Биография выдающейся русской поэтессы Анны Александровны Барковой освещена многими историками и литературоведами, однако широкому читателю ее имя до сих пор неизвестно.

Фотография А.А. Барковой (следственное дело 1934 года)

Анна Александровна Баркова родилась в 1901 году в Иваново-Вознесенске, в семье текстильщицы и швейцара гимназии. Мать будущей поэтессы умерла рано, однако даже такое событие не было главной трагедией бедной ивановской семьи: чета Барковых потеряла четверых детей. Л.Н.Таганов пишет, что Анна была пятым «нежеланным ребенком в семье, над которым витала мрачная тень вырождения»[1].Сведений о детских годах А.А.Барковой осталось совсем немного. В воспоминаниях одной из бывших гимназисток имеется ее портрет: «Огненно-красная, со слегка вьющимися волосами, длинная коса, черные, серьезные, с пронзительным взглядом глаза, обилие ярких веснушек на всем лице и редкая улыбка...»[2]. Также говорится о том, что первые стихотворные опыты А.А.Барковой относятся к очень раннему возрасту: «Из уст в уста передавались среди гимназисток стихи юной поэтессы (Я помню ее ученицей 5-го класса). В них она выражала свое одиночество, отчужденность от подруг иной среды, грустные раздумья о жизни человека из бедной семьи...»[3].Можно предположить, что именно учеба в гимназии определила интерес к литературе: с учителем словесности ее связывали самые теплые отношения. А.А.Баркова вела записки, которые своим названием связывали ее внутренний мир с творчеством Ф.М.Достоевского - «Дневник внука подпольного человека». Читая этот юношеский дневник, можно удивиться не по годам высоким и разносторонним уровнем читательской эрудиции: В.А.Жуковский, М.Ю.Лермонтов, Ф.М.Достоевский, А.П.Чехов, С.Я.Надсон. О.Переверзев пишет, что первые стихи были опубликованы в гимназическом журнале «Голос учащихся».

После школы, с 1919 (по некоторым данным с 1918) по 1922 год, работала в ивановской газете «Рабочий край» хроникером. Там она писала не только репортажи и заметки, но и опубликовывала свои стихи под псевдонимом «Калика Перехожая». Примечательно, что до 1920 года главным редактором «Рабочего края» был Алексей Константинович Воронский (1884-1937), видный писатель и критик(А.К.Воронскийв 1920-е годы был одним из первых лиц молодой советской литературы - организовал в 1921 году литературную группу «Перевал» и журнал «Красная новь», на страницах которого печатались произведения М.Горького, С.Есенина и В.Маяковского –И.А.). Бурная деятельность критика определила «литературный» уклон «Рабочего края». При газете сформировался поэтический кружок. Его участницей стала и А.А.Баркова. Дебютные стихи начали выходить на страницах «Красной нови» и «Красной нивы», газеты «Петроградская правда». По приглашению А.К.Воронского весной 1919 года Иваново-Вознесенск посетил первый нарком просвещения А.В.Луначарский и отметил талант поэтессы. Одобрение А.В.Луначарского не было простой похвалой. Более того, оно носило судьбоносный характер.Об А.А.Барковой узнали в Петрограде. Уже в июне 1919 года А.А. Блокв одном из своих дневников сделал такую запись: «Стихи... А.Барковой из Иваново-Вознесенска – два небезынтересных»[4].Затем от наркома просвещения А.А.Баркова получила приглашение на учебу в только что открывшийся Высший художественно-литературный институт имени В.Я.Брюсова в Москву. Примечательно, что в стенах этого учебного заведения, появившегося задолго до Литературного института имени А.Горького, преподавали и учились такие известные литераторы, как Г.А.Шенгели, В.Ф.Переверзев, М.А.Светлов.Располагался институт на Поварской улице в бывшей усадьбе Бодэ-Колычевых, известной в то время среди представителей интеллигенции как «дом Соллогуба» (граф Ф.Л.Соллогуб – последний владелец дома – И.А.). Бытовала легенда, что эта усадьба – прототип родового гнезда Ростовых из романа Л.Н.Толстого «Война и мир» (годы спустя там будет располагаться правление Союза писателей СССР – И.А.). Поэтесса оказывается в центре литературной жизни страны.

