 Мы хотим рассказать о судьбе Дия (Дмитрия) Юрьевича Репина (1907-1935), внука прославленного мастера русского реализма Ильи Ефимовича Репина. Почему внук русского художника был шведским моряком? Еще важнее — почему он прожил всего 28 лет и последние полгода — в ленинградской тюрьме? Ответ в самой истории России ХХ века. Дий Репин стал жертвой привычки нашего отечества искать «врагов народа» и попал в поток сталинских репрессий 30-х годов.
Все мы знаем великого художника, создавшего мировые шедевры, такие как "Бурлаки на Волге", "Не ждали", "Иван Грозный и сын его Иван", "Запорожцы пишут письмо турецкому султану" и многие другие. Но рассказывая биографию живописца почти никто не упоминает, как советская власть хотела его возвращения.
Илья Ефимович Репин и семья его сына жили в Куоккале, на берегу Финского залива. Рядом с «Пенатами» был выстроен дом, названный «Вигвамом», где проходило детство сыновей Юрия Репина, Гая и Дия. Воспитывались мальчики в атмосфере творчества талантливого отца и гениального деда, заметивших их успехи в освоении потомственной профессии художника. После отделения Финляндии от России в начале 1918 года Куоккала осталась в составе Финляндии. Жизнь населения этого региона, в том числе семьи Репиных, была тяжела. Творческие и экономические связи Репиных с Россией, выстроенные за много лет, рушились.
В 1918 году сказочная усадьба Ильи Репина в Куоккале (теперь Репино) вместе с хозяином осталась на территории Финляндии. А сам художник стал точкой политического напряжения в отношениях двух стран. Для Советской России то что Репин остался в Финляндии означало огромный удар по репутации. Для чиновников Финляндии Репин, несмотря на свою известность, был русским беженцем, за действиями которого на всякий случай следили. Сам Репин, как теперь показывают документы, подозрений не вызывал. А вот постоянные делегации из СССР будоражили местную полицию. Рапорт Центральной сыскной полиции Финляндии № 19, составленный в 1926 году на основании писем, сообщал, что СССР планировал присвоить Репину звание народного художника, в соответствии с которым ему должна была перечисляться крупная пенсия (220-300 рублей). Его уговаривали не только пенсией, обещали вернуть часть имущества.
В секретной папке был найден также детальный рассказ о том, как супружеская пара была в гостях у Репина в 1925 году. Незнакомые ранее художнику люди «заглянули» к Репину и передали адрес советского руководства, обещали квартиру и машину.
По воспоминаниям и письмам можно востановить, что Репин ответил следующим образом: «Вы предлагаете мне деньги, вы, просящие милостыню, совершенно опустошившие великую Россию, где сейчас миллионы голодают и влачат жалкое существование… Я не богат, но и не настолько беден, чтобы принимать ваши деньги».
Пара в спешке уехала обратно, но оставила гостинцы. Из бумаг также выяснилось, что они привезли Репину в качестве сувенира яблоки из России, съев которые, Репин, его супруга и сын почувствовали себя очень плохо.
Сам художник посчитал возможным, что они были отравлены и попросил отправить их на анализ, о результатах ничего не сказано.
Поскольку на свою сторону художника переманить не удалось, большевики начали оказывать влияние на его сына Юрия и внука.
После учебы в Териокском реальном училище, Гай в 1923 году отбыл учиться в Пражскую инженерно-строительную школу, в дальнейшем жил в Чехии и Германии. Дий, получив нансеновский паспорт, завербовался юнгой и плавал более полутора лет на шведской парусной барке Wanja и почти два года на Killoran — плавучей базе морской школы Gustav Erikson.
Тяжёлый повседневный труд моряка на корабле превратил домашнего мальчика в сильного, бесстрашного, независимого человека. Уже первый рейс на Killoran из Швеции в порт Аделаида (юг Австралии) с грузом древесины был изматывающим, океан не щадил ни корабль, ни моряков. В результате шестеро членов команды, как только вошли в порт, удрали с корабля, боясь подвергать свою жизнь дальнейшей опасности. Но у Дия хватило мужества остаться в профессии на долгие годы. Работая позже на разных судах скандинавских кампаний, Дий счастлив был именно здесь, в чужих странах: Швеции, Норвегии, Финляндии. Это были лучшие годы его жизни.
Долго и тяжело болела и в 1929 году умерла мать Дия, Прасковья Андреевна. Он сошел с корабля в порту города Антверпен 16 октября 1929 года и, вернувшись в Куоккалу, поддержал в горе своего отца. А вскоре (29.09.1930) ему пришлось стоять у смертного одра деда — Ильи Ефимовича Репина. Через полгода не стало и тёти — Надежды Ильиничны Репиной. Опустели не только «Пенаты», пусто стало на душе. Дий не находил работы, но надеялся, что его жизнь еще может наполниться новым смыслом, если он вернется к своей мечте стать художником.
