КУПИТЬ

С.В. Марков. Покинутая Царская Семья

В нас, молодых офицерах, было сильно понятие о воинском чинопочитании и дисциплине, привитое нам с детства. В эти трагические для России дни мы искали старшего руководителя, мы ждали приказаний начальства, т. е. мы ждали того, к чему привыкли и чему были обучены.

К величайшему горю и сожалению, старшие воинские чины, бывшие в Петербурге в то время, как то Военный Министр, Начальник Петербургского военного округа и др., до того потеряли голову, что буквально почти без всякого с их стороны сопротивления власть была вырвана из их рук, и все перевернулось вверх дном.

Развитие петербургских безпорядков и, вообще, возможность переворота в те дни я исключительно приписываю слабости и безволию старших военачальников, так как, если отбросить весь Петербургский гарнизон, молниеносно разложившийся, и на который нельзя было рассчитывать, в Петербурге был ряд военных училищ, начиная с Пажеского Его Величества Корпуса, Николаевского Кавалерийского Училища и др. пехотных и артиллерийских училищ, а также специальных офицерских школ, которые при умелой, энергичной организации представили бы такую мощную силу, что никакому гарнизону, а тем более Петербургскому, состоящему из полуобученных солдат запасных гвардейских полков, не удалось бы справиться с этой действительно боеспособной силой.

На верность присяге и на стойкость офицеров и юнкеров того времени можно было положиться с закрытыми глазами, а единичные случаи измены тех и других могли бы быть пресечены в корне и в счет идти не могли. Солдатская же масса гарнизона не только не была подготовлена к организованному бою, но военно-моральный и качественный ее состав был ниже всякой критики. Это были не чудо-богатыри гвардейцы, герои тяжелых боев 1914 г., сложившие свои головы на полях Галиции и под Варшавой и взятые от сохи из здоровых крестьянских недр русского народа, а фабрично-городская масса, в которой, если и было что военное, то только форма, и та отвратительно, по-штатски, носимая.

Эти мои слова подтверждаются тем, что это серое стадо тотчас же после падения Императорской власти, каковое было для нас так же неожиданно, как и для всех, объявило себя славным Петербургским революционным гарнизоном, прокричало на всю Россию о своем революционном геройстве, но... на фронт идти отказалось...

С тех пор я стал различать два вида геройства. Одно - настоящее, по 1 марта 1917 г., другое - какое-то особенное, революционное, после 1 марта 1917 г. Положим, в России после переворота все сделалось "до" и "после". Один мой знакомый в разговоре со мной заметил на мое утверждение, что такой-то очень порядочный человек:

- Вы уклоняетесь от истины: был очень порядочным человеком до 1 марта 1917 г.

То же можно сказать и о наших петербургских старших военачальниках. Они были храбры и ретивы в речах и работе до 28 февраля 1917 г., но когда гром грянул, они, вероятно, перекрестились и сдали Петербург восставшим. На военно-учебные заведения и не подумали опереться. Часть их была разогнана мятежниками, как, например, Пажеский Корпус, где маленькие пажи подверглись избиению и принуждены были совместно со старшими пажами рассыпаться по городу. Николаевское Кавалерийское Училище пыталось сопротивляться, причем был зверски убит командир эскадрона. После неудачного сопротивления юнкерам пришлось также скрыться у родных и по частным квартирам. Между прочим, произошел следующий случай, ярко характеризующий, насколько планомерно было подготовлено восстание в Петербурге.

На Лермонтовском проспекте, где находится Училище, в другом конце улицы была расположена, насколько мне помнится, какая-то артиллерийская часть. Кто-то все время сообщал по телефону в Училище, которое находилось в полной боевой готовности и, разумеется, в нетерпении доказать на деле свою преданность Царю и

Родине, что в случае его выступления оно встретит сопротивление со стороны соседей артиллеристов, якобы перешедших уже на сторону восставших. Артиллерийская же часть, также прекрасно настроенная, все время получала предупреждения, что в случае выступления в пользу верных войск ей придется столкнуться с Училищем...

Так положено было начало провокации, принявшей потом всероссийский масштаб! Павловское Училище держалось вплоть до опубликования Министром акта об отречении Государя, чтение которого было встречено рыданиями юнкеров.

Михайловское Артиллерийское Училище 28 февраля присоединилось к временному правительству, и, как это видно из моих дальнейших записок, мне пришлось встретиться с его представителями в "Астории".

Итак, в Петербурге в те дни господствовало полное бездействие власти, и, когда после революции Керенским была создана знаменитая комиссия Муравьева для выяснения деятельности властей старого режима, мне передавали, что большинство ее членов, ознакомившись с документами и др. материалами, отобранными у Военного Министра Беляева, Министра Внутренних дел Протопопова и других, никакой вины за ними найти не могли, тогда как, не случись переворота, их следовало бы на основании действовавших в то время законов отдать под суд за халатность при исполнении служебных обязанностей и за их пресловутое бездействие.