Если на материке ломать хребет справному крестьянству Советы начали в 1929 году (отчего Сталин и назвал его «годом великого перелома»), то в Камчатском округе к решению этой задачи приступили в 1930-м. Продолжен «великий перелом» был в 1931 году. В январе 1930-го, аккурат перед 1-й Камчатской окружной партконференцией, Москва распространила важное постановление «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству».

Конференция открылась похоронным маршем в память жертв социалистического строительства. Но, понятно, не узников ГУЛАГа и не кулаков», которым власть объявила настоящую войну. Жертвами считались коммунисты, погибшие на своем служебном посту во имя равенства и социальной справедливости
Изучивший постановление глава камчатских большевиков Зыкин бросил в зал конференции фразу: «Кулак бешено сопротивляется политике партии». Ее на лету подхватил тигильский делегат: «Каждое новое начинание имеет сопротивление со стороны кулака-оленевода и шамана». Однако тут же оговорился: «Наиболее развитой частью и знающей русский язык является главным образом кулак и зажиточные».
Усть-камчатский делегат пожаловался на бедноту района, что, не желая ссориться с кулаком, принимает его сторону при голосовании на сельских сходах. Товарищ из Большерецка тоже не обрадовал присутствующих: дескать, кулак что хочет, то и делает. Борьба с ним ранее не велась, «расслоения в деревне не видно», местные работники отрицали наличие в районе бедноты, с ними соглашался даже председатель окрисполкома.
Неутешительными были и другие выступления на темы коллективизации. «На местах не знают, кого принимать за бедняка. Некоторые слово «бедняк» принимают за обиду». «По обычаю камчадалов, с древних пор ведется воспитание беспризорного, который фактически является батраком. Но… когда спросишь, как тебе живется, то он говорит: хорошо. Попробуйте при таком положении выявить кулака».
Да-а… Недостаточно усвоил этот товарищ азы марксизма, невнимательно читал вождей, живых и мертвых. Ведь у товарища Ленина яснее ясного сказано: «Кулак – тот, который живет чужим трудом, который грабит чужой труд…».
Сколько таких людей жило на Камчатке накануне коллективизации, установить нелегко. Фамилии с ярлыком «кулак» встречаются в списках лиц, лишенных избирательных прав. Выявить и подсчитать «лишенцев» проще. Есть даже общесоюзная цифра, ее приводили на своих собраниях энкавэдэшники - «всего лишь 2,5 миллиона». Как я уже однажды писал, Сталин в беседе с Черчиллем, когда разговор зашел о человеческой цене коллективизации, выбросил вперед пальцы обеих рук, что означало «10».
Впервые показать камчатцам «звериную сущность сельских эксплуататоров» власти попытались еще в начале 1929 года. На 15 жителей с. Запорожья было заведено дело по подозрению в «организации кулацкой группировки в целях совместных антисоветских действий по срыву советских мероприятий (создания рыбартели. - В.П.) и преследованию представителей общественных организаций». У каждого из этих кулаков имелся 1 дом, 1(2) коровы, 1 лошадь, 1 нарта собак. В конце концов посадили только троих. По другой статье - «за контрреволюционную пропаганду», притом на 6 месяцев. В приговоре особого совещания при коллегии ОГПУ социальное положение осужденных не указывалось. И не случайно: Ф. Стельмашенко был каменщиком, А. Шараев - плотником, а И. Потужный – рыбаком-охотником.
