Ровно сто лет назад в Астрахани происходили события, ставшие основой для одной из самых кровавых страниц истории края. Сегодня мы вспоминаем противостояние 10-11 марта 1919 года, которое называют по-разному: от «белогвардейского мятежа» до «астраханских расстрелов». Грустный юбилей…

Голод, тиф и аресты
Год 1919-й для портово-рыбной Астрахани начался трудно. Если раньше продовольствия худо-бедно хватало за счет подвоза из хлебных районов предгорий Кавказа, то теперь положение становится совсем затруднительным. 11-я Красная Армия отступает к Астрахани, неся тяжелые потери. Многие бойцы больны тифом, эта болезнь уже распространяется и в городе. Уходя из зоны боевых действий, сюда устремляются сотни беженцев.

Приносит свои плоды и политика военного коммунизма. Процитируем историков: ...«Кругом Астрахани и на железной дороге, и по проселкам стояли реквизиционные отряды. Продовольствие отбиралось, продавцы и покупатели расстреливались. Астрахань, окруженная хлебом и рыбой, умирала с голода. Металлические заводы Астрахани: «Кавказ и Меркурий», «Вулкан», «Этна» и др. были объявлены военными, труд на них милитаризован, и рабочие находились на военном учете. Город Астрахань, живший всегда привозным хлебом, с момента объявления хлебной монополии и прекращения свободной закупки продовольствия сразу очутился в затруднительном положении. Изобиловавший раньше рыбой, которой в одних устьях Волги ежегодно вылавливалось десятки миллионов пудов, город после объявления социализации рыбных промыслов и расстрела рыболовов (Беззубиков и др.) не имел даже сельдей, которыми запрещено было торговать под страхом ареста и продавцов, и покупателей»...

Белые и красные
Недовольство населения растет, множатся слухи о подготовке антибольшевистского восстания. И слухи имеют под собой почву – в городе организуется, выражаясь языком советского периода, мощное контрреволюционное подполье. Английская разведка переправляет из Баку в Астрахань бывшего морского офицера Томилина, прошедшего в Англии специальную подготовку. Создан белогвардейский штаб, располагавшийся в доме купца Розенблюма (р-н Косы). Появляется собственная типография. Закупаются винтовки и пулеметы, формируются боевые группы, причем не только в самом городе, но и в уездах, где сильны кулацкие элементы.
Известно, что к мятежам готовились в таких богатых селах, как Хмелевка, Каралат, Образцово, Гандурино. Красные в полной мере ощущают нарастающую угрозу и готовятся к ответным действиям.
В январе в Астрахань прибывает Сергей Киров, именем которого благодарные потомки позже назовут поселок, городской район, судоверфь, институт и много чего еще. Председателем Реввоенсовета Каспийско-Кавказского фронта назначен Константин Мехоношин, начальником особого отдела фронта стал Георгий Атарбекян (Атарбеков). Большевики серьезные и принципиальные.
25 февраля создается Временный Военно-Революционный Комитет под председательством Кирова. Комитет имеет практически абсолютные властные полномочия. И…применяет их. «Ввиду крайне ограниченных запасов муки в Астрахани и увеличения отправки хлеба в армию... провести немедленно в жизнь сокращение хлебного пайка до основной нормы, то есть первой категории выдавать по одному фунту (453 грамма), второй категории ½ фунта и третьей категории ¼ фунта».
Права на манифестации больше нет, в Астрахани вводится чрезвычайное положение.
Моряки Каспийской флотилии, слушатели курсов командного состава и гарнизон приведены в боевую готовность. Судам Астрахано-Каспийской военной флотилии дан приказ командам на берег не отлучаться, усилить вахтенную службу и быть готовыми к выступлению.

«Бежать, бежать, здесь расстреляют!»
Запреты не смогли сдержать волны народного недовольства. 10 марта 1919 года горожане вышли на митинг. Начали заводчане, как и положено самому организованному классу – пролетариату. Вот тогдашнее правительственное сообщение:
...«10 марта сего 1919 года, в десять часов утра, рабочие заводов «Вулкан», «Этна», «Кавказ и Меркурий» по тревожному гудку прекратили работы и начали митингование. На требование представителей власти разойтись рабочие ответили отказом и продолжали митинговать. Тогда мы исполнили свой революционный долг и применили оружие…К. Мехоношин»...
Были ли возможны переговоры? Наверное, хотя история не терпит сослагательного наклонения. Но то, что произошло, по степени своей жестокости и масштабам просто чудовищно. Организованный расстрел изначально мирного собрания историки сравнивают с печально известными Ленскими событиями. Только если последние широко и показательно освещались в советских учебниках истории, то об астраханских стеснительно помалкивали. А если и упоминали, то в контексте суровости «разящего меча Революции».
Живописуем картину выдержками из книг: «Красный террор глазами очевидцев».
...«Десятитысячный митинг мирно обсуждавших свое тяжелое материальное положение рабочих был оцеплен пулеметчиками, матросами и гранатчиками. После отказа рабочих разойтись был дан залп из винтовок. Затем затрещали пулеметы, направленные в плотную массу участников митинга, и с оглушительным треском начали рваться ручные гранаты.
Митинг дрогнул, прилег и жутко затих. За пулеметной трескотней не было слышно ни стона раненых, ни предсмертных криков убитых насмерть…
Вдруг масса срывается с места и в один миг стремительным натиском удесятеренных ужасом сил прорывает смертельный кордон правительственных войск. И бежит, бежит, без оглядки, по всем направлениям, ища спасения от пуль снова заработавших пулеметов. По бегущим стреляют. Оставшихся в живых загоняют в помещения и в упор расстреливают. На месте мирного митинга осталось множество трупов. Среди корчившихся в предсмертных муках рабочих кое-где виднелись раздавленные прорвавшейся толпой и «революционных усмирителей». Весть о расстреле мигом облетает весь город.
Бежали отовсюду. Кричали одно паническое «стреляют, стреляют»! Многочисленная толпа рабочих собралась около одной церкви. «Бежать из города», – сначала тихо, потом всё громче и громче раздается кругом. «Куда?» Вокруг бездорожье. Тает. Волга вскрылась. Нет кусочка хлеба. «Бежать, бежать! Хоть к белым. Здесь расстреляют». – «А жена, а дети? Братцы, как же?» – «Все равно погибать. Хоть здесь, хоть там. Есть нечего. Бежать, бежать!!»