В 1922 году с предисловием наркома в Петрограде выходит первый и, к сожалению, последний сборник стихов «Женщина». В нем А.В.Луначарский сравнил А.А.Баркову с А.А.Ахматовой: «Трудно поверить, что автору этой книги 20 лет.Трудно допустить, что кроме краткого жизненного опыта и нескольких классов гимназии ничего не лежит в ее основе. Ведь в конце концов это значит, что в основе книги лежит только богато одаренная натура...Не нарочно похоже на Ахматову, но какая совсем иная и какая богатая связь у этой дочери пролетариата между амазонкой в ней и скорбной влюбленной...Я нисколько не рискую, говоря, что у товарища Барковой большое будущее, ибо она оригинальна без кривлянья, имеет манеру без убийственной даже у крупных футуристов и имажинистов манерности»[5].В одной из своих статей положительную оценку стихам дал и В.Я.Брюсов.Однако не разделили одобрения поэзии А.А.Барковой пролеткультовцы («Пролектульт» - одна из крупнейших литературных организаций 20-х гг – И.А.). В письме Л.Н.Таганову сама А.А.Баркова писала следующее: «Пролеткультовцы приняли в штыки мои стихи (а читал их в Доме печати, том же самом, что сейчас Дом журналистов, А. В. Луначарский 5-го июня 1922 г.). Все обвинения свалились на мою голову: мистицизм, эстетизм, индивидуализм, полнейшая чуждость пролетарской идеологии и, разумеется, «пролетарской» поэзии. В защиту мою выступил только покойный Б. Пастернак...Заревые, Огневые, (фамилий их я не помню) усердно громили меня»[6].

Проучившись совсем немного, А.А.Баркова покинула Литературный институт и была принята с подачи самого А.В.Луначарского на работу в секретариат Наркомпроса РСФСР. Должность дала ей не только средства к существованию, но и кров. Почти два года провинциальная поэтесса прожила в квартире самого наркома, которая располагалась в Потешном дворце Кремля.

Следующий, 1923 год, в жизни А.А.Барковой был связан с несколькими событиями. Во-первых, в Петрограде отдельной книгой вышла ее небольшая пьеса «Настасья Костер». Во-вторых, произошло отдаление от А.В.Луначарского. В одном из писем литератор жаловалась на своего хозяина, писала, что он ей надоел, и поделилась с адресатом желанием «спалить к черту его квартиру». Письмо было вскрыто и просмотрено сотрудниками Кремля. Несложно догадаться, что после этого А.А.Барковой предстоял переезд. Причина была еще и в том, что, женившись на выпускнице Киевской Театральной академии, актрисе Малого театра Н.А.Розенель, А.В.Луначарскийполучил квартиру в Денежном переулке. Естественно, что жить в кремлевской квартире без своего прямого начальника сотрудница секретариата просто не могла. Поэтому А.А.Баркова стала снимать угол в квартире одной профессорской семьи, в доме No26 по Трубниковскому переулку. Желая, по всей видимости, перелистнуть тяжелую страницу жизни, поэтесса оставила секретарское место и благодаря М.И.Ульяновой устроилась хроникером в газету «Правда» (М.И. Ульянова также подготовила второй сборник стихов, которому не суждено было выйти –И.А.). Как утверждает О.Переверзев, тогда же А.А.Баркова вступила во Всероссийский союз поэтов.

Последующие московские годы жизни А.А.Барковой не были ознаменованы крупными событиями. Известно о них мало. Л.Н.Таганов пишет так: «Была еще работа в мелких ведомственных журналах, издательствах»[7]. Действительно, в это время А.А.Баркова работала в журналах «Ударник нефти», «Голос кожевника», внештатницей одного из отделов политпросвета. А.Е.Ноздрин, ивановский поэт и журналист, ссылаясь на свидетельства общих с А.А.Барковой знакомых, писал в своем дневнике о ее скитаниях, материальных трудностях и душевных надрывах.

