|
Пожалуй, ни одна страна мира не предоставляет иноземцам столь многочисленные и богатые источники дохода, как Россия, и нигде больше нет таких обширных возможностей достаточно малыми усилиями обеспечить себе хороший доход, как здесь; врачи, учёные, художники, мелкие и крупные торговцы, мастера и прочие в кратчайшие сроки сколачивают себе такие состояния, которые им было бы сложно заработать у себя на родине даже с десятикратным усердием.
Российское Правительство относится с особенной снисходительностью и бережностью ко всем иностранцам, причем с такой, коей ни в одном другом государстве не практикуется.
В общем и целом, иностранцы в России в той мере, в какой это зависит от власти, находятся в таком положении, в котором им определённо нечего уже больше и желать, а все те притеснения и сложности, с которыми они якобы сталкиваются, это лишь досужие вымыслы и злонамеренные газетные сплетни. За время моего долгого пребывания как в столицах, так и в самых разных и наиболее удалённых уголках империи, я ни разу не слышал и не видел ни одного примера несправедливости или притеснений, которые кто-либо позволил бы себе супротив иностранцев; напротив, доброжелательные и умные иностранцы говорят о России только доброе и хорошее. (Я слышал о многих иностранцах, сколотивших себе в России состояния, которые им обеспечивали безбедное существование, и после этого возвратившихся к себе на родину, чтобы жить там на эти деньги; большинство из них после короткого времени вернулось назад в Россию и до сих пор живут там; так что по всей видимости в России им нравится больше, чем где-либо ещё). Тысячи иноземцев, которые там живут, несомненно, разделяют это мнение и согласятся со мной с чистой совестью.
Каждый иностранец, въезжающий в Российскую Империю с действительным заграничным паспортом, за небольшую плату получает вид на жительство на год, который он обязан продлить по истечении срока действия, и может жить в стране где угодно и сколько угодно, если только не возникнут особые обстоятельства, по которым ему могут отказать в продлении вида на жительство, что обыкновенно происходит в тех случаях, когда иностранные государства сами заявляют на своих подданных.
Не менее ложными являются и разговоры об особых трудностях, якобы предшествующих выезду из России за границу, которых, однако, в действительности не существует. Каждый без исключения иностранец после трёхкратной публикации в газетах и предъявления свидетельства от полиции, удостоверяющего, что никакого препятствия к его отъезду нет, после оплаты пошлины в 2 серебряных рубля немедленно и без всяких дополнительных затрат получает паспорт для путешествия за границу от губернатора провинции, в которой он проживает (русские подданные получают его от министра внутренних дел); вот и все столь громогласно охаянные досадные неудобства. Я сам проделал всё это в августе этого года в течение пяти дней. Прибыв в понедельник из Тулы в Москву, я уже в субботу, в полдень, с паспортом за подписью военного генерал-губернатора, сидел в почтовом дилижансе на пути в Санкт-Петербург, откуда, после 8-дневней добровольной остановки, я продолжил мое путешествие в Щецин на пароходе. Этот короткий срок в пять дней, требующийся для получения заграничного паспорта, является абсолютно необходимой мерой предосторожности в России, где кредит доверия столь велик, так как это наиболее действенный способ предотвращения тайных выездов легкомысленных должников.
То, что русское правительство в настоящее время стало осмотрительнее с приёмом иностранцев и не допускает в страну всех подряд без особых рекомендаций от известных и уважаемых людей, также является разумным и необходимым действием; было бы нецелесообразно, и могло бы повлечь за собой самые печальные последствия, если бы при новейшем положении вещей в Российскую Империю допускались бы все без исключения, а, значит, и те люди, которые, возможно, способствовали свержению порядка и права в своей стране.
Несомненно, в Россию тогда бы устремились тысячи таких людей, отчасти чтобы обеспечить своё существование, а отчасти - чтобы избежать преследований и разбирательств со стороны своих правительств и судов.
Так кто же может пенять российскому правительству, когда оно этому решительно противодействует, и позволяет пребывание в стране лишь тех персон, которые в состоянии подтвердить свою полную законопослушность! Разве это не в природе вещей?
Та неприязнь, которую русские по-прежнему отчасти питают по отношению к иностранцам, и которая берёт свои истоки с более ранних времён, является естественным следствием поведения иностранных специалистов и приказчиков, которые, сами происходя из среднего и низшего классов, вели себя очень высокомерно по отношению к русским. В целом на русских заводах рабочие, лишь нехотя подчиняющиеся чужой воле, просто-напросто не любят иностранцев; насколько мне удалось выяснить причину этого, как правило, иностранцы (мы говорим о мастерах и приказчиках низших рангов) были сами тому виной. Прибыв в Россию, и принадлежа зачастую к низшему классу, им раньше не составляло труда получить должность на русских заводах, причём очень высокооплачиваемую. В высокомерном стремлении стоять выше всех русских, большинство из них столь прониклись собственной незаменимостью, что стали вести себя крайне деспотично по отношению к сотням русских рабочих, вверенных под их начало, всячески над ними измывались и даже не чурались жестокого обращения с ними. При более высоком уровне образования и большей проницательности, они бы старались использовать благодушный характер и обходительность русских, и уделяли бы больше внимания развитию их природных способностей; а вместо этого они наказывали рабочих за малейшую провинность с беспощадной жестокостью, и даже каждый проступок по невежеству расценивали как отсутствие доброй воли. В глазах хозяев заводов эти иностранцы умело представляли себя правыми, и свою эффективность и полезность выставляли в наивыгоднейшем свете, а потому пользовались неограниченным доверием и позволяли себе по отношению к крепостным (тем, что работали на заводах) такой произвол, о котором владелец не мог бы себе и помыслить. Разве после этого стоит удивляться тому, что русские подобных иностранцев терпеть не могли и что остатки этой неприязни до сих пор не вполне исчезли?
Я был бы несправедлив, если бы стал утверждать, что среди иностранных приказчиков и мастеров в России не было славных и благородных людей, которые к описанному выше никакого отношения не имеют и пользуются у русских наивысшим уважением. Однако подобные случаи, к сожалению, не столь многочисленны, как хотелось бы. Русские владельцы заводов постепенно и сами убедились в том, что они с меньшими трудностями и затратами, используя своих соотечественников, способны достичь тех же результатов, которых раньше достигали иностранцы, чьи запросы нередко вырастали в немыслимые суммы. Я сам посетил множество различных заводов в самых разных уголках империи, которые все управлялись местными русскими и при этом процветали, так что самостоятельность русской нации всё больше развивается и проявляется; все известные иностранные мастера работают с русскими подмастерьями и учениками, и они сами признаются, что у русского рабочего прилежание и талант, способности, выносливость и ловкость присутствуют в той же высокой мере, что и у любой другой нации.
Всё то хорошее, что познали иностранцы всех наций со времён Петра Великого в Российской Империи – безграничное гостеприимство, с которым их встречают и по сей день, и особая защита, которую обеспечивает им государство, к сожалению, пожалуй, лишь за немногими исключениями, принесли только плоды неблагодарности. В какой другой стране мира получают иностранцы больше хорошего, чем в России?
|
