Приобрести книгу - ПУТЬ ПОДВИГА И ПРАВДЫ. История Русского Обще-Воинского Союза

История Первого русского корпуса неразрывно связана с именем его первого директора генерала Б.В. Адамовича. Как писал один из выпускников корпуса Г. Левчук, «Нельзя отделить одного от другого, ибо Адам, как мы его называли, жил и дышал корпусом, а корпус был весь пропитан Адамом».

Борис Викторович Адамович родился в 1870 г. в семье генерал-майора действительной службы. Окончил 3-й Московский Императора Александра II Кадетский Корпус и 2-ое Константиновское Военное Училище. В 1890 г. был произведен в подпоручики в Гренадерский Кексгольмский полк, получивший в 1894 г. права гвардии.

Борис Викторович был большим патриотом своего полка. «Будучи еще молодым офицером, - пишет генерал Г.В. Витковский, - он по своей инициативе приступает к сложной ответственной работе - созданию Музея Л.-Гв. Кексгольмского полка, одного из первых музеев войсковых частей Российской армии, и становится его первым хранителем.

Одновременно Б. В. Адамович работает по изучению и собиранию исторических материалов для составления истории полка.

С 1893 года начинают появляться в печати его труды. Перечислим некоторые из них:

«Участие Кексгольмского полка в морском Чесменском походе 1769-1774 г.г.», «Кексгольмские рассказы для солдат. 1. Защита знамени. 2. Взятие турецкого флага - эпизоды Чесменского похода. 3. Серебряные трубы за взятие Берлина в 1760 г. 4. Подвиг РЯДОВОГО Арисова», «Хранение старых знамен», «Персидский поход 1722-1724 г.г.», «Кексгольм в 1710 и 1898 г.г.», «Проклятой - взятие Телииша 16 окт. 1877 г.», «Полковые музеи - пособие для составления полковых историй и устройства музеев», «Новое о начале Л.-Гв. С.- Петербургского полка», «Осада Выборга. 1710 г.», «Князь Иван Федорович Борятинский - биография к-ра полка 1712-22 г.г.», «Новое Истории полков Л.-Гв. Литовского и Московского», «Подвиг поручика Чернцова», «Пехотные полки - участники Полтавского боя», «Хроника, отличия и боевой формуляр Л.-Гв. Кексгольмского полка», Сборники военно-исторических материалов Л.-Гв. Кексгольмского полка» в 3-х томах, «Гангут. 1714-1914 г.г.».

(…)

И за рубежом Б. В. Адамович продолжал свою работу по увековечению родного полка.

Им написаны:

в 1927 г. - «Спасение знамени Л.-Гв. Кексгольмского полка в 1914 г.»,

в 1928 г. - «Дочь Кексгольмского полка»,

«К минувшему 22 авг. - 4 сент. 1931 г. 100-летнему юбилею 3-ей Гвардейской пехотной дивизии»,

в 1932 г. - «Отход из Галиции»

и, наконец, последняя его книга, посвященная полку, к 225-летию со дня основания его в 1935 г. - «Трыстень» - описание славного бой полка 15 июля 1916 г.

Заботами и трудами Бориса Викторовича создан за рубежом России музей полка, насчитывающий к 15 сентября 1935 г. 1147 номеров».

В 1904 г. Борис Викторович добровольно отправился на Русско-японскую войну, где, командуя ротой участвовал в боях под Анпином, Ляояном и на реке Шахе. По окончании войны вернулся в свой полк. В 1906 г. он был назначен командиром батальона Киевского Военного Училища. На этой должности Адамович проявил себя как выдающийся строевой начальник, воспитатель юнкеров и военный писатель. Уже через два года результаты его работы были столь значительны, что обратили на себя внимание инспектора военных училищ Великого Князя Константина Константиновича.

