Приобрести книгу - ПУТЬ ПОДВИГА И ПРАВДЫ. История Русского Обще-Воинского Союза

«Чем же он был для нас? Неисчерпаемым источником веры, силы и уважения к самим себе… Что мы осязали в нем, что видели? Законченное совестное благородство. Мужественную, неистощимую волю. Дальнозоркую, утонченную интуицию… И Россия никогда не забудет ни его имени, ни его доблести, ни его идеи…», - так писал о бароне Врангеле идеолог Русского Обще-Воинского Союза И.А. Ильин.

Барон П.Н. Врангель происходил из древнего рода, историю которого принято датировать 13 веком. С века 18-го Врангели служили России – главным образом, на полях сражений. Прежде чем стать на фамильную стезю Петр Николаевич, следуя в немалой степени желанию отца, довольно значимой фигуры среди российских промышленников, окончил с золотой медалью Горный институт и получил диплом инженера. Однако, рыцарские гены взяли свое, и поприщу инженера барон предпочел военную службу. Боевое крещение Петр Николаевич принял в Русско-японскую, а в Первую мировую ротмистр Врангель стал первым офицером, получившим орден Св. Георгия за высокую доблесть, проявленную в битве при Каушене. Он получил тогда приказ атаковать вражеский оплот своим эскадроном в конном строю. Чтобы успеть добраться до позиций противника прежде, чем тот уничтожит атакующих сплошным огнем, нужно было примеряться к местности. Петру Николаевичу удалось отлично использовать ее: эскадрон неожиданно вылетел напротив немецкой батареи, изумленные немцы не успели изменить прицел и ударили наудачу. Эскадрон шел в лоб. Непрерывным огнем были выбиты из строя все офицеры, кроме командира. Коня Врангеля убили под ним прямо перед вражескими траншеями. Ротмистр вскочил на ноги и с шашкой ринулся к батарее. Вместе с остатками эскадрона он врукопашную дрался на немецких позициях, и в итоге Каушен был взят.

Лейб-гусар Великий князь Гавриил Константинович вспоминал: «После боя наш эскадрон был назначен в охранение. Ясно помню, что, когда полк собрался вместе, уже почти стемнело. Я стоял в группе наших офицеров, говорили, что Врангель убит; Гревс и Велепольский жалели убитого, как хорошего офицера, которого они знали еще по Японской войне. Вдруг в этот момент появляется сам барон Врангель верхом на громадной вороной лошади. В сумерках его плохо было видно, и он казался особенно большим. Он подъехал к нам и с жаром, нервно стал рассказывать, как он атаковал батарею. Я никогда не забуду этой картины».

Парадокс: пройдет много лет, и старший сын Петра Николаевича Петр Петрович Врангель женится на дочери немецкого офицера, оборонявшего ту самую каушенскую батарею… Конечно, при знакомстве будущие супруги не знали этого. Происходя из военных семей, они беседовали о страницах семейной истории, о воинских путях своих отцов… Тогда-то и выяснилось, что десятилетия тому назад их отцы чудом не убили друг друга в смертельной схватке на заре Великой войны.

Великую войну Врангель окончил в чине генерал-майора. Уже тогда он имел в офицерской среде немалую популярность и авторитет. Казалось, этому человеку легко дается все, и сама Фортуна неотступно помогает своему избраннику. С той же легкостью, с какой окончил Горный институт, он окончил и Академию Генерального штаба, любая наука живо воспринималась его быстрым и острым умом. Он с равным блеском царил и на поле брани, и на балах. Его любили друзья и уважали солдаты, перед которыми он никогда не заискивал, зато непритворно заботился об их нуждах. Предметные знания сочетались в нем с тончайшей интуицией, несгибаемость принципов и подчас резкость характера с большой эластичностью и высокой восприимчивостью, чувством других людей. Природный вождь, уже в первые дни послереволюционного хаоса он искал возможности защитить Отечество от надвигавшейся неумолимо катастрофы.

