Купить

22 июля на блокпосту Нацгвардии в Старобешевском районе Донецкой области был замучен коммунист В. М. Ковшун. Утром изувеченное тело с многочисленными гематомами и огнестрельными ранениями ног и грудной клетки было обнаружено в луже крови.

30 июля на своей пресс-конференции прокурор Запорожской области Александр Шацкий сообщил, что сотрудники СБУ задержали 53 человека по подозрению в диверсионной деятельности и сепаратизме.

2 августа генпрокурор Украины Виталий Ярема озвучил статистику «охоты на ведьм». Он отметил, что правоохранительными органами принимаются максимально возможные меры по противодействию проявлениям сепаратизма и терроризма: «По таким фактам зарегистрировано более 2 тысяч уголовных производств, разоблачено в совершении преступлений почти 1,5 тысяч человек, направлено в суд около 40 обвинительных актов». В целом начато свыше 60 уголовных производств за совершение государственной измены, около 40 производств — по фактам дезертирства, уклонения от военной службы и халатное к ней отношение. 

В августе 2014-го Служба безопасности Украины задержала первого секретаря Волновахского райкома Компартии Украины Сергея Филиндаша. Задержание на самом деле было похищением: коммуниста схватили на глазах жены и детей ворвавшиеся во двор его дома люди в масках и увезли в неизвестном направлении. Филиндаша обвинили в организации антиукраинских мероприятий в Волновахе и призывах к отделению Донбасса. А также в участии в организации «псевдореферендума и создании ячейки террористической организации „Донецкая народная республика“ на территории Волновахского района».

21 октября глава СБУ Наливайченко заявил, что за государственную измену были привлечены к ответственности 47 бывших работников силовых структур.

38-летняя жительница Харькова Юлия Колесникова пропала 22 октября. Мать, Вера Леонидовна Слепух, сразу же написала заявление об исчезновении дочери… А увидела ее только 28 ноября, во время заседания Киевского районного суда: меру пресечения для арестованной избирали спустя 38 дней после ареста-похищения.

«Колесникова, заметная участница харьковских протестов, еще и активно помогала беженцам… Чтоб поддержать Юлю, в суд пришли ее единомышленницы. Все говорили о том, что Колесникова выглядит изможденной (после суда в соцсетях появились ее фото, до ареста и 28 ноября, — нынешнюю Юлю узнать трудно). Люди возмущены и еще одним обстоятельством. Юле вменяют в вину подготовку подрыва памятника древнегреческой богине Ники на шаре (он же памятник Независимости «Летящая Украина»). Подозревают ее в том, во что верится с трудом… Между тем буквально накануне судебного заседания по делу Колесниковой окружной админсуд признал незаконным снос памятника Ленину. И исполнители на свободе; а идейный вдохновитель, подписавший постфактум распоряжение о сносе памятника, до сих пор мнет губернаторское кресло…

Вера Слепух рассказывает «Свободной прессе»:

— Мы живем в пригороде. Когда Юля пропала, утром приехали следователи из поселка Солоницевка. Я сказала, что никаких известий о ней нет. Они забрали ее расческу, зубную щетку... И после этого у нас со следователями никаких контактов не было. Они не искали ее. Они просто звонили и спрашивали: «Ничего не слышно о ней? Не объявлялась?» Потом, через два дня, вдруг пришла SMS-ка: «Мама, я уехала в Белгород. Не волнуйся, буду через неделю». Но такое же сообщение пришло и матери ее гражданского мужа. А Юля никогда не называла ее «мамой». И я понимаю, что это не Юля писала.

5 ноября у нас в доме был обыск. Когда они пришли, человек шесть-семь и понятые, предъявили удостоверение, я испугалась. Думала, что ее труп нашли. Спрашиваю: «Вы мне скажите, она жива или нет? Вот этот шабаш для чего?». Они сказали: «Ее у нас нет. Если найдем на территории, контролируемой Украиной, — мы вам сообщим в первую очередь».

