Только в 40 верстах от Патта-Гиссара (так тогда назывался Термез) разведчики находят подходящее место для переправы, и, сделав плот из овечьих бурдюков, успешно переправляются через Аму-Дарью на афганский берег у небольшого городка Чушка-Гузар. Здесь, пересев на лошадей, загодя приготовленных в ближайшем селении, немедля отправляются дальше, и на рассвете достигают крепости. Однако, разглядеть детали укреплений в предрассветном тумане было невозможно. У самой крепостной стены заметили чайхану, где сидели караульные афганские солдаты.

Лавр Георгиевич решительно повел своих спутников внутрь и приказал подать еду. Солнце уже осветило цитадель, когда к ним подъехал афганский офицер, заметивший чужаков. На вопрос, - кто такие, Корнилов отвечает, что они нукеры, желающие поступить на службу к эмиру Афганистана Абдурахман-хану.

Офицер, удовлетворённый ответом, оставляет их в покое. Опасность миновала, и Корнилов со спутниками направляется к крепости, попутно отмечая в памяти каждую деталь. Ему удается сделать пять фотоснимков и хладнокровно произвести съемку двух дорог, ведущих к российской границе.

Кроме получения чисто военной информации, Корниловым были зафиксированы последствия столкновений, происходивших около 60 лет назад, между местным населением и афганцами. Эти сведения оказались весьма ценными для историков и исследователей Средней Азии. Вот что впоследствии писал в своём отчёте Лавр Георгиевич: "Всюду были видны следы разрушения и запустения: развалины кишлаков, брошенных, по-видимому, недавно, городов с остатками огромных башен, стен, минаретов и зданий со следами древней высокой архитектуры тянулись на несколько верст по сторонам пути. По рассказам туркмен, всего лишь лет 60 тому назад все эти развалины представляли цветущие города и селения, обитаемые таджиками и узбеками. С появлением в долине Амударьи афганцев, Хаджа-Нахр начала пустеть, население ее, спасаясь от притеснений и поборов, стало разбегаться, и результатом полувекового господства афганцев в Чарвилаете было полное запустение некогда цветущих, огромных городов Сиягырта, Бербер-Шахара и Балха".

Дерзко, средь бела дня, проехав пятьдесят вёрст по неприятельской территории, разведчики, с помощью команды охотников 13-го туркестанского батальона, 15 января переправились на свой берег.

Не теряя ни минуты, Лавр Георгиевич спешит к генералу Ионову и протягивает тому фотографии и чертежи укреплений. "Это крепость Дейдади" – объясняет он генералу.

— Господи, но ведь вы страшно рисковали, ведь вас же могли посадить на кол, -
восклицает потрясённый Михаил Ефремович.
— Эти сведения стоили того, — был ответ Корнилова.

Ионов тотчас отправляет в Ташкент подробный рапорт о дерзкой экспедиции, требуя наградить капитана Корнилова орденом Святого Владимира с мечами и бантом. Командующий, однако, посмотрел иначе на несанкционированную акцию. Генерал Ионов получает строгий выговор за то, что рисковал молодым способным офицером. Сам же Корнилов получил выговор и угрозу месяца ареста за повторение подобного.

Но это была официальная реакция на нарушение воинской дисциплины, другое дело, что инициативный, отважный, владеющий иностранными языками, способный к разведывательной деятельности молодой офицер, был замечен соответствующими службами.

А смелый рейд Корнилова к крепости Дейдади стал образцом для последующих операций подобного рода.
Сведения же добытые разведчиками оказались бесценными.

В руках русского командования оказались карты и снимки не только крепости Дейдади, но и планы укреплений Шор-Тепе, крепости Тахтапуль, чертежи афганских воинских казарм, места расположения крепостной артиллерии. Корнилов провел съемку местности между Аму-Дарьёй и Дейдади, привез описание характера укреплений и анализ пропускных возможностей дорог, обзор приграничной северной области Афганистана.

Как вспоминал впоследствии генерал Иван Павлович Романовский (впоследствии один из ближайших сподвижников Корнилова по Добровольческой армии): “Разведка крепости Дейдади, разбиралась в войсках как пример тщательно планированной операции и, прибывших на службу в Туркестан офицеров, специально знакомили с этой чрезвычайно опасной экспедицией".

Приведу письмо капитана Корнилова начальнику штаба Туркестанского военного округа генералу Н. Н. Белявскому, опубликованного в “Документах русской истории”, № 6 (60). 2002 г.

Л. Г. Корнилов — Н. Н. Белявскому.
Урочище Термез. 21 января 1899 г.

Ваше превосходительство, милостивый государь Николай Николаевич.

Два с лишком месяца прожил я в Патта-Гиссаре, исполняя поручение, возложенное на меня Вашим превосходительством (неофициально Корнилов получил задание собирать сведения об Афганском Туркестане, прим. В.Ф.). Дело заинтересовало меня с самого начала, и я старался вести его с возможною тщательностью, насколько хватало сил и уменья.

