 Мы переходим к самой позорной странице военной карьеры Тухачевского. В конце апреля 1921 года Михаила Николаевича назначили командующим войсками Тамбовской губернии, в задачу которых входило как можно скорее подавить мощное крестьянское восстание во главе с бывшим сельским учителем, эсером А. С. Антоновым. Назначение было обставлено довольно оригинально. Заместитель Троцкого Э. М. Склянский [206] писал Ленину:
«Я считал бы желательным послать Тухачевского на подавление Тамбовского восстания. Последнее время там нет улучшения, и даже местами ухудшение. Получается несколько большой эффект от этого назначения. В особенности за границей. Ваше мнение?»
На эту записку председатель Совнаркома наложил мудрейшую резолюцию:
«Предлагаю назначить его без огласки в Центре, без публикации».
Неудобно было посылать победителя Колчака и Деникина, чуть было не принесшего на красноармейских штыках сомнительное счастье советизации пролетариату и иным классам Западной Европы, по всем правилам военной науки давить какое-то там крестьянское восстание. Стыдно было признаться перед Европой, что почти безоружные тамбовские крестьяне страшнее для Советской власти, чем щедро снабжаемые Антантой (в лучшие времена) вооружением и снаряжением армии белых генералов. Выходит, крестьянского гнева большевики боятся ничуть не меньше, чем Деникина, Колчака и Врангеля! Потому-то и не объявили о назначении Тухачевского в центральных газетах: чтобы народ и заграницу зря не будоражить. Как давно уже в России повелось, Ленин и его товарищи были очень чувствительны к тому, что будет говорить европейская «княгиня Марья Алексевна».
Политбюро ЦК РКП (б) 27 апреля решило
«назначить единоличным командующим войсками в Тамбовском округе Тухачевского, сделав его ответственным за ликвидацию банд Антонова. Дать для ликвидации месячный срок. Не допускать никакого вмешательства в его дела...».
Командарму после Кронштадта полностью доверяли. Силы под началом Тухачевского были собраны нешуточные. Численность советских войск (с тылами) превышала 120 тысяч человек. Непосредственно же на линии фронта против повстанцев действовало 53 тысячи бойцов, подкрепленных 9 артиллерийскими бригадами, [207] 4 бронепоездами, 6 бронелетучками, 5 автобронеотрядами и 2 авиаотрядами. Красноармейцы не знали недостатка в боеприпасах. 63 орудиям, 463 пулеметам, 8 самолетам и 6 бронеавтомобилям антоновцы, насчитывавшие 18 тысяч бойцов, могли противопоставить 5 орудий и 25 пулеметов, к которым катастрофически не хватало снарядов и патронов. Повстанцы, несмотря на сочувственное отношение со стороны населения и свою способность быстро рассеиваться, уходя из-под удара, превращаться на время в мирных землепашцев, чтобы потом вновь собраться в вооруженные отряды и возобновить борьбу, были обречены и все равно рано или поздно капитулировали бы. Но Тухачевский еще 20 апреля, когда встречался с Лениным, обещал вождю мирового пролетариата подавить восстание в самый кратчайший срок. И принял соответствующие меры.
Еще в феврале 1921 года с Тамбовской губернии была снята продразверстка, что, без сомнения, уменьшило недовольство крестьян Советской властью, но само по себе не привело к прекращению восстания. Предшественник Тухачевского А. В. Павлов (в 37-м он разделил судьбу своего преемника) 22 марта нанес тяжелое поражение двум антоновским армиям. Красная Армия перешла к преследованию повстанцев, скрывавшихся, нередко вместе с семьями, в труднодоступных лесах и болотах, где регулярным войскам бороться с ними было непросто. Сам Тухачевский Павлова ценил очень высоко и позднее, командуя Западным военным округом, дал ему как командиру корпуса очень высокую аттестацию:
«Выдающийся работник. Обладает блестящим оперативным мышлением. Характера твердого и смелого. В походной жизни вынослив, искренне революционно настроен и предан Советской власти».
Однако в Москве все еще не могли забыть страх, который нагнало антоновское восстание, грозившее перекинуться на другие губернии, и ошибочно считали, что [208] способность тамбовских повстанцев к активным действиям «искренне революционно настроенный командующий» еще далеко не сломил. Поэтому решили заменить Павлова тем, кто в две недели усмирил мятежный Кронштадт.
12 мая, в день своего прибытия в Тамбов, Тухачевский издал истребительный приказ №130. Популярное изложение этого приказа 17 мая опубликовала Полномочная комиссия ВЦИК по борьбе с бандитизмом в Тамбовской губернии, озаглавив как «Приказ участникам бандитских шаек». Там говорилось:
«1. Рабоче-Крестьянская власть решила в кратчайший срок покончить с разбоем и грабежом в Тамбовской губернии и восстановить в ней мир и честный труд.