Еще весной 17-го Петр Николаевич решил создать в Петербурге военную организацию, которая в нужную минуту могла бы выступить на стороне сильного вождя, как предполагалось, Корнилова, и тем самым предотвратить анархию. Аналогичная организация уже существовала на фронте под руководством генералов Алексеева и Деникина. В столице Врангель наладил взаимодействие с рядом существующих уже военных организаций и наладил контакты с офицерами многих частей. Готовясь со дня на день отбыть в действующую армию, он предложил возглавить дело своему старому другу графу Палену (впоследствии командиру корпуса в армии Юденича). В помощь были привлечены еще несколько офицеров. Вскоре был налажен штаб, поставлена разведка и разработан подробный план занятия важнейших зданий в центре города.

Увы, подавление т.н. «корниловского мятежа» свело на нет эти усилия и планы.

С приходом к власти большевиков Врангель оставил армию и отправился в Крым, где в доме своей матери жила его жена и дети. О тех днях он писал: «Восемь месяцев назад Россия свергла своего Монарха. По словам стоявших у власти людей, государственный переворот имел целью избавить страну от правительства, ведшего ее к позорному сепаратному миру. Новое правительство начертало на своем знамени: «Война до победного конца». Через восемь месяцев это правительство позорно отдало Россию на милость победителю. В этом позоре было виновато не одно безвольное и бездарное правительство. Ответственность с ним разделяли и старшие военачальники, и весь русский народ. Великое слово «свобода» этот народ заменил произволом и полученную вольность претворил в буйство, грабеж и убийства».

Весной 20-го года, когда Врангель примет командование почти разгромленной Добровольческой армией, князь Щербатов грустно обронит: «Врангель – это хорошо, но слишком поздно».

Слишком поздно… Роковое понятие для русской истории на протяжении более чем века… Военный вождь, талантливый администратор, дальновидный политик, окажись Петр Николаевич вовремя во главе Белого Дела, и кто знает, как могло бы повернуться оно? «Крымское чудо», когда в разлагающуюся армию вернулась дисциплина, а тыл получил, наконец, разумное гражданское устроение, когда правление оказалось в руках людей знающих и трезвомыслящих, могло охватить весь Юг России, сделав его непобедимым бастионом… Добровольческая Армия могла соединиться с армией Колчака, на чем так настаивал Врангель, образовать единый кулак, а не надорвать в отсутствии тыловой разрухи силы у Орла в одиноком наступлении на Москву…

Первое чудо генерала Врангеля относится к начальному периоду его пребывания в Добровольческой армии. «Нет сомнения, что еще тогда, зимой 1918 года, Добровольческая армия растаяла бы в этих тяжелых боях, если бы генерал Эрдели не был заменен генералом Врангелем, ставшим во главе Кубанской конницы. Генерал Врангель прекратил тактику ведения конными частями растянутых фронтовых боев и спешенных порядков. Он смело обнажал фронт, собирал конницу в кулак и бросал ее в прорыв, а затем снимал красный фронт вправо и влево от места прорыва. Безнадежность и ожидавшаяся всеми катастрофа были обращены генералом Врангелем в победу», - свидетельствует Виктор Ларионов в «Последних юнкерах».

Одним из ключевых эпизодов военной биографии барона, ее высочайшей точкой стало взятие Царицына. Этот город большевики именовали Красным Верденом. Его оборону организовывали И.В. Сталин и К.Е. Ворошилов, туда же были стянуты конницы Буденного и Жлобы. Поразительно, что именно этот город, где будущий «отец всех народов» потерпит сокрушительное поражение, будет носить его имя – Сталинград…

На вопрос, сколько ему потребуется времени для взятия красной крепости, Петр Николаевич ответил:

- Три недели, - но прибавил, что взятие города штурмом возможно лишь при необходимом количестве пехоты и артиллерии.

- Конечно, конечно, все, что возможно, вам пошлем, - пообещал Деникин.

Однако, обещание это не было исполнено в полной мере. Случилось это оттого, что в то же время Добровольческая армия успешно развивала наступление на Харьковском направлении, кое Деникин считал главным. Именно туда отправлялось «все, что возможно», а к нуждам Кавказской армии, возглавляемой Врангелем, командование относилось без должного внимания.