А потом, вскоре после обыска, мне позвонила женщина из Луганской области, Светлана. Она сказала: «Вера Леонидовна, не волнуйтесь. Юля в СБУ. Я сидела с ней в одной камере». И рассказала, что Юлю задержали 22 октября (неслучайно у меня тогда сердце екнуло). Она была с Юлей в камере, — кажется, до 7 ноября. Потом ее обменяли… И вот накануне этого суда следователь приходит и говорит: «Я вам принес самую хорошую новость за этот месяц. Ваша Юля задержана». Рассказывает: дескать, она пыталась уйти куда-то в Луганск и ее задержали вчера… Я ее увидела в суде — ужаснулась: во что она превратилась, как похудела, черная вся… Может, били ее? Почему ее не показывали? Сколько людей пропавших — как это так?

И в чем ее обвиняют?! Сейчас говорят, что хотела взорвать памятник. Когда обыск был, говорили: подозревают, что какие-то железнодорожные колеи она взрывала. Нашли тогда ленту георгиевскую и флаг с Лениным… А потом нашли какой-то пластилин. Сказали, что это взрывчатка. Руслан, ее муж, работал в органах, теперь пенсионер. И мне трудно представить, чтоб в его доме под подушкой хранились взрывчатка и какой-то детонатор. Это в голове не укладывается. Я не верю им. Как можно им верить, если ее задержали 22 октября, больше месяца скрывали это, а в конце ноября сообщили, что задержали вчера?!

Женщина из Луганской области, сокамерница Колесниковой, о которой говорит мать, — это Светлана Коноплева. Ее задержали еще летом (как депутата парламента ЛНР). В октябре перевели из Краматорска в Харьков. 7 ноября обменяли. Во второй половине ноября в интернете появилось видео-интервью с ней. Там Светлана Коноплева говорит о своем пребывании в изоляторе временного содержания СБУ в Харьковской области: «24 октября, когда я туда переехала, она (Юлия Колесникова — авт.) там находилась уже две ночи… Когда мы обратились к следователю, он сказал, что никто не знает, где вы находитесь, никто вас не регистрировал. Поэтому найти вас — нет никакой возможности… Мы слышали, как привозят и увозят мужчин… И все они заходили с той винтовой лестницы, по которой прошли мы. То есть они тоже не проходили регистрацию». В этом же интервью Коноплева, рассказывая о Колесниковой, заявила: «Я настаиваю на том, что она находится во второй камере».

Так совпало, что адвокату Александру Шадрину, представляющему в суде интересы Веры Слепух, матери Юли, — пришлось защищать и других политзаключенных, таинственно исчезавших в Харькове: проректора Славянского университета Алексея Самойлова и Игната Кромского (Топаза). Правда, у нового дела есть существенное отличие. Самойлова и Кромского сначала арестовывали, избирали меру пресечения содержание под стражей. А когда, наконец, суд принимал решение выпустить их из-под стражи, арестованные пропадали в «недрах» СБУ. А дело Юлии Колесниковой началось с исчезновения-похищения — и только месяц спустя дошло до «судебных формальностей» с мерой пресечения. Александр Шадрин говорит о том, почему стало возможным неделями и месяцами скрывать неучтенных арестованных, таких как Юлия Колесникова:

— 8 ноября был провальный мониторинговый визит в Управление СБУ в Харьковской области сотрудников Секретариата Уполномоченного Верховной Рады по правам человека. Они в СБУ никого не нашли. Отчитались, что на момент их визита без предварительного предупреждения — «ни одного задержанного в изоляторе не содержалось». А в это время Юлю и остальных незаконно задержанных переместили на несколько этажей вверх в помещение типа актового зала.

«СП»: — Что с ней происходило после исчезновения, во время пребывания в изоляторе?