2. Рабоче-Крестьянская власть располагает в Тамбовской губернии достаточными военными силами. Все, поднимающие оружие против Советской власти, будут истреблены.
Вам, участникам бандитских шаек, остается одно из двух: либо погибать, как бешеным псам, либо сдаваться на милость Советской власти.
3. Именем Рабоче-Крестьянского правительства Полномочная комиссия вам приказывает:
Немедленно прекратить сопротивление Красной Армии, разбой и грабеж, явиться в ближайший штаб Красной Армии, сдать оружие и выдать своих главарей.
5. К тем, кто сдаст оружие, приведет главарей и вообще окажет содействие Красной Армии в изловлении бандитов, будет широко применено условное осуждение и в особых случаях — полное прощение.
6. Согласно приказу красного командования за №130 и «Правилам о взятии заложников», опубликованным Полномочной комиссией 12 сего мая, семья уклонившегося от явки забирается как заложники, и на имущество накладывается арест.
Семья содержится две недели в концентрационном [209] лагере. Если бандит явится в штаб Красной Армии и сдаст оружие, семья и имущество освобождаются от ареста. В случае же неявки бандита в течение двух недель семья высылается на Север на принудительные работы, а имущество раздается крестьянам, пострадавшим от бандитов.
7. Все, кто оказывает то или иное содействие бандитам, подлежат суровой личной и имущественной ответственности перед судом реввоентрибунала как соучастники измены трудовому народу. Только немедленным раскаяньем, выдачей главарей и оружия они могут заслужить прощение.
Участники бандитских шаек!
Полномочная комиссия вам заявляет:
Ваши имена известны Чека. Будете взяты либо вы, либо ваша семья и имущество. Сдавайтесь!»
Обращение же Постоянной комиссии к армейским коммунистам (их было немало, о чем говорит 10-тысячный тираж воззвания) от 20 мая нацеливало их на беспощадную ликвидацию восстания:
«Товарищи военные коммунисты! На плечи Красной Армии в Тамбовской губернии возложены великие задачи. Тамбовское кулацкое повстанье (кулацкое! Хотя в нищей губернии кулаков было раз, два — и обчелся, да и сам Антонов, мещанин города Кирсанова, никогда не был кулаком! -Б. С.) — это гнилая заноза в исхудалом теле нашей трудовой Республики. Ее надо вырвать немедленно твердой и умелой рукой».
К концу мая в Тамбове, Борисоглебске, Кирсанове и других городах губернии спешно поставили концлагеря на 15 тысяч человек и попробовали по каждому селу составить список «бандитов». 28 мая войска перешли в решающее наступление на повстанцев. К 20 июля все крупные отряды антоновцев были уничтожены или рассеяны.
Успех был достигнут не в последнюю очередь благодаря некоторым, довольно специфическим, методам [210] работы с крестьянством. В селах восстанавливались органы Советской власти, которые должны были выявить скрывшихся повстанцев и изъять оружие у населения. Местные жители поначалу отказывались давать какие-либо сведения об антоновцах и их семьях и выдавать их имущество, отданное на хранение соседям. А чтобы чекисты, которым, вопреки утверждениям приказа, не были известны имена всех участников восстания, не смогли составить полные списки сельчан, крестьяне начисто забывали свои имена и фамилии, когда к ним обращались люди в кожанках. Председатель политкомиссии Борисоглебского боевого участка следующим образом описал операции по «зачистке» сел в период со 2 по 13 июня:
«С первых же дней производства операции отмечалось:
1. Массовое бегство семей бандитов, причем имущество распылялось, зарывалось в землю, бралось с собой, раздавалось односельчанам и родственникам. Зачастую оставались одни голые стены на попечение дряхлых стариков.
2. Списки населения в большинстве случаев отсутствовали или были уничтожены бандитами: добровольных сведений крестьяне из-за боязни мести бандитов в большинстве случаев не давали. Были случаи арестов целых сходов за отказ выдать бандитов.
3. Оружие в большинстве случаев, несмотря на тщательные обыски, обнаруживать не удалось».