Переломным стал конец 1934 года. В последних числах декабря А.А.Баркова была арестована по обвинению в систематическом ведении антисоветской агитации и, как было зафиксировано в деле, «высказывании террористических намерений» (есть мнение, что после убийства С.М.Кирова А.А.Баркова позволила высказывание на одной из встреч сотрудников газеты «Правда»: убили не того, кого надо. При допросе же сама поэтесса утверждала, что антисоветские разговоры действительно вела, но «в рамках обмена мнением, без желания навредить пролетарскому государству» –И.А.). При обыске были изъяты стихотворения, письма и драма в 4-х действиях «Пятнадцать долларов и тридцать рублей» (до читателя не дошла –И.А.).Поэтессу доставили в Бутырский изолятор.Тяжелые условия заключения сильно подорвали ее здоровье. Развились бронхиальный туберкулез, малокровие. Последовал отчаянный шаг – было отправлено письмо главе НКВД Г.Г.Ягоде с просьбой подвергнуть высшей мере наказания: «Прошу подвергнуть меня высшей мере наказания...Спокойно работать и вернуться к своей профессии писателя, что было для меня самым важным делом в жизни, будет невозможно»[8]. Г.Г.Ягода дал личное распоряжение «Не засылайте далеко». А.А.Баркову приговаривают к пяти годам лишения свободы и отправляют в Караганду (Карлаг).

По окончании срока, в 1939 году, А.А.Баркова короткое время жила в Таганроге. После неудачной попытки закрепиться в Москве осенью 1940 года переехала в Калугу. Была помещена под административный надзор. В первые военные дни устроилась уборщицей в одну из городских школ, но работа оказалась временной: уже осенью 1942 года А.А.Барковаперешла на работу в бухгалтерию КОГИЗа (Книготорговое объединение государственных издательств –И.А.). Организация была местом работы поэтессы около двух лет. После этого, к сожалению, лучшей должности, чем ночной сторож, ей найти не удалось. Проработав им до 1947 года в Облсельхозстрое, А.А.Баркова захотела через Москву вернуться на родину, в Иваново, но снова оказалась на допросе в МГБ. Формальным поводом для повторного ареста оказался донос хозяйки квартиры, в которой она жила. Немаловажную роль сыграла и прежняя судимость, и тот факт, что А.А.Баркова несколько месяцев проживала на оккупированной территории (Калуга была занята немцами с 12 октября по 30 декабря 1941 года – И.А.).Вызывает удивление, что на допросе по-новому обвинению А.А.Баркова не отрицала своих настроений: «Я признаю себя виноватой в том, что, будучи антисоветски настроенной, я свою озлобленность против существующего в СССР строя фиксировала в заведенном мной дневнике, который изъят у меня при аресте»[9]. Дневниковые записи говорят о сильном, прямом и непростом характере поэтессы. Поэтому в нашем случае мы можем сказать, что они скорее отражают правду, чем нет.

А.А. Баркова была осуждена на 10 лет исправительно-трудовых лагерей. На этот раз судьба забросила ее в Коми АССР, в Инту, в организованный для политзаключенных лагерь. Из Интинского лагеря последовал перевод в известный Абезьский лагерь, который предназначался для инвалидов и нетрудоспособных политзаключенных (поэтому, возможно, перевод был связан с подорванным здоровьем –И.А.). Абезьский лагерь – место известное: многие представители интеллигенции находились там в разное время – Л.П.Карсавин, Н.Н.Пунин, жена композитора С.С.Прокофьева Л.И.Прокофьева. Сохранились воспоминания солагерниц А.А.БарковойИ.Угримовой и Н.Звездочетовой: «В этом лагере было много незаурядных людей, но Анна Александровна и на таком фоне выделялась своей самобытностью, остротой суждений. Небольшого роста, некрасивая, с хитрым прищуром, с вечной самокруткой во рту, в бахилах и не по размеру большом бушлате... Не имея родных «на воле», она не получала никакой помощи извне. Но никогда не жаловалась, держалась мужественно и не теряла чувства юмора»[10].В Абезьском лагере А.А.Баркова написала поэму «Вера Фигнер»и более ста лирических стихотворений.

