В начале января 1826 года мирная жизнь вблизи Бердичева была неожиданно нарушена. В связи с декабрьскими событиями 1825 года в Петербурге, в Черниговском пехотном полку вспыхнул бунт. Решительными действиями ге­нерал-майора барона Ф. К. Гейсмара, командира 2-й бригады (Мариупольский и Белорусский полки), возмущение было быстро подавлено. С несколькими эскадронами Мариупольцев, Белорусцев и Александрийцев Гейсмар атаковал шестиротное каре пехоты, после чего мятежники бросили оружие и сдались.

10 января того же года на место полковника Снарского командиром полка был назначен пол­ковник И. И. Кизмер (из л. гв. Уланского пол­ка, служивший до того л. гв. в Конно-Егерском полку). В январе же, 28-го числа, на имя генера­ла от кавалерии графа Витгенштейна был дан Высочайший рескрипт, который гласил: «Граф Петр Христианович! Во внимание к знаменитым

услугам, оказанным Вами Отечеству, назначил Я Вас Шефом Мариупольского Гусарского Пол­ка, неоднократно отличавшегося противу непри­ятеля под предводительством Вашим, с тем, чтобы оный назывался впредь полком имени Вашего». С этого дня Мариупольский полк стал называться «ГУСАРСКИМ ГЕНЕРАЛА ГРАФА ВИТГЕНШТЕЙНА полком», а 22 августа, когда граф был произведен в генедал-фельдмаршалы, полк принял имя «ГУСАРСКИЙ ФЕЛЬДМАР­ШАЛА ГРАФА ВИТГЕНШТЕЙНА полк».

6 декабря 1827 года на место полковника Кизмера полковым командиром был назначен полковник барон Корф (из Александрийского гусарского полка, прежде служивший л. гв. в Уланском полку), которого сменил 9 ноября 1828 года полковник Арсеньев (тоже из штаб-офицеров Александрийского гусарского полка). 20 декабря присвоен на гербы и пуговицы № 4-й.

14 апреля 1828 года был обнародован мани­фест о войне с Турцией, и гусары фельдмарша­ла Витгенштейна, в составе 3-й гусарской диви­зии (3-й корпус ген. Рудзевича), 27 мая принимают участие в форсированной переправе че­рез Дунай у Сатунова. 1 июня 3-я гусарская дивизия заняла Бабадаг, 4-го числа — Козлуджу и 6-го вошла в Енибазар; участвовала в сра­жении (8 июля) у Буланлыка, а затем, в отряде генерала Ридигера, в экспедиции для занятия Цареградской дороги и воспрепятствования при­бытию турецких подкреплений к крепости Шумле. В августе и в сентябре Мариупольцы при­нимали участие во всех делах вблизи Шумлы, а в октябре, с дивизиею, расположились на зим­ние квартиры в Ромнах и Бузиени. Весною 1829 года Мариупольцы снова участники всех дел около Шумлы, кроме известного дела гусар у Эски-Стамбула, когда Мариупольский полк был в отделе в с. Праводах. Затем вместе с армией полк переходит Балканы и вступает в Адриа­нополь, где 2 сентября был заключен мир.

Едва вернувшись из Турции и став на квар­тиры в Волыни, Мариупольцы вновь двинулись в поход, на этот раз против восставших поляков. В январе 1831 года они вошли в состав отряда ген. Ридигера (в районе Локачи-Бубново-Устилуги, Волынской губ.), имевшего задачу защи­щать наши границы от вторжения польского генерала Дверницкого на Волынь и в Подолию. 6 апреля Мариупольцы приняли участие в деле у Боромлей, когда Ридигер перешел р. Стырь, и 7-го числа у Новоселок, где Дверницкий потер­пел поражение. Были Мариупольцы и во всех других делах до ухода Дверницкого в Австрию. После этого похода полк стоял на квартирах в г. Красноставе, Люблинской губ., в котором был расположен штаб 3-й гусарской дивизии.

В 1833 году гусарские дивизии были упраз­днены, и гусарский фельдмаршала графа Вит­генштейна полк, вместе с Белорусским гусар­ским полком составили 1-ю бригаду 3-й легкой кавалерийской дивизии. 21 марта на гербы и пуговицы присвоен был № 5-й, полк приведен в состав 8 действующих и одного запасного эс­кадронов, для чего к нему присоединен 3-й ди­визион упраздненного Дерптского конно-егерского полка, знаки отличия которого остались за Мариупольцами. Таким образом, 8 серебря­ных труб с надписью «Дерптского конно-егерского полка, 21-го февраля 1816-го года» (полу­ченные Дерптскими конно-егерями за Лейпциг и Ла-Фер-Шампенуаз) поступили в Мариуполь­ский полк.