Именно с этого времени начинает разрастаться трещина в отношениях двух белых генералов.

От Великокняжеской до Царицына тянулась безводная и безлюдная степь. Отступавшие красные взорвали все мосты. Сопровождавший Врангеля в поездках по армии фон Лампе вспоминал, как Петр Николаевич сам организовывал команду для ремонта одного из мостов из пленных красноармейцев и давал им задание, используя свой инженерный опыт. Войска находились буквально в бедственном положении: не хватало провизии, воды, одежды, медикаментов… Люди были измучены, но Ставка не присылала пополнения, направляя его Добровольческой армии. Не было техники: даже автомобиль Врангеля, не имевший запасных покрышек, взамен коих наматывались на обода тряпки и трава, наконец, сломался. На запрос о присылке нового Ставка отвечала гробовым молчанием. Петр Николаевич сам подчас ночевал в степи под открытым небом, используя вместо подушки седло и укрываясь буркой. Так было и в канун первого штурма Царицына, отбитого большевиками.

Только после этой неудачи Ставка, наконец, отправила на подмогу Кавказской армии 7-ю пехотную дивизию. После второго штурма Красный Верден пал. Руководство операцией фактически осуществлял сам Врангель, хотя формально командование почти всей армии было поручено Улагаю. Своему другу Павлу Николаевичу Шатилову барон пояснил:

- Секрет успеха в гражданской войне кроется в верном подборе командира предстоящей операцией. Еще в бытность командиром 1-й кавалерийской дивизии я без колебаний перетасовывал бригады. Если требовалось упорство, я назначал Топоркова, если маневренность и гибкость, - Науменко. Таким образом, командовать ударной кавалерийской группировкой будешь ты, я буду осуществлять общее руководство, а Улагай будет пожинать лавры, так необходимые для его самолюбия.

Зная, что подвластный настроениям Улагай после последних неудач находится «не в форме», переживая депрессию, Врангель желал вернуть ему былую уверенность.

По взятии Царицына генерал Деникин обнародовал свою роковую директиву, получившую наименование Московской, которая повергла в остолбенение не только Врангеля, но и многих других. Петр Николаевич охарактеризовал ее, как «смертный приговор армиям Юга России». «Мне и поныне непонятно, как мог этот документ выйти из-под пера Деникина…» - напишет он позднее.

К чему же сводилась эта директива, и в чем была ее ошибочность? Вот, что пишет об этом Врангель: «Все принципы стратегии предавались забвению. Выбор одного главного операционного направления, сосредоточение на этом направлении главной массы сил, маневр – все это отсутствовало. Каждому корпусу просто указывался маршрут на Москву».

Фронт растягивался на тысячи километров. Между тем, для удержания такого огромного пространства требовалась весьма значительная масса людей. Но их не хватало. Армия понесла крупные потери. Изначально большую часть ее составляли кадровые офицеры, за нехваткой мест сражавшиеся подчас в рядовом составе. Добровольческая армия едва ли не целиком было укомплектована офицерами (при этом в Донской, состоявшей преимущественно из казаков, офицеров не доставало). Этот-то костяк был фактически выбит в ходе непрерывных боев. Пополнения формировались зачастую из пленных красноармейцев, от чего страдала как боеспособность, так и моральный дух армии. Из-за расстроенной системы снабжения войска были вынуждены перейти на самообеспечение, а от этого неминуемо страдало гражданское население. О последнем вовсе заботились мало. Белая армия шла вперед, занимая все новые и новые территории, но, увлеченная своим стремительным маршем, не уделяла внимания наведению административного порядка на них и созданию укрепленных позиций. В тылу нарастал беспорядок, армия была истощена и, имея перед глазами примеры отдельных командиров, разлагалась. Но Ставка словно не замечала этого и желала достичь успеха сразу на всех направлениях, размазывая скудные силы по гигантской территории вместо того, чтобы собрать их в единый стальной кулак и нанести им мощный удар.