В 1955 году обратилась в прокуратуру за пересмотром дела. В январе 1956 последовало освобождение.

Следующие за освобождением обстоятельства жизни поэтессы солагерницы описывают так: «Баркова приехала в Москву, но столица встретила ее неприветливо: ни прописки, ни крыши над головой она, несмотря на все хлопоты, не получила и по приглашению своей подруги, вместе с которой отбывала срок, переехала в Штеровку Луганской области. К этому времени Анна Александровна была реабилитирована»[11]. Необходимо отметить, что поселение в Луганской области произошло после 20 съезда КПСС. Казалось бы, судьба поэтессы должна была складываться более благополучно. Но произошло еще одно несчастье - новый арест. Есть несколько версий того, чем он был вызван. И.Угримова и Н.Звездочетова писали следующее: «Приятельница Барковой (Валентина Семеновна Санагина –И.А.), портниха, шила на дому. Одна из заказчиц, задолжав за работу и не желая платить, донесла на Баркову и ее подругу. Нашлись и другие «свидетели», утверждавшие на суде, что обе они «опошляли советскую печать и радио». Так в пятьдесят седьмом году за 120 рублей Баркова и ее приятельница получили новый срок — по 10 лет лишения свободы»[12].

В материалах дела ситуация описывается иначе. Говорится, что в местное отделение милиции поступила анонимка, автором которой был муж соседки А.А.БаркойМ.Пархоменко. В записке значилось, что женщины, купив радиоприемник, не зарегистрировали его. Таким образом сосед захотел отомстить женщинам за то, что они приютили его жену после семейного скандала и не открыли ему дверь. Началась проверка и обыск, которого М.Пархоменко так испугалась, что донесла на своих спасительниц. Она свидетельствовала, что женщины слушали «Голос Америки», назвали кота именем руководителя партии и все время что-то писали, ведя при этом абсолютно закрытый образ жизни. Конечно, это привело к обыску, при котором была обнаружена квитанция об оплате почтового отправления в Москву.Сотрудники милиции перехватили посылку. В ней и находились бесчисленные рукописи: пять толстых тетрадей, шесть ученических, три блокнота и четыреста листов. Среди рукописей, которые А.А.Баркова отправляла на сохранность своим московским знакомым по лагерю, была и проза. Многие из прозаических произведений были впоследствии изданы: «Восемь глав безумия», «И всюду страсти роковые», «Как делается луна», «Чужой человек» и многие другие. Комиссия, состоящая из преподавателей Ворошиловградского (название г.Луганска в 1935-1958 и в 1970-1990 годы –И.А.) и журналистов, провела экспертизу и определила «антисоветский» характер материалов. Таким образом, уже в хрущевскую оттепель А.А.Баркова получила новый политический срок и была отправлена в Кемеровскую область. Последний срок оказался для поэтессы невыносимым испытанием. Петербургский историк И.С. Вербловская находилась в одном лагере с А.А.Барковой.

В одной из своих статей она делилась такими воспоминаниями: «Нам надо было пройти несколько километров пешком. Стояла морозная ночь. Наши вещи погрузили на подводы, а мы шли по нетоптаной дороге, подгоняемые конвоем. Шли, разумеется, медленно, но Анна Александровна, задыхаясь от астмы, вообще еле передвигала ногами. Вскоре она выбилась из последних сил, села на снег и сказала, что больше идти не может, пусть её застрелят. Тогда мы связали два головных платка, положили её, как на носилки, и понесли. Платки провисли, и мы практически волокли её по колючему снежному насту. Анна Александровна терпеливо молчала. Наконец одна женщина взяла её на руки, как ребенка, а вскоре удалось остановить подводу с багажом и усадить Баркову. Честно говоря, мы не чаяли, что она останется живой»[13]. В одном из интервью она рассказала: «Когда она попала в лагерь, она была ярко рыжей, с очень красивыми рыжими кудрями, которые как-то обрамляли ее очень выразительное и некрасивое лицо. А потом она стремительно абсолютно поседела и уже тот образ, который поначалу складывался, стал меняться - и внешне, и по существу тоже...И она не писала практически. И она не только хорошо помнила свои лагерные стихи, она их возобновляла. Не переделывала, а возобновляла. Вот был случай такой, это была весна 1959 года, когда она пришла ко мне в барак и читала мне подряд очень много своих стихов. Потом, уже на воле, в другое время, я выяснила, что это еще даже из молодых стихов, не то, что прошлой зоны...»[14]. И.С. Вербловская также говорила о том, что у А.А.Барковой был «бескомпромиссный» характер: даже после того, как ее осудили в третий раз, она не опасалась вслух говорить о том, что думает.