Фиалковский признавал, что
«отношение населения к проведению операций было самое разное, начиная с резко враждебного и кончая самым положительным, в большинстве же случаев крестьянство относилось к операциям осторожно, выжидательно, упорно замалчивая все, что относилось к бандитизму. Как усматривается из всех донесений, крестьянство замучено, разорено, перебито, боится представителей Советской власти и кровавой расправы со стороны бандитов...». [211]
И Тухачевский придумал великолепное лекарство против этого страха — еще больший страх перед Советской властью и Рабоче-Крестьянской Красной Армией. В «Инструкции по искоренению бандитизма» он так объяснял поставленные задачи командному составу:
«Работа милиции вместе с впечатлением непоколебимой мощи Красной Армии, которое обязательно должно быть внушено крестьянам нашими войсками, создает то устойчивое, успокаивающее настроение, которое должно быть затем закреплено советской работой ревкомов. Для внушения вышеупомянутого уважения к силе Советской власти и Красной Армии необходимо провести следующие меры:
1) никогда не делать невыполнимых угроз;
2) раз сделанные угрозы неуклонно до жестокости проводить в жизнь до конца;
3) переселять в отдаленные края РСФСР семьи несдающихся бандитов;
4) имущество этих семейств конфисковывать и распределять между советски настроенными крестьянами — это внесет расслоение в крестьянство, и на это может опереться Советская власть;
5) советски настроенные крестьяне должны прочно и надежно охраняться нашими силами от покушения бандитов:
а)вообще, проведение успокоения сразу создаст много сторонников Советской власти, так как бандитизм и утомителен, и разорителен для крестьянской массы;
6) советски настроенных крестьян надо всячески втягивать в советскую работу, в организацию разведки против бандитов и пр., — это поставит между этими крестьянами и бандитами непреодолимую грань...»
Тамбовскую губернию, землю исконно русскую, Тухачевский рассматривал как оккупированную Красной Армией территорию. Так и писал: «...военные действия по проведению оккупационного метода борьбы против бандитов»; «этот период борьбы мы называем обыкновенно — оккупацией». Но крестьяне всё никак не хотели расслаиваться и становиться опорой Советской власти, не выдавали повстанцев, их семьи и имущество. [212] А угрозы-то надо было выполнять, иначе какое может быть уважение к власти и армии. И 11 июня вышел самый грозный приказ №171, подписанный председателем Полномочной комиссии В. А. Антоновым-Овсеенко, командующим войсками М. Н. Тухачевским, председателем губисполкома А. С. Лавровым и секретарем губкома партии Б. А. Васильевым. Теперь от слов перешли к делу:
«...Дабы окончательно искоренить эсеро-бандитские корни и в дополнение к ранее изданным распоряжениям, Полномочная комиссия ВЦИК приказывает:
1. Граждан, отказывающихся назвать свое имя, расстреливать на месте без суда.
2. Селениям, в которых скрывается оружие, властью уполиткомиссий и райполиткомиссий объявлять приказы об изъятии заложников и расстреливать таковых в случае несдачи оружия.
3. В случае нахождения спрятанного оружия расстреливать на месте без суда старшего работника в семье.
4. Семья, в доме которой укрылся бандит, подлежит аресту и высылке из губернии, имущество ее конфискуется, старший работник в семье расстреливается на месте без суда.
5. Семьи, укрывающие членов семьи или имущество бандитов, рассматривать как бандитские и старшего работника этой семьи расстреливать на месте без суда.
6. В случае бегства семьи бандита имущество таковой распределять между верными Советской власти крестьянами, а оставленные дома разбирать или сжигать.
7. Настоящий приказ проводить в жизнь сурово и беспощадно».
И проводили, ещё как проводили. Одних только высланных в другие губернии насчитывалось более 70 тысяч человек. Среди них было особенно много женщин, [213] детей и стариков. Несчастных морили голодом в концлагерях, в том числе и под Москвой. Оборванные, исхудавшие дети лазили по помойкам в поисках хоть чего-нибудь съестного. Старая народоволка Вера Фигнер, одна из руководительниц Политического Красного Креста, в сентябре 1921 года писала в Ревтрибунал Республики, что из 364 крестьян, высланных в подмосковные лагеря в качестве заложников за родственников, находящихся в бандах, 29 человек — старики старше 60 лет, а 158 — несовершеннолетние, треть из которых моложе 10 лет, пятеро же — вообще грудные младенцы.
«Все эти люди, — ужасалась Вера Николаевна, — прибыли в Москву в самом плачевном состоянии — оборванные, полуголые и голодные настолько, что маленькие дети роются в выгребных ямах, чтобы найти себе какой-нибудь кусочек, который можно было бы съесть... Политический Красный Крест ходатайствует о смягчении участи... заложников и о возвращении их на родину в свои деревни...»
Но это был глас вопиющего в пустыне. Сколько высланных умерло от голода, холода и болезней, никто и никогда не узнает. Как и то, сколько народу было замучено в самой Тамбовской губернии. Позднее Тухачевский в одной из статей, анализируя опыт подавления Антоновского восстания, отмечал:
«Когда распавшиеся банды после столкновения с красными частями возвращались к себе в деревню, то здесь они наталкивались на чистку и попадали в руки оккупационных частей. Круговая порука, которая была проведена вдобавок к этому, а именно — заключение семей не явившихся бандитов в концентрационные лагеря, быстро повлекла за собой разложение среди крестьян — как только они увидели методичность и точность работы Советской власти, непрерывно сопровождаемые уничтожением всё новых и новых банд и извлечением бандитов из деревень, настроение их начало колебаться. Они начали становиться в оппозицию к бандитизму и даже поддерживать Советскую [214] власть путем указаний на скрывающихся бандитов и предупреждений о налетах банд. Для того чтобы ещё сильнее оформить это расслоение, чтобы создать в деревне непримиримую среду для бандитизма, была введена разведывательная крестьянская служба, которая должна была организованно предупреждать красные войска и милицию о надвигающейся опасности... Постепенно под влиянием чистки волостей и их советизации, под влиянием разгрома бандитов и суровых кар упорствующих, а также под влиянием примеров освобождения бандитов, явившихся и сдавших добровольно свое оружие, начинается разложение бандитизма. Число убитых, раненых и пленных бандитов уменьшается по сравнению с бандитами, вылавливаемыми чекистским порядком в деревнях и добровольно сдавшимися».