16 июня 1834 года, по случаю возведения гра­фа П. X. Витгенштейна в княжеское достоин­ство, полк принял наименование — «ГУСАР­СКИЙ ФЕЛЬДМАРШАЛА КНЯЗЯ ВИТГЕН­ШТЕЙНА полк».

В 1837 году Мариупольцы приняли участие в известном Высочайшем смотру у г. Вознесенска, около которого была собрана почти вся ар­мейская регулярная кавалерия. Представлял полк командир его, полковник Василий Дмитриевич Богушевский (из штаб-офицеров Тверско­го драгунского полка).

7 июня 1843 года, по случаю кончины фельд­маршала князя Витгенштейна, полк принял прежнее свое имя «МАРИУПОЛЬСКИЙ ГУ­САРСКИЙ», но уже через три недели, 30 июня, полк получил нового шефа — Гессен-Кассельского принца Фридриха, супруга третьей доче­ри Императора Николая Павловича, Великой княжны Александры Николаевны (1825-1844). Полк стал именоваться — «ГУСАРСКИЙ ПРИНЦА ФРИДРИХА .ГЕССЕН-КАССЕЛЬСКОГО полк».

В Венгерскую кампанию 1849 года Мариу­польцы выступили в поход в составе 3-й легкой кавалерийской дивизии (ею командовал извест­ный кавалерийский генерал — Иван Петрович Оффенберг, впоследствии, с 13 ноября 1861 г. по 15 февраля 1869 года, второй шеф Мариуполь­ского полка), входившей в 3-й корпус генерала Ридигера. 3 июля, при поражении Гергея у Зайцена, Мариупольцы участвовали в атаке на вен­герскую кавалерию у с. Харста. Командовал полком в то время полковник Иван Николаевич Манкошев.

В 1854 году Мариупольцы были назначены в состав армии, действовавшей против турок, и из Минской губ., где была расположена дивизия (район Слоним-Новогрудок-Несвиж), двинулись к берегам Дуная. В ночь с 10 на 11 марта, пе­рейдя из крепости Измаил на остров Чатал, полк принял участие в переправе через Дунай и взятии крепости Тульчи. Командиром полка в то время был полковник Константин Федоро­вич Решетилов.

В 1856 году, 17 апреля, номер полка был из­менен и вместо номера 5-го на гербы и пуговицы был дан № 4-й. 26 июня полк приведен в состав 6 действующих и 2 резервных эскадронов, 18 сентября того же года — в состав четырех дей­ствующих и 2 резервных эскадронов, а 10 мар­та 1857 года к имени полка было прибавлено его старое имя — «Мариупольский» и, таким обра­зом, полк стал называться — «МАРИУПОЛЬ­СКИЙ ГУСАРСКИЙ ПРИНЦА ФРИДРИХА ГЕССЕН-КАССЕЛЬСКОГО полк». В 1858 г. пол­ком командовал полковник барон Александр Карлович фон Тетенборн (сын известного пар­тизана в 1812-1813 гг., генерал-майора барона Фридриха Карла фон Тетенборна). При новом распределении полков по дивизиям полк вошел в состав 2-й легкой кавалерийской дивизии. В 1863 году полк принял участие в военных дей­ствиях против восставших поляков, находясь небольшими частями в различных отрядах и, между прочим, в отряде генерал-лейтенанта Костанды, который действовал в апреле меся­це у м. Коло, а затем — в Оссовских лесах про­тив повстанческих партий Юнга и Оборанского. После этого похода полком командовал полковник Вильгельм Карлович Ольдекоп, который сдал полк (23 апреля 1866 г.) полковнику Ио­сифу Владимировичу Гурко, произведенному в 1867 году в генерал-майоры с оставлением в должности командира полка. В 1868 году И. В. Гурко был зачислен в Свиту, и Мариупольский полк принял в командование флигель-адъютант полковник Гавриил Емельянович Павленков. В это время полк состоял в 4-й кавалерийской ди­визии (с 1864 года). С 25 марта 1864 года полк принял название — 4-Й МАРИУПОЛЬСКИЙ ПРИНЦА ФРИДРИХА ГЕССЕНСКОГО полк», а с 1 июля 1867 г. «ЛАНДГРАФА ФРИДРИХА ГЕССЕНСКОГО».