В апреле 1961 года лагерь перевели в Мордовию, и там поэтесса находилась до 1965 года. В мае этого года она была освобождена и полностью реабилитирована. Как пишет Л.Н.Таганов, досрочное освобождение (в третий раз А.А.Баркову осудили на 10 лет) произошло не без помощи А.Т.Твардовского и К.А. Федина. Ей предоставили место в Зубово-Полянском доме инвалидов. Но в 1967А.А.Барковой удалось вернуться в Москву, чтобы провести последние годы в полном одиночестве в небольшой комнатке в коммунальной квартире на Суворовском (Никитском – прим И.А.) бульваре, которую она получила от государства. И. Угримова и Н. Звездочетова так описывали последние годы жизни поэтессы, не потерявшей любовь в литературе: «Получила комнату в коммунальной квартире на Суворовском бульваре, была принята в Литфонд, ей назначили пенсию в 75 рублей...Каждое утро («как на работу», — говорила она) шла в Дом книги на Калининском проспекте и всю свою пенсию тратила на книги. Они заполняли всю комнату. Подаренный кем-то старый холодильник никогда не включался: он тоже служил книжным шкафом»[15].

А.А.Баркова (позднее фото)

В 1976 году А.А.Баркова скончалась от рака горла. Перед смертью она попросила, чтобы ее похоронили по православному обряду. После отпевания ее кремировали. Урна с прахом захоронена в колумбарии Николо-Архангельского кладбища.

Книга А.А.Барковой «Возвращение», изданная после смерти

1. Таганов Л. Н. «Ивановский миф» и литература. 2-е изд., испр. и доп. — Иваново: ЛИСТОС, 2014.(см.: https://www.litmir.me/br/?b=560724&p=54)

2. Таганов Л.Н. Анна Баркова. Возвращение. Судьба и стихи. Иваново, «Рабочий край», 1990. (см.: https://profilib.net/chtenie/88786/anna-barkova-vozvraschenie-stikhotvoreniya.php). Далее цитируется по этому источнику

3. Там же

4. Блок А.А. Записные книжки. 1901-1920. М., 1965. С.464

5. Баркова А.А. Женщина: Стихи. Пг.: Гиз, 1922

6. https://profilib.net/chtenie/88786/anna-barkova-vozvraschenie-stikhotvoreniya-2.php

7. https://profilib.net/chtenie/88786/anna-barkova-vozvraschenie-stikhotvoreniya.php

8. Баркова А. А. Избранное : Из гулаговского архива / сост., подгот. текста и коммент. Л. Н. Таганова и З. Я. Холодовой ; вступ. ст. Л. Н. Таганова ; обзор архив.следственных дел В. Д. Панова ; худож. оформ. Л. А. Куцентовой. - Иваново : Иванов.гос. ун-т, 1992.С.273. Далее цитируется по этому изданию.

9. Таганов Л.Н. Анна Баркова. Возвращение. Судьба и стихи. Иваново, «Рабочий край», 1990. С.275

10. Угримова И., Звездочетова Н. [Об Анне Барковой] // Доднесь тяготеет. Вып. 1. Записки вашей современницы / Сост. С. Виленского. М., 1989. С. 336. Далее цитируется по этому изданию

11. Там же

12. Там же

13. Вербловская И.С. Поэт трагической судьбы. «Нева», № 4, 1989. С.206

14. https://www.svoboda.org/a/24292049.html

15. Таганов Л.Н. Анна Баркова. Возвращение. Судьба и стихи. Иваново, «Рабочий край», 1990. С.337

Илья Александров

Источник