Купить печатную версию
По давно неметеному школьному двору, поднимая столпы пыли, трое мальчишек гоняют поставленное на колёсики чучело российского президента. На шее чучела висит табличка с неизменным «Путин – х…ло», и этот же боевой клич выкрикивают дети, ожесточённо пиная врага.
- Путин – х…ло! – орут, стуча в барабаны, толпы «политически грамотной» молодёжи, идущие по улицам, но отчего-то не спешащие отстаивать незалежность на фронте.
А на улицах, на центральных улицах Киева растяжки всё с тем же, но для лживого приличия «оцензуренным» лозунгом: «Хутин – пуйло!» И какая разница, что улицы те не метены, что на них процветает грабёж и бандитизм?
Вчерашние «майданщики», самовольно сшибавшие «баблишка» в тёмных переулках, теперь сорганизовались и занимаются привычным делом не по собственной инициативе, а выполняя заказы щедро платящих боссов. Расколошматить битами чей-то ресторанчик, приглянувшийся боссам или не заплативший дань? Пожалуйста! С большим нашим удовольствием! Захватить какой-нибудь заводишко? Не вопрос! Героям слава! Милиционеры, как водится, наблюдают за всем со стороны. Впрочем, достаётся и им. Те же «герои» с битами идут в отделение и, популярно пояснив стражам порядка, кто здесь власть, «отжимают» у них табельное оружие…
Но это всё мелочи жизни. А главное, что «птн – хло». «Ла-ла-ла-ла-ла-ла». Этот хит сезона орут скачущие до треска трибун болельщики на стадионах. Им измалёваны стены домов. Он красуется на майках, в которые рядятся целыми семьями, и на обнажённых грудях бесноватых девиц, обливающих себя свиной кровью у Лавры в знак омовения «неньки» кровью юго-восточных москалюк-сепаратюг. Впрочем, девицы, конечно, не бесноватые. Они – честные патриотки. Например, некоторые из них недавно в рамках сбора средств на АТО провели акцию мойки машин лифчиками в полуобнажённом, скромно говоря, виде. Шофёры, конечно, не упускали случая за свои кровные гривны облапать патриоток за все обнажённые части тела, которыми они расстилались по капотам…
- Почему украинские женщины самые красивые? Потому что в Европе инквизиция истребила ведьм, а у нас они все уцелели! – вещает пышнотелая экскурсовод перед интуристами.
И сразу понимаешь – права! Действительно, здесь они уцелели все. И потому превратилась Украина в одну сплошную Лысую гору.
Полуголые патриотки в стриптиз-клубах прикрывают срам трусиками и лифчиками цветов национального флага. И это не считается надругательством над ним, как и покраска в жёлто-синие цвета мусорных баков и общественных туалетов.
Интересная настала жизнь в Киеве 2014 года. Толпы киевлян устремились к Днепру – мыться, стирать. А что делать, если такое благо цивилизации как горячая вода, приказало долго жить? «Вода станет тёплой, если её подогреть!» - мудро изрёк мэр славного города. Хорошо бы ещё, чтобы было, на что греть в условиях тотальной невыплаты зарплат и пенсий…
Политическая атмосфера оживляется, как всегда, мордобоем народных избранников и митингами голодных избирателей. Митингуют чернобыльцы, митингуют нуждающиеся в лекарствах и сложных операциях больные, митингуют не получающие зарплат бюджетники… А ещё – матери и жёны бойцов АТО. Нет-нет, они тоже патриотки! Они не против войны! Они не против, чтобы чужие дети по эту сторону фронта погибали сами и убивали чужих детей по ту сторону фронта. Лишь бы их собственные дети вернулись домой и более не рисковали жизнью во имя торжества «неньки». Конечно, если бы их детям была гарантированы жизнь, то любящие мамаши были бы согласны и на то, чтобы сами они убивали чужих детей. Но этих-то гарантий и не давала очередная «бандитска влада». Мэр славного города успокоил женщин, что это не страшно, что у их сыновей и мужей нет бронежилетов, ибо главный их бронежилет – это жёны и матери, которым государство непременно выплатит большую компенсацию за погибших родных, что, ясное дело, должно вдохновлять героев на подвиг защиты родины.
Но всё это опять же мелочи. Зато целая индустрия работает теперь по увековечиванию новой украинской мантры: «птн-хло». Конфеты, унитазы, коврики, плакаты, куклы… Кажется, что Путин повсюду, и любой древний божок мог бы позавидовать такой славе. Что бы ни случилось в «неньке», во всём виноват Путин. Нацгвардейцы и правосеки обвиняют друг друга в работе на Путина, агенты Путина сидят в правительстве, Раде, ВСУ и СБУ… И только светлые силы «наших западных союзников» могут спасти Украину от этого чудовища.
Иногда, правда, в порядке исключения здравые голоса всё-таки раздавались с экрана телевизора. Чаще всего то был голос отставного генерала Бурмака, занимавшегося ныне обменом пленных. Бурмак прямо заявлял, что на Юго-Востоке нет сепаратистов, а есть простые люди, которые хотели быть услышанными, но к голосам которых остались глухи. Само собой, патриоты приходили от подобных заявлений в буйный гнев…
Ирина Ростиславовна знала Виктора Бурмака много лет. В самой первой её группе он был одним из лучших учеников, бывал у неё дома. Её муж, офицер Советской армии, фронтовик, помог Виктору подготовиться к поступлению в училище и долгое время оставался его наставником. Кто бы мог подумать, что служить Бурмаку придётся уже совсем другому отечеству… Муж Ирины Ростиславовны умер после распада Союза – не выдержало сердце. Виктор часто навещал её, помогал в трудную пору, но со временем стал появляться всё реже, хотя исправно звонил три раза в год: на Новый год, на День Рождения и на День Учителя…
Теперь Ирина Ростиславовна отправилась к нему сама, видя в своём прежнем ученике единственного человека, способного помочь её беде.
