“Жаркое утро 31 марта было безоблачно. От зазеленевшей земли поднимались волны испарений. Лениво в крутых берегах текли мутно-желтые воды Кубани, нарушаемые лишь плеском рыбы. Было тихо. Лишь изредка хлопал выстрел да бухала вдалеке пушка, посвистывая, проносилась граната. Люди отдыхали, чтобы назавтра начать новый кровавый бой.
Подпоручик Долинский курил на крыльце дома. Думал: "Помыть бы рубашку, кальсоны, носки... Хорошо бы искупаться". Даже птица какая-то залетная весело посвистывала в роще. Долинский поднял голову. Фюить - ширкнула граната прямо в зеленую рощу. С железным скрежетом разорвалась. Птичка больше не пела. Долинский бросил окурок в глупую курицу, непонятно как не попавшую в суп, вздохнул, вернулся в дом, сел у двери, но сейчас же вскочил и вошел в полутемную комнату. Корнилов стоял у стола, подтягивая
брюки.
- Что, чай еще не готов? - спросил он тихо.
- Через минуту будет готов, ваше высокопревосходительство, я распорядился.
Корнилов сел к столу, положил на него локти, поднес сухонькую ладонь ко лбу, потер морщины.
- Что-то я вам хотел сказать, подпоручик... Вот не вспомню, просто беда...
Долинский, ожидая, что он скажет, нагнулся над столом. Все это было так непохоже на главнокомандующего - тихий голос, растерянность, - что ему стало страшно.
Корнилов повторил:
- Просто беда... Вспомню, конечно, вы не уходите... Сейчас глядел в окно - утро превосходное - Да, вот что...
Он замолчал и поднял голову, прислушиваясь. Теперь и Долинский различал приближающийся, надрывающий вой гранаты, казалось - прямо в занавешенное окно. Долинский попятился. Страшно треснуло над головой. Рвануло воздух. Сверкнуло пламя. По комнате метнулось снизу-вверх растопыренное тело главнокомандующего...
Долинского выбросило в окно. Он сидел на траве, весь белый от известки, с трясущимися губами. К нему побежали...
У тела Корнилова, лежавшего на носилках и до половины прикрытого буркой, возился на корточках доктор. Поодаль стояли кучкой штабные, и ближе их к носилкам - Деникин, - в неловко надетой широкополой фуражке.
Минуту назад Корнилов еще дышал. На теле его не было видимых повреждений, только небольшая царапина на виске. Доктор был невзрачный человек, но в эту минуту он понимал, что все взгляды обращены на него, и, хотя ему было ясно, что все уже кончено, - он продолжал со значительным видом осматривать тело. Не торопясь, встал, поправил очки и покачал головой, как бы говоря: "К сожалению, здесь медицина бессильна".
К нему подошел Деникин, проговорил придушенно:
- Скажите же что-нибудь утешительное.
- Безнадежен!
Доктор развел руками.
- Конец”.
Это отрывок из классического романа Алексея Толстого “Хождение по мукам”. Эпизод гибели командующего Добровольческой армией генерала Лавра Георгиевича Корнилова.
В советское время роман входил в обязательную программу средней школы за восьмой, если не ошибаюсь, класс. Имя генерала Корнилова упоминалось и в школьном учебнике истории. Упоминалось с неизменно отрицательными эпитетами – “кровавый генерал”, “контрреволюционер”, “несостоявшийся Бонапарт”. И совсем ничего не писалось, и не говорилось в то время о его выдающихся заслугах, как исследователя, учёного, дипломата, разведчика, полководца. Лишь спустя многие годы мы узнали подлинный масштаб этой неординарной личности, едва не изменившей ход российской истории.
18 августа 1870 года, в сибирском городке Усть-Каменогорске, в небольшом домике на берегу Иртыша, в семье служивого казака родился первенец. Родился он слабым, хилым и родители поспешили окрестить младенца, - вдруг не выживет. Назвали Лавром. Отец – Георгий Корнилов служил хорунжим в Сибирском казачьем войске, а мать, Мария (Марьям) Ивановна, была, по разным сведениям, то ли казашкой, то ли киргизской из кочевого рода, обитавшего на левом берегу Иртыша. В 17 лет она вышла замуж за казака Георгия Корнилова и приняла православие. Будущий маршал СССР Борис Михайлович Шапошников, служивший в 1903 году в Ташкенте с младшим братом Лавра Георгиевича Петром, вспоминал, как тот рассказывал ему об отце и матери, простой киргизке. Нужно иметь в виду, что в дореволюционной России киргизами называли как киргизов, так и казахов. Впрочем, это не суть важно. Кровь матери сильно сказалась на внешности Лавра Георгиевича, что очень помогло ему в будущей деятельности разведчика.
Полу-казак, полу-казах,
Истёрты стремена,
И в узко-пристальных глазах —
Пустынная страна.
Напишет спустя десятилетия о Корнилове поэт Михаил Синельников.
Детские годы Лаврика, как звали его в семье, прошли в станице Каркалинская. Здесь, в возрасте 9 лет, он поступает в приходскую школу, где детей учили чтению, письму, литературе, основам географии и конечно закону Божьему.
Учился он блестяще. Вот что вспоминала о своём брате его младшая сестра: “Лавр родился в сорочке… может быть, поэтому на него с детства смотрели как на особенного ребёнка, возлагали на него большие надежды… с первых шагов учения он был гордостью семьи…”.