В Освободительную войну 1877-1878 гг. Ма­риупольцы в составе 4-й кавалерийской диви­зии приняли участие в отражении атаки армии Османа-паши у д. д. Пелишаты и Згалевицы (19 августа), а затем вошли в состав сводного кава­лерийского отряда генерала Крылова, имевше­го задачу прервать пути сообщения турок с осажденной Плевной. Командовал в это время Мариупольцами флигель-адъютант полковник Густав Оттович Штакельберг, принявший полк от полковника Льва Ивановича Филиппова. 8 сентября Мариупольцы участвовали в горячем кавалерийском деле у д. Ракитны, а 19-го, в от­ряде полковника Левизав Менара, способство­вали захвату большого неприятельского продо­вольственного транспорта у д. Радомирца. Отме­тим также лихие действия полка у д. д. Горник и Луковица. После сдачи Плевны один эскадрон Мариупольцев был послан (7 декабря) в поиск из Берковца через проход Св. Николая к Пироту для связи с сербскою армиею. За доблестную службу во время Освободительной войны Ма­риупольскому полку был пожалован Георгиев­ский штандарт с надписью: «ЗА ОТЛИЧИЕ В ТУРЕЦКУЮ ВОЙНУ 1877-1878» с юбилейною Александровскою лентою (Высочайшая грамо­та 28 июля 1878 г.).

Вернувшись в Россию, полк стал на кварти­ры в г. Белостоке. В 1880-х годах, 4-м армейским корпусом, в который входил Мариупольский полк, командовал М. Д. Скобелев. Доблестный генерал любил посещать во время маневров полк, многих офицеров которого он знал лично по минувшей войне.

18 августа 1882 года гусарские полки были обращены в драгунские, и Мариупольский полк принял название — «12-й ДРАГУНСКИЙ ЕГО КОРОЛЕВСКОГО ВЫСОЧЕСТВА ЛАНДГРА­ФА ФРИДРИХА ГЕССЕНСКОГО полк». Вместо синего с золотом доломана Мариупольские гуса­ры одели драгунскую форму: им был дан на во­ротники, обшлага, шапку и околыш фуражки коричневый цвет; прибор остался золотой. В 1884 году умер Ландграф Фридрик Гессенский и полк получает наименование — «12-й ДРАГУН­СКИЙ МАРИУПОЛЬСКИЙ». 25 марта 1891 го­да полку жалуется имя его прежнего шефа фельдмаршала князя П. X. Витгенштейна — «12-й ДРАГУНСКИЙ ГЕНЕРАЛА ФЕЛЬДМАР­ШАЛА КНЯЗЯ ВИТТГЕНШТЕЙНА». В это время полком командовал полковник Павел Адамович Плеве. Впоследствии произведенный в чин генерал-майора он был назначен на долж­ность начальника Николаевского кавалерийско­го училища. Из полка он взял с собой для ко­мандования эскадроном юнкеров в училище ко­мандира 1-го эскадрона ротмистра Василия Ва­сильевича Хмелева. Начальником училища он был с 1895 по 1899 год; впоследствии был коман­дующим 5-ю, а затем 12-ю армиею в Великую войну. 27 января 1893 года П. А. Плеве сдал ко­мандование полком полковнику Дмитрию Вик­торовичу Крыжановскому. Во время его коман­дования, Генерал-Инспектор кавалерии Великий Князь Николай Николаевич делал полку смотр. Во время учения Великий Князь все время по­сылал своего адъютанта к полковнику Крыжа­новскому с разными указаниями. Это очень нер­вировало последнего, который в конце-концов вышел из терпения и крепко выругался. Адъю­танту пришлось оставаться при нем до оконча­ния учения. Великий Князь не реагировал на это, потому что смотром полка остался доволен. В январе 1900 года полк принял полковник Александр Николаевич Горчаков, а затем пол­ковник Фельдман. В 1897 году форма драгун­ских полков была изменена. Мариупольский полк получил на воротники и на тулью фураж­ки белый цвет; прибор стал серебряным. 8 сен­тября 1897 года полк выделил один эскадрон на сформирование 53-го драгунского (ныне 16-го уланского) Новоархангельского полка, 16 июля 1891 года — эскадрон на формирование 48-го драгунского (ныне 15-го гусарского) Украинско­го полка, а 4 декабря 1901 года — один взвод на формирование 55-го (ныне 20-го) драгунского Финляндского полка.

