Память 16/29 мая (+ 1928 г.)
 

"Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец" (Ин. 10, 11).
 

Первый мученик катакомбной Церкви, умерший за чистоту веры Христовой в самом начале нечестивого сергианства, был молодой и ревностный иерарх, хорошо знакомый патриарху Тихону – епископ Иерофей (Афонин), епископ Никольский, викарий Великоустюжской епархии. Земля его мученичества, северные равнины России, когда-то полные монахов-подвижников "Северной Фиваиды", снова полны святыми, но теперь мучениками и исповедниками Церкви Христовой.

Епископ Иерофей был очень любим и почитаем паствой. Его откровенность и его отказ подчиниться митрополиту Сергию и его новой церковной политике или молиться о богопротивном советском государстве за Богослужениями привели его к мученическому венцу. В мае 1928 года, когда его пришли арестовывать, собралась толпа народа и не дала это сделать. Без дальнейших церемоний его убили выстрелом в голову. Так, упав мертвым в руки любящей его паствы, священномученик буквально исполнил слова Христовы, которые только что процитировал в послании своем к верующим: "Добрый Пастырь душу Свою полагает за овцы". И, как избранная жертва, он отправился прямо к Престолу Господню, к Первому Небесному Заступнику катакомбной Церкви, члены которой с этого времени должны были проходить через жесточайшие страдания и испытания, но тем не менее умножались в числе и стали единственными носителями чистоты Православной Церкви в России.

У епископа Иерофея был молодой друг – отец Серафим. Вот описание его жизни в изложении одной его родственницы – Елены Юрьевны Концевич.

"Отец Серафим родился в 1897 году и был назван Сергеем. Он провел детство в Петербурге, где его отец, Константин Военский, был главным хранителем и историком в архивах Министерства публичного образования. Странно, но было что-то схожее между семьей Военских и семьей Карамазовых из романа Достоевского. Отец семейства, с детства ведя свободный образ жизни, отличился легкомыслием, а его жена Ольга, раздраженная его поведением, постоянно с ним воевала, что приводило к неприятным сценам, так что атмосфера в доме была очень тяжелой. Это вредно сказывалось на хрупком и впечатлительном мальчике. Он рано понял, что отец его живет под властью своих страстей. Сергей не хотел быть похожим на него. Поэтому начал развивать силу воли. Он читал книги по этой теме, спал на голом полу и даже собирался попробовать йогу. А потом он как-то поехал на Валаам. Великолепие великого монастыря произвело на него глубокое впечатление, душа его нашла здесь свое прибежище. Он стал часто совершать паломничества на Валаам. Он даже уговорил поехать туда своего отца, и там совершилось чудо: отец его бросил курить, чего не в состоянии был сделать всю жизнь. В 1917 году Сергей окончил военную академию. Вихрь революции разметал членов его семьи: отец его закончил свою жизнь на Мальте, а Сергей с матерью оказался в городе Никольске, где они поселились в доме священника и жили в нищете. Здесь произошла очень важная для Сергея встреча с молодым епископом Иерофеем. Епископ рукоположил его во священника, и он стал служить на приходе. Между тем свирепствовавшая революция начала уничтожать священников. Епископ Иерофей представил отца Сергия патриарху Тихону уже как кандидата в епископа. Патриарх вызвал его в Москву. Отец Сергий поехал, встретился с Патриархом, а по возвращении в Никольск был арестован. В тюрьме он перенес обычные пытки, которыми атеистический режим мучил священников. У него развился туберкулез. Его, наконец, отпустили из тюрьмы "умирать дома", что действительно случилось очень скоро, в 1923 году, когда ему было всего 26 лет. На смертном одре его друг епископ Иерофей постриг его в великую схиму с именем Серафим и похоронил по церковному уставу. Я в первый раз встретила отца Серафима в 1915 году. Он был тогда студентом Сергеем и близко дружил с моим братом, учившимся в школе в Петербурге. Он был невысокий, стройный молодой человек с темными волосами и необыкновенно добрым и привлекательным лицом. У него были красивые темно-синие глаза. В нем было что-то не от мира сего. Когда пришло известие о смерти отца Серафима, я написала его отцу: "Дорогой дядя Костя, какой Вы счастливый. Вы – отец святого. В день Вашей смерти он придет за Вами и заберет Вас в ту страну, где он сейчас, где не будет слез или скорби, а вечная радость".

О, Господи, даруй отдых праведным душам рабов Твоих епископа Иерофея и иеросхимонаха Серафима и их молитвами даруй нам силу до последнего дыхания исповедовать истинное Православие. Аминь.


Послание Иерофея, епископа Никольского.
 (Документ от 12 января 1928 года.)


Всем о имени Господнем соработникам на ниве духовной, причту и мирянам В.-Устюжской епархии.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

"И дай нам едиными устами и единым сердцем славить пречестное и великолепное Имя Твое".

Дорогие пастыри и верные чада Церкви Православной!

Вы знаете, что без единства нет спасения. Организм Церкви един: Христос – глава Церкви; очи, уста, руки и ноги – это пастыри и учители, а тело Церкви – все верующие в Господа нашего Иисуса Христа.

Все тело движется одним духом и живет одним сердцем. Часть тела, не питающаяся кровью сердца, – отпадает и погибает. Так отпали на ваших глазах обновленцы от Церкви: они не захотели сообщаться первейшему в Церкви лицу, святейшему патриарху Тихону, и теперь разлагаются понемногу, как негодная рука или нога, отрезанная и брошенная в землю.

