В «Очерках русской смуты» генерал Антон Иванович Деникин, бывший командующим Добровольческой армией, дает характеристику одного из белых офицеров. И та же оценка в значительной мере может быть отнесена и к Заурбеку Асланбековичу Даутокову-Серебрякову: «…был молод, малого чина и военного стажа и никому не известен. Но проявлял кипучую энергию, смел, жесток, властолюбив и не очень считался с моральными предрассудками. Одна из тех характерных фигур, которые в мирное время засасываются тиной уездного захолустья и армейского быта, а в смутные дни вырываются кратковременно, но бурно на поверхность жизни».
А непосредственно о Заурбеке Даутокове-Серебрякове и довольно подробно рассказал после гражданской войны в своих воспоминаниях белый генерал А. Г. Шкуро, бывший непосредственно его командиром с ноября 1918 года по середину января 1919-го.
«Консервативные слои кабардинцев сгруппировались вокруг ротмистра Серебрякова-Даутокова, офицера русской службы, служившего во время германской войны в Кабардинском полку… — читаем в «Записках белого партизана» Шкуро.
Во время революции энергичный, образованный и неглупый Даутоков, обладавший к тому же красноречием, пользовался большим доверием среди всадников. По своим взглядам он был сторонником тесного единения с Россией, с предоставлением Кабарде неширокой местной автономии. Не будучи сторонником политической реставрации, он полагал, что лишь Всероссийское учредительное собрание правомочно разрешить форму правления. Когда восстала против большевиков Терская область, Даутоков решил поднять восстание и в Кабарде».
Итак, кто же был на самом деле Даутоков-Серебряков?
Александр Никифорович Серебряков происходил из кабардинского дворянского рода Даутоковых. Родился в 1886 году в городе Моздоке. Его отец, войсковой старшина Терского казачьего войска, был православного вероисповедания. Александр Серебряков окончил Оренбургское казачье училище. После производства в офицеры Серебряков совершенно сознательно взял вакансию на Персидскую границу. Как он сам впоследствии говорил, — «только там было движение воды», то есть только там время от времени грохотали пушки и стучали пулеметы. Оставаться в России с возможной перспективой участия в подавлении гражданских беспорядков ему не улыбалось. К тому времени старший брат Хаджи-Мурат находился в Персии. Их хутор после смерти отца пришел в запустение. В то время в Персии шла «нелегальная война». Там полагались высокие оклады. Александр Никифорович в самый короткий срок завоевал общие симпатии и полкового начальства, и общества господ офицеров и казаков. К концу второго года своего пребывания в Персии он уже исполнял обязанности сотенного командира. И его сотня — в строевом и боевом отношении была из лучших, если не лучшей. В боевой обстановке недостатки Александра Никифоровича — вспыльчивость, властность, самонадеянность — приобрели оттенки достоинств. Свободное от службы время он посвятил литературе — общей, военной, политической. Устав знал «на зубок». От подчиненных требовал расторопности, сообразительности, стойкости и, что главное, инициативности. Условия ведения войны в сильно пересеченной местности, в горах были им изучены в точности. Впоследствии во время гражданской войны это знание ему чрезвычайно пригодилось. «В строю у Серебрякова служить было тяжело — вспоминал впоследствии друг и сослуживец Серебрякова, Константин Чхеидзе, — но вне строя — танцы, гармоника, зурна, бубен, песни и так далее сменялись кричащей и развлекающей чередой».
С самого начала Первой мировой войны в 1914 году Серебряков в составе Горско-Моздокского казачьего полка участвовал в боевых действиях на Юго-Западном фронте. Когда в январе 1915 года в бою в Галиции погиб его младший брат, корнет Георгий Серебряков, служивший в рядах Кабардинского конного полка знаменитой «Дикой дивизии», Александр обратился к командиру Кавказской туземной конной дивизии великому князю Михаилу Александровичу с просьбой о его переводе в Кабардинский полк. Пока в штабных инстанциях принималось решение, сотник Серебряков был тяжело ранен в бою и попал в госпиталь. В январе 1916 года последовал его перевод в Кабардинский полк. Серебряков получил назначение в 3-ю запасную сотню, формировавшуюся в Нальчике, где стал помощником сотенного командира с правом «командующего сотней».
