го февраля раздался звонок. Обыск продолжался всю ночь. Нашли пулеметную ленту, которую двоюродный брат мамы привез из Галиции в подарок моим братьям. Лента была пустая. В детской маленький Сережа сказал им: «У нас здесь ничего нет», но солдат перебрал весь детский хлам. Нашел в ящике письменного стола золотое кольцо с камнем и сказал: «Уберите, пропадет, еще на нас подумаете».
Не могу вспомнить, как скоро, но стало известно, что папа расстрелян на р.Тойме у мельницы, а мальчики сидят в каком-то Комитете. К вечеру тело папы было привезено, обмыто, облачено в священнические одежды и положено на стол. Есть предположение, что его не расстреляли, а закололи штыками. Во всяком случае, у него была одна огнестрельная рана на лице на вылет со щеки на щеку. То ли удостоверялись, что жив, то ли добивали.
Через несколько дней после похорон маме сказали, что можно съездить на мельницу. Оказалось, что на льду Тоймы громадное кровавое пятно. Мама зачерпнула этого кровавого снега. Помню, как хозяин мельницы убеждал маму, что он все видел, и что когда отца привезли, то он просил дать ему возможность исповедаться. Он и перед такой смертью хотел, чтобы ему отпустили грехи, согласно его нерушимой вере.
Братьев среди бела дня повели по берегу на расстрел. Вели по дамбе и все это видели. Они кричали для передачи маме, что они идут умирать за Веру и Святой крест. Есть множество свидетелей этого смертного пути. Братья, во всяком случае, думали, что именно так надо идти умирать. И я думаю, что именно так и никак иначе.
Их расстреливали спешно. Борю добивали по голове. У Гриши было что-то страшное - его застрелили разрывной пулей в затылок и, разлохматили весь низ лица, челюсть, язык. Он лежал с толстой повязкой на лице. Говорят, что Сеня в последний миг испытал ужас смерти, ему за неделю до этого исполнилось всего семнадцать лет. Его тоже убили разрывной пулей. Лицо его было единственное из всех четверых цело и спокойно. Отец с закрытым воздухом лицом, так хоронят духовных. Есть фотография всех четверых на столе. Во время войны, когда боялись, что немцы ворвутся в Ленинград, одна скверная баба сказала, что маме нечего бояться, надо только показать немцам эту фотографию.
Мы уже знали, что мальчики убиты, но никто не мог решиться рассказать маме. И в дверь из маленькой прихожей вышел дедушка Аркадий Иванович. Он держал перед собой руки с полу сжатыми кулаками. И мама закричала: «Убиты?» И дедушка сказал: «Да, Анюта, расстреляны!». Мама воскликнула: «Да будет воля Твоя!».
По воспоминаниям местных жителей старшие братья были убиты мгновенно. Для гимназиста потребовался второй винтовочный залп, так как при первом он отвернул голову.
Отдельные штрихи оставил и «Отчет из «Церковных ведомостей» № 15-16 1918г. «О.Павел был расстрелян в пять часов утра. Труп хотели бросить в прорубь, но увидевшие это крестьяне не позволили надругаться над телом священномученика. Когда арестованные дети узнали, что их отец убит, то один из них не выдержал и назвал красногвардейцев «душегубами». Этого было достаточно.
Представьте себе, - пишет автор. - Яснее представьте себе эти живые картины нашей ужасной действительности, когда в доме достойного священнослужителя из доброй духовной семьи, известной во всем крае, лежат четыре трупа невинных жертв, лежат без гробов. И поставьте перед собой вопрос: не вопиет ли эта кровь убиенных и эти рыдания оставшихся сирот к небу, и не звучат ли нам, еще живым, укором».
Кто сегодня, из облаченных в рясы растерзанных священников, согласится на подобный акт самопожертвования – неизвестно. Но даже девяносто три года не отделяет нас от подвига о.Павла, канонизированного РПЦ (З) в 1981г., который всем показал пример жизни и смерти во Христе.