— За 38 дней она потеряла 18 килограммов и состарилась лет на десять. Говорит, что ничего не ела в этот период. У нее черепно-мозговая травма. Вменяют приготовление к теракту. Якобы ее целью должен был стать памятник Независимости «Летящая Украина».

28 ноября состоялось заседание Киевского районного суда: избрали меру пресечения - содержание под стражей. Плюс обязали провести судебно-медицинскую экспертизу и проверку по поводу содержания в изоляторе с 22 октября. Единственная «поблажка» — удовлетворили ходатайство по поводу нахождения вне металлической клетки (унижает достоинство арестованной) во время заседания: положительно сказалось присутствие представителя из Комитета ООН по правам человека.

«СП»: — Что кроется за схожестью этих политических дел: системный подход к их штамповке?

— Все очень похоже на 30-е годы прошлого века, увы. На допросах то и дело спрашивают: «Общались ли вы с тем-то на политические темы?»

Что касается «неучтенных» арестованных. Европейский суд по правам человека одним из самых тяжких нарушений права на свободу считает случаи незарегистрированного задержания. Тяжесть заключается в абсолютном бесправии таких лиц. И обычно влечет за собой «паровозом» и нарушение иных статей Конвенции: 3-й (пытки и нечеловеческое обращение), 8-й (право на уважение частной и семейной жизни), а иногда даже и 2-й (право на жизнь). Именно поэтому должен эффективно работать национальный превентивный механизм. Нормы Конвенции — это те минимальные требования, которые должны соблюдать все государства -члены Совета Европы.

Однако в последнее время Украина отдаляется от Европы все дальше: это и принятие закона о превентивном задержании до 30 суток по постановлению прокурора, и невозможность избрания альтернативных мер пресечения по некоторым категориям преступлений (причем в этом списке не все из них являются тяжкими). Но несмотря на широкие полномочия, правоохранительные органы умудряются нарушать даже это. Какие цели преследуются, догадаться нетрудно: повышение раскрываемости, выбивание признательных показаний, фальсификация доказательств стороны обвинения, стремление сломить волю задержанного лица».[i]

14 ноября в СБУ был до смерти замучен дончанин Александр Агафонов. За три месяца до этого его жена Яна родила в Белоруссии сына. Александр приехал уже после родов – забрать семью. Возвращались домой через Харьков. На девятом блокпосту под Изюмом их остановили и без объяснения причин доставили в РОВД. В телефоне Александра обнаружили контакт ополченца с позывным "Скорпион". И это стало поводом для вызова сотрудников СБУ. Больше живым Александра Яна не видела. Объяснение, что "Скорпион" – одноклассник, не устроило.

«Я встала перед ними на коленях с грудным ребенком на руках, и попросила вернуть моего мужа. Они сказали, что убили его», - рассказывала Яна в интервью Грэму Филипсу.

Допрос, судя по кадрам, снятым уже в донецком морге, проводили с пристрастием. Глубокие раны на руках и ногах, гематомы. Следы — как будто под ногти загоняли спицы. Друзья, которые забирали тело, могут лишь предполагать, чем можно нанести подобные травмы.

«Они его просто забили до смерти. Когда они приехали — они его пытали. Когда они привезли сюда тело — у него даже пятки синие были, подошва синяя была. У него на руках от уколов, от… я не знаю… под ногти ему там загоняли или уколы, или спицы какие-то — там дырки. На каждой косточке — дырка, дырка, дырки. Они его пытали так, как когда, наверное, была война, не пытали, как они его пытали», - говорит Яна.

11 ноября в Закарпатье сотрудники СБУ явились с обысками к русинскому писателю И.Ю. Петровцию, о чем подробно рассказал он сам.

Показания потерпевших

«В шестом часу утра 11 ноября 2014 в двери моей ужгородской квартиры позвонили … Открыв дверь, я увидел целую группу «мужчин в штатском» … Так это действительно была группа офицеров СБУ, целых — шестеро…

Мне показали подписанное судьей Ужгородского районного суда А.А. Придачук решение об обыске в моей квартире.

