В начале декабря 2014-го ОБСЕ опубликовала доклад о катастрофическом положении славяносербского психоневрологического интерната, расположенного у самой линии фронта. Сюжеты о нем прошли в ряде СМИ и даже в программе «Специальный корреспондент» России24.

Показания свидетелей

«Медсестра Анна Цвиринько достает руку из кармана куртки, надетой для тепла поверх белого халата, и показывает на грязный матрас в холодной палате украинского психоневрологического интерната, где она работает.

"Вот здесь была женщина, которая ночью умерла", - говорит она, подсчитывая, что это примерно пятидесятый пациент, не переживший начавшейся в апреле войны между пророссийскими сепаратистами и украинскими войсками.

"Если на моей смене умирает подопечная, когда нет света, под свечкой, или фонарик у меня, я иду на корпус. Я одна медсестра на шесть корпусов. Нужно всех одеть, искупать, а воды нет, света нет. Что мне делать?"

Психоневрологический интернат на окраине поселка Славяносербск неподалеку от линии фронта попал под перекрестный огонь на территории, которую контролируют пророссийские сепаратисты, в 30 километрах к северо-западу от Луганска.

В палате с десятком коек сильно пахнет мочой. Старые женщины лежали, натянув на себя одеяла и не снимая теплых платков.

Пациенты помоложе, которым можно было на вид дать от 30 до 50 лет ходили по темному коридору или сидели на полах. У некоторых в руках были плюшевые игрушки, другие, похоже, совсем не умели говорить. Одна короткостриженая женщина плакала на скамейке у окна.

"Она хочет домой", - сказала Цвиринько.

Сотрудники интерната говорят, что их директора убило снарядом в Луганске и примерно половина штата, насчитывавшего до войны 180 человек, уехали. До боев в интернате жили почти 400 пациентов.

Когда репортеры Рейтер на этой неделе приехали в интернат, там не было отопления, электричества, водопроводной воды, а еда готовилась во дворе на костре.

Вдалеке слышались артиллерийские залпы. Пациенты со слабой формой умственной отсталости кололи дрова в компании двух женщин-поваров.

"Утром встали, умылись и потом идем дрова рубить и поварам нашим помогать. Прохладно ночью спать, мы одетые спим", - говорит 34-летний Вячеслав Шавкин, один из пациентов с менее тяжелыми заболеваниями.

В удачные дни, по словам поваров, в интернате включают свет.

Когда в ноябре наступили холода, число смертельных случаев в интернате быстро выросло. Согласно записям в медицинском журнале за месяц умерли 22 пациента.

Последними ночью 30 ноября умерли 57-летняя Ольга Белецкая с детским церебральным параличом и 68-летняя Ирина Таранская, страдавшая энцефалопатией, болезнью головного мозга.

"Умерли, потому что холодно и нечем лечить. У них кашель, пневмония, а что я им могу дать - таблетку анальгина?" - говорит Цвиринько.

Работающие в интернате няни говорят, что лекарства заканчиваются, и пациенты становятся более агрессивными.

"Вот кричит он сегодня, психует, а ты ему ничего не сделаешь", - рассказывает одна из них, Светлана Нечволод.

Сотрудники и пациенты говорят, что не получали своих пенсий и зарплат уже шесть месяцев.

Неделю назад на территорию интерната попал, по меньшей мере, один снаряд, но война - это не то, что пугает его жителей больше всего. "Самое главное, чтобы про нас никто не забывал", - говорит 33-летний пациент Дмитрий Шевченко.

Мария Цветкова».[i]

О ситуации в оккупированной Марьинке свидетельствует украинская волонтер, автор CNN International Майя Михайлюк: «Только что вернулись из АТО. Взрыв мозга и сердца. В этот раз разнесли продуктовые наборы по домам самым пожилым жителям Марьинки. Конечно, невозможно было отказать, когда подходили люди на улице и со слезами просили помочь и им. Здесь голодают не только старики. Почти ни у кого нет работы, не за что купить продукты. Мы вроде бы привезли какую-то помощь, но по мере раздачи становилось все тяжелее на сердце — от слез стариков, от боли и одиночества в их глазах, от собственного бессилия. Как же такое может быть? У нас на Украине, в 2014 году умирают от голода старики! Они со слезами рассказывают о том, что видели в своей жизни другую войну. Но тогда было все понятно — кто враг, кого бояться. Нас спрашивали, с кем война сейчас, кто бомбит их дома, когда это закончиться?»[ii]

12 декабря ВОЗ опубликовала доклад, посвященный гуманитарной катастрофе в Новороссии. Доклад утверждал, что от холода и голода, нехватки медицинского персонала и необходимых медикаментов в учреждениях здравоохранения погибают больные и инвалиды, с сентября ни один ребенок не был вакцинирован.