«Для более правильной оценки деятельности ген. Адамовича, - пишет Алексей Мальчевский, - я должен обратиться к „ОТЦУ КАДЕТ» В. К. Константину Константиновичу, который обладал чуткой душой и редкой способностью узнавать людей, отличать, ценить и воздавать им по заслугам.

Неудивительно, что В. К., ознакомившись со взглядами тогда еще молодого полковника, оценил его и, выбирая себе помощника, а в будущем может быть и своего заместителя, остановил свой выбор на командире батальона Киевскаго Пехотного училища полковнике Адамовиче.

В обход правил, по которым должность начальника Военного Училища пополнялась штаб-офицерами (в чине полковника) Генерального Штаба — Высочайшим Приказом от 9-го августа 1909 года начальником Виленского пехотного Военного Училища был назначен полковник Адамович, который не имел академического образования. Как значилось в приказе — „В воздаяние его заслуг в Киевском Военном Пехотном Училище». Предположительно, что кроме военного искусства, преданности родине и трону, тогдашнего полковника Адамовича и Великого Князя роднили еще и поэтическое дарование Бориса Викторовича, прекрасное знание русской истории и литературы и любовь к драматическому искусству».

В Виленском училище полковник Адамович смог полностью развернуть свои офицерские и педагогические качества. Он принялся за реформы по всем отделам жизни училища. Началось с обмундирования. Через два месяца, в день училищного праздника, юнкера оделись во все новое и выглядели такими франтами, что городские жители, увидев своих юнкеров красиво одетыми и подтянутыми, радостно их приветствовали.
Им была составлена и издана брошюра „Одиночная выправка», как пособие к уставу внутренней службы. Эта брошюра по приказу Великого Князя была объявлена обязательной для всех военных училищ и имела большое распространение в полковых учебных командах. Им также были составлены двенадцать Заповедей Товарищества:

1. Товариществом называются добрые взаимные отношения вместе живущих или работающих, основанных на доверии и самопожертвовании.

2. Военное товарищество доверяет душу, жертвует жизнью.

3. На службе дружба желательна, товарищество обязательно.

4. Долг дружбы перед долгом товарищества.

5. Долг товарищества преклоняется перед долгом службы.

6. Честь непреклонна, бесчестное во имя товарищества остается бесчестным.

7. Подчиненность не исключает взаимного товарищества.

8. Подвод товарища за свои поступки — измена товариществу.

9. Товарищество прав собственности не упраздняет.

10. Отношение товарищей должно выражать их взаимное уважение.

11. Честь товарищества нераздельна.

12. Оскорбление своего товарища — Оскорбление товарищества.

Кроме того, Борис Викторович выдвинул два девиза: «Виленец — один в поле и тот воин»; «К высокому и светлому знай верный путь».

Эффект трудов нового директора был впечатляющим. Как свидетельствует современник: «Русские в Вильно, как вообще в Польше и Литве, чувствовали себя на положении родственников, а не хозяевами положения. Польское общество нехорошо относилось к русской армии. Офицеров не приглашали в свою среду, а о юнкерах и говорить не приходится. Но благодаря одному человеку — полковнику Адамовичу — положение начало меняться. По воскресеньям или в праздничные дни начальник училища брал с собой юнкеров старшего курса, и верхом они направлялись к какому-нибудь помещику, иногда за несколько десятков верст, где уже ожидали юнкеров и до вечера весело проводили время под наблюдением начальника. Эти поездки очень сближали нас с польским обществом, которое знакомилось с русским военным миром. Юнкеров стали приглашать. Гражданское общество оказывало открытое уважение и восхищение молодому, воспитанному и энергичному полковнику и его юнкерам. В гарнизоне и в обществе училище твердо и заслуженно заняло подобающее для себя положение».

6 декабря 1912 г. Высочайшим приказом полковник Адамович был произведен в генерал-майоры, 6 декабря 1914 г. по личному выбору Государя Императора назначен был Командиром Лейб-гвардии Кегсгольмскаго полка.