Как же распределялось население камчатских сел по достатку перед коллективизацией? Вот документальные данные по некоторым населенным пунктам. Елизово - 40 хозяйств: 2 зажиточных,17 середняцких, 21 бедняцкое. Мильково - 67 хозяйств: 12 зажиточных, 30 середняцких, 25 бедняцких. Ключи - 94 двора: 13 зажиточных, 69 середняцких и 12 - беднота. В других селах наблюдалось иное соотношение. Так, в Паратунке 21 бедняцко-середняцкое хозяйство, других нет; в Верхне-Камчатске 1 кулак, 2 середняка, остальные – беднота; Кирганик - все хозяйства, кроме 2-х зажиточных, середняцкие и бедняцкие…
Весной 1930 года Усть-Камчатское районное бюро партии сигнализировало вышестоящим товарищам: «дифференциация деревни… обозначилась более резко и четко. В ряде сел имеются организованные действия кулаков и подкулачников против мероприятий советской власти». К таким действиям райбюро относило «попытки к осуществлению руководства селом кулаком Ушакевичем в Средне-Камчатске». Между тем, если верить анкете арестованного, И. Ушакевич проходил по делу, заведенному ОГПУ, как «середняк-единоличник». И избирательных прав, как некоторые другие, он не лишался. Из 59 «лишенцев» Усть-Камчатского района кулаков и членов их семей 28. Сведения имеются лишь о троих. Н. Борисевич (Козыревск) и А. Семенов (Усть-Камчатск) работали в своем хозяйстве, А. Подрезов (Черный Яр) рыбачил. В кулаки они попали, видимо, из-за нежелания вступать в «коллектив», а репрессированы по причине нелестных отзывов о колхозной системе как таковой.
Основатель села Жупаново (1907 год) слесарь-столяр-модельщик Алексей Никитин на момент ареста, 4 ноября 1931 года, являлся жителем Козыревска. В справке сельсовета для ОГПУ утверждалось, что он «имеет большой дом в 2.000 рублей, ванную комнату, теплый коридор, новую хорошую стаю, новый амбар, два балагана, слесарную мастерскую с полным оборудованием, курятник с 29 курами, 2 годовых поросят, имел 2 коровы, но 1 корову, вопреки обязательному постановлению правительства, без ведома сельсовета продал неизвестным лицам. Гражданин Никитин занимался частью огородничеством, применял наемный труд, частью занимался слесарным делом. Жена его брала подряды на стирку белья. Раньше и теперь держал столовников, также применяя наемный труд. С момента приезда на Камчатку… оба применяли наемный труд».
По словам самого Никитина, односельчанка Вера Алпаева мыла у него полы в мастерской, доила коров, носила воду, делала еще кое-что, но он ей хорошо платил и подарил теленка. В решении райисполкома от 10 сентября 1931 года о лишении прав голоса супругов Никитиных они выставляются мелкими эксплуататорами, скупыми до невозможности: прачка получила в награду старую одежду, другая женщина, чтобы перегнать молоко на никитинском сепараторе, отработала сутки на их покосе, один мужик целый день копал огород за бочку картошки…
Трудно заподозрить односельчан в повальной лжи. Но все же у некоторых из них нет-нет да проскальзывают завистливые нотки. Вслушайтесь, что говорит, например, бывший каппелевец (а значит, «замазанный») В. Юсупов: «…имея хорошую слесарную мастерскую - работает в ней, зарабатывая большие деньги, в то же время нанимает бедняков на хозяйственные работы. Жена имеет работниц. Все приезжие останавливаются у них. Она берет подряды на стирку белья, берет в 3-4 раза больше, наживая на этом прибыль. Он имеет хороший дом…надворную постройку, скот, и ни с кем не считается».
29 марта 1930 года бюро Камчатского окружкома ориентирует районы на «быстрые темпы» коллективизации, направляя всю работу «к политической изоляции кулачества». 19 апреля 1930 года ориентировки по коллективизации Камчатский округ перевыполнил: вместо 24 «организовано и оформлено по уставам» 27 колхозов. А к 1 января 1931 года начитывается уже…126 колхозов, в том числе 25 сельскохозяйственных, 43 рыбоохотничьих и 5 оленеводческих.