В документах Дия Репина были проставлены визы, позволявшие плавать до 1933 года. Но в начале 30-х годов Дий решил поступить в Ленинградский ИПИИ (Институт пролетарского изобразительного искусства — так называлась в то время Всероссийская Академия художеств). Когда-то там учился, а затем преподавал его дед. Забегая вперед, отметим — этому учебному заведению в 1937 году присвоят имя И.Е. Репина, но Дий этого уже не узнает.
В 1932 году он подал прошение в советское консульство на получение визы, однако ему отказали. Дий воспринял это как досадное недоразумение, не понимая, что, кроме гениального деда, советской власти никто из их семьи не был нужен. Тогда Юрий Репин обратился к Владимиру Феофиловичу Зеелеру, видному общественному деятелю русской эмиграции, организатору «Комитета по увековечиванию памяти И.Е. Репина», жившему в Париже и попросил помочь своим сыновьям, Гаю и Дию, в поступлении в Парижскую Академию искусств. Но Зеелер, который уже неоднократно оказывал помощь самому Юрию, не смог этого сделать.
Признав нереальность учёбы в Париже, но всё ещё мечтая о художественном образовании, Дий пошёл на риск: он решил нелегально пересечь советскую границу и, пробравшись в Ленинград, обратиться к друзьям деда. Прежде всего, он хотел найти художника И.И. Бродского, которому накануне отец отправил письмо. Это был близкий человек, ученик деда и однокурсник отца, преподаватель живописи, чей учебный класс располагался в бывшей мастерской Ильи Ефимовича Репина.
Внук Ильи Репина Дий (Дмитрий) тайно перебежал в Советский Союз весной 1935 года. Причиной его перехода, стала жажда знаний, он хотел поступить в Ленинградский ИПИИ (Институт пролетарского изобразительного искусства – так называлась в то время Всероссийская Академия художеств). Когда-то там учился, а затем преподавал его дед. Напомним, именно этому учебному заведению в 1937 году присвоят имя И.Е.Репина. Дий будет расстрелян в день рождения своего деда.
Кратко о побеге. Финско-советская граница проходила в 6 километрах от дома Дия, по руслу пограничной реки Сестра шириной около 7 метров. Разве это препятствие к достижению цели для моряка, не раз побывавшего в кругосветном плавании, бороздившего моря и океаны более 10 лет? В детстве местные ребятишки, Дий в том числе, сотни раз, играя, пересекали узкую речку — зимой на лыжах, летом вплавь. 28 февраля 1935 года бесстрашный моряк перешёл границу СССР, но был задержан и арестован. Правдивый рассказ Дия о том, что «он хочет жить, учиться и работать в Ленинграде», не устраивал следователей НКВД, нацеленных на перевыполнение плана по разоблачению и уничтожению врагов советского народа. Темная бездна чекистской паранойи враз превратила романтика-мечтателя Дия в «члена подпольной антисоветской террористической организации Братство Русской Правды (БРП), отправленного в СССР с заданием проводить теракты против высших руководителей СССР». Д.Ю. Репин виновным себя так и не признал и был приговорен военным трибуналом ЛВО 10 июня 1935 года по ст. 58-8 и 84 УК РСФСР к расстрелу. Апелляцию отклонили. Приговор привели в исполнение 6 августа 1935 года в дни празднования 91-й годовщины со дня рождения Ильи Ефимовича Репина. Папка сфальсифицированных документов по его расстрельному Делу П-N79622 более 70 лет была на секретном хранении в Архиве УФСБ по СПб. и Ленинградской области.
В 1991 году Дий Юрьевич Репин в связи с отсутствием состава преступления был полностью реабилитирован.
Юрий Ильич Репин до конца своих дней так и не узнал, что случилось с его Дием. Он считал, что тот живёт где-то в России под другой фамилией на нелегальном положении. В письмах к друзьям и знакомым он признавался, что просит Бога о ниспослании здоровья своему пропавшему сыну.
Трагична судьба и самого Юрия Ильича. В ноябре 1939 года в ходе массовой эвакуации населения перед началом советско-финской войны он вместе с сестрой Верой был вывезен финскими властями в деревню к северу от Хельсинки. После Второй мировой войны жил в Хельсинки. Продолжал заниматься живописью, писал иконы для православных храмов Финляндии, портреты на заказ. Не имел постоянного пристанища, бродяжничал, жил в ночлежных домах. 9 августа 1954 года он покончил с собой, выбросившись из окна четвертого этажа дома Армии спасения в Хельсинки. | 