В 1915 г. Борис Викторович был назначен командиром 2-й бригады 3-й Гвардейской пехотной дивизии, которой прокомандовал короткий срок и осенью того же года назначен генералом для поручений при военном министре по инспектированию школ прапорщиков. Его строгие смотры и проверки, в особенности 14-ти школ прапорщиков, комплектовавшихся исключительно мобилизованными студентами, сразу же дали результаты. Большинство начальников школ и курсовых офицеров были заменены офицерами лично ему известными.

После Февральской революции Адамович подал в отставку, заявив Керенскому, что свою службу считает в дальнейшем бесполезной. Он уехал в свое имение под городом Миргород в Полтавской губернии, но уже скоро покинул его, вступив в Добровольческую Армию.

После новороссийской эвакуации Борис Викторович оказался в Югославии, где вскоре вновь был призван на военно-педагогическое поприще. В воспоминаниях бывших кадет о своем директоре слышится неизменное благоговение. Воин, поэт, историк, человек огромной эрудиции и не меньшей чуткости, Адамович обладал воистину божественным даром наставления, какой дается лишь единицам даже из числа талантливых педагогов. Слуга Царю, отец кадетам, так можно сказать о Борисе Викторовиче, перефразируя Лермонтова. Своим «кадеткам», как подчас называл он кадет, генерал действительно становился вторым отцом.

«Бывало сидишь на ночном дежурстве в коридоре роты и вдруг в два-три часа ночи слышен звон его шпор на лестнице, - вспоминает бывший кадет А. Слезкин. - После рапорта спросит, что читаешь, обойдет спальни и, хотя держит себя по-военному строго, чувствуешь, что это кто-то свой, родной. Некоторые ставили ему в вину, что он слишком вмешивался в нашу кадетскую жизнь, даже в наши традиции, но это благоприятно повлияло, когда Корпус, состоявший из кадет Киевского, Одесского, Полоцкого и других Корпусов, слился в одну дружную семью — Русского Корпуса.

Ген. Адамович часто собирал нас для бесед на разнообразные темы, всегда развивавшие в нас чувство любви к России и ее истории, к Императорской армии и „ко всему высокому и светлому».

Говорил он и об искусстве, поэзии и музыке, создал Константиновский Литературный Кружок. Была у нас, кроме ротных библиотек, читальная комната с играми, журналами, газетами из разных стран (Нива, Перезвоны, Колокол и др.). Директор давал нам вырезки особенно интересных статей для стенной газеты. Помню статьи о геройском поступке Б. Коверды и процессе над ним. Генерал водил нас на военные прогулки в горы на форт, где мы упражнялись в полевом учении.

Остававшихся на летние каникулы в Корпусе кадет он возил на море или в окрестности Сараева, возмещая им этим отсутствие своих семей».

Борис Викторович стремился воспитать в оторванных от Родины мальчишках неразрывную связь с ней, сыновнюю любовь, знание ее, подлинную русскость. Он умел в стенах корпуса создать неповторимую атмосферу Родины… Г. Левчук вспоминает: «Перелистываю альбом, сделанный еще в нашей переплетной мастерской, одна из фотографий — наш главный зал. Предпоследняя арка заставлена досками, на которых во всю ширину зала великолепно написан крымским кадетом Е. Прудковым Кремль с мостом через Москва-реку, вид которого переносил нас в Россию и, делая зал русским, вселял в душу грусть и тоску по Родине.

За разборной кремлевской стенкой был церковный иконостас, созданный крымцами в память Свв. Равноапостольных царей Константина и Елены с иконой над кремлем. По обе стороны иконы церковно-славянской вязью написано: „Не в силе Бог, а в правде». На других арках глубже в зале надписи: „Только та страна и сильна которая свято чтит заветы РОДНОЙ старины». Затем идет девиз „Храбрым бессмертие» с двумя георгиевскими крестами по бокам. Следующим идет девиз со знаками виленского училища „Один в поле, и тот воин». Этими же словами оканчивались заветы виленцев, написанные Б. В. Адамовичем:

„К высокому знай верный путь

Иди прямой дорогой к свету

Как рыцарь безупречен будь

И верен данному обету.