Однако, все это хорошо видел Врангель. Видел и понимал, что катастрофа неминуема. Его план состоял в другом. Во-первых, считал барон, необходимо, двигаясь по Волге, соединиться с Колчаком, а лишь затем совместно наступать на Москву. Недопустимо, чтобы русские силы были разрозненны: это создавало угрозу быть перебитыми поодиночке (что в итоге и получилось). Врангель предлагал временно закрепиться на сравнительно коротком и обеспеченном на флангах крупными водными преградами фронте Царицын-Екатеринослав и, выделив из Кавказской армии часть сил для действия на юго-восточном направлении, с целью содействия Астраханской операции, сосредоточить в районе Харькова крупную конную массу в 3-4 корпуса. Затем действовать конной массой по кратчайшим к Москве направлениям. Одновременно организовать тыл и создать укрепленные узлы сопротивления. Этот план Петр Николаевич изложил Деникину.

- Ну, конечно, первым хотите в Москву попасть! – усмехнулся главком.

К сентябрю 1919 г. большевики стянули большие силы к Царицыну. Началась кровопролитная оборона города. В какой-то день красные прорвали ее. В резерве оставался лишь конвой Врангеля. Вскочив на коня, барон сам повел его в атаку. Сотня врезалась в шеренги красных матросов, и те в панике отступили к Волге. Таким образом, положение было спасено.

Полковник Шинкаренко вспоминал: «На холме впереди мы увидели группу всадников и черно-желтый флаг Святого Георгия – Врангель со штабом. В наше время едва ли не единственное место, где можно увидеть командующего на поле боя, - полотна Гро и Верне в Лувре. Мы же видели его воочию – высокого, худого, в коричневой казачьей черкеске с закатанными рукавами, заломленной на затылок папахе и с казацким кинжалом на поясе.

- Благодарю вас, Шинкаренко, фантастическая атака! – сказал он, протянув руку с длинными пальцами. – Мой конвой тоже участвовал в атаке – они порубали матросов на правом фланге. Еще раз спасибо. Право, великолепная атака. Не забудьте сделать представление к наградам, да не скупитесь!»

Предусмотрительный Врангель заранее организовал эвакуацию раненых и гражданского населения Царицына. Привыкший входить лично во все детали, он и здесь остался верен себе. Вот, что пишет об этом Алексей Петрович Врангель: «По плану, разработанному штабом, ежедневно из Царицына должны были уходить по семь эшелонов. На деле этот график выдерживался только три дня. Не удовлетворившись объяснениями штабных офицеров, Врангель отправился на железнодорожную станцию в сопровождении нескольких казаков из своего конвоя. Осмотрев отправляющиеся поезда, он обнаружил, что они загружены мебелью, роялями, зеркалами и картинами, принадлежащими частным лицам. Врангель приказал казакам выбросить все и изрубить в куски. Проследовав дальше, он увидел несколько запечатанных вагонов, где, по документам, должно было находиться артиллерийское снаряжение. Когда двери открыли, там обнаружили торговцев, перевозивших товар. Испуганные пассажиры признались, что дали взятку начальнику станции и двум его помощникам. Врангель действовал решительно: он арестовал железнодорожников и передал их военному трибуналу, который обвинил арестованных в пособничестве врагу. Вечером того же дня двое из них были повешены на станции, а один – на городской площади. Листовки, оповещающие население об этом, были расклеены по всему городу. После этого ежедневно стали отправляться восемь эшелонов».

С такой же жесткостью Врангель будет наводить порядок в тылу Добровольческой армии, возглавив ее вместо Май-Маевского. Первым делом он отстранит от командования военачальников, запятнавших себя грабежами, пьянством и развратом, создаст на железнодорожных станциях комендатуры, возглавляемые старшими офицерами, с полномочиями судить военно-полевым судом мародеров и дезертиров (приговор: расстрел на месте), проверять все идущие в тыл поезда и выбрасывать из них незаконно провозимые грузы, формировать роты из военнослужащих, способных держать оружие, и отправлять их на фронт.

