В минуты печали, тоски и сомненья
От бед, что над Русью сбылись.
Солдат, приходи в храм соборный Введенья
И там у могил помолись.
Кн. Ф. Н. Касаткин-Ростовский.
Пятьдесят лет тому назад, 13-го августа 1906 г. (все числа по старому стилю), в Петергофе, на пути к посадке в вагон, чтобы ехать в Петербург, сопровождаемый только своей женой Екатериной Сергеевной, командир Л. Гв. Семеновского полка Свиты Его Величества генерал-майор Георгий Александрович Мин был убит четырьмя выстрелами (все смертельные) в спину, революционеркой Зинаидой Коноплянниковой. Пятый выстрел в генерала не попал, как не попали и те выстрелы, которые убийца направила в жену генерала, пытавшуюся остановить стрелявшую.
Генерал Мин родился в 1855 году, в 1876 году из портупей-юнкеров (вольноопределяющихся) Семеновского полка был произведен в прапорщики, принял участие вместе с полком в Русско-Турецкой войне 1877—78 гг., храбрость его была отмечена боевыми отличиями. Потом командовал в полку сначала пятой ротой, а потом ротой Его Величества, а в 1900 году был произведен в полковники и принял четвертый батальон. В период 1902—04 гг. командовал 12-м гренадерским Астраханским полком (в Москве) и в том же 1904 году был назначен в чине полковника командующим Л. Гв. Семеновским полком, который и вел до дня своей безвременной кончины от руки убийцы. Таким образом в течение всей своей жизни, за исключением небольшого промежутка командования Астраханским полком — генерал Мин провел в рядах своего родного Семеновского полка.
Лично я генерала Мина не знал. В годы его командования Семеновским полком и в период, когда полк наш ликвидировал Московское восстание —я находился в составе войск действовавшей в Манчжурии против японцев армии и был в 1908 г. прикомандирован и переведен Л. Гв. в Семеновский полк, когда генерала Мина уже не было в живых. Но в полку, родном мне еще по службе в его рядах моего отца — я застал дух Мина и рассказы о нем и о том, что было с его именем связано.
Поэтому в тех немногих словах, которые я скажу ниже, мне неизбежно приходится основываться на рассказах и записях моих однополчан, которые и до сих пор хранятся в Семеновском объединении и постепенно переходят, в легенду*).
*) Е. Ф. Новицкого, И. С. Эттера, Э. Л. Левстрема, A. А. Швецова, A. В. Попова и Н. К. Эссена — все Семеновцы, и A. В. Дурасова — Конно-Гренадер, бывший ординарцем у генерала Мина в Москве.
Генерал Георгий Александрович Мин был до мозга кости воином, религиозный, храбрый безусловно, преданный сын нашей родины, верный слуга престола, он весь был в понятиях: Бог, Россия, Государь и полк. Этим всю свою жизнь жил он сам, в этих понятиях воспитывал свой полк и с ними умер жертвой мести неудавшейся тогда революции, отлично понимая, что она ему отомстит. Меры охраны он категорически отвергал, считая, что все в руке Божьей.
И больше всего, и раньше всего это был человек долга!
Что говорят о нем его однополчане? Я выбираю наиболее спокойные и беспристрастные о нем отзывы.
Энергичный, решительный, чуждый рутины, очень религиозный с гражданским мужеством и импозантной внешностью, сильный духом и телом, очень добрый, в своей деятельности он не знал преград. Любил солдат, заботился о них и был ими боготворим. Владел сердцами масс, что не особенно нравилось социалистам всех толков и они боялись популярности генерала. Что особенно поражало — это понимание им текущего момента. В 1905 году большинство колебалось. А он был тверд и определенен в своих взглядах. Его командование в 1905 году — это целая эпоха в жизни полка.
Интересен разговор генерала Мина с графом Витте, тогдашним премьером. 18-го октября 1905 г., когда толпы революционеров двигались — одна от Невского на Загородный, другая от Технологического института туда же, а к Царскосельскому вокзалу подходил поезд с революционными элементами. Генерал был в полковой канцелярии у телефона, к которому его вызвал Витте. Полк был наготове и ждал приказа командира. Витте спросил его о том, что он думает предпринять. Мин объяснил обстановку и высказал свои предположения. Витте сказал, что он любит русский народ и просит его щадить... Генерал ему ответил, что он не меньше его любит русский народ и добавил, что «если у графа есть какие-либо сомнения, то самое лучшее, если граф сам прибудет к полку и отдаст свои распоряжения». Витте повесил трубку — Мин исполнил свой долг. Деятельность его в Петербурге была отмечена пожалованием его флигель-адъютантом к Государю 21-го ноября 1905 года в день полкового праздника.