В дни юности и дни седин

Будь Родины своей достоин

И твердо помни, что один

И тот на ратном поле воин».

Дальше на арке той же вязью написано „Жизнь Родине — честь никому», и по краям императорские двухглавые орлы. На ближайшей же арке у входа в зал мы читаем „Рассеяны, но не расторгнуты» с белыми удлиненными крестами того же Кексгольмского полка. Красивый девиз „Помните, чье имя носите» возвышался над главной лестницей. Это не простой перечень девизов и изречений — это красочный перечень основ, на которых базировалось наше воспитание.

По левую сторону виден портрет во весь рост Императора, под которым была доска с манифестом об отречении от престола.

Дальше такой же портрет В.К. Николая Николаевича с его последним обращением. Между ними король Александр в форме пажеского корпуса. Напротив во весь его огромный рост — генерал Врангель — основатель Крымского корпуса.

Много других портретов смотрели на нас и следили за нами при каждом нашем посещении зала: будь то церковная служба, традиционный ли парад, лекция приехавшего профессора, концерт, траурное грустное собрание или веселый бал на корпусной праздник. Вот в том же зале под кремлем стол, за которым сидело жюри из воспитателей и преподавателей.

Справа выстроены первая и вторая роты, а слева — третья. Проводится установленное Адамом ежегодное состязание в пении. Каждый класс должен был. приготовиться спеть хором четыре песни. Пели за закрытым занавесом. Комиссия выбирала лучших из старших, который получал двухглавого орла с миноносца Могучий, а лучшему из младших статуэтку стрелка, называемого „Сережей Бухвостовым» в честь первого русского петровского солдата.

Мне кажется, что была некоторая тенденция или традиция восьмому классу получать этот приз. Но не это важно, важно то, что на состязании мы прослушивали 32 песни, в большинстве разные и, конечно, в разном и иногда изумительном исполнении. Благодаря этим состязаниям создавался богатый репертуар народных и военных песен, приобщавших нас к русской культуре. Это было одно из достояний, которое нам оставил ген. Адамович.

В другом конце зала была устроена сцена. Стена вокруг сцены была расписана в Билибинском духе. На сцене ставилось много пьес из разного русского репертуара, подготовленного Константиновским литературно-художественным кружком».

В Сараево повторилась история Вильно. Местное население сперва относилось к кадетам настороженно, но, как пишет Левчук, «Адам своим влиянием сумел внести дисциплину, подтянуть кадет так, что когда корпус, не блестяще обмундированный, ходил под оркестр или просто с песнями по городу, местные жители кричали „Живели брачо руси». Адам сумел завоевать к себе и корпусу полное уважение и симпатию, дошедшую до забрасывания каждого строя цветами. А когда корпус должен был покинуть Сараево, то буквально весь город трогательно провожал своих кадет».

Лучше познакомившись с директором и корпусом, многие сербские семьи стали принимать кадет и даже отдавать своих детей в корпус. Впоследствии чуть ли не каждый десятый кадет был местный серб. Неудивительно, что военные власти относились к генералу с большим уважением и ценили его работу. После участия кадет в королевском параде генерал Адамович получил орден Белого Орла на шею. Награждая его, король Александр сказал: «Ваши кадеты были украшением моего парада».

После убийства короля для корпуса и его директора наступили тяжелые времена. «В 36-ом году здоровье генерала ухудшилось, - вспоминает Г. Левчук. - На него очень сильно повлияла потеря нашего защитника короля Александра, а защищаться надо было.
Державная комиссия все урезывала средства и стремилась превратить корпус в реальное училище. Все это сильно пошатнуло его здоровье. Начались сердечные припадки. Полковник Барышев организовал группу в 6 человек „братьев милосердия», которые у него дежурили. Когда ему было плохо, он никогда не вспоминал своих родных, а у него был брат в Париже. Он только говорил о кадетах».