Назначение в Добровольческую армию последовало, когда начался стремительный откат ее с занятых позиций. Были оставлены Орел, Курск и Киев. Из обреченного Харькова Ставка не произвела эвакуации, что впоследствии привело к катастрофе. И лишь Врангель продолжал удерживать Царицын. Тогда Деникин обратился к нему с просьбой возглавить Добровольческую армию. Изучив положение армии и придя к неутешительным выводам, Петр Николаевич подготовил рапорт, в котором в очередной раз заострил внимание на пороках сложившейся системы, и изложил необходимые для спасения ситуации меры, среди коих эвакуация Ростова и Таганрога, создание в тылу укрепленных баз, сокращение Генерального штаба и отправка на фронт всех «лишних и бесполезных», обеспечение достойных условий жизни семьям офицеров и служащих, принятие жестких мер для борьбы со злоупотреблениями всякого рода и т.д. В случае невведения этих мер в действие, барон просил освободить себя от командования. Также Врангель предлагал, дабы спасти Добровольческую армию, отходить не к Ростову на соединение с Донской армией (тогда бы враг имел возможность постоянно наносить удары по флангам добровольцев), а в Крым, где еще оставались войска.

Но Деникин это предложение не поддержал, считая себя не вправе бросить на произвол судьбы казаков… Это решение стало фатальным для Добровольческой армии, которая была почти полностью уничтожена.

После соединения Добровольческой армии с Донской обе они были объединены под командованием генерала Сидорина. Врангель остался не у дел. Красные подходили к Новороссийску. Петр Николаевич попросил направить его туда, чтобы приступить к сооружению укреплений для защиты армии и подготовке эвакуации. Деникин вначале ответил отказом, мотивируя, что подобные приготовления вызовут панику среди населения, но потом все же приказал Врангелю отправляться. Но, когда барон прибыл на место, приказ был отменен… Позднее эвакуация Новороссийска станет одной из самых черных страниц в истории Белой армии.

Врангель и Шатилов подали рапорты об отставке, которые были удовлетворены Ставкой. Ряд офицеров предлагали Петру Николаевичу сместить Деникина с поста главкома, но он категорически отказывался, считая, что отставка последнего принесет пользу лишь в том случае, если будет добровольной. С таким же предложением к Врангелю обратился депутат английского парламента Маккайндер. Петр Николаевич ответил, что, несмотря ни на какие разногласия, он, как подчиненный Деникина, никогда не выступит против него. Рапорт об этой беседе барон отправил Антону Ивановичу.

Вскоре командующий английским флотом адмирал Сеймур уведомил Врангеля, что Деникин требует, чтобы Петр Николаевич покинул Россию. Обескураженный барон написал главкому свое последнее письмо, где прямо и резко высказывал ему все накипевшее на сердце за последнее время, замечая, скольких бед можно было бы избежать, если б Ставка с большим вниманием относилась к его предупреждениям, и предъявляя главкому серьезные обвинения… «Если мое пребывание на Родине может хоть сколько-нибудь повредить Вам защищать ее и спасти тех, кто Вам доверился, я, ни минуты не колеблясь, оставлю Россию», - окончил Врангель свое письмо.

Ответ Деникина он получил уже в Константинополе:

«Милостивый государь Петр Николаевич!

Ваше письмо пришло как раз вовремя – в наиболее тяжкий момент, когда мне приходится напрягать все духовные силы, чтобы предотвратить падение фронта. Вы должны быть вполне удовлетворены…

Если у меня и было маленькое сомнение в Вашей роли в борьбе за власть, то письмо Ваше рассеяло его окончательно. В нем нет ни слова правды. (…) Для подрыва власти и развала вы делаете все, что можете…

Когда-то во время тяжкой болезни, постигшей Вас, Вы говорили Юзефовичу, что Бог карает Вас за непомерное честолюбие…

Пусть Он и теперь простит Вас за сделанное Вами русскому делу зло».