Уважаемого читателя сразу же рассмешу цитатой из этого постановления о главной причине обыска: «В настоящее время Петровций И.Ю. знаком с отдельными планами российской стороны по дестабилизации ситуации в регионе …»

А вероятно что вы, уважаемый читатель, думали: Петровций И.Ю. — Никакой себе, некий … Аж — нет: вон какой я — «во всеведении»!..

Что касается всеведения несколько иной, я подтверждаю мое всеведение планам киевско-галицкой хунты по дестабилизации ситуации во всей Украине, и — особенно по-животному жестокой! — В Донбассе и Подкарпатской Руси. Все это я чувствую делом — на себе!

Здесь же мне приходят на ум слова советника председателя СБУ Марьяна Лубкивского, буквально на днях очень серьезно сказанные о том, что «сейчас по всей Украине готовятся производства уголовных дел, возбуждаемых против тех, кто недоволен национальной политикой руководства и социально-экономическим уровнем жизни украинского.

Обыск в моей квартире длился пять с половиной часов.

Само собой, что ничего уголовно компрометирующие меня в моей квартире не нашли, так как кроме книг там ничего нет: во всех трех комнатах, а также в коридоре на всех стенах от пола до потолка на полках в два ряда стоят книги, и только — книги!

Лет шесть назад на протяжении семи месяцев я систематизировал мою библиотеку, и все книги по моей личной системе разложил на полках.

За пять с половиной часов шесть офицеров СБУ мою систему полностью уничтожили — что то искали...

Правда, мне так и не сказали, ЧТО именно…

Однако, в конце обыска у меня изъяли мой личный компьютер, мой мобильный телефон, целую кучу разных моих писаний…

Здесь же выписали повестку, согласно которой я должен явиться на допрос в СБУ 13-го ноября в десятом часу утра.

Само собой, что в отрицательном настроении я пошел на работу, а вернувшись вечером, начал наводить хоть какой-то порядок в том, что оставили мне незваные «гости».

И внезапно обнаружил отсутствие на моем рабочем столе авторучки «Паркер», несколько лет назад подаренной мне мужем моей племянницы Ирины.

Кстати, я сам не мог себе позволить купить за сто двадцать четыре доллара такое дорогущее вечное перо, ну, и кроме того, эта авторучка для меня дорогая как подарок родного человека.

Однако, ни вечером 11 ноября, ни в течение следующего дня мое вечное перо «Паркер» я найти не смог. Правда, осталась на столе парадная подарочная сумочка с изысканным футляром и запасками для моего «Паркера».

И тут я вспомнил, что в ходе обыска моего «Паркера» несколько раз брал в руки офицер СБУ по имени Андрей…

А сейчас несколько слов о подписанном судьей Придачук А.А. постановлении на обыск моей квартиры.

Прежде: сначала указывается, что Петровций И.Ю. проживает в «квартире № 8 по адресу: г. Ужгород, ул Черновола, 9», далее: «Петровций Иван Юрьевич зарегистрирован и проживает по адресу: г. Ужгород, ул. Грушевского, д 45, кв. 10», а еще дальше: в «м. Ужгород, ул. Грушевского 9, 8»

И как это безпекаши при такой адресной неразберихе нашли меня?! — Прям удивительно…

Думаю, что к написанию и подписанию этого «постановления» судья Придачук А.А. выпил не менее литра Осийский самогонки, и то — без закуски: трезвый человек такой идиотской путаницы не напишет и не подпишет…

Ну, и — пунктирно — то, кроме выше уже сказанного! — В чем по просьбе СБУ меня обвиняет Придачук А.А.

Оказывается, что Петровций И.Ю..:

— высказывается по поводу признания русинов отдельной национальностью;

— не признает унитарности Украины;

— противодействует «галицкому вторжению» в Закарпатье;

— создает негативный образ Украины и украинцев».[ii]