Молодой командующий забыл еще упомянуть о расстрелах безоружных заложников, никогда в восстании не участвовавших. Главным образом благодаря этому бесчеловечному средству, запрещенному международными конвенциями о правилах ведения войны, удалось создать в деревнях «непримиримую среду для бандитизма» и заставить крестьянские массы «поддержать» Советскую власть.
Донесения политпятерок, руководивших проведением чисток в селах, ежедневно поступали Тухачевскому и Антонову-Овсеенко. Вот для примера только два из них:
«26 июня, при занятии с. Туголуново, особо организованной политпятеркой были взяты заложники и населению предложено немедленно выдать бандитов и оружие. По истечении двухчасового срока на глазах населения было расстреляно 5 заложников. Расстрел произвел на население сильнейшее впечатление, крестьянство приступило немедленно к выдаче бандитов и оружия. За 2 дня, 26 и 27 июня, явилось добровольно бандитов без оружия — 231, с оружием — 8, дезертиров — 99, выдано населением бандитов — 68, дезертиров — 88. При содействии населения была устроена засада, в [215] которую попал и был убит известный бандитский главарь Богуславский».
Иногда для не просто «сильнейшего», а «ошеломляющего впечатления» на крестьян приходилось расстреливать побольше заложников, чем в Туголунове. Так,
«27 июня, по занятии дер. Остроуховка Васильевской волости, организованной пятеркой объявлено населению о сдаче оружия и выдаче бандитов, взято 30 заложников. В 19 часов за неисполнение приказа о сдаче оружия расстреляно 10 заложников. Расстрел произвел на граждан ошеломляющее впечатление. Все крестьяне в один голос заявили, что пойдут всем селом и представят все оружие: немедленно было выдано 5 бандитов. Операция продолжается. Крестьяне проявляют усердие в поисках оружия и бандитов».
Попробуй тут не проявить! Сразу же или тебя самого, или кого-нибудь из близких к стенке поставят. Иногда, в особо упорствующих селах, расстреливали несколько партий заложников, прежде чем крестьяне становились «сознательными». Например, в деревне Андриановка в два приема расстреляли 16 человек, пока пробудили у жителей ненависть к антоновцам. А в соседней Кулябовке страшную процедуру, жертвой которой стали 23 человека, пришлось проводить троекратно. Зато стали бояться укрывать восставших и допускать в села их отряды, поскольку это грозило жителям неминуемой смертью. Антоновцам теперь силой приходилось добывать продовольствие и место для ночлега. Крестьянство оказалось между двух огней, и между ним и повстанцами наконец пролегла та грань, о которой говорил Тухачевский. Поэтому 17 июня приказом №178 он потребовал создавать в деревнях и селах отряды самообороны для борьбы со сторонниками Антонова:
«В случае появления банд и налета их на населенные пункты местное население обязано оказать сопротивление, уничтожая бандитов всеми возможными средствами и немедленно сообщая об их появлении [216] в ближайшую войсковую часть или ревком. Неоказание сопротивления бандитам и несвоевременное сообщение о появлении таковых... будет рассматриваться как, сообщничество с бандитами со всеми вытекающими отсюда последствиями».
Словом, добровольно-принудительные отряды самообороны под угрозой расстрела. Куда ни кинь, всюду клин. Но крестьянство видит, что сила-то теперь действительно у красных. Так что приходится бороться с бандитами, не пускать их в села, брать себе имущество тех, кто скрывается, в лесах, с оружием в руках сражаться с антоновцами. И все больше повстанцев вынуждены сдаваться на милость победителям. До 1 мая 1921 года сложили оружие 7 тысяч человек, а с мая по август — еще 15 тысяч.