6 декабря 1907 года возродились гусарские полки, и Мариупольский полк именуется «4-м ГУСАРСКИМ МАРИУПОЛЬСКИМ ГЕНЕРАЛФЕЛЬДМАРШАЛА КНЯЗЯ ВИТГЕНШТЕЙНА полком». Свои синие доломаны Мариупольцы одели в 1908 году в командование полком пол­ковника Николая Сергеевича Плаутина. Затем полком командовал полковник Александр Апполинариевич Красовский. Полковник Красовский блестяще обучил полк, — настолько, что его приезжали смотреть боевой ген. Лечицкий с Дальнего Востока и полк. Маннергейм, как зна­токи, и оба остались от полка в восторге. На вой­ну в 1914 году полк выступил с командиром полковником Николаем Васильевичем Кирил­ловым, который был убит осколком гранаты в том же году близ гор. Ариса в Восточной Прус­сии и награжден посмертно орденом св. Георгия 4-й степени. Несколько позднее, при форсировании долговременных проволочных заграждений между бетонными блокгаузами в лесу, был ранен разрывной пулей в сердце корнет Оль­шанский; через год он вернулся снова в полк. В 1915 году, движимая патриотическим чувством только что окончившая гимназию в Витебске Ольга Шидловская, стремясь попасть в ряды действующей армии, испросила разрешения Верховного Главнокомандующего на вступление добровольцем в исторический 4-й гусарский Ма­риупольский полк, в котором в свое время сра­жалась знаменитая Надежда Дурова — корнет Александров. По получении разрешения 11 ию­ля 1915 года она была зачислена в полк добро­вольцем рядового звания в 4-ый эск. ротмистра Новова, под именем Олега Шидловского. С пол­ком она проделала всю кампанию в 1915-1917 гг., участвовала во всех боях полка, была произве­дена в старшие унтер-офицеры и награждена георгиевскою медалью и георгиевским крестом 4-й степени.

Во время войны 1914-17 гг. полк находился на юге северо-западного и северного фронта, принимая участие в боевых действиях в соста­ве 4-й кавалерийской дивизии.

В своих воспоминаниях полковник В. К. Данич отмечает, что в начале войны русская ар­мия, в частности кавалерия и 4-ая кавалерийския дивизия, была недостаточно осведомлена о способах обороны немцев в Восточной Пруссии, где она должна была действовать. Так, еще в апреле месяце 1914 года, Генерального штаба полковник Дорофеев, из штаба 6-го армейского корпуса, в который входила 4-я кавалерийская дивизия (он был раньше старшим адъютантом штаба 4-й кавалерийской дивизии), делал офи­циальный доклад о последних немецких мане­врах, состоявшихся в предвидении войны с Рос­сией и о будущих действиях немцев в ней. Со­гласно этому докладу, в Восточной Пруссии опушки лесов были минированы, объезды мо­стов с обеих сторон, так же как и объезды их через речки затянуты проволокой, — для поме­хи действиям конницы. Все это оказалось не­правильным, так как на самом деле южные и восточные районы имели долговременные за­граждения специального характера, зигзагами, с бетонными блокгаузами на углах, фланкиру­емыми пулеметными гнездами, на юг, восток и запад, вдоль колючих заграждений среди лесов. Об этом нашим частям не сообщалось, так же как и об организованном всюду наблюдении жителями, связанными телефонами, снабжен­ными знаками для измерения расстояния дейст­вия артиллерии и особыми вышками, видимыми с нашей даже границы. Все это связывало дей­ствия всей нашей армии, и не только кавалерии. А наше командование, как оказалось, действо­вало по сведениям о последних маневрах нем­цев, сообщенных по дивизии за месяц до начала воины!? 4-я кавалерийская дивизии тяжело испытала все это на себе. Что делала наша раз­ведка и командование — непонятно!