«Генерал был организатором, созидателем и пионером, - свидетельствует В. Мантулин. - На посту директора он был дипломатом, калитой, экономом, просителем и ходатаем при королевском дворе, при Державной Комиссии, в министерстве просвещения, у Военного Агента и в широких слоях общественности.

Он понимал, что корпуса в опасности. Их ликвидируют и скоро останется только один Корпус. Он направил все свои силы на сохранение Кадетского корпуса т.к. он прекрасно понимал, что наше будущее заключается в правильном воспитании детей. Он понимал, что все эмигрантские Учреждения погибнут, если не будет смены и этой фабрикации душ».

Сам Адамович писал незадолго до кончины: «Что значит для меня конец Корпуса — мое детище — ему и моему директорству исполняется 15 лет... Утешаюсь одним: я отслужил России последнюю службу, продлив ее отпрыск на 15 лет. Жаль корпуса. Он в блестящем состоянии. Я не думал, что он будет так прекрасен ко времени моей смерти».

«Горько было на душе, когда его отправили в русский госпиталь в Панчево, - пишет Г. Левчук. - Без него корпус как-то опустел и все стало не то. Ездили несколько раз навещать, но надежды на выздоровление не было. Его перевели в Сараево в военную больницу и 22-го марта пришла грустная весть, что Адам наш скончался. Он до последнего думал о своих кадетах. Передо мной снимок клочка бумаги. В стороне кем-то помечено — „ночью в полузабытьи» неуверенным тонким почерком косо написано последнее четверостишие Б. В. Адамовича.

Где-то Вы? Где-то?

Где Вы родные детишки

Где-то Вы? Где-то Вы милые детки

Где-то Вы? Где-то? Где-то Вы мои шалунишки

Где-то Вы, где? Где дорогие кадетки?

Так ушел от нас человек, до конца преданный своему долгу и любимому делу. Вот, из-за такого директора и его сотрудников, которые самопожертвованно насаждали в нас русскую культуру, передавали нам военные традиции, укрепляли любовь к родине и ко всему русскому, приобщали к вере и к Богу, развивали товарищество и учили благородству, и еще из-за кадетских традиций, которые способствовали дисциплине и поощряли товарищество».

Б.В. Адамович был похоронен на Кадетском Кладбище, о котором он в бытность Корпуса в Сараеве непрестанно заботился и где заранее указал место своего захоронения.
На общем памятнике Кадетского Кладбища были выгравированы строки его стихов, посвященные скончавшимся воспитанникам Корпуса: «Листки отлетевшие, весной чуть пригретые. Мечты недозревшие и песни неспетые».

Придя к власти, коммунисты с яростью разорили могилу Бориса Викторовича, чтобы на югославской земле не осталось и памяти о нем…

«Вся жизнь покойного является самоотверженным подвигом и неустанным призывом к „высокому светлому», указывая нам прямой и верный путь к этому свету. К нему ведут беззаветная любовь к Родине, самопожертвование, благородство, неподкупная честность, идейное служение делу а не лицам, непреклонная стойкость в борьбе за правду и в достижении заветных целей. Последнее выражено в его девизе: „Один в поле и тот воин». Жизнью своею он показал истинность этого девиза», - писал в некрологе один из современников генерала.

Потомкам Борис Викторович оставил значительное литературно-публицистическое наследие и немеркнущие с годами заветы русской воинской доблести.

67 заветов генерала Адамовича кадетам Первого русского кадетского корпуса гласят:

I. САМОЕ ГЛАВНОЕ

• 1. Быть верными старой России и относиться уважительно к ее прошлому.
• 2. Быть верными Югославии.
• 3. Уважать религии.
• 4. Уважать русские старые обычаи.
• 5. Охранять нашу национальность.
• 6. Помнить, чье мы имя носим (России, Святого Благоверного и Великого Князя Александра Невского и Шефа корпуса).
• 7. Сохранять русский воинский строй и выправку.
• 8. Подчиняться не рабами, а доброй волей.