23 июня 1921 года в приказе №116 Антонов-Овсеенко и Тухачевский обобщили опыт наиболее результативных чисток и, усовершенствовав прежние методы, предложили оптимальный способ проведения операции:
«Намечаются особенно бандитски настроенные волости, и туда выезжают представители уездной политической комиссии, особого отделения, отделения военного трибунала и командования вместе с частями, предназначенными для проведения чистки. По прибытии на место волость оцепляется, берутся 60—100 наиболее видных лиц в качестве заложников и вводится осадное положение. Выезд и въезд в волость должны быть на время операции запрещены. После этого собирается полный волостной сход, на коем прочитываются приказы Полномочной Комиссии ВЦИК №№130 и 171 и написанный приговор для той волости (здесь в значении: проект решения волостного схода. — Б. С.). Жителям дается 2 часа на выдачу бандитов и оружия, а также бандитских семей, и население ставится в известность, что в случае отказа дать упомянутые сведения заложники будут расстреляны через два часа. Если население бандитов и оружия не указало по истечении двухчасового срока, сход собирается вторично и взятые [217] заложники на глазах у населения расстреливаются, после чего берутся новые заложники и собравшимся на сход вторично предлагается выдать бандитов и оружие. Желающие исполнить это становятся отдельно, разбиваются на сотни, и каждая сотня пропускается для опроса через опросную комиссию (представителей Особого отдела и Военного трибунала). Каждый должен дать показания, не отговариваясь незнанием. В случае упорства проводятся новые расстрелы и т. д. По разработке материала, добытого из опросов, создаются экспедиционные отряды с обязательным участием в них лиц, давших сведения, и других местных жителей и отправляются на ловлю бандитов. По окончании чистки осадное положение снимается, водворяется ревком и насаждается милиция.
Настоящее Полномочная Комиссия ВЦИК приказывает принять к неуклонному исполнению».
Точно такими же методами, будто копируя приказы Тухачевского, действовали в годы второй мировой войны немцы, когда боролись с партизанами в России и на Балканах. Очень вероятно, что немецкая военная мысль дошла до наилучшей тактики борьбы с партизанами самостоятельно, без заимствования советских разработок, и сходство здесь определяется только глубоким внутренним родством двух тоталитарных режимов с их презрением к человеческим жизням. Или всё же во время поездок в Германию Михаил Николаевич поделился тамбовским опытом с офицерами рейхсвера? А может, немцы очень внимательно прочли статью Тухачевского «Борьба с контрреволюционными восстаниями», опубликованную в 1926 году в московском журнале «Война и революция»? Правда, о расстрелах заложников там прямо не говорилось... В любом случае, многих германских генералов за подобное после проигрыша войны повесили или расстреляли по приговорам Нюрнбергского и других трибуналов. В частности, в Югославии за такого рода чистки казнили генерала СС [218] Германа Беренса, которого потом долгие годы подозревали в фабрикации компрометирующей Тухачевского мифической «красной папки». Расстреляли и Тухачевского с Антоновым-Овсеенко, только не за тамбовские художества, в которых, как мы сейчас убедимся, они остались непревзойденными даже эсэсовцами, а по абсолютно ложным обвинениям в заговоре и измене.
Наступление советских войск началось только 28 мая. В июне значительная часть антоновцев еще продолжала становившуюся все более безнадежной борьбу. Установленный Политбюро месячный срок для ликвидации восстания не был выдержан. 9 июня Тухачевскому пришлось объяснять другим членам Полномочной комиссии ВЦИК, почему это произошло. Нашлись, как водится, объективные причины:
«Бандитизм не удалось ликвидировать согласно заданию ЦК в месячный срок, так как сосредоточение сил закончилось только в двадцатых числах мая. Кроме того, до самого последнего времени операции не были достаточно согласованы. Теперь надо учесть прошлый опыт, предусмотреть допущенные ошибки, в первую очередь провести разгром новых сил Антонова одним или несколькими оглушающими ударами».
«Оглушающие удары» вроде тех, что произвели «сильнейшее» и «ошеломляющее» впечатление на обитателей Туголунова и Остроуховки. Но главный сюрприз для крестьян был еще впереди.
Чтобы сломить последние отряды непримиримых, Тухачевский решает применить еще одно средство — впервые в гражданской войне. Для подавления восстания на летние сборы 1921 года в Тамбовскую губернию было направлено 7 тысяч курсантов из Москвы и Орла. Среди орловских оказались военные химики, которые подали командующему идею с помощью отравляющих веществ выкурить мятежников из труднодоступных лесов и оврагов, куда добраться войскам было очень трудно. И 12 июня последовал «оперативно-секретный» приказ за номером 0116:
«Остатки разбитых банд и [219] отдельные бандиты, сбежавшие из деревень, где восстановлена Советская власть, собираются в лесах и оттуда производят набеги на мирных жителей.
Для немедленной очистки лесов ПРИКАЗЫВАЮ:
1. Леса, где прячутся бандиты, очистить ядовитыми газами, точно рассчитывать, чтобы облако удушливых газов распространялось полностью по всему лесу, уничтожая всё, что в нем пряталось.
2. Инспектору артиллерии немедленно подать на места потребное количество баллонов с ядовитыми газами и нужных специалистов.
