 Одной из первых крупных жертв, набиравшего силу с середины 60-х годов XIX века революционного террора, стал шеф жандармов - по сути тайной полиции Империи, генерал-лейтенант Николай Мезенцов. Случилось это 140 лет назад.
Честный служака
Николай Владимирович - фигура неординарная и весьма значимая - и не только в кругу профессионалов. За его плечами богатый опыт боевого офицера, прекрасного администратора, добросовестного проводника и безукоризненного исполнителя важных повелений Царя реформатора Александра II.
Родился будущий шеф жандармов в 1827 году в семье героя Отечественной войны генерал-майора Владимира Петровича Мезенцова и внучки легендарного Суворова - графини Веры Николаевны, урожденной Зубовой. Пойдя по следам отца, он сделал весьма удачную военную карьеру, начав её с унтер-офицера в лейб-гвардейском Преображенском полку. В чине прапорщика (тогда младшее офицерское звание) участвовал в 1849 году в походе русских войск в Венгрию, и вскоре произведён в поручики.
Мезенцов ещё и участник Крымской войны (1853-56 гг.), которую начал в Дунайской армии, в составе её форсировал Дунай, осаждал крепость Селистрия. За что пожалован орденами Св. Анны III степени с мечами и Св. Владимира IV степени с мечами. В дальнейшем принимал участие в героической обороне Севастополя, непосредственно находясь в боевых порядках, состоя одновременно адъютантом при новом командующим армией князе Михаиле Горчакове. По итогам кампании произведён в штабс-капитаны, награжден золотой полусаблей и орденом Св. Станислава II степени с мечами.
Вслед за князем последовал к новому месту службы в Царство Польское, где продолжал ретиво исполнять свои обязанности вплоть до смерти Горчакова. В чине уже подполковника принимал активное участие в подавлении очередного польского мятежа (1863-64 гг.), после чего и попал в поле зрения монарха. Тот оценил высокие деловые и что немаловажно моральные качества Николая Владимировича, приблизив к себе и назначив в свою свиту.
Незаменимый временщик
Учитывая богатый опыт, искренность и верноподданнические настроения, задумавший военную реформу Император поручает ему инспектировать Отдельный корпус внутренней стражи, с чем он успешно справляется. На следующий год уже полковник Мезенцов направляется в Область Войска Донского контролировать правильность исполнения рекрутского набора в казачьи полки, а затем вновь проверяет стражников в юго-западных губерниях. Очевидно, что Государь проникается к нему не только уважением, но испытывает к нему определённое расположение! И верный служака стремится оправдать высочайшее к нему доверие!
В 1865 году Мезенцов произведён уже в генерал-майоры, тогда же совершается важный поворот в его судьбе: Николая Владимировича Высочайшим распоряжением прикомандировывают к управлению шефа корпуса жандармов для принятия полицейского опыта. Его так же включают в состав столичной Следственной комиссии, где рассматриваются громкие уголовные дела по государственным преступлениям. Важнейшее из них - дело Дмитрия Каракозова, покушавшегося на жизнь Императора в 1866 году, вызвавшее небывалый резонанс в обществе! Террорист был приговорен к смертной казни.
В 1871 году Мезенцов получает свитское звание генерал-адъютанта, на него щедрой рукой монарха сыпятся награды: орден Св. Анны II степени с мечами и императорской короной (1864), Св. Владимира III степени с мечами и Св. Станислава I степени с мечами (1866), Св. Анны I степени с мечами (1868), Св. Владимира II степени с мечами (1870).
Несколько раз он с успехом исполняет обязанности высших жандармских чинов в их отсутствие, но тем не менее в том же 1871 году временно отзывается из корпуса жандармов, продолжая работать на полицейском поприще, занимаясь расследованием, как сейчас сказали бы, резонансных преступлений. В 1872 году он, например, возглавил расследование беспорядков в Харькове, где в результате непрофессионализма местной полиции и властей, толпой в несколько сот человек был разгромлен полицейский участок, погибло несколько полицейских и пожарных. Общее число жертв после применения войск, достигло 27 человек. Зачинщики беспорядков были преданы суду.
В августе 1873 года Мезенцов произведён в генерал-лейтенанты, а через год назначен товарищем шефа жандармов, в дальнейшем неоднократно замещая своего непосредственного начальника - Александра Потапова, страдавшего серьёзным душевным заболеванием. Увы, госбезопасностью тогда заведовали мало соответствующие этой суровой должности, хотя и неплохие в сущности люди. А империя тем временем всё больше погружалась в неведомый доселе произвол народовольческого террора.
В плену самоуспокоения
Но на карьере нашего героя это практически не сказывается, он по-прежнему проявляет служебное рвение, полностью отдаёт себя делу и пытается наладить разбалансированный механизм полицейского сыска, нащупывая рычаги борьбы с экстремизмом! В январе 1875 года он параллельно возглавил Комитет для определения района действий жандармской полиции управлений железных дорог, а в августе стал кавалером ордена Белого орла. Наконец, 30 декабря 1876 года генерал лейтенант Мезенцов официально возглавил Третье отделение, одновременно став членом Государственного совета и комитетов по делам Кавказа и Царства Польского.
Глубоко изучив проблему и оценив влияние, развращающих народ идей нигилизма, он сделал вывод, что правительство должно вести активную деятельность по их дискредитации. В результате, в январе 1878 года шеф жандармов предложил развернуть в России контрреволюционную пропаганду, посредством печатного слова среди простонародья, а в более образованных слоях, создавать «кружки, имеющие целью препятствовать дальнейшему развитию революционных замыслов». Идея вполне здравая и верная, учитывая, что именно через печатное слово революционная пропаганда в дальнейшем разрушит Империю. Однако, так считали не все и проект был отвергнут, как излишне смелый. Хотя другое предложение Мезенцова по усилению сети секретных агентов, внедряемых в революционные круги и подотчётных только Третьему отделению, было поддержано. На эту цель были выделены 400 тысяч рублей.