Кульминационной точкой деятельности генерала Мина — было усмирение Московского вооруженного восстания. В начале декабря генерал-губернатор Москвы адмирал Дубасов понял, что ему с восстанием не справиться и просил прислать ему из Петербурга бригаду. Великий Князь Николай Николаевич, опасаясь за Петербург, хотел отказать, но Государь повелел помощь в Москву отправить, и сам указал вместо бригады на Семеновский полк и Мина.
14-го декабря полк двумя эшелонами был отправлен по тревоге в Москву. Мин не взял с собою нестроевой роты и... новобранцев последнего призыва, чем значительно ослабил себя численно, но привел в Москву сильный духом полк. С вокзала 15-го декабря он, в открытых санях с адъютантом, ординарцем и двумя конными, отправился к адмиралу Дубасову и там получил, письменное, по его настоянию, приказание генерал-губернатора. Это приказание было категорическим, в нем было даже указанье — арестованных не иметь. Во исполнение полученного приказа Мин отправил третий батальон полка на Московско-Казанскую ж. д., для ликвидации восставших там, а сам с остальными тремя батальонами и полу-батареей Л. Гв. 1-й арт. бригады, прибывшей вместе с полком — немедленно перешел к боевым действиям в районе Пресни (мебельная фабрика Шмидта, Прохоровская мануфактура) с целью ликвидировать центр восстания, захватить восставших, склады вооружения и снаряжения и ликвидировать все восстание в самом активном его районе.
Все время генерал Мин был между «фронтом» и генерал-губернатором... Московский гарнизон очень слабо помогал полку, но цель была достигнута «с малой кровью» и среди чинов полка и среди восставших — в несколько дней.
Одна из имеющихся у меня записей гласит: «Ни минуты не колеблясь, Мин, не считаясь ни с кем, пошел к своей цели и достиг ее. Мы вступили в парализованный и терроризированный город, шли по пустынным улицам, изрытым баррикадами. Мертвая тишина прерывалась лишь беспорядочной стрельбой, а через две недели полк выступил из Кремля к Николаевскому вокзалу и с музыкой шел по тем же улицам встречаемый громадной радостной толпой народа».
Эта запись говорит о том, что «генерал Мин был готов на все»... это сказалось в некоторых других записях. После того как восстание было ликвидировано, адмирал Дубасов хотел получить свое предписание обратно... Мин не сделал вида, что не понимает в чем дело. Он ответил, что это предписание останется у него и он будет носить его на себе до самой своей смерти. Его нашли потом в кармане окровавленного сюртука Мина, который хранился, также и вокзальная скамейка, на которой он умер, в нашем полковом музее, тоже созданном руками Мина!
И еще интересная подробность: адмирал Дубасов отметил наступившее спокойствие большим обедом. Сразу же была обнаружена тенденция замалчивания того, что сделано было в Москве Семеновским полком, спасшим Москву, а может быть и всю Россию от того, что мы все увидели через двенадцать лет...
Из состава полка были приглашены только штаб-офицеры, сам Мин, тогда еще полковник, был посажен не по его званию и рангу, а главное не по той роли, которую он и его полк сыграли в Москве. Речи за столом показывали, что о Семеновском полку говорить не собираются — тогда Мин встал сам и сказал горячую речь о том, как он счастлив, что ему с его полком удалось освободить Москву от кошмара восстания!.. Руководителям обеда пришлось ответить тостом за полк...
Но генерал Мин не останавливался и перед большим. Когда восстание было подавлено и полк 31-го декабря вернулся в С. Петербург, то Мин увидел, что ему всячески мешают представиться Государю и доложить ему правду о действиях в Москве, которые не только революционная интеллигенция, но и растерявшиеся власти хотели изобразить превратно. Увидя, что без решительных мер обойтись нельзя — ген. Мин воспользовался тем, что он, как командир гвардейской части, имевшей своим шефом Государя, имеет право явиться к Монарху без предварительного назначения ему официальной аудиенции, отправился в Царское Село и поручил дежурному офицеру доложить Государю о своем прибытии. Государь немедленно принял Мина, который и доложил Ему все... Государь утвердил полковника Мина командиром полка с производством его в генерал-майоры и с зачислением в Свиту!