И брат пойдёт на брата…
Разумеется, было бы однобоко говорить лишь об агрессии большевиков. Внесли свою кровавую лепту и белогвардейские боевики. Они сконцентрировались в районе Татарского базара, захватили помещение Эллинго-Бакалдинского райкома партии, Девичий монастырь, установили пулеметы на колокольне церкви Иоанна Златоуста, а также пожарной каланче, заняв т.н. «господствующие высоты». В рядах мятежников было много офицеров и юнкеров, имеющих боевой опыт. Они быстро разоружили 45-й стрелковый полк, захватили милицию 6-го участка, поливали огнем несколько прилегающих улиц. Красные имели в своем арсенале артиллерию, но… им не хватало артиллеристов.
Из воспоминаний военного моряка Воронова, принимавшего участие в подавлении восстания: ...«Белогвардейцы забрались на колокольню церкви Иоанна Златоуста и пулеметным огнем преградили путь нашему отряду... пошли в ход гранаты. Вскоре на помощь нам прибыл броневик, но он застрял в непролазной грязи...»
По приказу Кирова с миноносца «Москвитянин» колокольня была разрушена. Также был разрушен дом купца Розенблюма, где находился штаб мятежников, которых по приказу того же Кирова расстреливали на месте.+
Кровопролитные бои шли с переменным успехом почти двое суток, до вечера 11 марта. Запылали пожары, деревянные строения не успевали гасить. Красноармейцы и поддержавшие их местные коммунисты смогли переломить ситуацию, численное превосходство оказалось на их стороне. На подавление восстания были направлены Железный и Мусульманский полки, а также корабли Астрахано-Каспийской флотилии. Восставшие стали отступать к Цареву, но с юга уже подошли красные отряды. Сопротивление было подавлено.
Местная газета «Коммунист» (кстати, предтеча газеты «Волга») написала 13 числа передовицу: «Белогвардейцы и все враги рабоче-крестьянской власти, дерзнувшие поднять свою подлую руку против пролетарской революции, разбиты!».

Пощады нет
Но это был не конец, а скорее начало второго этапа «подавления». После того как в центр было доложено о ситуации, астраханским большевикам поступила телеграмма от Председателя Реввоенсовета товарища Троцкого: «Расправиться беспощадно». Это и стало основным лейтмотивом наказания. Невиданного по своим масштабам и последствиям.
И снова обратимся к историкам-очевидцам: ...«Часть рабочих была взята «победителями» в плен и размещена по шести комендатурам, по баржам и пароходам. Среди последних и выделился своими ужасами пароход «Гоголь». Кровавое безумие царило на суше и на воде. В подвалах чрезвычайных комендатур и просто во дворах расстреливали. С пароходов и барж бросали прямо в Волгу. Некоторым несчастным привязывали камни на шею. Один из рабочих, оставшийся незамеченным в трюме где-то около машины и оставшийся в живых, рассказывал, что в одну ночь с парохода «Гоголь» было сброшено около ста восьмидесяти (180) человек. А в городе в чрезвычайных комендатурах было так много расстрелянных, что их едва успевали свозить ночами на кладбище, где они грудами сваливались под видом «тифозных»...
12-е, 13-е, 14-е марта… Угар «революционного возмездия» достиг такой силы, что остановиться уже было сложно. Под аресты попадали не только рабочие заводов, но и прочие горожане, многие из которых не имели никакого отношения к восстанию. Расправлялись показательно, чтобы другим неповадно было. Брали «буржуазию», например домовладельцев, мелких лавочников, рыботорговцев. И расстреливали. К 15 марта сложно было найти дом, где бы не оплакивали отца, мужа, брата. А к концу апреля количество расстрелянных по приговорам военно-полевых судов превысило 4 тысячи человек (в ту пору в городе проживало около 200 тысяч жителей). И взмахи «карающего меча революции» продолжались еще несколько месяцев.
16 марта в Морском саду (ранее Полицейском) торжественно хоронили павших «с другой стороны». Большинство из них было военными моряками. Предварительно на заборах Астрахани появилась грозная листовка, обязующая рабочих под страхом ареста, увольнения, отобрания карточек явиться на похороны жертв «восставших». 33 гроба, покрытых красной материей, под хоровое: «Вы жертвою пали борьбы роковой» опустили в общую могилу. И обещали помнить вечно.
Один из главных усмирителей «астраханского белогвардейского бунта» Константин Мехоношин отправил войскам благодарность: «Вы исполнили свой революционный долг и железной рукой, не дрогнув, раздавили восстание. Революция этого не забудет. А рабочие сами виноваты, поддавшись на провокацию…»
Кстати (хотя, какая уж тут стать?). В 1937 году Мехоношин был арестован и расстрелян, как враг народа. Меж тем, имя его носит одна из астраханских улиц. И имя его ближайшего соратника Атарбекова также увековечено в названии улицы, площади и двух переулков
Прошло ровно сто лет. И в качестве поскриптума хочется добавить только одно – это был страшный исторический урок. Помнить о нем стоит хотя бы для того, чтобы он никогда не повторился.

https://punkt-a.info/