Митрополит Харбинский Мелетий (Заборовский) (1868-1946) – фигурирует в показаниях А.К. Литвинцева в 1937 г.
http://ru.wikipedia.org/wiki/%CC%E5%EB%E5%F2%E8%E9_(%C7%E0%E1%EE%F0%EE%E2%F1%EA%E8%E9)
Архиепископ Евсевий (Рождественский) (1886-1937) – по его «делу» проходил в 1930-1931 гг. настоятель собора в г. Нерчинске протоиерей А.К. Литвинцев.
http://ru.wikipedia.org/wiki/%C5%E2%F1%E5%E2%E8%E9_(%D0%EE%E6%E4%E5%F1%F2%E2%E5%ED%F1%EA%E8%E9)
О епископе Дометиане (Горохове) и архиепископе Иннокентии (Летяеве) см. в Журнале по ссылкам ниже.
Кроме двух иерархов, в «церковную часть» "заговора" в Орлово-Розовском пункте Сиблага ноября-декабря 1937 г. (по которому проходил мой прадед И.И. Вениаминов), чекистами были включены и четыре священника Русской Православной Церкви.
- имеющимся в материалах дела биографическим данным, протоиерей Иван Прокофьевич Пихтовников родился в 1891 г. в деревне Пихторинко Чингурского района Свердловской области, образование – среднее, языков не знает, социальное происхождение из крестьян, имеет жену Марию Викторовну и девять детей от 1 до 21 лет. Служитель культа с 1913 г., на момент ареста – протоиерей. В прошлом Пихтовников был три года послушником в Белозерском монастыре (это обстоятельство почему-то заинтересовало «следствие»). Последнее его место жительства и служения - село Богородское Озеровского района Свердловской области, где он и был арестован 14 ноября 1936 г. 19 декабря 1936 г. он был осужден народным судом села Щучья Озеровского района Свердловской области за покупку краденых вещей по ст. 164 УК (карала за спекуляцию) на 5 лет ИТЛ и 5 лет поражения в правах. В анкетной части допроса указан и род занятий Пихтовникова в лагере – «общие физические работы под конвоем» (Л. 80-84). В лагере у Ивана Прокофьевича при обыске была изъята только «записка на татарском языке». (Л.81). О Пихтовникове не дали показаний ни «церковные», ни «светские» участники «заговора». Сам он, будучи допрошен следователем Логвиненко 1 декабря, дал подробные показания о «заговорщической деятельности» епископа Дометиана (Горохова), которые уже приводились выше. По протоколу допроса, Пихтовников после восстания в лагере должен был пойти в село и агитировать там местных жителей присоединиться. Рассказал Пихтовников и о своей «антисоветской агитации» в лагере, выразившейся в осуждении колхозов и жизни в них, рассказе о жизни крестьян при царском строе (подразумевалось, - лучшей, чем при советской власти). (Л.84-85 об.). К последнему можно отнестись с некоторым доверием, так как осуждение колхозной жизни было повсеместным явлением в советской действительности. Протокол об окончании следствия и предъявлении обвинения был предъявлен Пихтовникову 4 декабря. (Л.86). Он был расстрелян, вместе с почти всеми остальными фигурантами «дела», 20 декабря. О его реабилитации сведений нет.