Пройдет совсем немного времени, и Деникин сложит с себя полномочия и попросит Врангеля прибыть на военный совет, где должны были избрать его преемника. Англичане предупредят барона, что их правительство отказывает в поддержке Белой Армии, показав соответствующую ноту.

- Благодарю вас, - скажет Врангель. – Если у меня могли быть еще сомнения, то после того, как я узнал содержание этой ноты, у меня их более быть не может. Армия в безвыходном положении. Если выбор моих старых соратников падет на меня, я не имею права от него уклониться.

Узнав о решении друга, Шатилов придет в ужас:

- Ты знаешь, что дальнейшая борьба невозможна! Армия или погибнет, или вынуждена будет капитулировать, и ты покроешь себя позором. Ведь у тебя ничего, кроме незапятнанного имени не осталось. Ехать теперь – безумие!

Но Врангель останется непреклонным…

До Крыма он добрался не сразу. Сказались последствия контузии – в пути с бароном случается сердечный припадок, и ему приходится возвратиться назад. К Армии он отправился на следующем корабле и 3 апреля 1920 г. был единогласно избран Главнокомандующим.

Новому Главкому предстояло решить огромный спектр задач: организация тыла, наведение порядка в армии и создание мощной обороны последнего клочка русской земли, объединение разрозненных антибольшевистских сил, подготовка эвакуации Крыма на случай катастрофы, дабы избежать повторения Новороссийской трагедии… Врангель не тешил себя иллюзиями и, формулируя свою главную задачу, говорил В.В. Шульгину:

- Если уж кончать, то, по крайней мере, без позора… Когда я принял командование, дело было очень безнадежно. Но я хотел хоть остановить это позорище, это безобразие которое происходило… Уйти, но хоть, по крайней мере, с честью… И спасти, наконец, то, что можно… Словом, прекратить кабак… Вот первая задача… Я добиваюсь, чтобы в Крыму, чтобы хоть на этом клочке сделать жизнь возможной… Ну… показать остальной России… вот у вас там коммунизм, то есть голод и чрезвычайка, а здесь идет земельная реформа, вводится волостное земство, заводится порядок и возможная свобода… Мне надо выиграть время… чтобы, так сказать, слава пошла: что вот в Крыму можно жить. Тогда можно будет двигаться вперед… не так, как мы шли при Деникине, медленно, закрепляя за собой захваченное… Отнятые у большевиков губернии будут источником нашей силы, а не слабости, как было раньше… Втягивать их надо в борьбу по существу… чтобы они тоже боролись, чтобы им было за что бороться.

Удивительно, но масштаб предстоящего ничуть не угнетал Врангеля. Шульгин, не видевший генерала целый год, вспоминал: «Он помолодел, расцвел. Казалось бы, что тяжесть, свалившаяся на него теперь, несравнима с той, которую он нес там, в Царицыне. Но нет, именно сейчас в нем чувствовалась не нервничающая энергия, а спокойное напряжение очень сильного постоянного тока». Знавшие барона близко люди отмечали в нем «дар и вкус к организационной работе, управлению людьми и влиянию разумом, воле, искусными ходами виртуоза-шахматиста для осуществления поставленных им себе политических целей на благо русского дела так, как он это понимал».

Стремясь к объединению всех русских антибольшевистских сил, разрозненных и дерущихся между собой, Петр Николаевич выдвинул одну из главных своих идей: «Для меня нет ни монархистов, ни республиканцев, а есть лишь люди знания и труда. (…) «С кем угодно – но за Россию!» - вот, мой лозунг».

Правительство Врангеля включало в себя весь политический спектр: от ультраправых до ультралевых. Был даже один марксист. Возглавил правительство А.В. Кривошеин. Этот выдающийся государственный деятель в то время уже жил в Париже, но, получив приглашение Врангеля, приехал в Крым, чтобы вновь работать для блага Родины. Большую роль играл также П.Б. Струве, начальник Управления иностранных сношений. Будучи эмиссаром в Париже, именно он добился признания Францией врангелевского правительства.