Не мне, конечно, судить — соответствуют ли полученные результаты затраченному труду и средствам, но лично меня эти результаты не удовлетворяли.
Все-таки это были лишь расспросные сведения, за достоверность которых я, даже находясь у их первоисточника, не мог ручаться. Особенно смущал меня вопрос о крепости Дейдади. О ней ходили всевозможные слухи: то ее изображали простой азиатской калой, то она являлась чуть ли не крепостью европейского характера, с фортами, батареями и проч. Взглянуть на нее самому было слишком соблазнительно, и чем далее, тем искушение становилось все сильнее и сильнее. В конце концов, я не устоял против него.

В ночь с 12 на 13 января, переодетый туркменом, в сопровождении двух других туркмен (одного с нашего берега, другого с афганского), я переправился на гупсарах в Чушка-Гузаре и, по дороге через Даулетабад и Балх, прошел в Дейдади. На обратном пути мы осмотрели Тахтапуль, прошли близь Мазари-Шарифа и через Сиягырт вернулись к Термезу, где нас приняли на лодки охотники 13-го батальона, охотившиеся на острове Арал-Пайгамбаре. Поездка сошла вполне благополучно, никаких инцидентов не было; я уверен даже, что на той стороне никто и не подозревает того, что русский офицер побывал в Дейдади. Для предупреждения же распространения слухов о моей поездке здесь, в Патта-Гиссаре, приняты надлежащие меры.

Я сознавал, Ваше превосходительство, что, решаясь на такое дело, не имея на него Вашего разрешения, я совершаю крупный проступок, но, с другой стороны, я был твердо убежден, что Ваше превосходительство соблаговолите принять во внимание побуждения, руководившие мной, и, в случае нужды, не откажите в своем заступничестве.

Что касается до результатов поездки, — они таковы: 1) осмотрено укрепление, выстроенное против Чушка-Гузара и набросан его план. 2) Сняты глазомерно в масштабе 6 вёрст в дюйме Шор-Тепе — Балх — Дейдади и Дейдади — Тахтапуль — Сиягырт до начала песков. В песках мы заблудились. 3) Набросан план Дейдади и сделаны с нее фотографические снимки, из которых один представляю при сем Вашему превосходительству. 4) Осмотрена крепость Тахтапуль. К сожалению, снимки с Тахтапуля вышли не совсем удачно и требуют некоторых дополнительных работ, которые можно произвести только в хорошей лаборатории. Все добытые во время поездки сведения приводятся мною в порядок и будут представлены Вашему превосходительству по их обработке.

Кроме того, — в моем распоряжении имеется еще один важный документ: мне удалось достать один экземпляр книги о «Джихаде» (священной войне), изданный эмиром Абдуррахман-ханом.

В виду важности документа я не решился послать его по почте, почему телеграммою от 18 января и просил разрешения Вашего превосходительства приехать в Ташкент, для личного доклада. Получив вчера предписание о командировании для осмотра границы, — я выезжаю туда завтра и вновь прошу Ваше превосходительство, в виду указанной выше причины, вызвать меня, по возвращении из Чубека, в Ташкент.
С истинным почтением и совершенною преданностию имею честь быть Вашего превосходительства покорный слуга
Капитан Корнилов.

Итак, способности молодого офицера были замечены и высоко оценены. В августе 1899 года его переводят на должность старшего адъютанта штаба Туркестанского округа в Ташкенте. Но вскоре талант Корнилова как разведчика был востребован вновь, и он направляется на границу с Афганистаном южнее Кушки. Здесь Лавр Георгиевич работает над изучением направления на Меймань и Герат. И опять ему в этом нелёгком деле помогают верные текинцы. В это же время по приказанию командующего Туркестанского военного округа Корнилов часто выезжает в малоизученный регион Патта-Гиссар и Чубек для осмотра и уточнения пограничной полосы.

В октябре 1899 года Корнилов отправляется в Ашхабад для участия в разработке оперативных мер на случай войны с Великобританией, но затем срочно отзывается в Ташкент. На него возлагается решение новой серьезной и весьма ответственной задачи. Приказом Генерального Штаба капитан Корнилов командируется в Кашгар - крупнейший город Си-Цзянской провинции Китайской Империи. Здесь располагалось единственное в Восточном Туркестане российской консульство, служившее, кроме всего прочего, центром русских исследований Тянь-Шаня и Памира. Задача, поставленная перед разведчиком, была сложна и опасна. Кроме труднодоступности района, существовала и другая опасность - любой европеец, оказавшийся в Кашгаре, рассматривался властями как шпион и подлежал смертной казни. Для Николая Михайловича Пржевальского, совершившего путешествие в Восточный Туркестан в 1889-1890 годах и братьев Грум-Гржимайло побывавших там же в 1883-1884 годах всё закончилось благополучно. А вот немецкий исследователь Адольф Шлагинтвейт заплатил за это жизнью. Он был схвачен и, по приказу Вали Хана, эмира Кашгара, казнён.

Несмотря на это, в декабре 1899 года, Генерального штаба капитан Корнилов, вместе со своим помощником подпоручиком Кирилловым и офицером связи поручиком Бабушкиным, отправляются с исследовательской и разведывательной миссией в далёкую и опасную Кашгарию.

Продолжение следует...

В. Фетисов.

Источник