3. Начальникам боевых участков настойчиво и энергично выполнять настоящий приказ.
4. О принятых мерах донести».
Вместе с Тухачевским приказ подписал начальник штаба Н. Е. Какурин, полковник царской армии, который был вместе с Михаилом Николаевичем еще со времен неудавшегося похода на Варшаву. За Тамбов Николай Евгеньевич получил орден Красного Знамени, за «выдающиеся организаторские способности и работоспособность», впоследствии стал видным историком гражданской войны, написал двухтомник «Как сражалась революция». Тухачевский аттестовал Какурина очень высоко:
«Образованный, интеллигентный генштабист. Отличный начальник штаба, а также хороший строевой начальник, умеет правильно поставить служебные взаимоотношения и пользуется общим уважением. Настойчивый в работе. Выдающийся».
Но блестящая аттестация не спасла, а, быть может, даже погубила интеллигентного и уважаемого генштабиста. В июне 1930 года, как бывшего офицера (и, думается, как близкого к Тухачевскому человека), Какурина арестовали по обвинению в участии в мнимом антисоветском заговоре. Он сломался быстро и на следствии оговорил множество сослуживцев, впервые заявив о будто бы заговорщической деятельности Тухачевского. [220] Получил 10 лет тюрьмы и умер в заключении в 1936 году. От тех, кто был арестован по какуринским показаниям, потом потянулась ниточка к другим, от кого уже потом брали показания для фабрикации «дела Тухачевского» в 37-м. Но в 21-м году ни Михаил Николаевич, ни Николай Евгеньевич, этот, по выражению историка А. П. Ненарокова, «кристально честный и чистый человек», своих судеб не знали и с увлечением готовили химическую атаку против тамбовских крестьян.
19 июня вопрос о применении газов обсуждался в Москве комиссией по бандитизму под председательством Склянского. Она предложила:
«Тамбовскому командованию к газовым атакам прибегать с величайшей осторожностью, с достаточной технической подготовкой и только в случае полной обеспеченности успеха...»
Газы — оружие обоюдоострое. В случае, если ветер внезапно переменится, от них могут пострадать и свои войска. Кроме того, большевики опасались, что о химических атаках станет известно за границей. Это нанесло бы большой удар по престижу первого в мире пролетарского государства. Так что никто из жертв боевых отравляющих веществ не должен был остаться в живых — именно это считалось «полной обеспеченностью успеха». Тухачевский также настаивал:
«Во всех операциях с применением удушливого газа надлежит провести исчерпывающие мероприятия по спасению находящегося в сфере действия газов скота».
Скот ведь — достояние Республики, а вот люди, особенно такие несознательные и просто вредные, как в Тамбовской губернии, — нет. Кстати, на завершающей стадии борьбы с антоновцами Тухачевский проявлял трогательную заботу о сохранении материальных ценностей и коммуникаций. Например, 7 июля, отметив, что
«разгромленные банды... вымещают свою бессильную злобу на местном населении, сжигая мосты и прочее народное достояние», приказал, заботясь о крестьянском благе, из расположенных вблизи мостов деревень брать по 5 заложников, [221] «коих в случае порчи моста надлежит немедленно расстреливать».
Началась техническая подготовка к атаке. 20 июня помощник начальника Штаба РККА будущий маршал Б. М. Шапошников сообщил Тухачевскому:
«Главком (С. С. Каменев. — Б. С.) приказал срочно выслать в распоряжение Тамбовского губернского командования 5 химических команд с соответствующим количеством баллонов с газами для обслуживания боевых участков».
В тот же день инспектор артиллерии Республики Шейдеман приказал:
«Ввиду возможного получения боевого задания химическую роту, находящуюся в лагерях Орловского округа, надлежит срочно доукомплектовать личным составом. По укомплектовании приступить к интенсивному ведению занятий».
Во всяком серьезном деле нужна тренировка, тем более в таком серьезном, как газовая атака. Но время поджимало. Уже 24 июня начальник оперативного управления штаба войск Тухачевского передал начальнику 6-го боевого участка (район села Инжавино в долине реки Ворона) А. В. Павлову приказ командующего «проверить умение химической роты действовать удушливыми газами». И тогда же инспектор артиллерии Тамбовской армии С. Касинов докладывал Тухачевскому:
«Относительно применения газов в Москве я выяснил следующее: наряд на 2000 химических снарядов дан, и на этих днях они должны прибыть в Тамбов. Распределение по участкам: 1-му, 2-му, 3-му, 4-му и 5-му по 200, 6-му — 100».
28 июня Касинов и Павлов проинструктировали подчиненных, как эти снаряды надо использовать:
«1. Химические снаряды применяются в тех случаях, когда газобаллонный выпуск невозможен по метеорологическим или топографическим условиям, например: при полном отсутствии или слабом ветре и если противник засел в лесах в местах, труднодоступных для газов.