После обновленцев-"живоцерковников" отказались от единства Церкви "автокефалисты", последователи архиеп. Григория Екатеринбургского (григориане), не признавшие местоблюстителя митрополита Петра. Ныне единство Церкви нарушил митроп. Сергий, заместитель митроп. Петра. Пока он был верным стражем порученного ему патриаршего престола – вся Церковь считала его своим руководителем, а когда он предпринял вольные начинания, не одобряемые ни народом церковным, ни собором епископов, ни благословением митрополита Петра, – то никто не обязан идти путем его заблуждений.

Так, во время живоцерковного обновленчества все истинные чада Церкви отложились от обновленческого собора 1923 г. и их синода и постепенно объединились около святейшего патриарха и епископов, имевших церковное общение с ним. Так и ныне митрополиты Петр и Кирилл, митрополиты Иосиф Ленинградский, Арсений Новгородский, Агафангел Ярославский, Арсений, викарий Московский, бывш. Серпуховской (на покое), архиепископ Серафим Угличский, архиеп. Афанасий Киевский, епископы: Димитрий Гдовский, Виктор Воткинский, Серафим бывш. Дмитровский (Звездинский, на покое), Иринарх Велико-Устюжский, епископы изгнания и много других, а также группа столичного духовенства и делегации уполномоченных от общин верующих, в различных формах заявляют митр. Сергию о своем несогласии с ним и отложении от него.

Одни из них заявляют, что Сергий простер к патриаршему престолу руки, стремящиеся опрокинуть его, т.к. в состав синода вошли лица, которым Церковь не доверяет.

Другие говорят, что Сергий внес политический уклон в церковную жизнь.

Третьи указывают, что митрополит Сергий избрал кривой путь дипломатического хитрословия, соглашений и уступок – будто бы для спасения Церкви – и оставил прямой, но скорбный путь креста, т.е. терпения и твердости.

Наконец, он употребил обман, назвав свой синод православным и патриаршим, тогда как он устроен с попранием канонов Церкви: митроп. Петр, местоблюститель, не дал согласия на это дело, как не благословленное самим святейшим еще в 1924 г. Что не могли сделать живоцерковники и григорианцы, то сделал очень хитро митр. Сергий, связав Церковь с гражданской властью, выражая духовную покорность последней.

Декрет об отделении Церкви от государства для Сергия и его последователей не существует. Посему, для достижения своих планов, митр. Сергий, нарушая 9-е правило Халкидонского собора, пользуется даже не церковной силой. И сознавая ответственность перед Богом за врученную мне паству, я заявляю 10/23 янв. сего года епископу Софронию, назначенному на В.-Устюжскую кафедру от синода, что моя никольская паства и духовенство, кроме соборного причта, отвергнутого народом, не могут принять его, т.к. отложились от Сергия и от синода.

С другой стороны, я сообщил митрополиту Иосифу, что канонически присоединяю к нему духовенство и мирян Велико-Устюжской епархии, по благословению владыки Иринарха, законным заместителем которого я являюсь в настоящее время по всей В.-Устюжской епархии.

Много пришлось мне потерпеть всякой клеветы и скорби за свои архипастырские труды на благо Церкви. Если правила апостольские говорят, что клирики ничего не могут творить без воли своего епископа, то моя воля, выраженная в настоящем послании, тем более достойна всякого приятия. Но, желая слышать от вас, дорогие чада, что вы единодушны и единомысленны со мной, а также уважая свободу вашего самоопределения (см. Норм. устав общины), предлагаю огласить и обсудить мое послание на собраниях верующих, дабы все знали положение дела и свободно пришли в единение со мною, оставаясь верными патриаршему местоблюстителю, митрополиту Петру и всей Православной Церкви Русской, о чем прошу прислать мне письменное постановление.

Открыто выступили против меня и распространяют всякие злохуления, клеветы и нелепости лишь члены причта Никольского Сретенского собора и священник из обновленцев Сергий Аранович (Кудрило), да прот. Иоанн Голубев (Шанго). Они написали на меня необоснованные жалобы в синод, а прот. Михаил Красов (Вохма) лично отвез их в Москву; за что они запрещены в служении и находятся со мной в каноническом и молитвенном отлучении, пока не принесут искреннего раскаяния по чину обновленцев, или пока полный собор епископов не рассудит дела митр. Сергия и его сообщников (см. 10 прав. свв. апостолов).

Ставлю вам на вид этих наемников, они видят волка грядущего и убегают, не последуйте им, братия и чада мои, но будем иметь другой пример – доброго Пастыря. Добрый Пастырь душу Свою полагает за овцы. Аминь.

12/25 января 1928 г. получил ответ митрополита Иосифа (Ростов Ярос.): "Управляйтесь самостоятельно. Наше оправдание: верность митрополиту Петру, Иосиф".

Иерофей, епископ Никольский.


Источники. Polsky's Russia's New Martyrs, Vol. 1 and 2; Helen Kontzevich, "God's People Met in My Life", in Orthodox Russia, 1972; Andreyev's verification. – Польский "Новые мученики Российские", т. 1 и 2; Елена Концевич "В моей жизни встречались Божьи люди" в "Православной Руси", 1972 г.; свидетельства Андреева.