В 1881 году хорунжий Корнилов, вместе с семьёй, перебирается к новому месту службы – в городок Зайсан на русско-китайской границе. С самого раннего детства Лаврик мечтает быть военным и, когда ему исполняется 13 лет, он, вместе с отцом, отправляется в дальний путь, - в город Омск, где находился Сибирский кадетский корпус.
На Лавра, никогда ранее не бывавшего в больших городах, Омск произвёл ошеломляющее впечатление. Широкие, мощёные улицы, городской сад, величественный Свято-Николаевский собор и, конечно само здание Кадетского корпуса, вытянувшееся на целый квартал.
Но времени на экскурсии по городу не было. Уже на следующий день начались вступительные экзамены. Лавр шёл на них, страшно волнуясь. Он прекрасно понимал – ему тяжело будет соревноваться с получившими блестящее образование детьми офицеров и дворян. Результат действительно оказался неважным. Но была в этом мальчике такая скрытая харизма, такая тяга к знаниям и незаурядная внутренняя сила, которую не могли не заметить экзаменаторы. Лавр Корнилов, 13 сентября 1883 года становится кадетом начального класса Сибирского кадетского корпуса.
С первых же дней Корнилов становится первым учеником класса и остаётся им до конца обучения. Каждому выпускнику корпуса давалась аттестация. Вот, что написал, характеризуя Корнилова, директор училища генерал Пороховщиков: “Развит, способности хорошие, в классе внимателен и заботлив, очень прилежен. Любит чтение и музыку… Скромен, правдив, послушен, очень бережлив, в манерах угловат. К старшим почтителен, товарищами очень любим, с прислугою обходителен. Трудолюбив и постоянно с охотою помогает товарищам в занятиях и оказывает на них доброе влияние. Серьёзен. Послушен и строго исполнителен. К порядкам и правилам, установленным в заведении, относится с полным вниманием. К родным относится с любовью и часто пишет им письма.”
Во время учёбы у Лавра проявился ещё один талант – филологический. В седьмом классе он переводит с французского на русский популярный в то время роман Бернардена де Сен-Пьера “Поль и Виргиния”, а в старших классах переводит на монгольский, учебник физики. Способность Корнилова к языкам поражала его товарищей и наставников. Кроме знакомого с детства казахского, он в дальнейшем в совершенстве овладел также английским, немецким, персидским, китайским, узбекским, туркменским, киргизским и татарским языками, а общаться мог еще на добром десятке восточных языков и диалектов.
Выпускные экзамены Лавр сдал на отлично, и получил право выбрать любое высшее военное училище для дальнейшего обучения. Выбор пал на весьма престижное Михайловское артиллерийское училище в Санкт-Петербурге, куда отбирались самые способные кадеты со всех концов Российской империи.
На этот раз к экзаменам он был подготовлен прекрасно, и 25 августа 1889 года становится юнкером в выбранном им училище.
Уровень образования, получаемый в Михайловском училище, был высочайшего уровня. В разное время здесь преподавали такие известные ученые, как математики Михаил Васильевич Остроградский и Пётр Павлович Лавров, химики Герман Иванович Гесс и Леон Николаевич Шишков, физики Эмилий Христианович Ленц и Аксель Вильгельмович Гадолин, механик Иван Алексеевич Вышнеградский и многие другие.
И здесь Корнилов, обладавший незаурядными способностями к наукам, в особенности к математике, становится одним из лучших юнкеров. Спокойный нрав, трудолюбие и скромность снискали Лавру высокое уважение товарищей. Часто выступал он в роли третейского судьи при возникающих спорах среди однокашников, а если у юнкеров возникали вопросы к руководству училища, делегатом выбирали непременно его.
И ещё одна черта характера. Гордый и самолюбивый Корнилов не терпел низкопоклонства, что такое честь знал не понаслышке и всегда мог за себя постоять.
Однажды один из курсовых офицеров позволил себе сделать замечание Корнилову в резкой и обидной форме, затронув азиатскую внешность юноши, на что тут же получил должный отпор. Офицер был взбешён и сделал недвусмысленное движение. Не дрогнув ни единым мускулом, внешне спокойный, Лавр молча положил руку на эфес шашки. К счастью, свидетелем этого стал начальник училища генерал Чернявский, который мгновенно прекратил намечавшийся скандал. Тем не менее, юнкеру Корнилову за этот проступок грозил суд и отчисление из училища.
Спасло его всеобщее уважение и признанный, как товарищами, так и педагогами, талант. В характеристике Лавра по окончании училища было написано: “тих, скромен, добр, трудолюбив, послушен, исполнителен, приветлив, но вследствие недостаточной воспитанности кажется грубоватым и может показаться даже резким, что нельзя приписать его недисциплинированности. Будучи очень самолюбивым, любознательным, серьезно относится к наукам и военному делу, он обещает быть хорошим офицером. Дисциплинарных взысканий не было”.
4 августа 1892 года, за две недели до своего 22-летия, юноша окончил училище по первому разряду и надел заветные золотые погоны подпоручика, став, таким образом, личным дворянином, то есть получившим это звание за личные заслуги.
Перед Лавром открывалась прекрасная служебная перспектива, но он выбирает службу в Туркестанском военном округе, поближе к родным местам. В сентябре 1892 года подпоручик Корнилов прибывает в Ташкент и начинает службу в 5-й батарее Туркестанской артиллерийской бригады. Это было началом славного пути будущего Верховного главнокомандующего России.
Продолжение следует.
В. Фетисов.
Источник |