Заметной фигурой «церковной» части «заговора» был протоиерей Александр Константинович Литвинцев. Согласно имеющимся в материалах дела биографическим данным, он родился в 1880 г. в г. Сретенске Нерчинского уезда Забайкальской области, происходил из духовного сословия, окончил духовную семинарию, языков не знал. Он также назван «художником-универсалом» и «любителем-художником в свободное время» со стажем 30 лет. С 1914 по 1930 гг., то есть 16 лет, Литвинцев был настоятелем собора г. Нерчинска. Одновременно ему удалось поработать 5 лет счетоводом в свечном складе, а также бухгалтером в приходском училище. Из данных о семейном положении следует, что у Литвинцева была жена Вера Александровна и 8 детей от 16 до 33 лет. В г. Нерчинске у Литвинцева был собственный дом. 25 декабря 1930 г. А.К. Литвинцев был арестован. Он был привлечен чекистами к групповому «делу» архиепископа Евсевия (Рождественского) (1886-1937). ("В 1930 году осужден по ст. 58-10 на 10 лет по делу епископа Рождественского в г. Нерчинске"). С 1927 г. владыка Евсевий был епископом Забайкальским и Нерчинским, с марта 1930 г. – архиепископом, с апреля он – архиепископ Шадринский, викарий Свердловской епархии. Таким образом, протоиерей А.К. Литвинцев был длительное время у него церковно-административном подчинении. В декабре 1930 архиепископ Евсевий был арестован, будучи обвинён в руководстве мифической «контрреволюционной монархической организацией». 22 января 1931 г. тройка при ПП ОГПУ по Восточно-Сибирскому краю приговорила владыку к 10 годам концлагеря. В апреле 1932 г. он был направлен в Юргинской лагпункт Сиблага (Мариинские лагеря, Кемеровская область).
В июле 1937 г. он, вместе с группой других священноцерковнослужителей (игумен Кирилл (Зеленин), священник М.Г. Гусев, иеромонах Кирилл (Зимин), а также бывших офицеров, был арестован в лагере. Из материалов дела: "Будучи размещены в одном бараке, з/к з/к Рождественский, Бокурский и другие ежедневно в обеденный перерыв и вечером в бараке вели к/р разговоры, дискредитировали вождей партии и правительства, вели разговоры среди лагерной массы о том, что вскрытого троцкистско-зиновьевского блока нет, а начинается новое пополнение лагерей, т.е. опять пойдет в тюрьмы масса невинных людей...". Из обвинительного заключения: "Отбывая место заключения в Юргинском ОЛП, находясь в общих бараках, объединились в к/р поповскую группу и открыто вели к/р разговоры против Советской власти, вели среди заключенных к/р агитацию, распространяли провокационные слухи о падении Советской власти..." 28 октября 1937 тройка УНКВД по Новосибирской области приговорила владыку Евсевия к расстрелу по обвинению в руководстве «офицеро-поповской контрреволюционной фашистской организации», и 5 ноября он был расстрелян.[i]
Что касается А.К. Литвинцева, то он 9 октября 1931 г. был осужден тоже тройкой при ПП ОГПУ по Восточно-Сибирскому краю к 10 годам лишения свободы «за контрреволюционную деятельность». Согласно его учетно-статистической карточке, в Орлово-Розовский пункт Сиблага он прибыл из тюрьмы г. Читы 29 октября 1932 г. Срок его истекал 25 декабря 1940 г., но, ввиду зачета рабочих дней, был сокращен до 6 марта 1940 г. В УСК обозначены и особые приметы Литвинцева – «рост – средний, телосложение - среднее, глаза - серые, нос короткий, прямой, особых примет нет». (Л.143, 145, 146).
По делу об «офицерском» заговоре в Орлово-Розовском пункте Сиблага НКВД отец Александр был арестован вместе с другими подельниками 24 ноября 1937 г. При обыске у него в бараке были отобраны деньги в портмоне и облигации, а также две пары очков в футляре, блокнот, по одному конверту, открытке, письму и бумаге, коробка для конвертов, маленькое зеркало и эмалированный чайник, про который имеется уникальная для таких протоколов запись, что он был «возвращен». (Л.144).