2. Химические снаряды разделяются на 2 типа: удушающие и отравляющие. [222]
3. Быстродействующие снаряды употребляются для немедленного воздействия на противника, испаряются через 5 минут.
Медленнодействующие употребляются для создания непроходимой зоны, для устранения возможности отступления противника, испаряются через 15 минут.
4. Для действительной стрельбы необходим твердый грунт, так как снаряды, попадая в мягкую почву, не разрываются и никакого действия не производят. Местность для применения лучше закрытая, поросшая негустым лесом. При сильном ветре, а также в жаркую погоду стрельба становится недействительной.
5. Стрельбу желательно вести ночью. Одиночных выстрелов делать не стоит, так как не создается газовой атмосферы.
6. Стрельба должна вестись настойчиво и большим количеством снарядов (всей батареей). Общая скорость стрельбы не менее трех выстрелов в минуту на орудие. Сфера действия снаряда 20—25 квадратных шагов. Стрельбу нельзя вести при частом дожде и в случае, если до противника не более 300-400 шагов и ветер в нашу сторону.
7. Весь личный состав батарей должен быть снабжен противогазами».
Мы не знаем, обстреливали повстанцев медленно или быстродействующими снарядами, не знаем, благоприятствовала ли погода химическим опытам с людьми. Можно только догадываться, что тамбовские леса, не слишком густые, да твердая тамбовская почва сделали губернию превосходным полигоном для испытания боевых газов, как удушающих, так и отравляющих. Очевидно, в лесистых, труднодоступных местностях газобаллонный выпуск оказался неэффективным и пришлось ждать подвоза химических снарядов. Создается впечатление., что все, участвовавшие в подготовке «химзачистки», воспринимали ее с чисто профессиональной стороны, как технически сложную, но эффективную [223] военную операцию, не испытывая никаких нравственных терзаний и мук совести.
Наконец, баллоны и снаряды прибыли. 1 июля газотехник с забавной фамилией Пуськов доносил Касинову:
«Мною были осмотрены газовые баллоны и газовое имущество, прибывшие на Тамбовский артиллерийский склад. При сем нашел: баллоны с хлором марки Е 56 находятся в исправном состоянии, утечки газа нет, к баллонам имеются запасные колпачки. Технические принадлежности, как-то: ключи, шланги, свинцовые трубки, шайбы и прочий инвентарь — в исправном состоянии, в сверхкомплектном количестве...»
Вот только прибывшие химические снаряды техник не успел еще осмотреть, так как два вагона с ними «находились в состоянии маневрирования». Главной же проблемой оставалось отсутствие противогазов. Пуськов констатировал:
«Противогазов нет. При наличии противогазов из имеющихся на складе баллонов могут быть произведены атаки без всякого дополнительного инвентаря, так как имеется все оборудование, даже бандажи для переноски».
Из-за задержки с противогазами первую газовую атаку произвели только 13 июля. В этот день артиллерийский дивизион бригады Заволжского военного округа израсходовал 47 химических снарядов. К тому времени восстание фактически уже было подавлено.
К 15 июля в Тамбовской губернии осталось не более 1200 повстанцев, загнанных в леса, голодных, почти без патронов, не представлявших реальной угрозы ни восстановленным органам Советской власти, ни, тем более, 120-тысячной группировке войск, которую начали готовить к возвращению в места прежней дислокации.
16 июля Тухачевский докладывал Ленину о победе:
«В результате методически проведенных операций на протяжении 40 дней восстание в Тамбовской губернии ликвидировано. СТК (руководивший восстанием «Союз Трудового Крестьянства», находившийся под влиянием [224] эсеров. — Б. С.) разгромлен. Советская власть восстановлена повсеместно».
Казалось бы, раз восстание ликвидировано, надобность в применении химического оружия отпала. Ан нет! 3 августа командир батареи Белгородских артиллерийских курсов доносил начальнику артиллерии Инжавинского боевого участка:
«По получении боевого задания батарея в 8.00 2 августа выступила из с. Инжавино в с. Карай-Салтыково, из которого после большого привала в 14.00 выступила на с. Кипец. Заняв позицию в 16.00, батарея открыла огонь по острову, что на озере в 1,5 верстах северо-западнее с. Кипец. Выпущено 65 шрапнелей, 49 гранат и 59 химических снарядов. После выполнения задачи батарея в 20.00 возвратилась в Инжавино».