II. ОТНОШЕНИЕ К КОРПУСУ

• 9. Любить Корпус, как любят старые кадеты.
• 10. Не грязнить гнездо и будущие воспоминания о своем детстве, отрочестве и юности.
• 11. Оберегать дом Корпуса и все в нем.
• 12. Соблюдать в Корпусе гостеприимство к старым кадетам.
• 13. Не набрасывать тень на кадет своим поведением вне Корпуса.
• 14. Соблюдать форменность кадетской одежды.

III ОБЛИК КАДЕТА

• 15. Быть бодрым.
• 16. Закалять свою волю.
• 17. «Терпеть безропотно лишенья» («К. Р.»).
• 18. Быть везде и всегда «с поднятым забралом».
• 19. Смотреть людям в глаза. (Лк. Х1-34). «Как утра блеск, твое сияет око» («К.Р.»).
• 20. Быть честным во всем.
• 21. Помнить, что честен в великом лишь честный в малом. (Лк. XVI-10).
• 22. Не обманывать.
• 23. Не лгать.
• 24. Не хвастать (1н. УШ-54).
• 25. Не хамствовать (Сим, Хам и Иафет).
• 26. Не быть грубым.
• 27. Быть приличным.
• 28. Не сквернословить.
• 29. Не опускаться.
• 30. Быть чистоплотным («Чистота - лучшая красота»).
• 31. Держаться скромно.
• 32. Соблюдать трезвость.
• 33. Знать свои недостатки.
• 34. Не оправдываться ни тем, что «все по-волчьи воют», ни тем, что «один в поле не воин».
• 35. Быть, а не казаться.
• 36. Быть благодарным. (Благодарность - «первый взнос в уплату долга» и - «шестое чувство человека»).

IV ВЗАИМООТНОШЕНИЯ

• 37. Помогать Товарищам.
• 38. Не завидовать.
• 39. Поддерживать выдающихся.
• 40. Не нарушать прав собственности.
• 41. Делиться.
• 42. Не делать бесчестного ни ради Товарищества.
• 43. Не подводить Товарищей под ответ за свои поступки.
• 44. Не преклонять служебный долг пред долгом Товарищества.
• 45. Почитать требующего по долгу службы.
• 46. Не оскорблять.
• 47. Помнить: оскорбление Товарища оскорбляет Товарищество.
• 48. Поддерживать взаимную уважительность.
• 49. Младшим не драться, старшим не расправляться насилием.
• 50. Уважать молящегося.
• 51. Охранять младших кадет, как братьев.
• 52. Если загрязнился, не грязнить чистых (Мф. ХУП1-6; Лк. XVII-1, 2).
• 53. Не соблазнять «малых сих» (Мф. ХУ1П-6; Лк. XVII-1, 2).
• 54. Не дружить во вред Товариществу.
• 55. Не образовывать партий (Мф. ХП-25).
• 56. Поссорившись, думать о мире.
• 57. Не доносить и не сплетничать.
• 58. Выдавать через старших: антинационалистов, развратников, развращающих, хулящих Корпус (Мф. ХП-31; Мрк. 111-29) и воров.

ИЗ ПРАВИЛ ОБЩЕЖИТИЯ

• 59. Не лишать Товарищей удобств общежития.
• 60. Стеснять себя, чтобы не стеснять Товарищей.
• 61. Не бояться быть вежливым.
• 62. Уважать чужое горе, печаль, радость и веселье, отдых, сон, труд и покой.
• 63. Не выдавать грубостью и руганью своей ненаходчивости и ограниченности.
• 64. Не барствовать перед прислугой.
• 65. Не брать пищи до раздачи.
• 66. Соблюдать за едой приличие.
• 67. Не проявлять и не высказывать брезгливости.

Елена Семёнова