На Литвинцева были добыты «показания» от других заключенных. От «офицерской» части «заговора» про его участие рассказал на допросе 27 ноября бывший поручик В.А Лунев. Он назвал «попа Литвинцева» среди нескольких лиц, лично им «завербованных» в период с мая по ноябрь 1937 г. Литвинцеву он якобы дал особое задание: «.. а священнику Литвинцеву я приказал проводить в лагере антисоветскую агитацию, а в период восстания заключенных в лагерях приказал ему же охватить своим влиянием окружающее лагерь население (вольное), повести там наиболее активную работу по вопросу присоединения вольных граждан из сел и деревень к нашему повстанческому движению» (Л.115). То есть перед нами снова обычная схема участия священноцерковнослужителей в созданных убогой фантазией чекистов «заговорах». 28 ноября Литвинцева среди известных ему «заговорщиков» назвал Н.В. Николаев, отметив его связь с епископом Дометианом (Гороховым). (Л. 199, 199 об.). Из «церковных» участников «заговора» об участии Литвинцева показал на допросе 27 ноября архиепископ Иннокентий (Летяев) (Л. 69).
Допрос Литвинцева провел 26 ноября заместитель начальника 3 отдела УСК УНКВД по Новосибирской области, лейтенант госбезопасности Писклин. Он начался со стандартного признания обвиняемого в участии в повстанческой организации в лагерях, созданной по заданию заграничного центра РОВС. Отец Александр упомянул о своей «вербовке» В.А. Луневым во второй половине 1936 года в Орлово-Розовском лагпункте Сиблага и назвал, как «известных» ему членов этой «организации», – иерархов Дометиана (Горохова), архиепископа Иннокентия (Летяева) и священника Н…го (? – фамилия записана в протоколе неразборчиво, понятно только, что к рассматриваемому делу этот священник не привлекался). Все трое в разное время в 1936-1937 гг. якобы ему сами сообщили о своем участии в заговоре «под строгим предупреждением о неразглашении». Владык Дометиана и Иннокентия, по версии допроса Литвинцева, «с их слов», якобы «завербовал» бывший жандармский унтер-офицер П.И. Козлов, хотя иерархи «признались» на следствии, что их «завербовал» бывший полковник царской армии А.А. Адамович. Священник Н-й о том, кто его завербовал, как пояснил на допросе Литвинцев, ему «не говорил». (Просто «следствию» это было лень придумать). (Л. 148, 148 об.).
Как и в ходе допроса архиепископа Иннокентия (Летяева), интересовали следствие «харбинские» связи допрашиваемого, - в данном случае то, что касалось отношений протоиерея Александра Литвинцева с владыкой Мелетием (Заборовским) (1868 – 1946). В 1912 – 1916 гг. он был епископом Якутским и Вилюйским, в 1916-1920 гг. - епископом Забайкальским и Нерчинским, и, как настоятель в то время собора в г. Нерчинске, А.К. Литвинцев был хорошо ему знаком. В 1920 г. епископ Мелетий эмигрировал в Маньчжурию и поселился в Харбине, где стал заведующим Благовещенским подворьем русской Церкви в Пекине и епископом Харбинским. С 1930 г. он – архиепископ Забайкальский и Нерчинкий. В 1931 г., после смерти владыки Мефодия (Герасимова), стал митрополитом Харбинским.[ii]
Часть допроса А.К. Литвинцева, касающуюся его «харбинской связи», следует привести полностью:
«Вопрос: Что вам известно о связях члена контрреволюционной организации епископа Летяева (имеется в виду архиепископ Иннокентий Летяев – И.К.) с членами контрреволюционной организации РОВС, находящимися в эмиграции в Харбине.
Ответ: Со слов члена контрреволюционной организации епископа Летяева мне известно, что он до 1930 года поддерживал связь с членом контрреволюционной организации РОВС епископом Мефодием, находившемся в Харбине. О старых связях с епископом Мефодием Летяев рассказывал мне следующее: Летяев по рекомендации Мефодия до революции был принят в Иркутскую духовную семинарию, по окончанию которой по настоянию того же Мефодия принял монашество и принят в Казанскую духовную академию.
Вопрос: Следствие требует от Вас откровенных показаний о Вашей связи с членами контрреволюционной организации РОВС, находящимися в Харбине.