А 3-го января 1906 года весь военный и чиновный Петербург присутствовал на похоронах — по высочайшему повелению в церкви Семеновского полка трех убитых в Москве солдат Семеновцев, фельдфебеля Якова Кобыляцкого, и ефрейторов Григория Цыганкова и Петра Основина. Один из гробов нес Главнокомандующий Великий Князь Николай Николаевич.
До этого в церкви полка были похоронены только командиры: фельдмаршал Светлейший Князь Волконский и граф Клейнмихель. Отводя в нижней церкви полка нишу для могилы убитых солдат — генерал Мин, указывая на соседнюю нишу сказал, что в ней он завещает похоронить себя. Через семь с небольшим месяцев это было исполнено...
В июле 1906 года Семеновский полк был по тревоге вызван в Петергоф, где в Александрии удостоился приема в Царской Семье — весь полк, в полном составе. К величайшему моему сожалению наше полковое объединение не сохранило текста речи генерала Мина... Слова Государя Императора в точном изложении я также привести не могу; но на память могу сказать, что на одной из мраморных досок на стенах нашего полкового собрания эти слова были, как казалось тогда — увековечены. В моей памяти осталось небывалое — Государь, по-видимому зная, как может толковаться усмирение восстания в Москве — даровал всем уходящим в запас солдатам Семеновцам право обращаться непосредственно к Нему, если они подвергнутся каким-либо преследованиям!
Невольно думая об ограниченности места, которое может быть отведено для моей статьи — я хочу вернуться к событию, пятидесятилетие которого эта статья отмечает.
От четырех попавших в него пуль генерал Мин скончался, не приходя и сознание, когда его несли с вокзала в Петергофе домой... весть о случившемся разнеслась повсюду с молниеносной быстротой. На первой панихиде присутствовали Государь Император и Государыня Императрица, без свиты. На следующий день при отправке тела убитого в Петербург, для погребения, опять-таки по Высочайшему повелению в церкви Семеновского полка — (собственноручная записка Государя с этим повелением также хранилась в нашем полковом музее). Государь присутствовал на выносе и нес гроб нашего командира. В Санкт-Петербурге в Императорском павильоне Царскосельского вокзала, гроб встретила Государыня Императрица Мария Феодоровна, утешавшая вдову и единственную дочь генерала Мина...
Все это как я отметил выше, излагаю по рассказам и записям моих однополчан. Но мне хочется еще отметить одно событие в жизни полка которое стоит в непосредственной и несомненной связи с командованием полком генерала Мина и при котором я присутствовал сам.
7-го февраля 1913 года Император Николай II посетил наш полк, обошел все роты полка и видел занятия офицеров с солдатами.
Сидя с офицерами в собрании полка и отвечая на тост за Heго — Государь встал и сказал:
«Я счастлив, господа, что мне удалось провести полдня в вашей среде и в рядах моих дорогих Семеновцев.
Пью за славу и честь вернейшего из верных моих полков. За ваше здоровье, господа».
Я тогда обучался в Императорской военной академии и по привычке к записи лекций приготовился записать слова Государя Императора, если они будут произнесены. Это мне удалось и вышеприведенное краткое слово Государя было тогда же опубликовано в прессе в моем изложении.
Какая же связь с Мином? Очень простая. Если Император Николай II считал Л. Гв. Семеновский полк «вернейшим из верных своих полков», то в этом отразился подвиг полка при усмирении столь, грозного для России восстания в Москве и наименование «вернейшего из верных» раньше всего принадлежало нашему командиру! Так это полк и понял, отслужив панихиду на его могиле...
Но то, что генерал Мин был вернейшим из верных, не забыла и революция — в февральские дни в Петербурге в квартиру, в которой жила вдова генерала Екатерина Сергеевна — ворвалась банда, чтобы увести ее с собою. Но... было поздно, мужественная женщина, пытавшаяся голыми руками защитить своего мужа — скончалась за несколько дней до революции.
Она не пострадала, но пострадала наша полковая церковь во имя Введения во храм Пресвятой Богородицы. Под предлогом, что она «мешает уличному движению», что было явной неправдой, так как церковь стояла в линии домов на Загородном проспекте против Царскосельского вокзала — церковь была снесена и находящиеся в ней могилы осквернены... Могилы не только генерала Мина и наших солдат, убитых в Москве, но и могилы фельдмаршала Волконского и генерала графа Клейнмихеля и сорок могил наших Семеновских офицеров в Первую Мировую войну павших на поле брани за Родину. Судьба всех этих могил — неизвестна, как неизвестна судьба всех исторических реликвий, хранившихся в верхней церкви.
«Часовой», 368, 1956.
Купить | 