В Нальчике Александр Серебряков, переименованный из казачьих сотников в поручики, будет оставаться до весны 1917 года. В то время Александр Серебряков женится на дочери балкарского таубия Люце Мисаковой, принявшей фамилию мужа.
Только в апреле 1917 года поручик Серебряков, будучи командиром 4-й запасной сотни, попадает на фронт, приведя в Кабардинский полк 115 всадников. Потом был приказ по Кавказской туземной дивизии от 8 мая 1917 года, из которого следовало, что поручик Александр Никифорович Серебряков «с 5 сего мая перешел в религию предков мусульман, получив имя Заурбек, отчество Асланбек с прибавлением фамилии деда Даутоков-Серебряков». В конце июля он принял под свое командование 3-ю сотню Кабардинского конного полка, а 29 августа приказом по Армии и Флоту был произведен в штабс-ротмистры.
После октябрьского переворота Кавказская туземная дивизия была расформирована, Заурбек Даутоков-Серебряков оказался не у дел и вернулся в Нальчик.
На Тереке после провозглашения Советской власти стал «апробироваться опыт» работы большевиков с казачеством Дона и Кубани. В казачьи станицы посылались отряды, которые грабили и расправлялись с недовольными новой властью. Станичные земли и имущество, отобранные у терских казаков в нарушении декрета «О земле», раздавались чеченцам и ингушам за «поддержку и верное служение советам».
Это решение съезда послужило поводом к вооруженным столкновениям, которые затем переросли в восстание. Почти в один день восстали такие станицы, как Георгиевская, Незлобная, Подгорная, Марьинская и Бургустанская. 18 июня в Моздокском районе поднялись казаки станицы Луковской, которые после кровопролитного боя овладели городом Моздоком, началось формирование боевых сотен. Во главе восставших стал собравшийся 23 июня 1918 года в Моздоке казачье-крестьянский съезд Советов, который принял постановление о полном разрыве с большевиками. Основной лозунг съезда был — «За Советскую власть без большевиков». На съезде было организовано Временное народное правительство Терского края, которое возглавил инженер левый эсер Георгий Бичерахов.
Одновременно с этими событиями полковник Кубанского казачьего войска А. Г. Шкуро с верной ему сотней казаков берет Ессентуки и Кисловодск, но за нехваткой сил вскоре вынужден их оставить.
Все эти события по времени совпали с началом 2-го похода Добровольческой армии А. И. Деникина на Кубань.
К началу июля 1918 года восстание распространилось почти по всем казачьим станицам Терека. Красные части, возглавляемые бывшим штабс-капитаном Егоровым, отошли к Минводам и образовали фронт на реке Золке. Восставших активно поддерживали многие осетинские аулы и селения, уже успевшие узнать все «прелести» большевистской политики.
Тем же летом, в августе, в Кабарде поднял восстание штабс-ротмистр Кабардинского конного полка Заурбек Даутоков-Серебряков, установивший контакт с Георгием Бичераховым. В казачьей станице Солдатская он сформировал свой отряд «Свободная Кабарда», откуда вступил в Кабарду и начал продвижение к Нальчику. К Даутокову-Серебрякову примкнули многие его бывшие сослуживцы по Кабардинскому конному полку и почти все полковые офицеры, это позволило ему сформировать два полка добровольцев: 1-й состоял лишь из узденей и помещиков, 2-й из крестьян и добровольцев.
У него не хватало лишь денег для приобретения оружия и на ведение войны. Даутоков-Серебряков вступил в конспиративную связь с проживавшим в Кисловодске бывшим командиром Кабардинского полка графом Илларионом Илларионовичем Воронцовым-Дашковым. Граф выехал к генералу Лазарю Бичерахову, занимавшему в то время Петровск (Махачкалу), и просил его прислать Даутокову-Серебрякову денег. Бичерахов послал Даутокову с Воронцовым-Дашковым несколько миллионов.