Виктор Григорьевич Бурмак занимал небольшой кабинет в одном из офисных зданий недалеко от центра столицы. Свою старую учительницу он принял сразу и с возможным радушием:
- Дорогая Ирина Ростиславовна, какая неожиданность! Рад видеть вас. Простите, что сам не удосужился проведать вас в этой круговерти.
- Что ты, Витенька. Я же понимаю, как ты занят. Это я должна извиняться, что тревожу.
Витенька уже перешагнул полувековой рубеж. В меру дородный мужчина с приятным округлым лицом, он выглядел теперь уставшим и осунувшимся. Знать, нелегко было ему взирать на окружающее безумие да ещё пытаться хоть что-то сделать в нём…
- Не хотите ли чаю, Ирина Ростиславовна?
- Нет, благодарю. Я ведь к тебе, Витенька, по делу пришла. С челобитной, можно сказать.
- Да я уж догадался, что не просто так, - вздохнул Бурмак. – Только я ведь не президент и не министр. Мало чем могу помочь.
- Ты честный человек, а это сейчас значит гораздо больше.
- Я слушаю вас, Ирина Ростиславовна.
- Два моих внука сейчас находятся в зоне АТО. По разные стороны баррикад. Об обоих я уже давно не имею известий. Я должна знать, что с ними. Я готова ехать туда сама, но не знаю, как…
- Ехать туда вам не надо, - покачал головой Бурмак. – Вы не можете представить, что там творится. Это настоящий ад…
- Слава Богу, Валентин Фёдорович не дожил до этого кошмара.
- Да, я сам не раз вспоминал его в последнее время… Он уже двадцать три года назад понял, к чему мы идём. А мы не понимали. И я не понимал. Думал, ничего, будем жить отдельным государством, как-нибудь всё образуется. Вот оно и «образовалось»! – он пристукнул кулаком по столу. – Я ничего не могу обещать вам, Ирина Ростиславовна, кроме того, что сделаю всё от меня зависящее. Напишите мне всё, что вы знаете о месте пребывания ваших внуков, и когда они последний раз выходили на связь…
- Я уже всё написала! – откликнулась старая учительница и достала из сумки тонкую папку: - Здесь все сведения, которые мне удалось узнать самой, и фотографии. Лёнечка записался в батальон какого-то Гетмана. Он уже неделю не отвечает на звонки. Только смс-ки приходят. «Жив, здоров, не волнуйтесь». А я не могу не волноваться. Чувствую, что что-то случилось. И с ним, и с Олежкой… Что-то страшное…
- Не нужно предаваться панике раньше времени. На войне не всегда есть возможность позвонить родным, - сказал Бурмак ободряюще. – На днях я как раз еду туда и попытаюсь выяснить их судьбу. Если они в плену, то, обещаю, что сделаю всё, чтобы их оттуда вызволить.
- Спасибо тебе, Витенька! Ты моя единственная надежда! – Ирина Ростиславовна всхлипнула и быстро утёрла глаза платком.
- Пока, к сожалению, не за что, - отозвался Бурмак, мягко пожимая её руку.
Возвращаясь от генерала, Ирина Ростиславовна зашла в Лавру. Лавра! Вечное и неистребимое свидетельство о едином русском мире, едином русском народе, ложью разделённом на враждующие между собой «нации», вечный, завораживающий символ высоты и красоты русской верной Христу души.
А кто-то нам твердит: «Да вы – толпа!
За вами никого и ничего,
И весь ваш путь - звериная тропа,
Вы варвары – не более того».
А кто-то мчится нас разъединить:
На северных, на южных разделить,
Перекусить родства живую нить
И все былое напрочь очернить,
Ошельмовать, опошлить, осквернить.
И снова слышу предков трубный глас:
«Не гнись, не трусь, своим путем иди,
Знай, мы сильней, они слабее нас.
Уверенно в грядущее гляди.
В борьбе мы закалились с давних пор,
Единством наша сила велика.
Вовек не заглушить наш мощный хор,
И вместе с Лаврой нам стоять века.
Расправить плечи время настает,
Пришла пора подняться в полный рост,
Нас к этому история зовет,
И прошлое незыблемо встает,
И к будущему ладит крепкий мост.
Я взлететь от радости готов,
И столько я сейчас сказать хочу,
Что нету в мире подходящих слов.
Я молчу, восторженно молчу...
А Лавра рвется, рвется в небеса,
За землю, зацепившись, набегу.
Я гляжу, гляжу во все глаза,
И снова наглядеться не могу![1]
При вспоминании этих чудных строф любимого актёра на глазах у Ирины Ростиславовны навернулись слёзы. Как ни прекрасны иные монастыри, но ничего прекраснее парящей над берегом Днепра Лавры не создавал человеческий гений, озарённый божественным вдохновением, - в этом старая учительница была убеждена. И в этом чувствовался ей залог того, что однажды русская земля вновь станет единой под сенью этой великой святыни. Об этом и о своих пропавших без вести внуках долго молилась она перед слывшей чудотворной иконой Божьей Матери «Печерская похвала».
| 