«Шли серьезные бои армии генерала Ренненкамфа», пишет полковник Данич, «и, види­мо для обороны ее левого фланга, наша диви­зия была брошена на юго-запад Восточной Пруссии в целях произвести угрозу с юга тылу немецких армий, имея целью д. Бялу, занятую пехотой немцев, что подтвердила наша развед­ка. Обойдя по своей границе несколько запад­нее деревни Бяла, где была возможность неко­торого прикрытия лесом, мы с нашим полком в голове пошли в обход этой деревни. Численно­сти немцев в деревне разъезды выяснить не мо­гли, вследствие сильной охраны ее. Наш полк, прикрываясь группой холмов с севера на юг, стал в резервной колонне, имея несколько пра­вее и впереди себя пулеметную команду, заняв­шую позицию сразу за холмами. Командир ко­манды был штабс-ротмистр Невзоров. Началь­ник дивизии, ген. Толпыга, с ординарцем стал левее, для оценки всего положения. Ген. Мар­тынов, наш бригадный, с казачьим полком сразу после перехода границы должен был по прика­зу начальника дивизии первым демонстриро­вать нападение на Бялу с юга лавой всего полка, поддержанного взводом (2 пушки) артиллерии. Драгуны в конном строю обошли нас еще боль­ше на север, лесом, и должны были начать ата­ку после действия нашей артиллерии, ставшей сразу же левее — севернее — шагах в 40 от на­ших шести эскадронов. Все ждали действия ген. Мартынова, но он молчал. Драгуны красиво вы­скочили из-за кустов и галопом, построившись в разомкнутую резервную колонну, пошли в об­ход с севера дер. Бялы. Я с восторгом глядел на эту блестящую картину. Немецкая артиллерия открыла огонь по драгунам, но все были пере­леты за ними. Начальник дивизии приказал нашей артиллерии прикрыть драгун огнем, а пулеметчикам велел открыть огонь по восточ­ной опушке Бялы. Все были изрядно напряже­ны, но ген. Мартынов все молчал, лишь позднее взвод артиллерии открыл огонь по дер. Бяла, но было уже поздно. Драгуны ловко выверну­лись севернее и прошли за нами лесом. Немцы перенесли огонь на артиллерию и сразу уничто­жили, кроме 2 пушек, нашу артиллерию вдре­безги. Люди крайнего нашего 1-го эскадрона бросились с ротм. Нововым спасать тела разби­тых орудий. Я увидел, что перелеты пехотной стрельбы немцев в нашем эскадроне бьют все по головам сидящих на конях и дал команду лечь на шеи коней и лег сам. Поражения пре­кратились сразу. Тогда я крикнул Новову, — что ты делаешь? Ведь тела орудий все равно унести не можешь! Он одумался и отозвал лю­дей. Драгуны успели уйти за нами, затем сня­лась пулеметная команда и наш полк назначен был прикрывать отход. К этому времени немец­кая пехота стала наступать цепями на бывшую позицию пулеметчиков. Нашему 3-му эскадрону приказано спешиться и задерживать ее огнем. Остальные, подбирая раненых, ушли вслед за драгунами, как и сам начальник дивизии. Най­дя на холмах удобную позицию, я открыл при­цельный огонь и хорошо задержал немцев, на­блюдая гусар своих, говоря им стрелять толком, не торопясь, и поправляя их… Уходя из боя по­следним, я подобрал нескольких раненых ар­тиллеристов и своих гусар, забрав из ближай­шего села подводы, — между ними штабс-рот­мистра Леонтия Яновского с оторванной челю­стью, которого несли гусары на руках. Вскоре мой взводный, следивший за дозорными, увидал выходящих из деревни Вялы два немецких эс­кадрона, очевидно извещенных из ближайшей деревни телефоном о нашем отходе и пытав­шихся помешать нашему отходу из Пруссии. Шагах в ста от границы я увидел командира 2-го эскадрона Григорова, стоящего у опушки леса со спешенным эскадроном. Подъехав, я сказал ему: «Что ты делаешь, Сергей Григорье­вич? За мной уже идут 2 эскадрона немцев и вас перебьют!» Он, спешно подтянув подпруги, посадил кое-как эскадрон и галопом пошел за мной. Корнет Пашкевич не мог вскочить на ло­шадь, — у него оказалась слабо подтянутая под­пруга, — его взводный унтер-офицер буквально схватил его за шиворот, поднял на свою лошадь и спас его. Оглянувшись я увидел на месте 2-го эскадрона немцев, расправляющихся с оставши­мися еще там нашими людьми, которых немцы кололи пиками и рубили. Так как мы останови­лись и начали поворачиваться, немцы стали удирать за свою — нашу границу. Мы, подож­дав отставших людей 2-го эскадрона, увидали фельдшера и еще одного гусара, которых коло­ли и рубили немцы, чего видимо не умели де­лать! У колотого пикой фельдшера ран не на­шли, а лишь 4-6 синих точек на спине, а у дру­гого рубленого гусара — на плечах и спине по­лосы как от ударов бича, и мы все хохотали, узнав, что пики и сабли немцев не были остры­ми как наши. Последним подъехал взводный унтер-офицер, которого немец обхватил за шею, видно желая захватить его в плен. Но умный наш унтер, дав шпоры коню, поскакал галопом, направив коня правее одного дерева и оставив таким образом левее немца, который мордой въехал в здоровую сосну, чуть не свалившись с коня. Мы успели еще увидеть этого немца, пе­ресекавшего границу и державшегося за свою поганую морду! Спустя час мы догнали свой полк и этот последний эпизод вызвал много сме­ха и дошел даже до начальника дивизии, что несколько хотя бы скрасило нашу неудачную затею. Конница немцев окончательно потеря­ла какой-бы то ни было авторитет у нас. Во­обще мы очень редко видели немецкую конни­цу, больше лазая по проволочным заграждени­ям и встречая организованный отпор населе­ния».