Ситуация в Империи между тем требовала уже тогда куда более жёстких и решительных мер. Именно 1878 год стал, пожалуй, наиболее пиковым на теракты: 23 февраля в Киеве было совершено покушение на товарища местного прокурора Котляревского. 25 мая там же был убит адъютант начальника Киевского жандармского управления, штабс-капитан, барон Густав Гейкинг. 1 февраля 1878 года в Ростове - на - Дону убит полицейский осведомитель Аким Антонов. Всего за 1878-79 годы народовольцами было убито несколько штатных сотрудников тайной полиции.
Возглавлявший Следственную комиссию по делу Каракозова (1866 год) другой верный государев слуга граф Михаил Муравьёв - Виленский писал уже тогда в докладной записке на имя государя: «Исследование преступления... обнаружило с самого начала полное расстройство столичных полиций; они были лишь пассивными зрителями развития у нас тех вредных элементов и стремлений...». Далее он предлагал: «... образовать политические полиции там, где они не существуют, и сосредоточить существующую полицию в Третьем отделении..., для единства их действий и для того, чтобы можно было это точно и однообразно для целой Империи определить, какие стремления признаются правительственно вредными и какие способы надлежит принимать для противодействия им».
Увы, но и эта вполне здравая мысль опытного и верного трону человека, подавившего польский мятеж 1863-64 гг., была на долгие 14 лет положена «под сукно», как преждевременная. Ни Сам Государь, ни большинство из Его окружения не представляли себе масштабов надвигающейся на Империю катастрофы. Это даже не беспечность, это скорее тотальное, роковое неверие в то что это возможно в патриархальной России! Среди обманувшихся оказался даже новый шеф жандармов. Будучи человеком несколько самоуверенным, он сам попался в ловушку самоуспокоения, недооценивая боевые возможности народовольцев.
По воспоминаниям его подчинённого жандармского генерала Василия Новицкого, который предупредил Мезенцова о готовящемся на него покушении одной из террористок, тот ответил: «...что власть шефа жандармов так ещё велика, что особа шефа недосягаема, а обаяние жандармской власти так еще сильно, что эти намерения следует отнести к области фантазии и бабьим грёзам, а не к действительности». К сожалению, действительность, как пишут исследователи вопроса Б.Григорьев и Б.Колоколов в работе «Повседневная жизнь российских жандармов»: «превзошла все самые мрачные фантазии и шеф жандармов через три года пал, правда, не от револьверного выстрела..., а от удара «социально-революционного кинжала»... другого народовольца».
Жертва профессии
Им оказался достаточно известный в советское время писатель Сергей Кравчинский (Степняк), в то время отставной поручик, член тайного общества «Земля и воля». Он убил шефа жандармов 4 августа 1878 года во время его утренней пешей прогулки, после чего благополучно скрылся за границей, всплыв через несколько лет в любимом нашими оппозиционерами Лондоне, где собственно и начал писать свои книги.
Это убийство еще раз наглядно показало не только реальный уровень опасности индивидуального террора, который был положен народовольческими организациями в основу борьбы с режимом, но и степень недооценки властями угрозы! Современное общество, особенно его элита, питая известное пристрастие к леворадикальным идеям свободы, равенства и братства - никогда и нигде не достигнутого на практике, оказывало мощное давление и на власть. Но и там долгое время царили пролиберальные настроения, связывающие руки сторонникам жёстких мер, к которым погибшего на посту Николая Мезенцова можно отнести с большой натяжкой. Он хоть и был правнуком великого Суворова, но не обладал в полной мере суворовским характером, когда в нужные моменты, во имя высших интересов, к которым безусловно относилась государственная безопасность, необходима неуклонная решимость и бескомпромиссность.
Хорошо знавший покойного московский губернатор Иван Красовский так характеризовал его: «Николай Владимирович был одарен всеми высокими качествами души; он был честен в высшем значении этого слова и шел в жизни всегда прямо и смело... никогда, нигде и ни перед кем не скрывал своих убеждений. Со всеми он был добр до безотчетности, и - что так редко случается - несмотря на своё высокое положение, он никогда не изменялся в отношениях своих к старым товарищам и приятелям. Идеалом его жизни была правда; он носил её в душе своей и искал во всем и везде... Всегда кроткий, веселый, простой, задушевный, готовый помочь, принести пользу, он служил в тяжелое время и понес немало трудов. Обладая громадною памятью и сильным здоровьем, он мог работать по 14 и 18 часов в сутки». Дополняет портрет «царского сатрапа» и знавший его военный министр Дмитрий Милютин, считая, что он «вёл дела гуманно», по складу характера был «повеса» оставаясь одновременно «набожным человеком», полагая, что занимаемый пост не для него.
А вот как мотивировал совершённое преступление сам убийца: «Само правительство толкнуло нас на этот кровавый путь... оно вложило нам в руки кинжал и револьвер... Генерал Мезенцов убит нами, как человек, совершивший ряд преступлений» (?). Поддержал его и один из классиков учения, ставшего доминирующем в нашей стране на долгие 75 лет - Фридрих Энгельс, отозвавшись на резонансное убийство в свойственной ему манере: «Политическое убийство в России - единственное средство, которым располагают умные и уважающие себя люди для защиты против агентов неслыханного деспотического режима».
Роман Илющенко | 