В качестве примера приводилась цифра в 40 погибших больных в клиниках для душевнобольных. Указывалось, что на 30-40% сократилось число привитых от полиомиелита. ВОЗ также отмечало, что около 60 населенных пунктов, расположенных непосредственно на линии противостояния между киевскими силовиками и ополченцами Донбасса, вовсе остались без медицинского обслуживания. В Луганске осталась только треть медперсонала от числа тех, кто работал там до начала конфликта.

Из всего изложенного ВОЗ делало вывод, что ситуацию уже нельзя назвать только гуманитарным кризисом.

Заключение экспертов

«По сути, ВОЗ лишь подтверждает тот факт, что в отношении населения Донбасса проводится политика геноцида по территориальному признаку. По сути, речь идет уже не о поводе для вмешательства извне, а о прямой причине. Зима только началась, и нет никаких сомнений, что ситуация будет только ухудшаться. Редкие гуманитарные конвои, очередной из которых сегодня прибывает в Луганск и Донецк, ее не исправляет и не меняет - слишком незначительны объемы помощи на фоне катастрофы. По сути, требуется масштабная спасательная операция плюс установление внешнего управления над всей территорией, от которой Киев по факту уже отказался, предпочитая уморить население и получить ее обратно уже "очищенной" от неблагонадежного элемента.

Анатолий Несмиян».[iii]

7 января 2015 года, в светлый праздник Рождества Христова, украинская армия вновь обстреливала Донецк. После обстрелов несколько семей, живущих в пос. Октябрьский, осталось без крова в лютый мороз. Сейчас в Донецке свыше 20 градусов ниже нуля. Зафиксированы попадания по пр. Кремлевский 37, 39, где выбиты окна, стены зияют многочисленными проломами, перебиты газовые коммуникации и водопровод. В доме 48 на пр. Кремлевский повреждена крыша, в соседнем — полностью выгорела квартира, серьезно пострадали дома на ул. Шахтопроходчиков. Еще масштабнее повреждения в микрорайоне Азотный на ул.60 лет СССР, где в 4 домах — повреждено остекление, перебиты газовая труба и системы водоснабжения. Частичные разрушения как пятиэтажек, так и частного жилого сектора возле предприятия Донтехрезина. Есть жертвы. Местные жители отмечали, что скорые выносят тела. «Похоже, семья погибла…»,- рассказывали очевидцы трагедии. Сами каратели открыто издевались в эфире, заявляя: «Артиллерия — Богиня войны. Особенно если она реактивная. Сепары, получите подарочки к Рождеству».

Показания свидетелей

«Семнадцатилетняя Даша Г. родилась и выросла в Донецке. В 2013-м году окончила там музыкальную школу по классу скрипки, поступила в местное профильное училище. Ее мечта – стать педагогом, чтобы учить ребятишек скрипичному искусству.

У Даши большая семья: маленький брат, родители, и их родители. Семья дружная и до недавнего времени слыла состоятельной. Настолько, что в конце 2013 года отец-бизнесмен решил купить детям по квартире, так сказать, на будущее. Даше приобрел двухкомнатную недалеко от центра города, семилетнему сыну – однокомнатную в новостройках Донецка. И обновил собственный автопарк, сменив «тойоту» на современную «мазду».

А потом случился киевский майдан.

- Мы не думали, что те события в Киеве сильно затронут нас, тем более что папа с мамой всегда держались подальше от политики, - рассказывает девушка. – Они принципиально не ходили на референдум, когда речь шла о создании ДНР. Не голосовали и на украинских президентских выборах. У папы часть бизнеса была завязана на Харьков. Он пытался его сохранить, но ничего не получилось, однажды в офис пришли «правосеки» и приказали делиться. Он не стал цепляться за те деньги, сказал, дороже выйдет, перестал туда ездить. Дел хватало и в Донецке…

Ближе к концу лета прошлого года родители решили отправить Дашу учиться в Петербург. Она прошла прослушивание в одном из двух питерских музыкальных училищ, пусть и с потерей курса, но была зачислена на бюджетное отделение. Остановилась у давних друзей своих родителей. Там двухкомнатная квартира, двое сыновей-подростков. Даша поселилась вместе с мальчиками в «детской». Иногда к ней приезжала мать, и на время ее пребывания они переселялась в номер недорогой гостиницы.