Весной 1915 года командир бригады, Гене­рального штаба генерал Мартынов, решил ата­ковать село Вилленберг в южной части Восточ­ной Пруссии, находившееся на западной гра­нице района действий 4-й кавалерийской диви­зии. Согласно полученному приказу, 3-й эска­дрон в пешем строю атаковал село Вилленберг, чтобы отвлечь внимание немцев, а 5-й эскадрон Мариупольцев, построив фронт, как на учении, атаковал Вилленберг, имея на фланге команди­ра бригады ген. Мартынова. Немцы подпустили атакующих на половину пути к селу, укреплен­ному, как оказалось, проволочными загражде­ниями, открыли огонь и отбили атаку, нанеся

5-му и 3-му эскадронам потери. Это не помеша­ло штабс-ротмистру Высоцкому вынести ранен­ного в ногу генерала Мартынова и нескольких других раненых. Командир бригады получил золотое оружие, а командир эскадрона и штабс-ротмистр Высоцкий награждены были орденом св. Владимира. Участник пешей атаки этого се­ла полковник В. К. Данич вспоминает, что слу­чайно встретил потом в Германии немецкого пе­хотного офицера, оказавшегося командиром ро­ты, которую 5-й эскадрон атаковал под Вилленбергом. Этот немецкий офицер восхищался кра­сотой и стройностью атаки Мариупольцев, про­изведшей огромное впечатление на немцев, ко­торые удивлялись удали и храбрости русских гусар.

28 марта 1915 года полку повелено было име­новаться «4-м ГУСАРСКИМ МАРИУПОЛЬ­СКИМ ИМПЕРАТРИЦЫ ЕЛИСАВЕТЫ ПЕ­ТРОВНЫ полком». После полковника Кирил­лова временно командовал полком Влацлав Иванович Стегман, от которого принял в коман­дование полк полковник Африкан Петрович Богаевский, впоследствии атаман Донского Вой­ска. Позднее полк был переброшен к северу Се­верного фронта.

17 июля 1915 года вернулся в полк, после бо­лезни, командир полка полковник В. П. Чеснаков, принявший полк от полковника Богаевского. 18 июля разъездами Мариупольцев было об­наружено передвижение немецких партий на север, по большой дороге через с. Константино­ве близ реки Муши. Полковник Чеснаков при­казал сторожевому охранению войти в сопри­косновение с ними. Штабс-ротмистр. А. Булацель с 6-м эскадроном ротмистра Белевцова вы­полнил этот приказ, атаковав втянувшихся в се­ло Константиново немцев, но прикрытие обоза, — около роты пехоты, — оказало сильное со­противление, укрывшись в домах и канавах.

6-му эскадрону пришлось спешиться для боя. Вскоре на поддержку прибыл 5-й эскадрон.

Бой был закончен и обоз захвачен. Часть при­крытия была перебита, а 40 человек взято в плен, но штабс-ротмистр А. Булацель был смер­тельно ранен и вскоре скончался; посмертно он был награжден орденом св. Георгия 4-й степени.