Главной составляющей проводимых в Крыму преобразований стала земельная реформа и реформа местного самоуправления, те самые реформы, которые осуществлял П.А. Столыпин, считая их самыми насущными, призванными спасти Россию и принести ей процветание. «Народу – земля и воля в устроении государства!», «Кому земля, тому и распоряжаться земским делом!» - таковы были лозунги правительства Врангеля. Согласно реформе, предполагалось «поднять, поставить на ноги трудовое, крепкое на земле крестьянство, сорганизовать, сплотить и привлечь его к охране порядка и государственности» путем «укрепления права бессословной частно-земельной собственности». Захваченные крестьянами земли оставались в их собственности (кроме земель церковных и монастырских, казачьих хуторов, особо ценных хозяйств, земель промышленных предприятий). Население должно было избирать земельные советы в волостях и уездах. Крестьяне могли вносить плату за землю из полученного урожая в течение 25 лет. Из этих средств государство должно было произвести расчет с бывшими владельцами. Большую помощь в проведении реформы оказывал Крестьянский союз России (КСР), некогда созданный эсерами.

Армии предписывалось оказывать сельским жителям помощь во время жатвы, так как в деревнях не хватало рабочих рук и лошадей. Бывших красноармейцев, служивших у белых, удивляло, что помощь оказывалась даже тем семьям, родственники которых ушли к большевикам. «Красные так бы не поступили», - замечали они.

Поразительно, что и в это время, когда в Советской России царил массовый голод, Белый анклав продолжал не только обеспечивать себя хлебом, но и экспортировать его за рубеж…

Реформа самоуправления состояла во введении волостного земства. Земельные советы к концу правления Врангеля действовали в 7-ми из 8-ми бывших уездах Таврической губернии и 90-та волостях из 140.

Чтобы предотвратить забастовки рабочих, Врангель встретился с ними лично и предложил ряд мер для улучшения их положения:

1. Постепенное повышение зарплаты до уровня зарплаты служащих (минимальные размеры должны быть одинаковыми).

2. Продажа рабочим продуктов с армейских складов, по цене их приобретения.

3. Снабжение рабочих одеждой с армейских складов с отсрочкой платежей на 12 месяцев.

4. Создание корпоративных магазинов по продаже рабочим продуктов и одежды по низким ценам, не более 10% от месячного заработка.

Меры эти были введены не сразу из-за бюрократических проволочек (виновные были строго наказаны), но, заработав, принесли свои плоды. Рабочие не откликались на пропаганду коммунистов, а во время эвакуации белых профсоюзы помогали поддерживать порядок.

Знавшие Петра Николаевича люди отмечали скромность его быта и колоссальную работоспособность. Главнокомандующий вставал рано, с 8-ми принимал должностных лиц и посетителей, обедал с часа до двух, после 6-ти принимал людей, с которыми хотел побеседовать подольше, перед ужином с адъютантом выходил в город, осматривал лазареты и общежития. За ужином, кроме жены и тещи, присутствовали дежурные офицеры конвоя и зачастую Кривошеин. Ужин состоял из одного блюда, к коему подавался стакан вина. Затем генерал работал до 11-ти или 12-ти часов.

Одновременно с организацией тыла, Врангель проводил преобразование и в армии, получившей отныне название Русской. Начал он с беспощадной борьбы с мародерством и незаконными реквизициями. Военные трибуналы выносили скорые приговоры, и эти решительные меры восстановили дисциплину в деморализованных частях. Жалобы крымчан на бесчинства армии практически прекратились. В северной Таврии крестьяне говорили: «петлюровцы грабили, махновцы грабили, деникинцы, случалось, тоже грабили, красные грабят, а вот только врангелевцы никогда не грабили и землю хотели дать». Либерал В.А. Оболенский писал: «У нас на глазах совершилось чудо».

Своим приказом Главнокомандующий ввел в армии военную юстицию, полностью отделив от гражданского судопроизводства. Отныне ставка в формировании войск делалась не на добровольцев, а на мобилизованных резервистов.