Мы никогда не узнаем, сколько людей погибло от химических снарядов, выпущенных по острову на озере вблизи селения Кипец и во многих других местах. И сколько среди них было женщин и детей. Раз Тухачевский опасался, что во время обстрела мятежников химическими снарядами может пострадать скот, значит, повстанцы укрывались в лесах со своими коровами, овцами. За животными кто-то должен был ухаживать, следовательно, хотя бы часть «бандитов» укрывалась от карателей вместе с семьями, которые тоже стали жертвами «газовой зачистки» по Тухачевскому. По крайней мере в одном следует признать абсолютный приоритет «красного маршала» в мировой военной науке: он впервые в истории применил боевые отравляющие вещества против безоружного мирного населения. Боюсь, славные предки Тухачевского, капитан Александр Николаевич и штабс-капитан Николай Николаевич, служившие вскоре после Отечественной войны 1812 года в лейб-гвардии Семеновском полку, перевернулись бы в гробу, узнай они о тамбовских подвигах своего потомка и однополчанина. И военной необходимости в газовых атаках в начале августа уже никакой не было. Восстание [225] было раздавлено. Но Тухачевскому и другим очень хотелось испытать на тамбовских мужиках химическое оружие, посмотреть, сколь оно эффективно. Ведь надежды на скорую мировую революцию в 1921 году еще не были оставлены, и Михаил Николаевич вполне мог предполагать, что в будущем газы пригодятся при усмирении польских, немецких или французских крестьян.
Заметим, все эти драконовские меры применялись тогда, когда продразверстка была отменена, в стране начинался нэп и непосредственные причины, вызвавшие восстание, были устранены. К тому же приближалась пора сбора урожая. Чтобы не обрекать себя и свои семьи на верную смерть в недалеком будущем, повстанцы все равно через несколько месяцев после прибытия Тухачевского вынуждены были бы прекратить борьбу. Мятежная губерния была блокирована, и подвоза продовольствия туда не было. И вряд ли бы в условиях нэпа вчерашние повстанцы захотели после окончания уборочной страды вернуться в леса. Но позволить антоновцам не сдавшимися, не признавшими свое поражение вернуться к мирному труду большевики не могли. Это значило бы хоть частично признать победу крестьян и поражение власти. Как и в случае с Кронштадтом, требовалось преподать повстанцам предметный урок, чтобы не только им, но и детям и внукам бунтовать было неповадно. Для этого и нужны были расстрелы заложников и газовые атаки против искавших убежища в лесах. И цель была достигнута. Через несколько лет насильственная коллективизация, «год великого перелома», добивший нэп, прошли куда спокойнее, без восстаний масштаба антоновского, хотя, возможно, даже с еще большими жертвами. Впрочем, сколько народу истребили бойцы Тамбовской армии под руководством «красного Наполеона», мы вряд ли когда-нибудь узнаем. Наверняка счет шел на тысячи, если не на десятки тысяч.
Боевую химию Михаил Николаевич вообще очень [226] уважал и считал весьма перспективным средством в будущей войне. В своем главном военно-теоретическом труде «Новые вопросы войны», начатом десять лет спустя после подавления Тамбовского восстания, Тухачевский восхищенно писал:
«Быстрое развитие химических средств борьбы позволяет внезапно применять все новые и новые средства, против которых старые противогазы и прочие противохимические средства оказываются недейственными. И одновременно, эти новые химические средства вовсе или почти не требуют переделки или перерасчетов материальной части. В большинстве случаев снаряд можно залить любым химическим веществом, точно так же, как и распылители легко приспособить к любому ОВ. Фуллер, в «Реформации войны», как одно из светил империалистов — знатоков военной техники, дает очень интересную характеристику этой своеобразной стороне развития химических средств войны. Таким образом, новые изобретения в области техники ОВ могут быть немедленно применены на поле боя и как средство борьбы могут быть наиболее внезапным и деморализующим противника новшеством. Авиация является наивыгоднейшим средством для распыления ОВ. Широко будет применяться ОВ танками и артиллерией».
В книге, с которой заместитель наркома обороны мечтал ознакомить тысячи и тысячи командиров Красной Армии, он не мог прямо сказать, что не только из книги британского генерала Джона Фуллера почерпнул мысли о захватывающих дух перспективах химического оружия, но и из собственного боевого опыта, когда эксперимента и устрашения ради травил газами тамбовских крестьян и действительно убедился, как деморализует противника боевая химия. Особенно когда этому противнику ни ответить, ни защититься нечем.
Друг Тухачевского и его первый советский биограф генерал Александр Иванович Тодорский, сам попавший в волну репрессий 37-го года, но выживший в [227] сталинских лагерях, по поводу участия Михаила Николаевича в подавлении тамбовского восстания писал:
«На тамбовском фронте Тухачевский применил новые методы борьбы. Они состояли в том, что боевая работа войск сочеталась с огромной политической деятельностью на местах, была тесно связана с органами Советской власти».
Брошюра Тодорского вышла в серии «Герои и подвиги». Теперь читатели, надеюсь, поняли, какие подвиги совершил Тухачевский на залитой кровью и отравленной хлором тамбовской земле, в чем была новизна применявшихся им методов борьбы.
Источник |