В середине 1915 года, во время длительного летнего отступления армии и переброски полка в Латвию для задержки прорыва немцев, Мари­упольский полк переправлялся у селения Бергхоф через реку Двину по обстреливаемому нем­цами понтонному мосту. Трубачи играли вальс «Все для тебя», с тех пор называемый Мариупольцами в память этого события «Бергхофским вальсом». Переправа прошла успешно, бла­годаря стойкости и самопожертвованию прапор­щика Каринковского, который с 4-м взводом 2-го эскадрона сдерживал наступающую на мост германскую пехоту. Почти весь взвод погиб. За дело у дер. Бергхоф 13 августа прапорщик Каринковский, считавшийся убитым (но на самом деле попавший тяжело-раненым в плен), награ­жден был орденом св. Георгия 4-й степени и все гусары этого взвода были представлены к Георгиевским крестам (приказ по полку от 19 августа 1915 года). В 1917 году прапорщик Каринковский вернулся из плена инвалидом, без ноги, но, произведенный в корнеты, был зачи­слен во 2-й эскадрон и нес строевую службу на­равне со всеми. Старший унтер-офицер Волков из взвода прапорщика Каринковского спасся тем, что бросился вдоль лежащих в цепи нем­цев, чем избавился от обстрела и, использовав складки местности, доскакал до реки Двины, прыгнул с конем в нее и, благополучно переп­лыв ее, присоединился к полку.

Осенью 1915 года дивизия состояла в корпус­ном резерве севернее предмостного укрепления Икскюль и в конце ноября отошла в армейский резерв. До февраля 1916 года Мариупольский полк стоял в местечке Сиггунд, а за тем был пе­редвинут опять ближе к Икскюлю в распоряже­ние армейского корпуса. В самом начале мая ди­визия снова отошла в армейский резерв и прод­винулась к северу в направлении на ст. Зегевальд, а Мариупольский полк расположился в районе Лембург-Вальденроде. В половине июля дивизия была переброшена ночными перехода­ми в г. Ригу, где вошла в состав кавалерийского корпуса генерала Орановского (1-я, 2-я, 4-я и 5-я кав. дивизии). Полк разместился в рижском предместье Торенсберг. Корпус должен был участвовать в большом наступлении, целью ко­торого был прорыв германского фронта нашей пехотой и использование успеха набегом кава­лерии на Митаву. Но прорвать фронт пехоте не удалось, и собранный в лесах южнее Риги кор­пус вернулся на прежние квартиры.

В половине августа 1916 года 4-я кавалерий­ская дивизия была переброшена на восток в Ви­тебскую губернию, в район Креславки, а в ок­тябре перешла в район Крейцбурга, где смени­ла 14-ю кавалерийскую дивизию на Якобштадском предмостном укреплении и несла службу в окопах в течение 8 месяцев до смены ее пе­хотой.

Начиная с августа 1917 года, когда против­нику удалось во многих местах переправиться через Двину и проникнуть в тыл нашего разру­шенного фронта, кончилась позиционная обо­рона и начался период подвижной маневренной войны, в которой полк то нес службу стороже­вого охранения на участках, покинутых пехо­той, то вел разведку, рассылая разъезды в раз­ных направлениях.

Полковник Януш Эмануилович Бокщанин так описывает один пример деятельности наших разъездов: «В сентябре разъезд поручика Се­рова (от 4-го эскадрона) был окружен и выбит германским разъездом, о чем сообщил спасший­ся коневодный. Тотчас же я был выслан с но­вым разъездом, но дойдя до места схватки, от­даленного около 12 верст, я спустя несколько часов нашел только тела двух убитых гусар, а от местного жителя узнал, что поручик Серов и несколько гусар, все тяжело раненные, были вывезены немцами на подводе в направлении де­ревни, занятой германской кавалерией. Не дой­дя до этой деревни, я наткнулся на заставу с пулеметом, который своим огнем поднял трево­гу в деревне, откуда навстречу мне начали вы­скакивать всадники. Ночь наступала, и после короткой перестрелки я вернулся в полк, похо­ронив на обратном пути убитых гусар. Где это было не помню (Пор. Серов вернулся из плена в Добровольческую Армию). Несколько дней спустя я был в разъезде штабс-ротмистра Гордеева, в составе одного взвода (от 2-го или мо­жет быть 3-го эск.) и полувзвода 4-го эск., к ко­торому присоединился еще заблудившийся ун­тер-офицерский разъезд драгун. Застигнув врасплох эскадрон 6-го драгунского Ганновер­ского полка в маршевой колонне, мы атаковали его в конном строю лавой, разогнали и пресле­довали бежавших немцев до опушки леса, за­рубив нескольких, в том числе лейтенанта, взя­ли в плен 6 драгун и захватили десяток лоша­дей. За эту, кажется последнюю в полку кон­ную атаку штабс-ротмистр Гордеев и я получи­ли очередные награды». — Хотя это и была по­следняя атака Мариупольцев, но полк продол­жал оставаться в соприкосновении с противни­ком.