Воспользовавшись тем, что красные части отвлечены в боях с повстанцами, ротмистр Заурбек Даутоков-Серебряков со своим отрядом занял Баксанский округ и направился к Нальчику. «В день, когда в Нальчике узнали о наступлении Заурбека, — вспоминает Константин Чхеидзе, — это было 24 сентября (по старому стилю), состоялся митинг на площади и концерт-бал в реальном училище. На митинге клялись задушить «гидру кабардинской контрреволюции», «очистить Кабарду» от «банд» Серебрякова. Коммунист Видяйкин утверждал, что взятие Заурбеком Нальчика есть «сон серой кобылы». Тем не менее большевики лихорадочно готовились к обороне. Они располагали батальоном пехоты в 400-450 человек. Кроме пехоты у большевиков была конница, численность которой определить невозможно. Сами большевики до боя хвастались, что они выставят в поле около тысячи шашек. Но когда сотни отряда Заурбека разбили пехоту, атаковали конницу, то в этой коннице не было и 300 человек. Нальчикская милиция заявила большевистскому командованию о своем настойчивом желании охранять слободу. В поле они не вышли. При взятии Нальчика они сопротивления не оказали. Со стороны большевиков защищать Нальчик силами, не превосходящими в 2-3 раза силы наступающих, было безумием; и даже предательством со стороны вождей, пославших «красных бойцов» умирать; они же сами благополучно бежали в горную Осетию к керменистам».
Утром 26 сентября 1918 года Серебряков занял Нальчик и учинил расправу над партийными и советскими работниками, не успевшими бежать в Осетию. Своим рейдом он на время отвлек силы красных частей, действовавших на левом фланге восставших.
Когда Терское восстание потерпело поражение, Даутоков-Серебряков покинул Кабарду. Так, 16 ноября 1918 года части 11-й Красной Армии овладели административным центром Кабарды Нальчикской слободой, а к концу ноября и всем Нальчикским округом. Серебряковцы, преследуемые красными частями, уходили за пределы Кабарды и горными перевалами пошли на соединение с отрядами полковника А. Г. Шкуро в Баталпашинский отдел.
12 января 1919 года в ходе общего наступления Добровольческой армии на Северном Кавказе Кабардинская конная бригада в составе двух полков под командованием ротмистра Заурбека Даутокова-Серебрякова с боем занимает Нальчик, выбив из слободы красные части.
«После очищения Кабарды от большевиков — писал в последствии А. Г. Шкуро … все полагали, что именно Даутоков-Серебряков, и никто иной, будет назначен ее правителем. Однако у Даутокова было много врагов в штабе Главнокомандующего, доказывавших там, что он будто бы авантюрист и демагог».
Тем не менее, 19 января главнокомандующий Терско-Дагестанской областью генерал-лейтенант Владимир Платонович Ляхов издал приказ. Согласно ему, правителем Кабарды назначался полковник, вскоре ставший генерал-майором, Тембот Жанхотович Бекович-Черкасский (до апреля 1917-го известный как Николай Федорович). Его помощником по военной части с правами командира бригады становится ротмистр Даутоков-Серебряков. С февраля, назначенный начальником «экспедиционного отряда», он ведет борьбу со «сторонниками большевизма» — красно-повстанческим движением в Кабарде и Балкарии. И как сказано в белогвардейском документе, его «знали как беспощадного начальника», что являлось трагическим проявлением братоубийственной Гражданской войны.
Летом 1919 года полковник Заурбек Даутоков-Серебряков, командуя бригадой, участвовал в боях с красными войсками под Царицыном. И там 27 августа в районе Котлубани погиб в неравном бою с превосходящим по численности полком красной кавалерии. Тело его было привезено в Нальчик и похоронено на кладбище Вольного аула.
Эдуард Бурда | 