Ответ: Откровенно признаюсь, что до 1930 года, т.е. до момента осуждения меня я поддерживал связь с епископом Мелетием, находящимся в Харбине, через его знакомых, проживающих в Нерчинске, фамилий которых сейчас не помню. От последних мне было известно, что епископ Мелетий состоит членом заграничной контрреволюционной организации РОВС в Харбине и замещает там после смерти в 1930 г. епископа Мефодия.[iii]
Вопрос: Какие Вы получали задания от епископа Мелетия по к-р. работе в СССР
Ответ: Из сообщений знакомых епископа Мелетия я понял, что нужно продолжать решительную борьбу за свержение Соввласти путем объединения к-р. части верующих на почве недовольства Соввластью.
Вопрос: И вы проводили эту установку в жизнь?
Ответ: Да, будучи священником до 1930 г, я проводил эту установку епископа Мелетия в жизнь, ведя к-р агитацию среди верующих». (Л. 149, 149 об.).
Вероятно, как «контрреволюционную» связь протоиерея А.К. Литвинцева и епископа Мелетия следствие толковало обычное общение, которое могло продолжаться с помощью переписки, хотя их контакты в 1920-е гг. могли быть и выдуманы «следствием».
- «следствие» нарисовало такие «связи» церковных «заговорщиков» Орлово-Розовского пункта Сиблага с руководителями Харбинских церковных эмигрантских кругов, а, значит, и местного РОВС. Архиепископ Иннокентий (Летяев) был «заговорщически» связан еще в 1920-е гг. с митрополитом Мефодием (Герасимовым), в прошлом его духовным наставником, а протоиерей Александр Литвинцев также якобы в 1920-е гг. поддерживал связи с владыкой Мелетием (Заборовским), до 1931 г. фактически заместителем митроп. Мефодия (Герасимова) в его духовном служении в Харбине, а после его смерти в 1931 г. – его преемником. И тот, и другой, по версии «следствия», получили от харбинских владык «установки» на дальнейшую антисоветскую деятельность, которым якобы следовали все последующие годы, в том числе в заключении.
Далее А.К. Литвинцев на допросе признал, что по заданию заграничного центра РОВС установил связь с заключенным в том же Орлово-Розовском пункте Сиблага архиепископом Иннокентием (Летяевым) «для совместной контрреволюционной работы среди заключенных». И закончил свой допрос следующим признанием: «Я, Литвинцев, и епископ Летяев, как члены контрреволюционной организации, проводили в лагерях систематически среди заключенных к-р. повстанческую пораженческую агитацию под религиозным флагом с целью обработки заключенных на вербовку для создания контрреволюционных повстанческих кадров в лагерях». (Л. 150, 150 об.). 1 декабря Литвинцеву был предъявлен протокол об окончании следствия и предъявлении обвинения. Дата расстрела, как и у почти всех по этому «делу», – 20 декабря. По своему «первому» делу 1930-31 гг. А.К. Литвинцев был реабилитирован 31 марта 1989 г. прокуратурой Читинской области, по последнему, - скорее всего, в 1958 г., когда происходила общая реабилитация расстрелянных по этому «делу» 1937 г.
[iii] В действительности владыка Мефодий умер в 1931 году.
Епископ Тульский Онисим (в миру Михаил Владимирович Пылаев) (1876-1938), новомученик, по одному групповому «делу» вместе с ним проходил в 1935-1936 гг. священник г. Тулы А.А. Ильинский.
http://ru.wikipedia.org/wiki/%CE%ED%E8%F1%E8%EC_(%CF%FB%EB%E0%E5%E2)
(В вики ошибочная дата смерти «1937» вместо 1938 г. – уточненной по архивным документам).
Другой привлеченный к «офицерскому заговору» в Орлово-Розовском пункте Сиблага НКВД священник – Алексей Алексеевич Ильинский родился в 1885 г., был уроженцем с. Михайловское Бородицкого уезда Московской области, происходил из духовного сословия, имел специальность письмоводителя, окончил в 1908 г. Тульскую духовную семинарию, знал латинский и греческий языки. Ильинский был женат и имел трех детей от 14 до 21 года. Место жительства: г. Тула. Ул. МОПРа, д. 12.