Из секретной резолюции бюро Камчатского окружного комитета ВКП(б): «Политическое состояние Камчатки к весне 1931 года характеризовалось резким обострением классовой борьбы, происходящей вокруг социалистического освоения Камчатки и колхозного строительства в особенности. Значительное засорение Камчатки антисоветским элементом, просачивание в среду сезонных рабочих кулаков с материка, оживление всех контрреволюционных сил в связи с агрессивно-провокационной политикой японцев, ряд крупнейших прорывов в выполнении хозяйственных планов - чрезвычайно осложнили политическую ситуацию Камчатки… Окружным отделом и Погранотрядом ОГПУ на основе изучения настроений всех слоев населения… антисоветского элемента был нанесен своевременный и ощутимый удар по контрреволюционным проявлениям на Камчатке. С особым удовлетворением бюро ОК отмечает своевременную ликвидацию крупной шпионско-вредительско-повстанческой организации на Камчатке, имеющей целью интервенцию со стороны Японии в 1931 году (речь о целиком сфабрикованном чекистами «Тигильском деле». - В.П.) и вместе с этим ликвидацию 11 контрреволюционных, кулацких группировок…
Значительные успехи в работе отдела-отряда бюро ОК отмечает в части очистки Камчатки от антисоветского элемента, в результате чего за зиму 1930 и 1931 годов изъято по делам о контрреволюционных преступлениях: кулаков местных - 26, кулаков, бежавших с материка - 19, бывших торговцев - 27, духовенства - 14, бывших белых - 9, бывших людей (чиновников) - 10, бывших полицейских - 2 и прочего антисовэлемента - 32…».
В начале 1930-х годов ОГПУ репрессировало более 300 человек. Порой «изымались» целые семьи. Братья Рукосуевы приехали на Камчатку с Енисея. Александр работал в Ключевском ЛПХ, Захар с Селиверстом - в Козыревске, в своем хозяйстве, возможно, заглядывали в гости к А. Никитину, брали книги - мастеровой человек вдобавок имел неплохую библиотеку. У старшего Селиверста было 6 детей, из них 4 малолетних. А вообще, их сибирская семья даже по тем временам считалась огромной - 21 человек. (Чуть ли не маленькое камчатское село.)
Их односельчанин Коверзин вспоминал: «Жили они одной семьей. Руководил дед, у которого было 4 сына, в том числе Захар и Селиверст. Занимались сельским хозяйством, зимой охотились, имели лавочку. Раскулачиванию семья не подвергалась. По характеру на Камчатке Рукосуевы Захар и Селиверст были выдержанными, спокойными людьми, распитием спиртных напитков не увлекались, с соседями и другими жителями п. Козыревского не ссорились. Работали на черновых работах. Разговоров на политические темы никогда не было».
Но бывает, человек молчит-молчит, но однажды взорвется, не в силах больше переносить зло, да еще в обличии справедливости. Отношение братьев к коллективизации запротоколировано в их деле. Сейчас уже не отделить зерен от плевел…
Захар: «Да, пропали крестьяне! Это все оттого, что народ боится власти. Взяли бы все и пошли заодно. Небось, со всеми не справились бы, да и армия против крестьян не пойдет». Александр: «Это ярмо для крестьян. Кто в этом разбирается, тот ни за что не пойдет: ведь это барщина - работай на привилегированную касту - на касту коммунистов. Я буду умирать с голоду, а не пойду в колхоз…». Селиверст: «С материка крестьяне бегут, и там было даже много восстаний. Теперь всем плохо живется, и народ начеку. Чуть если где заведется война, так крестьяне сразу присоединятся, и тогда свое возьмем, а пока приходится скитаться по Камчатке».
Кто из справных мужиков выражал недовольство коллективизацией - отправлялся по этапу. Кто молчал, того, ограбив подчистую, отрывали от родных мест и зашвыривали куда-нибудь в тайгу или голую степь - выживай как знаешь.
…До недавнего времени считалось, что выселением кулаков и их семей «в административном порядке» занималась милиция. Архив МВД, судя по его ответам, сведениями такого характера не располагает. Однако недавно совершенно случайно обнаружена копия документа, позволяющая посмотреть на эту проблему под иным ракурсом. Данный документ - телеграмма руководителя камчатских большевиков периода коллективизации. Привожу ее целиком, без малейших изменений.
«Усть-Камчатск ГПУ. 29 августа 1931. Якушин адрес оргбюро ВКП(б) Работа выселению кулаков проводится только линии ГПУ прекратите обсуждение этого вопроса сельских сходах». На документе приписка: «Расшифровал и подлинник сжег начальник МКПП Титаренко». Мне же остается расшифровать мало кому понятную сегодня аббревиатуру. «Морской контрольно-пропускной пункт». Хранится документ в фондах Государственного архива Камчатского края.
http://www.kamkrai.com/index.php?newsid=3851