Несмотря на наступивший полный развал на фронте и в тылу, Мариупольский полк оставал­ся в прекрасном состоянии и не раз получал приказание вернуть пехоту на позиции.

В декабре 1917 года Мариупольский полк на­ходился в г. Верро; отсюда он распылился и Ма­риупольские офицеры стали разными путями пробираться в Добровольческую Армию. Была попытка спасти полковой штандарт. Поручик Я. Э. Бокщанин, уезжая в Польшу, снял его с древка и хотел провезти в Польшу. В дороге он узнал, что на границе большевики всех обыски­вают и даже раздевают до-гола. Он вернулся с дороги обратно в г. Псков и сдал штандарт ко­мандиру полка Генерального штаба полковни­ку Прокоповичу. Дальнейшая судьба штандарта неизвестна.

26 августа 1919 года, согласно приказу ата­мана Войска Донского, генерал-лейтенанта А. П. Богаевского, бывшего командира полка, в Стрельцовке, Донской области, было приступлено к формированию полка (одновременно с Чу­гуевскими уланами и Клястицкими гусарами). В июне 1920 года в д. Софиевке (Крым) полк был переформирован в дивизион, который вошел в состав 4-го кавалерийского полка 5-м и 6-м эс­кадронами. В ночь с 31 октября на 1 ноября он грузился на пароход «Русь» и 8-го числа при­был в Галлиполи. 12 ноября дивизион перефор­мирован в 5-й эскадрон 3-го кавалерийского полка ген. Барбовича и летом 1921 года, погру­зившись на пароход «Керасунд», прибыл в Са­лоники, а оттуда, через Гевегли, в Сербию, где и поступил на службу в пограничную стражу на итальянской границе, под командою полковни­ка Новова. Полковник Новов умер во Франции поздней.

В скобе штандарта Мариупольского гусар­ского полка: вензель Императрицы Елисаветы Петровны и Екатерины II и Императора Алек­сандра I и надписи: «1748, Бахмутский каза­чий, 1776, Полтавский пикинерный и 1806, Дерптский драгунский полки» ; «за отличие в Ту­рецкую войну 1877-78 гг.», «1884, 12-го драгун­ского Мариупольского полка».

Печатной истории Мариупольского полка не существует. Таковая начала составляться в 1908 году, но из-за начавшейся войны 1914 г. издана не была.

Настоящая статья составлена не по архив­ным материалам, а по существующим печатным трудам. Основой этой статьи является заметка, написанная Ю. А. Топорковым к двухсотлетне­му юбилею полка (1748-1948) и дополненная те­перь другими проверенными данными из раз­личных печатных источников, собранными кор­нетом И. Рубах, и сведениями, сообщенными офицерами Мариупольцами, собранными Кор­нетом А. Стацевич.

По поручению полкового объединения, составил Корнет Л. Шишков

В 1960 году, Полковым Объединением и се­мьями Мариупольских гусар, в храме Св. Сера­фима Саровского в г. Sea-Cliff в САСШ, в мо­литвенную память о Державном Шефе полка, была установлена икона Св. Елисаветы, с полко­вым знаком и серебряной доской с надписью: «В память Государыни Императрицы Елисаве­ты Петровны, Державной Основательницы и Шефа 4-го гусарского Мариупольского полка и всех офицеров и гусар Мариупольцев за Веру, Царя и Отечество на многих полях брани живот свой положивших, в смуте убиенных и в мире скончавшихся». Перед иконой сооружена худо­жественной работы лампада из полковых вензе­лей.

Центр полкового Объединения находится в Сан Франциско, Калифорния. США. Возглавля­ет объединение старейший Мариуполец полков­ник В. К. Данич.

http://lepassemilitaire.ru/4-yj-gusarskij-mariupolskij-imperatricy-elisavety-petrovny-polk-l-shishkov/