18 декабря 1935 г. Ильинский был арестован чекистами в г. Туле, где служил, и был привлечен к групповому делу епископа Тульского Онисима (Пылаева) (1876 – 1937).
Биография владыки Онисима весьма интересна. Он был и полковым священником в русской армии, и казначеем в Красной Армии, был протоиереем в св. Троицкой церкви Нижнего Новгорода. В 1926 г. пострижен в монашество и хиротонисан в епископа Красно-Бакинского, викария Нижегородской епархии, при том хиротонию совершил сам митрополит Сергий (Страгородский). С 1926 г. епископ Воткинский, с 1927 г. – временно управляющий Вятской епархией. 22 июня 1928 тройкой при ПП ОГПУ он был приговорен к трем годам концлагерей и отбывал наказание на Соловках. По свидетельству 1936 г., на Соловках, «с ним отбывали наказание до 16-ти архиереев, множество монахов, священников и верующих, заключенных, по его словам, невинно. Говорил, что заключенных заставляли выполнять трудные работы.
В частности, ему было поручено зажигать маяк, и он в бурю ездил туда, лежа в лодке, а по приезде от холода не мог зажечь фонарь....". В 1931 г. владыка был отправлен в ссылку, по отбытии которой с декабря 1933 г. стал епископом Тульским. В биографическом очерке о нем читаем: "Его прибытие в Тулу совпало с очередной разрушительной кампанией против
Православной Церкви. Архиерейские службы епископ Онисим проводил, в основном, одном из древнейших храмов Тулы - Ильинской церкви, ставшей в то время
кафедральным собором. Владыку часто посещали архиепископ Борис (Шипулин) и
епископ Игнатий (Садковский). Эти три иерарха Русской Православной Церкви познакомились на Соловках. Лагерное бытие, постоянное общение, обретение поддержки и духовного утешения сблизило их, выявило общность взглядов, единомыслие.
Вплоть до последнего часа они поддерживали друг друга, оставаясь непримиримыми и бескомпромиссными борцами с обновленчеством, верными сподвижниками и последователями
истинного Православия.
Епископ Онисим, несмотря на запреты властей и смертельный риск, помогал многим ссыльным и арестованным священнослужителям, оказывал посильную помощь посылками, письмами. Так, он регулярно оказывал материальную помощь семье священника Грачева, высланного за "контрреволюционную деятельность", посылал посылки в ИТЛ
протодиакону Новосадову. Возвращавшихся из ссылок и заключения священников назначал на приходы, помогал им материально. Если не было возможности устроить священнослужителя в Тульской епархии, епископ Онисим направлял их с рекомендательными письмами в соседние епархии. Не боясь наветов обновленцев и репрессий властей,
епископ Онисим совершал постриги. Власти не могли допустить усиления влияния Православной Церкви в Туле, ведь за те два года, что епископ Онисим пробыл в ней,
люди стали связывать с его именем надежды на возрождение веры и духовности, на перемену жизни к лучшему».
18 декабря 1935 г. епископ Онисим был арестован и вместе с ним еще 26 человек – в основном священники и монашествующие Тульской епархии. В их числе, как можно убедиться, был и священник г. Тулы А.А. Ильинский (арестовали его в тот же день, что и владыку). Обвинение, которое было выдвинуто участникам этой «группы», звучало так: "В г.Туле существует контрреволюционная группировка
духовенства и церковников, возглавляемая тульским епископом Пылаевым Михаилом Владимировичем (Сергиевской ориентации), куда так же входили попы и монахи,
возвратившиеся в г.Тулу по отбытии наказания за антисоветскую деятельность. Опираясь в своей контрреволюционной деятельности на наиболее зажиточных в прошлом
людей в лице бывших кустарей, кулаков, землевладельцев и другой антисоветски настроенный элемент, участники контрреволюционной группировки активно готовили
переход церкви на нелегальное положение, для чего подготавливали помещения и кадры.