В Петербурге девочке очень нравится. Одно плохо: она в постоянном волнении за судьбу своих близких, оставшихся на родине. Иной раз, признается, ни о чем другом думать не может, кроме как о них – когда узнает об очередных обстрелах города.

На зимние каникулы, как ее тут не удерживали новые друзья, все-таки поехала в Донецк. Как доехала, что там увидела, она рассказывала, отзываясь на звонки по мобильному, своему питерскому другу, тоже начинающему музыканту. Вот какой получился рассказ.

- До дома добиралась я в конце декабря на «перекладных». Сначала российским поездом до Ростова, потом оттуда на попутках с небольшой группой возвращавшихся домой беженцев, и, наконец, с отцом, который встретил меня на своей машине недалеко от украинской границы. В его машину нас забилось пятеро, ехали не очень быстро, прислушиваясь, насколько это было возможно, к каждому звуку за окном.

Привез меня папа в нашу квартиру, она оказалась в целости и сохранности. Наверное, потому, что находится в самом центре города. Из соседей, правда, мало кто остался. Большинство уехали к родственникам или знакомым в Мариуполь, Крым, Киев. В первые после приезда дни, предновогодние, обстрелов не было, тишина стояла совершенно мирная. Я даже удивилась: что же тогда по российскому телевидению все время говорят об обстрелах? А уже 2-го января началось!.. Стало страшно выходить на улицу. Мы даже перестали выгуливать нашу собачку, поставили ей туалет на балконе. С тех пор обстрелы, взрывы не прекращались ни на день. Однажды бомба попала в соседнее с нами здание. Папы не было в тот момент дома, а мама быстро-быстро стала собирать вещи, одевать братика и поторапливать бабушку с дедушкой, чтобы быстрее спускались в подвал. Там, в подвале, я через несколько часов узнала о том, что тяжело ранена моя школьная подружка Наталка, во время обстрела она шла по той стороне, куда обвалились стены рухнувшего дома. Спустя несколько дней Наталка умерла в больнице. Это первая смерть, которая коснулась и меня…

Родители отца живут в своем частном доме на окраине города. Мы не раз просили их переехать к нам, но бабушке с дедушкой за семьдесят, и они говорят, что ничего и никого не боятся, а обузой нам быть не хотят...

Из-за своих родителей мои мама с папой не могут оставить Донецк, хотя друзья много раз предлагали им переехать и в Россию, и на запад Украины. Кто за стариками будет смотреть, кормить их?..

Еда у нас пока есть. В мирное время было свое немаленькое хозяйство за городом, что смогли, привезли оттуда в конце лета: картошку, другие овощи, яблоки. А также курочек. Они живут сейчас у нас в специальном закутке около кухни.

Никто в Донецке не думал, что противостояние с Киевом затянется больше, чем на пару-другую месяцев. Было немало людей, которые обвиняли во всем случившемся ополченцев. Среди них и мой папа. Он потерял бизнес, большую часть средств. Но теперь, когда видит, что творит на нашей земле украинская армия, все сомнения на счет виновных в развязанной гражданской войне у него закончились. Недавно я слышала, как он убеждал маму уехать вместе со мной и братом в Петербург, а сам хочет записаться в ополчение. Мама в ответ плакала.

С 20-го января мы стали думать, как мне возвращаться в Петербург. Добираться до Харькова, а оттуда до российской границы? Или, как и сюда, тайными тропами до Ростова? В последние дни обстрелы города стали ежедневными и многочасовыми, убитых и раненых все больше. Я боюсь здесь оставаться. Боюсь и ехать. Папа сказал, что сам все решит…

28-го января Даша с отцом выехала из Донецка. С тех пор, вплоть до вечера пятницы, от нее не было ни одного звонка, не пришло ни одной эс-эм-эски…

Людмила Николаева».[iv]