После проведенной реорганизации начинается очередное, последнее наступление Белой армии. Необходимо было прорвать организованную красными блокаду и выйти на просторы Южной Украины, богатой продовольствием и лошадьми. Врангель спланировал комбинированную операцию – одновременную высадку десанта на севере и северо-востоке полуострова в сочетании с атакой по Перекопскому и Арбатскому перешейкам, отделявшим Крым от материка, - которая была блестяще осуществлена. Петр Николаевич под градом пуль оставался с войсками на протяжении всего сражения.

Красные стянули к Крыму подкрепления, обеспечивающие им громадный численный перевес. Однако, планы большевиков потерпели полный крах. Русская армия одержала одну из самых блистательных своих побед, итогом которой стало почти полное уничтожение группировки красных, включавшей 7 дивизий (в том числе, Латышскую) и конницу Жлобы, захват 10 тысяч пленных, 48 орудий, 6 броневиков, 250 пулеметов, 3 бронепоездов и огромного количества боеприпасов. Таврическая губерния отныне находилась в руках Врангеля, занимаемая белыми территория увеличилась вдвое.

То, что удалось сделать новому Главнокомандующему, многие называли чудом. Один из лидеров кадетской партии, князь Павел Долгоруков, позже расстрелянный большевиками, вспоминал: «От всей его фигуры веяло энергией, и сразу почувствовалась его молодая, крепкая рука. Тот военный сброд, который я видел в Феодосии, Врангель и его сотрудники в короткое время преобразили в регулярные части, способные не только оборонять Крым, но и наступать. Летом была занята северная часть Таврической губернии, Мелитополь и Бердянск. И это при страшной трудности комплектования, при недостатке обозов, лошадей артиллерии и при ограниченных ресурсах населения небольшой территории.

Грабежи и насилия в войсках благодаря строгим мерам исчезли, произошло то чудо, о котором я говорил ранее, в которое не верили и потрясенные разложением Добрармии военные. (…)

Во Врангеле более (чем в Деникине – прим. ред.) чувствовалось потентной энергии. И он впоследствии доказал, что не только может из деморализованной массы формировать, воодушевлять и вести в бой боеспособное войско, но не выпускал из своих крепких рук вожжей и после катастрофы. И после военного крушения люди верили в него, и он, в неимоверно трудных условиях, находил возможность поддерживать их морально и материально, поддерживать в них воинский дух и порыв к национальному подвигу. Он был ближе к типу диктатора, а это в настоящее время и требовалось, а потому я, прогрессист, кадет и пацифист, всецело и убежденно стал его поддерживать…»

Хотя преломить ход борьбы было уже поздно, но главнейшая задача, которую ставил перед собой Врангель, была выполнена: время было выиграно. И это время было использовано с максимальной пользой. Эвакуацию начали готовить заблаговременно. Делать это приходилось втайне от армии и населения, чтобы не подрывать боевой дух у первой и не создавать паники среди последнего. Для соблюдения секретности начальник контрразведки генерал Климович даже организовывал, в случае возникновения в прессе ненужных слухов, ложные утечки информации о якобы готовящихся военных операциях. Одной из первых мер Врангеля стало создание запасов топлива, включая добывавшийся в Крыму уголь. Для закупки оного генерал Шатилов был направлен в Константинополь. Все суда, включая баржи и шаланды, были приведены в полную готовность.

Посадка людей на корабли прошла благополучно. Все, кто хотел уехать, смогли сделать это. Паники и различных эксцессов удалось избежать. Петр Николаевич, как всегда, сам проверял, чтобы никто из желающих уехать не оказался брошен. Он заявлял, что не покинет Крыма до тех пор, пока не будут эвакуированы люди, вверившие ему свою судьбу. Свое слово генерал сдержал.

Незадолго до эвакуации в Севастополь из Константинополя приехала Ольга Михайловна Врангель. Петр Николаевич категорически запрещал жене приезжать в Крым, но она, привыкшая делить с ним все тяготы и опасности, не смогла остаться вдали от него в эти тяжелейшие дни.

Елена Семёнова