Основной целью контрреволюционная группировка имела - проведение контрреволюционной деятельности. Возбуждение верующих масс против Советской власти и объединение их
вокруг церкви для борьбы за веру и православие, привлечение молодежи к церкви и
обработку их в антисоветском духе, насаждение в г.Туле тайного монашества и организацию помощи ссыльному духовенству и находящемуся в ИТЛ."[i]
А.А. Ильинский о своем привлечении к этому делу рассказал на допросе в 1937 г. так: «В 1936 году (ошибка, правильно «в 1935 году» - И.К.) я служил в г. Туле и был близко знаком с архиереем Пылаевым. Последний, пользуясь своим авторитетом среди священнослужителей и будучи враждебно настроен по отношению к советской власти, группировал вокруг себя с к-р целями служителей культа, наиболее враждебно настроенных по отношению к советской власти. В к-р группу, созданную архиереем Пылаевым, вошло до 20 человек, а в том числе и я, за что и был осужден на 3 года И.Т. (исправительно-трудовых, - И.К.) лагерей». (Л. 103). Ильинский по этому групповому «делу», был, как и другие его участники осужден заочно – Особое совещание при НКВД СССР 16 апреля 1936 г. по ст. 58, п.11 (за участие в «контрреволюционной группе») приговорило его к трем годам лагерей. (Л. 96). Сам епископ Онисим (Пылаев) и другие 12 участников этой «группы» по приговору того же органа в тот же день получили по пять лет ссылки в Северный край. Отбывать наказание епископ Онисим был отправлен г. Каргополь в Архангельской области. 6 января 1938 г. он был там арестован. 18 января 1938 г. тройкой УНКВД по Архангельской области по обвинению в контрреволюционной агитации и попытке создать контрреволюционную группировку из ссыльного духовенства владыка Онисим был приговорен к расстрелу и 27 февраля 1938 г. расстрелян. Канонизирован Архиерейским собором РПЦ в июле 2000 г.[ii]
В лагерной учетно-справочной карточке указаны и «особые приметы» Ильинского: «рост – средний, телосложение – плотное, волосы – седые, глаза – серые, нос – прямой, особых примет - нет." (Л. 96.).
При аресте и обыске у Ильинского в Орлово-Розовском пункте Сиблага 30 ноября 1937 г. у него были отобраны: несколько квитанций на денежные суммы, деньги, блокнот, бумажка с адресом, 8 писем и очки в футляре. (Л. 97).
Из других участников «заговора» на Ильинского показал только епископ Дометиан (Горохов) (27 ноября): «Мною также подобраны, соответствующим образом обработаны и привлечены в организацию заключенные - служители религиозного культа (попы) в июле м-це с.г. Богоявленский Д.И. и Ильинский А.А.» (Л. 78).
30 ноября, т.е. вскоре после ареста, Ильинский был допрошен следователем, страшим лейтенантом госбезопасности Логвиненко. Он сразу признал себя виновным в членстве «повстанческой контрреволюционной организации в лагерях». И рассказал о своей «вербовке» в августе 1937 г. «бывшим епископом Гороховым», о тех установках по развертыванию антисоветской агитации в лагере, которые якобы от него получил (см. цитату из его протокола допроса выше в сюжете о владыке Дометиане). (Л. 103 – 104 об.). 20 декабря Ильинский, как и все остальные его подельники в «заговоре» в ОРЛП Сиблага, был расстрелян.
[ii] http://www.pstbi.ru/bin/db.exe/docum/cnt/ans/newmr/?HYZ9EJxGHoxITYZCF2JMTdG6XbuCfOXVe8kU86zfeu0ZcW0AeCKUe8gUUeiUd8WgeC0iceXb8E*
Блог Игоря Курляндского
|
